489 Удар в спину от Эллен 23 сентября 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

489. Удар в спину от "Эллен". 23 сентября 1973 года. 16:50.

Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Воскресенье 23 сентября 1973 года. 16:50. Северное море. Морской район немного к северо-востоку от Шетландских островов. Зона действия огромного внетропического циклона "Эллен" - от Исландии до Шетландских островов (включая Фарерские острова), а также всё Северное море вплоть до мыса Скаген (Дания). Здесь свирепствует сильный шторм (8 баллов по шкале Бофорта). После 16:30 погода в штормовом море-океане резко ухудшилась, хотя огромные волны-холмы-горы сменились обычными ветровыми волнами высотой 5-7 метров и длиной 100 и более метров. Видимость плохая, горизонт почти не виден из-за плотной облачности и хмурого пасмурного насыщенного влагой воздуха. Море-океан заполнено толчеёй беспорядочных ветровых волн, которые толкают, бьют и швыряются в наш БПК "Свирепый" пенными клочьями со своих гребней практически со всех сторон - так меняет своё направление шквалистый сильный ветер.

Из-за того, что волны и ветер меняли своё направление хаотично, курс корабля тоже менялся, приспосабливался, адаптировался к этим условиям, но при этом, то ли неопытность вахтенного офицера, то ли нерасторопность рулевого и его подчинение только командам офицера, но не своему ощущению и предчувствию, корпус корабля всё время подставлялся под волны и они с яростью набрасывались на наш корабль, как голодные волки. Некоторые волны бросались на на нас и попадали в резонанс с большими океанскими волнами-валами, которые поднимали наш корабль на высоту своих гребней и бросали вниз по склону. В этот момент ветровые хаотичные штормовые ветровые волны кидались нам под бульб и "расплющивались" в пышные веера струй, брызг и пены. Ветер подхватывал эти останки штормовых волн, спиралью взмётывал их ввысь и швырял эти облака взвешенной морской мороси, "пыли", брызг и пены в лицо нашему кораблю - в стёкла прямоугольных иллюминаторов ходовой рубки, за которыми в тепле и уюте спокойно несли свою вахту командир корабля, вахтенный офицер, штурман, рулевой и два вахтенных сигнальщика-наблюдателя, которые изредка выходили на галереи сигнальных мостиков правового и левого бортов.

Ни командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, ни мой непосредственный начальник замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин, ни штурман командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, ни вахтенный офицер, ни рулевые БЧ-1, ни сигнальщики-наблюдатели БЧ-4, никто на корабле не знал, что с 10:00 уже более 6-ти часов над их головами на крыше ГКП (главного командного пункта) и ходовой рубки находится старшина 2 статьи Александр Суворов, фотограф, художник, библиотекарь, визуальный разведчик и фотолетописец БПК "Свирепый", который выполнил поставленную им самим себе боевую задачу, сфотографировал во всех ипостасях бушующий Атлантический океан в условиях непосредственного пребывания на открытом воздухе в гуще сильного 8-10 балльного шторма и атлантического внетропического циклона, порождённого тропическим ураганом "Эллен".

С каждой минутой становилось всё темнее, мрачнее, погода портилась, ухудшалась, приобретала характерный хаотичный и бестолковый штормовой характер неупорядоченности. Если в океане волны шли рядами, ветер дул сильно, но в одном направлении и гнал волны, валы и водяные океанские горы ритмично и к этому ритму можно было привыкнуть, приспособиться, подготовиться, то теперь шторм был злой, коварный, крикливый, хулиганский, противный. Волны и ветер, казалось, били и толкались со всех сторон, поэтому мне, покинувшему прочное убежище среди труб фермы обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М", приходилось очень туго, нужно было всё время приседать, напрягаться то в одну, то в другую сторону, следить, чтобы меня не бросило на трубные стойки и перекладины штормового леерного ограждения, высота которого была всего один метр и меня по инерции, да ещё с креном в сторону моря, могло бы легко перебросить через леер и скинуть в воду.

Мне оставалось только сфотографировать максимально близко облако взвешенной морской мороси, капель, пены, взметнувшееся из под носа корабля, чтобы зафиксировать объём этого облака и его фактуру. После этого я намеревался покинуть, наконец, крышу ГКП, спуститься по вертикальному трапу на площадку центрального боевого поста сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4 и с этой площадки войти через противоатомные стальные бронированные двери тамбура на ГКП. Я сделал то, что хотел, что задумал и что спланировал, сфотографировал облако брызг и пены, несущееся на меня, но я не продумал о том, что будет или что могло бы быть после этого...

Я уже так хотел вернуться внутрь корабля, в сухость, к людям, в жизнь, что потерял бдительность и способность рассудительно мыслить и просчитывать последствия своих действий. Я сделал свой крайний снимок на сегодня... Вот он, на фотоиллюстрации...

Судя по тому. что в кадре снимка виден почти весь барабан навигационного, сигнального и осветительного корабельного прожектора МСП-л45/2 (МСПл-45), ясно, что я отпустил его и вольно или невольно сделал шаг или два шага назад, чтобы сохранить равновесие в условиях штормовой качки. При этом я держал свой рабочий зеркальный фотоаппарат "Зенит-Е" у глаз и смотрел на стремительно приближающееся облако брызг, пены и морской взвеси (мельчайших капелек воды).

