Счастье... Гл 1 Деревня

Деревня

Первые дни наступившего лета стояли дождливыми и холодными. Солнечные лучи, с трудом пробивая густую толщу туч, обложивших землю, появлялись редко. Природа словно торжествовала, отплачивая слезами за солнечный тёплый май. Но, наплакавшись вволю, она немного умерила свой пыл, и в этот день решила сделать всем подарок.
 

Ласковое предвечернее июньское солнце, словно играя, щедро дарило людям тепло и свет. Медленно скользили в небе облака. Зелёное лесное море по сторонам дороги слегка раскачивалось и тихо шелестело под порывами ветерка. Вороны облепили свои излюбленные деревья и о чём-то негромко переговаривались между собой. От земли поднимались испарения и было немного душно. Но в маленьком автобусе, бежавшем по накатанной асфальтированной дороге, духота не ощущалась.


Третий курс учёбы, сессии, конспекты, книги, всё это осталось там, в прошлом, в здании и общежитии техникума, было с большим удовольствием заброшено ребятами до осени. Впереди стройотрядовцев ждала летняя практика в деревне, и, конечно, новая и увлекательная жизнь.

День медленно догорал. Лес, охватывающий по бокам плотной стеной дорогу, расступился неожиданно. Показавшиеся впереди разбросанные на местности серые дома выглядели загадочно на фоне вытканного малиновым цветом западного уголка закатного неба.


Деревушка на первый взгляд ничем не отличалась от других таких же белорусских деревень. Несколько длинных улиц с бревенчатыми с тёмными крышами домами с палисадниками, которые примостились по обеим сторонам дороги, маленькая серая церквушка, белый кирпичный клуб, магазин.


На улицах и во дворах находились колодцы-журавли, название которых связано с внешним сходством конструкции с птицей, от которых веяло чем-то народным и романтичным. Дополняли картину аисты, по белорусски буслы, которые повсюду сидели или стояли на одной ноге на крышах домов и верхушках столбов электропередач, где они слепили свои соломенные гнёзда и жили на них целыми семействами. Вот и все, пожалуй, были местные достопримечательности.
 

За церковью и кладбищем, как бы в отдалении, стояло ещё добрых с полсотни домов, вытянувшись по направлению к далеко синеющему на горизонте лесу.


Эта западная часть страны, присоединённая к советской республике только перед началом войны, ещё сохранила следы того времени и событий, происшедших тут много лет назад. Люди, жившие поодаль от деревни, бывшие хуторяне-единоличники, были старыми закоренелыми противниками всего того, что принесла советская власть. Они никому не приносили зла, жили как все, работали, но ещё часто можно было слышать робкие вздохи стариков и их слова, сказанные с горечью: «Вот при польской уладе (власти) всё было совершенно по другому, хозяин чувствовался во всём: и на земле, и в работе, не то что при советах, никому ничего не нужно».


Видать не огрубели ещё крестьянские души, не поросли чёрной ленью, и горько было видеть бывшим хозяевам неуважение к земле-кормилице, недостаточное внимание к ней, заботу и уход.


В каждом дворе имелись настоящие плантации клубники. Её выращивала вся деревня. В выходные дни жители деревни ездили продавать клубнику в город, а в будни можно было видеть молодых и пожилых женщин, оккупировавших с двух сторон дорогу, соединяющих два районных города М. и К. с вёдрами и корзинами крупной красной сладкой ягоды. И редко какая-нибудь из них возвращалась домой, не продав и половины своего товара.


Старый «Пазик» проскрипел рессорами по дороге центральной деревенской улицы и остановился, наконец, возле одного из серых домов. Ещё не успело улечься облако пыли, оставленное автобусом, как уставшие от четырёхчасовой поездки стройотрядовцы высыпали из автобуса на зелёную лужайку, разминая ноги.


Это был уже второй их стройотряд за время учёбы в техникуме. Прошлым летом они были в маленьком городке Дрогичине, прокладывали там новую линию связи, перекопали лопатами почти весь город, укладывая кабель в специальные трубы, и затем зарывая их в землю.


Тогда стройотряд был смешанным, состоявшим из разных групп, учившихся в их сельскохозяйственном техникуме. В нём, кроме советских ребят, находились и иностранцы из развивающихся стран, которые тоже учились в техникуме. А всего их было около 30 человек.


На этот раз отряд насчитывал 9 человек — он состоял только из одной группы ребят, обучающихся на отделении электрификации сельского хозяйства в техникуме.

