488 Привет от урагана Эллен 23 сентября 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

488. Привет от урагана "Эллен". 23 сентября 1973 года. 16:40.

Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Воскресенье 23 сентября 1973 года. 16:35. Северное море. Морской район немного к северо-востоку от Шетландских островов. Зона действия огромного внетропического циклона, порождённого самым мощным тропическим ураганом "Эллен" сезона ураганов 1973 года. Сейчас в области океана от Исландии до Шетландских островов (включая Фарерские острова), а также на всём Северном море вплоть до мыса Скаген (Дания), свирепствовал сильный шторм (8 баллов по шкале Бофорта) с огромными, явно не штормовыми и не морскими, а гигантскими океанскими гороподобными волнами.

Примерно в 16:35-16:40, после волнующего посвящения в друзья Морского бога-Океана, который в облике громадного вала-горы величаво проследовал за корму БПК "Свирепый", погода в штормовом море-океане резко изменилась и ухудшилась. Ветер задул опять с неистовой силой... Видимость ухудшилась и как-то сразу навалилась сплошная облачная пасмурная "темень"... Море-океан опять вздулся волнами-валами, испещрёнными толчеёй беспорядочных ветровых волн... Мне представилось, что следом за величественным Морским богом-Океаном в беспорядке, мешанин, толпе и базаре, потому что опять море-океан заговорил, запел, заорал, заговорил и зашептал замогильными голосами, топчется и бежит, волнуется и ругается толпа озверелых в своей фанатичной преданности придворных, прихлебателей, почитателей, погибших душ...

Все эти порывы ветра, который стал вдруг многоликим и беспрестанно менял направления, бил и толкался со всех сторон одновременно, все эти волны, которые стали хаотичными, бестолковыми, снующими и бьющими, все эти облака, которые активно перемешивались друг с другом, сталкивались, боролись за место под солнцем, всё эти звуки, которые превратились в какофонию, в раздражённый шум и эта серая пасмурная безликость, которая не брызгалась алмазными брызгами и воздушной морской пеной, а плевалась ими и секла моё лицо и руки острыми, как иглы, ледяными каплями. Сильно похолодало и эти ледяные капли начали практически мгновенно застывать, покрывать мою шапку-ушанку, бушлат, алюминиевую площадку передо мной, трубы ферм обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М" и палубу крыши ГКП и ходового мостика ледяной коркой с "пупырышками".

Мне показалось, что температура воздуха вокруг стала минусовой, настолько было холодно. Я чувствовал, что мои руки и ноги коченеют, не слушаются, подгибаются, как будто ломаются. Резко вдруг потемнело, штормовой пространство вокруг, а главное, впереди вдруг затуманилось. Опять, рваные в своём противоборстве с ветрами, облака "упали" на море и горизонт слился с морем-океаном, перестал быть видимым. Пора было уходить...

Я решил напоследок, на последние кадры (зря я тогда не сказал мысленно "на крайние кадры) сфотографировать ещё одно феноменальное явление сильного шторма - облака морской "пыли", брызг и пены, которыми периодически окатывал, бил и мутузил меня океанский прихвостень и палач - штормовой ветер. Ветер не просто гнал поднятую ввысь отбойной волной-буруном водяную взвесь, брызги и воздушную пену, он бил ими, перемешивал их в воздухе, скручивал в узлы, комкал в снопы, превращал в свитые водяные дубины и бил ими наотмашь, всерьёз, больно, хлёстко, беспощадно... Я решил его тоже сфотографировать и оставить в истории и фотолетописи БПК "Свирепый"... Зря я это затеял.

В промежутке между ударами коса корабля в гребни штормовых волн, которые опять стали обычными высокими волнами на 7-8 баллов по шкале Бофорта, с тревогой поглядывая на хмурое небо, увёртываясь от брызг, которыми потчевал меня неугомонный штормовой ветер, примеряясь своим затёкшим телом к качке, ударам "в лоб" и крену корпуса корабля с борта на борт, я потихоньку начал выползать или вылезать из своего трубного убежища в фермах обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М". Встав на скользкую от ледяных брызг палубу крыши ГКП и ходового мостика, я решил рывком, пока корабль кренится на левый (противоположный) борт, переместиться к большому корабельному прожектору МСП-л45/2 (МСПл-45), установленному на специальной тумбе рядом с головой корабельного призматического визира ВБП-451М.