Громадное, густое и плотное, вернее, всеобъемлющее облако морской воды в виде капель и водяной взвеси, только что было выброшено отбойной волной из-под правой скулы и носа БПК "Свирепый". Я сделал то, что хотел - сфотографировал это облако близко-близко и на фотографии в правой части на фоне тёмного штормового моря хорошо видна капельная структура этого облака. В левой нижней части снимка также хорошо видна структура взвеси этого капельного облака, через которое видны леера фальшборта полубака БПК "Свирепый".

Кстати, светлый мокрый отблеск на перекладинах штормового леерного ограждения того места, где я находился, показывает, что в момент съёмки выглянуло солнце и отлично высветлило глубину и пространство этого водяного капельного облака. Этот кадр был высоко оценён специалистами разведотдела штаба нашего соединения, когда я его представлял в кипе других фотографий с БС (боевой службы), но тогда, в 16:50 23 сентября 1973 года это был последний, не крайний, как обычно по традиции говорят моряки, а именно последний луч света в этом шторме.

Видимо, любопытное солнце или сам батюшка Океан хотели посмотреть, как я увернусь от этого облака водяной пыли и брызг, как смогу удержаться на ногах и остаться в живых. А может быть, они хотели посмотреть во всех деталях, как я окажусь в их объятиях за бортом корабля? Не знаю... Только в следующий миг после щелчка затвора фотоаппарата я привычно, как делал это всё время сегодня при фотографировании штормового моря-океана, мгновенно отвернулся от этого облака боком, захлопнул крышку кофра фотоаппарата и быстро сунул его за пазуху своего бушлата. При этом я опять же привычным жестом обхватил себя за грудь, прижал к груди кофр с фотоаппаратом и нагнулся, чтобы защитить фотоаппарат от всепроникающей влаги. Я сглупил...

Я забыл, что нахожусь не в жёстких рамках трубного ограждения алюминиевой фермы обслуживания РЛС ЗРК "Оса-М", а стою на открытой мокрой и скользкой палубе крыши ГКП и могу удерживать своё равновесие только ногами, потому что руки мои заняты обеспечением герметичности моего бушлата.

В следующее мгновение я получил в свою "пятую точку" ощутимый удар-пинок облака воды, почувствовал ударное давление мощного водяного потока, который охватил мои ноги и одновременно я принял спиной и ногами порыв штормового ветра, который в совокупности с креном на правый борт, сильно подтолкнул, пнул, кинул, бросил, швырнул меня вперёд прямо к тому краю крыши ГКП, где не было штормового леерного ограждения, а был свободный проём, ведущий к месту схода с крыши по вертикальному штормтрапу на сигнальный мостик. Впереди передо мной было свободное пространство, обрыв (обрез, край) палубы крыши ГКП, а за этим краем на глубине 2,35 метра площадка центрального поста сигнальщиков БЧ-4.

Когда облако взвеси, брызг и поток воды в совокупности с сильным порывом ветра ударили меня в спину и бросили лицом вперёд к этому краю крыши, который был на расстоянии 14 метров от того места, где я был, я не очень-то испугался, потому что был в этот миг озабочен только обеспечением сохранности моего драгоценного фотоаппарата с ещё более драгоценной фотоплёнкой, на которой было более 24 кадров штормового Атлантического океана и Северного моря, фотопортреты в фас и профиль гигантских волн Морского бога - Атлантического океана и мой самый главный сегодняшний трофей - фотоснимок самого большого, самого красивого и самого мощного носового буруна - лика самого Морского бога-Океана. Это были мои подарки, мои трофеи, мои призы и я жаждал сохранить их во что бы то ни стало в целости и сохранности. Я это сделал, но при этом я не обеспечил себе твёрдую опору и страховку...

Поэтому я, от сильного толчка в спину этого туманного облака брызг, от бурного потока, ударившего меня по ногам и затопившего мои ботинки и ноги до половины колена, от потери равновесия при резком крене на правый борт, упал лицом вниз, с руками, скрещёнными на груди, упал грудью и животом, ногами и ботинками на эту залитую потоком воды палубу крыши ГКП, упал  и заскользил, как щепка, в бурном потоке вперёд и влево, к углу края крыши ГКП...

Фотоиллюстрация: 23.09.1973 года. 16:50. Северо-Восточный Атлантический океан. Северо-западная окраина Северного моря. Где-то в районе перед первой линией Фареро-Исландского рубежа противолодочной обороны ВМС США-НАТО. Сильный 8-10 балльный шторм. Облако морской взвеси, водяной пыли, мороси, брызг, морской пены стремительно несётся на меня и я успел за секунды до встречи с этим пространством взвешенно морской воды нажать на кнопку затвора зеркального фотоаппарата "Зенит-Е", сфотографировать максимально близко это облако, отвернуться от него, закрыть крышку кофра фотоаппарата и спрятать его у себя за пазухой на груди под отворотами бушлата. Руки сами привычно всё сделали как надо, но при этом остались скрещёнными на груди. Я ни за что не держался и мог сохранять равновесие только ногами. Удар мне в спину этого водяного облака в совокупности с порывом ветра был такой силы, что я нырком упал вперёд и вниз лицом, грудью и скрещёнными руками в водяной поток, который вместе с этим облаком стремительно повлёк меня к краю крыши ГКП, где я намеревался спуститься по вертикальному штормтрапу на площадку центрального боевого поста сигнальщиков БЧ-4. Этого удара в спину урагана "Эллен" я никогда не забуду...