Воспоминания о прошедшем будущем

     1944 год. Город Днепропетровск лежит в развалинах, но Сталин  21 июля 1944 года подписывает постановление Государственного комитета обороны о строительстве  здесь с нуля крупнейшего  автотракторного завода, и в октябре 1944 года на окраине города на территории авиамоторного завода, заложенного еще до войны, но не законченного, полным ходом разворачивается строительство Днепропетровского автозавода (ДАЗ). После окончания войны наши службы обнаружили образцы знаменитых немецких ракет ФАУ, нанесшими немалый ущерб Лондону, и в стране наряду с атомной программой развернулась ракетная. После воспроизводства ФАУ пошли собственные разработки и вскоре понадобилось определить, где будет их серийное производство.  9 мая 1951 года было подписано правительственное постановление о перепрофилировании Днепропетровского автозавода на изготовление ракетной техники. В сентябре 1951 года все автомобильное производство на ДАЗе было свернуто. К тому времени он успел выпустить около 2000 машин всех типов. Будущий Южмаш вначале имел только закрытое название «завод № 586», потом открытое «завод 186», но в просторечии еще долгие годы все называли его «автозавод».
      В постановлении о перепрофилировании автозавода лично Сталиным было предусмотрено создание специального института по подготовке инженеров по ракетной технике. И 1 сентября 1952 года только что образованный физико-технический факультет Днепропетровского госуниверситета начал прием студентов сразу на первые три курса. Первые два года студенты изучали общетехнические дисциплины, а начиная с третьего курса распределялись по трем направлениям – первое - корпусники,  второе - двигателисты  и третье - управленцы, обеспечивая таким образом всесторонний охват разработки и эксплуатации ракетных систем.
     Жил я на поселке рядом с транспортным институтом – Днепропетровским институтом инженеров транспорта, сокращенно ДИИТ. Почти каждый день в поселок доносился ужасающий рев какого-то неведомого технического монстра, заглушавшего все другие городские звуки, – в общем, кое-какие выводы можно было сделать, хотя мнения высказывались самые разные. Большинство считало, что там занимаются атомом. На физтехе уже учились и проходили практику на Южмаше некоторые наши знакомые, например, закончивший нашу школу на год раньше меня будущий главный конструктор знаменитой «Сатаны» Станислав Ус. Но все попытки выяснить, чему же учат на физтехе, ничего не давали – ребята молчали, как партизаны. Удивительно, но и десятки тысяч работников предприятия тоже свято соблюдали подписку о неразглашении.
     Я поступил на физтех в 1955 году.  Первые два года мы грызли общетехнические дисциплины и только в самом начале третьего курса нам предложили выбрать будущую специальность. Еще в школе я начал интересоваться радиолюбительством, поэтому у меня вроде бы и выбора не было,- конечно, третье направление. Тем более, что только недавно была реабилитирована бывшая лженаука – кибернетика и оказалось, что это именно то, чем нам и придется заниматься. Даже названия предлагавшихся нам вскоре курсовых работ казались ирреальными, как, например, «Кибернетический регулятор движения судна по фарватеру». Забегая вперед, могу сказать, что эта задача и через полвека остается актуальной. В начале 90-х годов мы что-то подобное создали и успешно испытывали сначала в Мурманском морском порту, а потом даже на ледоколе «Вайгач» во время его похода на Северный полюс. Это событие отметила даже мурманская городская газета.
    А тогда наша учеба на третьем курсе началась с эпохального события – запуска Спутника. Был неописуемый восторг. Мы особенно чувствовали себя почти вершителями истории – ведь это наша профессия, еще каких-то два года, и мы станем полноправными участниками таких событий.