Рывок к прожектору удался, я схватился обеими руками за его лиру (раструб кронштейнов, внутри которых закреплён круглый барабан прожектора) и только тут понял, что фотографировать не смогу, потому что я всё время должен был удерживать себя на скользкой палубе, ведь опоры моими боками внутри рамы трубной фермы обслуживания РЛС у меня уже не было...

Теперь, лишившись тесной ограды и возможности прочно стоять на одном месте, я вынужден был приседать во время килевой качки, стремительного падения корабля с вершины очередной волны в ложбину между волнами и во время тяжкого подъёма на крутой склон надвигающейся волны. Во время удара носа корабля в гребень волны меня, по инерции, кидало вперёд, а потом бросало в стороны от ударов ветровых волн. Самое главное, я должен был удерживать себя во время бортовой качки, когда корабль накренялся к волне и между мной и пространством в открытый океан были только трубные леера леерного ограждения, которое выставили по скату крыши ГКП над сигнальным и открытым крылом ходового мостика.

Дело в том, что каким бы я худым и стройным не был, но 66 кг живого веса плюс мокрая форменная одежда, плюс ледяная корка на палубе крыши ГКП - всё это способствовало тому, что я вынужден был опираться на поручни леерного ограждения, а видеть под собой через три тонких "прутика" лееров открытый Атлантический океан, который бесится и несётся с бешеной скоростью мимо, а кроме тебя о тебе никто больше на корабле ничего не знает, - это как-то "стрёмно", как говорили у нас на корабле, или даже "ссыкотно"... Я специально оставляю жаргонные словечки их флотского и пацанского сленга, чтобы точнее определить то моё состояние и ощущения, которые пришли нас мену острым болям в ногах, и позвоночнике от нагрузок стояния на узкой трубе в тесноте трубных ограждений фермы обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М".

Надо было уходить, но я ещё не выполнил последнего боевого задания, которое сам себе дал - не сфотографировал облако брызг, клочков морской пены и морской взвеси, которые возникали каждый раз при ударе форштевня о гребень волны и окатывали меня холодным морским "душем". Это надо было сделать, хотя разум, то есть мой "первый ум", без всяких подсказок моих внутренних друзей-голосов, говорил мне суровым голосом командира корабля: "Суворов! На выход!".

Стоя, приседая, приплясывая и упираясь за прожектором МСП-л45/2 (МСПл-45), держать за его обжигающе холодные металлические детали, еле-еле удерживаясь от инерционных шараханий всем телом вправо-влево, вперёд-назад и в разные стороны, я всё же уловил момент, когда мог, прижавшись животом к прожектору или удерживаясь за него одной рукой, сфотографировать моменты возникновения облаков водной и воздушной смеси брызг, мороси и пены. В этой новелле автор публикует один из нескольких таких снимков, возможно, наиболее показательных и удачных по резкости и динамике возникновения большого облака морской взвеси. Взвесь - это жидкость или газ, в которых распределены частички какого-либо твёрдого или жидкого тела во взвешенном (во 2 знач.) состоянии; суспензия. (Источник: Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; Фундаментальная электронная библиотека). Взвесь - вещество во взвешенном состоянии, например, вещество жидкости в газе или пузырьков газа с частицами в жидкости. (Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); Фундаментальная электронная библиотека).

Когда под форштевень БПК "Свирепый" или под бульб, то есть под "шишку на носу" (это самое культурное название того каплевидного наплыва нижней носовой части корпуса корабля, в котором находится излучающая антенна гидроакустической станции ГАС "Титан-2") попадает особо нахальная ветровая волны, то из под корпуса корабля выбрасывается наиболее эффектный бурун отбойной волны. При этом корабль сотрясается от динамического гидравлического удара, особенно когда нос корабля с размаха килевой качки сверху вниз опускается на этот гребень волны всей своей тысячетонной массой. В этот момент из-под корабля в виде настоящего взрыва выбрасывается также тонны воды во взвешенном состоянии с пеной, воздушными пузырьками, всем тем, что есть и было в толще морской воды.

