Глава 8

Добродушный Минздрав предупреждал, что секс полезен для здоровья, поэтому Либюз звала своего мужа не только Миром, но и котиком, а в особый миг благосклонно Барсиком. Едва только блестящий хирург попытался сопротивляться, заметив, что жена пользуется его азартом, она тут же окатила его ледяной водой:
- Я отдалась в хорошие, ласковые, человечные руки хирурга, а ты пытаешься показать мне, что операции на сердце тебе пока неподвластны. Единственная область, где воспитание действительно работает – отношения между мужчиной и женщиной, и то в двух случаях: либо мужчина любит женщину, либо искренне старается сохранить её расположение.
У тебя ярко выраженная катаплексия, между прочим. Вижу твое продолжающееся изумление, поэтому поясню: это технический термин, предложенный немецким физиологом Прейером для обозначения своеобразного состояния, в которое впадают некоторые животные под влиянием испуга.
В то время как Мирек уже занимал должность заведующего отделением, а его дочери Квете исполнилось три года, вечно недовольный отец по три раза в неделю вызывал не умеющего угодить отцу Мирека на ковёр.
В один из октябрьских дней Мирек прооперировал Дейрдре – заведующий отделением за два месяца до этого диагностировал у неё доброкачественную опухоль мозга. Операция длилась два часа. Уставший Мирек вышел, вытер пот со лба и сказал, что операция прошла успешно.
Исхода операции ожидали в коридоре Баско, его родители и Виржини с Садко, а также Либюз и отец Мирека. Мистер Hor;k жёстко высказался по поводу сына:
- Лично я бы его выпорол – в качестве благодарности. Учитывая то, что он поил Дейрдре лизергамидом…
Мирек буквально ошалел и жалостно посмотрел на жену. Либюз увела своего не снискавшего славы хирурга домой. Дома Мирек стал жаловаться жене на трудное детство. Любой ребёнок находит в воспитании родителей изъяны, как бы они ни старались выполнять предназначение биологического вида.
- Он никогда не мог сказать мне простое человеческое спасибо. Вечно ко мне придирается по пустякам.
- Конечно, то, что ты совершил – это преступление, но я не думаю, что болезнь проявилась по этой причине. Считаю, что у Садко Тюильри такая слабая генетика – одна его неуверенность в себе говорит об этом! – и дочери его приняли генетическую предрасположенность к неожиданным заболеваниям.
Либюз ласково целовала Мирека, обнимала и утешала. Но даже прозвище Барсик не могло его до конца утешить.
- Он не наказывал меня только потому, что мать это запрещала. А после её смерти либо было слишком поздно, либо он страшится предать её память.
И тут вдруг Либюз стала целовать Миреку руки.
- Вот как я отношусь к тебе. Ты – гениальный хирург, а меня это возбуждает.
Вспомнив, какая живая, сексуальная, игривая в общении его жена, а Мирек ревновал её, наблюдая за этим, он прижал Либюз к стене и прошептал, закрывая рабочий кабинет:
- Не хочу быть скучным мужем и вечно наказанным ребёнком своего отца. Простым хирургом, разбирающимся в операциях, тоже недостаточно стильно быть, так как врачу с моим образованием всегда есть, к чему стремиться. Хочу, стремлюсь показать тебе, что я любовник – страстный, чувственный, опьяняющий, чарующий и дерзкий…
Стихийное бедствие, последовавшее за этим, уничтожило в Миреке подозрительность и колебания…
Но наступило утро, и рабочий день не мог не начаться. Пришедший на работу в бодром, но обиженном на отца расположении духа Мирек столкнулся с ним с самого начала.
- Хочешь откровенно, сын мой единственный? – спросил строгий отец.
- Хочу! – хмуро ответил Мирек.
- Да жалко тебя стало – я пристрастен. Мне показалось, тебе не хватает её личного, - а не общественного! – отношения. К своим подросткам, особенно Фэю, она ласковее – ты же это видишь, хоть и не вижу я…
- Благодарю за заботу, отец! – поклонился осознавший свою неправоту Мирек.
- Очень мило! И трогательно – я признаю!
- Что она тебе сказала на языке секса? – улыбнулся отец.
- Что мужчина, муж обязан исполнять все желания любимой женщины. Если уж он в постели не может доставить ей удовольствие и поразить… зачем… куда он тогда годится?
- И только-то? – усмехнулся понимающе отец.
- Ну, Либюз отчего-то будоражит и разжигает в ней страсть моя профессия… Мои руки сводят её с ума. Руки как руки, я же учился…
- Ну, талант свой ты не можешь отрицать.
- Отец, она считает меня феноменальным хирургом.
- Молодец. Она понравилась мне с первого взгляда. Отлично тебе подходит.
- Тебе же очень нравились все мои бывшие – блондинки.
- Это ты так думаешь. Я же просто был вежлив. Сын, я люблю тебя, что бы ты обо мне не воображал. И когда я сказал о желании тебя выпороть, я лишь хотел подтолкнуть твою жену к пониманию твоей души и обид, всегда берущих начало во младенчестве.
- Ну, спасибо, отец! – с удивлением поклонился Мирек.