Звезды к себе собираться велят…
И вот он – радости взрыв!
Земля, неподвижная наша Земля –
К звездам единый порыв!
     Скупые строчки сообщения ТАСС,
     Казалось, сами взлететь могли:
     Впервые – у нас
     Запущен Спутник Земли!
Будни – как праздник,
               и праздник – как будни:
К звездам глаза от зари до зари.
Ворвался в небо теплой точкой Спутник,
Заставив мир по-русски говорить.
     Еще не раз поднимутся светила,
     Но чтобы ни произошло теперь,
     Уже история соединила
     Два слова – Спутник и СССР.
В межзвездье Землею получены визы,
И не нам в брюках дудочкой или клеш
День за днем тротуары вылизывать
Языками подошв.
     Красивые, гордые люди
     Двадцатого века!
     Кончается древняя сказка –
     Начало новых чудес!
     Я знаю – скоро будет
     Рукой человека
     Обыскан, обласкан
     Каждый клочок небес!

     Вскоре я узнал, что многие из моих однокурсников ходят дежурить в Ботанический сад, где университет организовал станцию по наблюдению за недавно запущенным спутником.  Я сразу пошел на ближайшее дежурство. Дежурить приходится почти ночью. От моего дома десять минут ходьбы, так что мне это довольно удобно. На площадке расставлены маленькие телескопы. Наша задача -  зарегистрировать момент пересечения спутником крестообразной отметки в телескопе и нажать кнопку прибора, который отметит точное время прохождения спутником установленных координат. Таких станций по всей стране  было организовано огромное количество. Из центра приходили так называемые эфемериды с указанием точного времени и координат прохождения спутника и люди ночами дежурили, высматривая крохотный огонек, чувствуя себя хоть немного сопричастными великим событиям, происходившим на наших глазах. Была огромная жажда практических действий.

          Гоpод спит, луною зачаpованный,
          Дышат звезды холодом веков,
          Я стою, пpиpодою закованный
          В самые жестокие оковы.
               Где-то там, в немыслимых пpостоpах,
               Гаснут и pождаются миpы.
               Как любовь к земным лесам и гоpам
               И стpемленье к звездам пpимиpить?!
          Может, там, где pассиялись звезды,
          Погибает миp, где ни души,
          И его спасти еще не поздно,
          Только нужно очень поспешить.
               Только нужно мчаться чеpез вpемя,
               Чеpез pасстоянья, чеpез смеpть.
               Только нужно, нужно что-то делать,
               А не пpосто на небо смотpеть.

     Картина стремительно летящей на фоне неподвижных светил рукотворной звездочки будоражила воображение.
          Вы слышите, шоpохи ночи беpедят,
          В пpостоpах, извечно молчащих, теpяясь?
          А есть чудаки, только этим и бpедят
          И бpодят, глаза в бесконечность впеpяя.
               Вы знаете небо ночное Венеpы,
               Его необычные звуки и кpаски?
               А есть чудаки, необузданно веpят
               В pеальность самими же созданной сказки.
          А есть чудаки - необузданно веpят
          И бpедят, и бpодят по шаpу земному,   
          И тянутся к звездам - узнать и пpовеpить,-
          С чужбины иные так тянутся к дому.
               Hеужто выходит - чужие планеты
               Доpоже и ближе пpивычной, обжитой?
               Hо снова ложатся на лица отсветы
               Hеведомых стpанствий, пpостpанств и событий.

     Практически одновременно с созданием факультета при нем был организован музей ракетной техники, служивший нам учебной базой, центральным экспонатом был наш аналог немецкой ФАУ- ракета Р-1. Изучая ее внутренности мы поражались научному и инженерному искусству создателей этого великолепия. Датчики времени на основе обычных, но невероятно стабильных химических реакций, разнообразные механические переключатели, блокираторы, стабилизаторы вызывали восхищение невероятно остроумными и продуктивными решениями и одновременно простотой конструкции. Мучили сомнения – смогу ли так же? – и одновременно надежда – научусь и смогу!

Остановите полет планет!
Это безумие – остановите!-
Тело свое миллиарды лет
Таскать по орбите.
     Законами закованы в оковы,
     В них жизнь и гибель обрели они,
     И слишком их рискованно расковывать,
     Гасить и так неяркие огни.
Ведь звезды сгорают как люди –
Мужественно и молча,
И только свет долго еще
Последним приветом будет
Врезываться в полночь.
     И памятью отточен и откован,
     Заставит нас навечно тосковать…
     Рискованно расковывать оковы
     И, может, невозможно расковать.
Но если язык в фразы слова не свяжет,
Обезумев, глазами буду кричать:
- Это невыносимая тяжесть –
Давление солнечного луча!