Вся эта масса взвесей, вся эта суспензия взлетает облаков вверх и вбок, подхватывается ветром, распухает, превращается в сплошное облако брызг от самых мельчайших, до мороси и очень крупных, особенно если эти брызги объединяются с морской пеной. Всё это воздушным потоком с силой и скоростью равной силе и скорости ветра обрушивается на корабль, омывает его "с ног до головы", несётся по палубе, в том числе по палубе крыши ГКП и ходовой рубки, то есть по моим ботинкам и ногам, бурными потоками и также бурно стекает и смывается по шпигатам и через низенький комингс за борт.

Когда я стоял на трубе фермы обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М", я был выше палубы крыши ГКП и ходовой рубки на 20 см, поэтому водные потоки до меня не доходили. Теперь же, около прожектора, я стоял обеими подошвами моих ботинок на ровной палубе крыши ГКП, но мои ноги теперь по щиколотку омывали потоки пенистой взвешенной солёной морской воды. Ботинки мои не просто промокли, они доверху наполнились холодной водой. Это обстоятельство меня не только огорчило, а рассмешило, хотя смех мой в этих обстоятельствах, был похож на нервный плач или рыдания. "От добра добра не ищут" - подумал я с сожалением и тоской о прежнем безопасном месте внутри фермы обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М".

- Полундра, Суворов! - крикнул я сквозь грохот, звуки ударов и стоны шторма. - Ты своё дело сделал! Уходи! Теперь для тебя главное спасти фотоаппарат и плёнку. Что толку в том, что ты геройски фотографировал? Нужны фотографии, а та ещё здесь вприсядку пляшешь...

Я окончательно решил уходить с крыши ГКП и напоследок захотел сфотографировать облако взвешенной морской водной "пыли", брызг и пены в тот момент, когда это облако приблизится ко мне на самое близкое расстояние... Лучше бы я этого не делал... Решив уходить, я потерял бдительность и заранее не продумал все мои действия. Это меня и сгубило...

Фотоиллюстрация: 23.09.1973 года. 16:40. Северо-Восточный Атлантический океан. Северо-западная окраина Северного моря. Где-то в районе перед первой линией Фареро-Исландского рубежа противолодочной обороны ВМС США-НАТО. Сильный 8-10 балльный шторм. Серое сплошное небо в облаках. Еле различимая граница горизонта. Бурное море, покрытое уже не очень великанскими, но большими грядами штормовых волн. Сильный порывистый шквалистый ветер с завываниями, ослаблениями, от которых теряешь равновесие и набегами, которые стремятся тебя опрокинуть и свалить с ног. Качка килевая и бортовая, сильные удары волн в корпус корабля, крены на левый и правый борт, несмотря на эффективную работу корабельных бортовых рулей - успокоителей качки. На фотоснимке тот момент, когда нос корабля гребнем вала-волны подкинуло вверх и он всей своей тысячетонной тяжестью ударился носовым бульбом на гребень штормовой ветровой волны, которая попыталась ударить в б орт наш корабль. В результате из-под бульба, как из под молота, взрывообразно вырвалась мощная отбойная волна, которая мгновенно перемешалась с морской пеной, воздушными пузырьками, всем тем, что было в море во взвешенном состоянии и взметнулось ввысь колоссальным гейзером. Это плотное облако взвешенной морской воды и пены подхватил ветер и понёс на наш корабль. Через две-три секунды это облако брызг, мороси, водяной пыли и морской пены обрушиться на меня. Я должен был за секунду закрыть кофр фотоаппарата, спрятать его за пазуху бушлата и спрятаться за этот навигационный, сигнальный и осветительный прожектор МСП-л45/2 (МСПл-45), край которого виден на снимке. От открытого океана и пространства, в котором бушевал ветер и эта взвесь морской воды, меня отделяли только те трубы леерного ограждения, которые также видны на этом снимке. Страховочного пояса, который полагался сигнальщикам, когда они работали с этим прожектором у меня не было, как не было никакой иной страховки... Это облако морской взвеси, пены и брызг я тогда назвал "Привет от урагана "Эллен".