Первым выскочил из автобуса, сняв с верхней полки большую синюю спортивную сумку со своей одеждой, конечно, Сергей Тишкевич, высокий парень с короткими стриженными волосами и некрасивым конопатым лицом. Прежде он, правда, оценивающе посмотрел из окна автобуса на местность, в которой они оказались. Последовавшие его примеру стройотрядовцы с любопытством оглядывались.


Первое впечатление от увиденного у всех оставляло желать лучшего, всем показалось, что тут было скучновато. Вокруг не было ни машин, ни людей. Но первое впечатление бывает обманчивым.


- Жень, ты как думаешь, тут клуб хоть есть?

 
Женя Карпенко, коренастый парень с русыми курчавыми волосами, который был шире в плечах и почти на голову выше Олега Журавлёва, симпатичного брюнета с коричневыми глазами и длинными ресницами, на что почти всегда обращали внимание девушки, с которыми он встречался, желая иметь такие же, потянулся, и мельком посмотрел на своего закадычного друга, задавшего ему этот вопрос.


Они дружили давно, познакомились ещё до службы в армии, жили в одной комнате и вместе проводили достаточно много времени: пили пиво, красное и сухое вино, ходили в городской парк и в свой техникум на дискотеки, знакомились и гуляли с девушками.

Их призвали в армию в разное время, Олега осенью, Женьку весной, но после того как они отслужили, они оба оказались снова в одной группе.
 

Женя был балагур и непоседа, умел пошутить и часто этим пользовался. Но делал это не зло, а ради смеха, чтобы всем было весело, и ребята в общем-то на него не обижались.

 Он был откуда-то из Западной Украины, и часто вставлял в свою речь украинские словечки, возможно, по привычке, а может просто хотел выделиться среди остальных.
 

Олег тоже был таким, что в карман за лишним словом не полезет, и всегда находил, как и что ему ответить, если тот его вдруг затрагивал. Да он и сам мог легко кого угодно зацепить забавы ради, чтобы немного "позубоскалить".


На его вопрос Женя неуверенно пожал плечами, и чуть повернувшись к другу, расплылся в своей так хорошо знакомой всем ребятам улыбке, щедро показывая слегка неровный ряд белых зубов.


- Есть, наверное, - заключил он, снова оседлав своего любимого конька, как «чесание» языком. - В противном случае мы тут все помрём со скуки. Останется лишь самогон по бабкам в деревне искать, надеюсь, что тут он есть, да дискотеку в подворотне под свой маг устраивать. Вот веселье будет деревенским на потеху. Может «посуды» для нас здесь и хватит («посудой» он называл девчат), а насчёт этого.... Женя щёлкнул указательным пальцем себя по шее, демонстрируя тем самым градусы горячительного напитка, одновременно подмигнул другу, глазами показал на Сергея.


- Вон у Матроса нюх отменный, разыщет что угодно, где, и когда угодно, из под земли достанет.


Сергей Шевчук, высокий красивый парень, по кличке Матрос, был их командиром стройотряда, учился с ребятами в одной группе, являлся её старостой. Он служил на флоте в Севастополе, и поэтому носил это прозвище.


Все заржали, словно молодые кони. Женя, как будто и сказано им ничего не было, повернулся в другую сторону улицы, и с невозмутимым видом принялся рассматривать всё вокруг, медленно, всем телом поворачиваясь по кругу.


- Без твоей помощи не обойтись, - бросил Сергей. В его голосе вдруг послышались нотки,  похожие на обиду.
- Я и не сомневаюсь, - сказал Женя.



Толкнув ногой залатанную свежими досками старую калитку, он вошёл во двор. Тот оказался чистеньким и ухоженным, трава скошенной, было видно, что к ней совсем недавно прикасалась коса. В воздухе не ощущалось ни ветерка, ни даже малейшего его дуновения. Собаки во дворе тоже не было.


В небольшом саду, который разместился на подворье, было около двух десятков молодых плодовых деревьев. Больше всего тут находилось яблонь белый налив, на которых росли, набирали силу и наливались белым кисловато-сладким соком маленькие только народившиеся на свет совсем ещё зелёные яблочки, напоминающие о том, что по осени, когда они в полную силу войдут, вонзишь в спелый плод зубы, и брызнет во все стороны сок, а что в рот попадёт, то в нём и растает.


Ровной шеренгой, словно солдаты на смотре, выстроились с тыльной стороны дома слегка почерневшего от дождей ещё не тронутые зелёные кусты крыжовника со светло-зелёными, красными и коричневыми маленькими и большими спелыми и ещё не совсем ягодами. И оборвать их было некому, хозяевам не до них было, знали, видать, для кого растут, кого дожидаются.