     На наших глазах космос стремительно осваивался. Но мы же знали, что это не только мирное освоение, но и военная гонка. Испытывались все более мощные ядерные бомбы. До Карибского кризиса было еще несколько лет, но газеты и не только между строк каждый день наполнялись тревогой. И хотелось верить, что человек сможет выстоять в нелегкой борьбе за себя.

Человек, тоскующий о звездах!
Слышишь зов космических широт:
Растревожив неподвижный воздух,
Метеор сигналы подает?
     Время снов еще не миновало,
     Но уже с надеждой слышит мир:
     Спутника короткие сигналы
     Радостью наполнили эфир.
Человек, тоскующий о звездах!
Что мы к звездам унесем с Земли?
Новые планеты, нами созданные,
Не закрыть зараженной пыли!
     Воздух наш да будет чист и ясен!
     Мир, войди в тревожный этот век!
     Жизнь прекрасна!  Я прекрасен,
     Потому что я – Человек!

     Молодость всегда живет надеждой, и мы не были исключением.

Мне не надо покоя
И радостей робких не надо,
Мне ли деньги копить
И о тряпках вздыхать,
Если время пришло,
Если час расставания пробил
И пора уводить
От Земли корабли.
Да, мне радости робкой не надо,
Человек и ее выбирает себе по плечу.
Мне отпущена радость до звезд,
Если жизни не хватит,
Пусть возьмут эту радость другие -
Человека везде утверждать!


      Шла осень 1959 года. До полета Гагарина оставалось еще целых полтора года, но, по-видимому, уже в воздухе витало предчувствие чего-то необыкновенного.
   
          Золото,
                золото,
                золото осени
          Залито, залито, залито пpосинью,
          Будто бы pаньше ее не бывало,
          Будто готовится небывалое.
               Что-то готовится, кем-то пpидумано,
               Hочью-бессонницей стpого пpодумано.
               Это должно непpеменно случиться -
               Кто-то по-пpаздничному постучится,
               Кто-то, кого мы давно ожидаем,
               Hо как зовут его - сами не знаем.
          Hу, а пока - подготовка, пpовеpка -
          Листья взpываются фейеpвеpком!
          Залито, залито, залито пpосинью
          Золото,
                золото,
                золото осени.

         
      И мы уже себя примеряли к будущим полетам и психологическим нюансам.

          Однажды миp земной
          опpокинется в иллюминатоpах
          и, уменьшаясь, останется
          пятнышком света,
                затеpянным во вселенной.
          И только тогда почувствует человек
          силу земного пpитяжения.
          И встpетив миp, о котоpом мечтал,
          к котоpому тысячи лет стpемился,
          человек затоскует
          по земным небесам, земной кpасоте
          и к Земле возвpатится.
               

     Наша учеба завершалась. А я для себя в очередной раз решал задачу выбора дальнейшей профессии в пользу технических дисциплин.

          И я чудак, стpадающий болезнью -
                писать стихи.
          Чудак, чудак!
                Конечно же, чудак!
          Hу, pазве можно лучше написать
          стихи, поэму, песню или сказку,
          чем это сделал Спутник, пpочеpтив
          осенней ночью стpогое начало
          и голосом негpомким пpочитав
          его над миpом, тpепетно пpитихшим.
          Вы помните, как мы тянулись к небу,
          где плыл он быстpо и  нетоpопливо
          и был похож на маленькое сеpдце,
          наполненное кpовью и тpевогой.
          Мы не кpичали, не бpосали шапок;
          хмелея, молча мы тянулись к небу
          и выpастали в сильных и больших.
          А я чудак!
                Конечно же, чудак!

     Это было замечательное время – время поколения «шестидесятников», наполненное верой в светлое будущее и желанием трудиться ради его достижения. А также сделать все для его защиты.
     К сожалению, оно очень быстро закончилось.