Коты и лодки

Сменился с вахты.
Вышел на пирс.
Дышу «примой» и немного морским камчатским воздухом.

С правого борта от нашего Бэдээра, соседями по пирсу, стоит Барс.
Мы, матросы со стратега, немного свысока смотрим на этих подводных охотников.
У них же нет шестнадцати баллистических ракет, способных не выходя из базы уничтожить 112 американских города.
А у нас есть, и отсеков мы имеем больше.

Во взглядах барсовских матросов, бросаемых на наш корабль, тоже есть своя доля презрения - "Понаставили тут рухляди".
Ну да, 971 проект - это уже третье поколение, ныряет глубже, ходит быстрее.
И создан чтобы уничтожать стратегов, да и не только их.
В гипотетической подводной дуэли у 667БДР шансы стремятся к нулю.

Курю, смотрю на Барс.

Из рубки 971-го выходит группа офицеров, слегка поддатые и возбужденные.
Но не из-за выпитого, совсем нет.
Есть у них одно развлечение.

Кап-два несет за шкирку здоровенного рыжего кота с бандитской наглой мордой.
Таких котов в народе повелось называть Чубайсами.
Сука, как в воду глядел:

- Бросай Чубайса! – нетерпеливо кричит офицерская братия с Барса

И летит Чубайс за борт, в холодную морскую воду.

«Лошади умеют плавать.
Но - нехорошо. Недалеко.» - слышали такую песню?

Так вот она и про котов…
Но не про всех.

Чубайс этот кошачий оказался и впрямь Чубайсом.
Это понял я совсем недавно - тонуть он и не собирался.

Орёт только как резанный и бьет по мелкой волне лапами.

- Будешь ловить крыс?

- Не будешь воровать котлеты?

- Не будешь ссать на пилотку?

Слишком много вопросов, когда нужен всего лишь один – Жить хочешь?

И кот им отвечает, что будет делать всё как надо.
Что  будет жить по морскому уставу.
Что  будет даже бороться за живучесть корабля.
И если вдруг понадобится, то он и за НЗ сойдёт.
Только верните в уютную тесноту прочного корпуса.
Только заберите из этого пугающего безграничного пространства.
Только вытащите из этой неподвластной когтям субстанции.


- Говорит, что исправится – с какой-то неуловимой для описания усмешкой говорит кап-два

- Говорит, что всех крыс передавит – вторит ему кап-лей

- Говорит, что с Бэдээра пилотку мне с****ит – подключается старлей без головного убора

- Кидай ему шкерт – приказывает кап-два верхнему вахтенному


Матрос, стоящий с АКСУ на страже лодки от потенциальных диверсантов, кидает в воду тонкую веревку.
Чубайс, как заправский канатоходец, вскарабкивается по шкерту на легкий корпус и с проворностью гиббона по скользкому вертикальному трапу поднимается в рубку.
И вот его рыжий хвост исчезает в глубинах лодки.


Кот вернулся в свой дом.
Он наверно всё забудет.
Продолжит вальяжно бродить по лабиринтам отсеков, палуб и выгородок.
Забудет это купание и данные им обещания.
Забудет внешний мир как кошмарный сон.

Я всю жизнь прожил с котами.
Они были всегда.
И я точно уверен – не должны коты жить в железе.

Это слишком жестоко для вольного животного.


Я с детства знаю – кот, когда хочет, приходит домой через приоткрытую форточку.
Пожрать, поспать и попрыгать за моей бумажкой на веревочке.

Но всё остальное время для него это улица.
Улица полная неожиданностей, полная соблазнов и опасностей.
Где кошки поют сладострастно.Зовут и манят. Лишают воли и сна.
Где пахнет полевыми цветами или свежевыпавшим снегом.
Где можно кататься в пыли или лежать на нагретом солнцем камне.
Где плохие мальчишки швыряются камнями.
А хорошие девочки туго пеленают, играя в доктора.
Где ловятся вкусные птицы.
И где собаки за один укус переламывают хребтину.
Там всё по-честному.
Там у каждого есть свой собственный шанс.


А в лодке?

Там один шанс на всех.
И все равны перед смертью.
Там нет спасительных деревьев.
Нет приоткрытой форточки.
Зачем коту эти человеческие игры в царя Гвидона?


Докуриваю и иду вниз.


Туда где всё понятно.
Где есть родные четвертый с пятым – ракетные отсеки.
И камбуз в пятом-бис.
Где всегда по расписанию еда, немного сна и где не нужна верхняя одежда.
Где служба в тапочках и нет строевой.
Мне там неплохо и я со всем согласен.


Я согласен ловить этих долбанных крыс.
И могу их есть, когда еды не останется.
Могу гореть в объемном пожаре и одновременно растягивать шланг ВПЛ.
Могу ставить упор и пластырь, если забортная вода найдет лазейку и хлынет неудержимым потоком.
Могу задраивать переборку, прежде чем окислитель превратит воздух отсека в пары азотной кислоты.
Могу умирать от удушья, когда лодка навсегда ляжет на грунт. Умирать и верить в спасение.
Я могу делать всё, что потребуется немилосердному морскому богу.
Наверное...

Я согласен на  это, - потому что  сам выбрал.
Могу это - ведь  теперь лишь воля случая.
Согласен  - так как от меня уже ничего не зависит.
Я могу  - потому что я человек.

Если так нужно, бросьте меня в море и не забудьте про шкерт.

Но котов оставьте на суше.

Коты не должны болеть агорафобией.

Я могу за них.

И я справлюсь с этой задачей.