Но недолго им осталось нетронутыми быть. Скоро они с ребятами познакомятся, а за ними дело не станет, как и деревенские девчонки, которых тут было много, и которые если уж дружили с местными деревенскими парнями, встречались с ними, то делали это серьёзно, а не ради забавы. Но таких пар было мало, "раз, два и обчёлся".

А в основном девчонки были предоставлены сами себе, общались больше с подружками, читали книги про любовь, ходили в клуб в кино и на танцы, конечно, скучали, и давно были готовы душой и телом к новым знакомствам и встречам с юношами, а может даже и к большой любви.


Вот уж где было раздолье для приехавших стройотрядовцев, которые пока об этом сами ещё не знали.


Женька униматься не собирался, его словно распирало от нахлынувшего на него вдруг веселья и безудержной энергии, и её надо было кому-то и как-то вылить на голову, а там будь что будет. И он нашёл новую жертву.


- Что-то Юзик наш притих, - задел он другого своего товарища. - Всю дорогу вертелся в автобусе как на иголках, рот не закрывался, а теперь молчит, и всё по сторонам озирается. Юзик, кого ты там высматриваешь, невесту выбираешь? Успеешь ещё, найдём мы тебе подругу лет этак под 50, женим, на свадьбе погуляем, вместо тебя спать с ней будем, и дочку Васей назовём, а сына Любой.


Женя рассмеялся от собственной шутки. Остальные последовали его примеру.
 

Женя был к тому же подвижным и весёлым, умел в одну минуту всех завести и расшевелить. А ещё он был хорошим организатором, мог всех подбить на какие-то действия и поступки.


Вадим Саченко отвернулся от него.


- Ты хоть себе найди. В этом вопросе я как нибудь без сопливых разберусь, - сказал он тихо, но без зла.


Он знал, что обижаться на Женьку было бесполезно, тот уже и забыл, о чём говорил, и искал новый объект для насмешки.


У Вадима и правда не было девушки, да и вообще никто из ребят ни разу не видел его с представительницами слабого пола. Маленький, худенький, прыщавый, с конопушками на лице он симпатий у девушек не вызывал.


Женя когда к нему обращался, имел ввиду именно это. Не было у Вадима никого и сейчас. Но как знать, а вдруг его в этой деревне ждала судьба? Никто из людей будущего своего не знает. Туманным и загадочным нам оно представляется, но и с верой, и надеждой во всё лучшее и хорошее, которые живут у человека в сердце, так как каждому только позитив видится, хочется, чтобы виделся.


Вадим вместе с Сергеем были из одного города, в общежитии проживали в одной комнате. В отличие от Сергея, который к учёбе был равнодушным, Вадим на первое место ставил именно её. Кроме того он был комсоргом их группы, занимался общественной работой. А в стройотряде он являлся его комиссаром, был заместителем командира.


Родителей у него не было, мать умерла, когда ему было четыре года, отца он не помнил, так что помогать ему в жизни было не кому, и он везде и во всём пробивался сам.


Он воспитывался у тётки, а она была женщиной серьёзной, работящей, не баловавшей его, и его к труду с детства приучила. У неё он вечно не досыпал, рано вставал, поэтому как только появлялась возможность, он любил поспать. А Юзиком его с чьей-то лёгкой руки прозвали за любовь к украинским песням.


Ребята всей толпой вошли в дом. На пороге их встретила полная хозяйка с круглым лицом, лоснившимся от пота, на котором светились в улыбке тонкие губы. Казалось, что она не передвигается, а будто катится по дому, который внутри был разделён на две половины.


В первой жили супруги пенсионеры, а вторая, состоящая из трёх небольших комнат с видавшей вида старой мебелью из разваливающихся тумбочек и железных с сеткой кроватей, пустовала.


Эта часть дома всегда выделялась правлением колхоза для приезжих и командированных. Правда, комнаты были убранными и чистыми, койки стояли заправленными. Их тут ждали. Коля с Геной, посланные квартирьерами за день до их приезда, со своей задачей справились.


Но их самих на тот момент в доме не было. В это время через два двора они помогали хозяевам пилить дрова, договорились взять с них за свою работу литр самогона.


Отчётливо доносился оттуда звон пилы, было хорошо слышно, как она вгрызается в дерево. Трудовые дни для них уже начались. А остальные лишь завтра утром смогут поддержать их начинание.


Завтра они познакомятся с объектом и ещё новой неизвестной пока для них работой. А пока они обживались и отдыхали, и настраивались на рабочие будни.


Книга счастье - это ты? ссылка на книгу внизу моей страницы на Прозе

Продолжение
http://www.proza.ru/2019/04/04/162