Часть 7 Коктейль Эгг ног с имбирным элем

Совсем необязательно
Ждать помощи спасателей,
Два шага по касательной наверх,
Две жизни до сближения,
И до изнеможения,
Скрыв местоположение от всех,
Незримые за полосой помех…
Вне зоны доступа мы не опознаны
Вне зоны доступа мы дышим воздухом
Вне зоны доступа...
Город 312
Обожаю я тебя, обожаю,
Даже если я тебя обижаю.
Жить на свете не любя - ни то ни сё.
Обожаю я тебя - вот и всё.
Михаил Шуфутинский








Глава 1

06.04.2019г. –

Твои глаза такие чистые, как небо, -
Назад нельзя, такая сила притяженья,
Твои глаза, останови это движенье -
Я для тебя остановлю эту планету…
Светлана Лобода


Фэйдрос не переставал ухаживать за Либюз даже после рождения ребёнка. Дочка Мирека и Либюз даже называла Фэйдрос другом, ибо непосредственные дети пока не умеют притворяться, как взрослые. Миреку страшно не нравилось его личное двойственное отношение рядом с Либюз, которая обнаруживала больше образ психолога, чем любящей жены.
Доходило до того, что Мирек, выходя из операционного блока, замечая жену, мог смело обнять её в присутствии подростков, а однажды наклонил над лестницей, крепко удерживая за талию. Либюз делала ему замечания, но одарённый хирург игнорировал правомерные выговоры.
Восемнадцатилетнюю, вдруг расцветающую без всякой меры младшую дочь Садко Тюильри затаскали по офтальмологам высшей врачебной категории. У неё была гетерохромия: левый глаз цвета кофе мокко, а правый – грифельный. Мало того, генетика легла так неудачно, что после 14 лет у девушки начала прогрессировать слепота, и к 17 годам при зрении -9 её бросил парень, с которым она встречалась всего полгода.
Переживающий за младшую дочь Садко Тюильри взял всю семью отдыхать на Кипр, в Пафос, в простонародье именуемый островом кошек. Кошки бегали везде: по улицам, жили в отеле, где Ив обожала обнимать тяжелую, полную рыжую с белым кошку и фотографировала её сама и добавляла на фото себя. Её хрупкий, худющий и тоже рыжий сын изредка прибегал в мамины объятия, но Ив ни разу его не поймала, несмотря на все старания.
Ив напрягала жара Пафоса, она каждую секунду обливалась потом, вытирать который было бессмысленно, а в первый вечер, около восьми часов, после холодной Праги она вообще боялась задохнуться от специфической духоты, идя к экскурсионному автобусу, чтобы занять свои места и поехать в отель.
Больше всего на Кипре Ив поразила сиеста: днём, после часа, не работали даже аптеки и если тебе вдруг становилось плохо, надеяться можно было только на себя, либо предугадывать самочувствие на следующий день и закупаться лекарственными средствами до несчастья, так же, как это делали коренные греки, оккупируя супермаркеты и вывозя оттуда продукты и средства для уборки телегами, погружая покупки в машины и отвозя в домики, построенные исключительно для сезонной сдачи в наём отдыхающим туристам со всего света.
Эти халупы, названные в обиходе так очень точно, были плохонькие, ветхие, а за территорией домиков, над мусорными контейнерами, роились мухи и бегали те же, питающиеся чем попало, кошки.
Но Ив любила плавать: исследовала все пляжи, песочные и каменный, Александровский, привезла свой лучший купальник, чёрный с белыми полосами, застёгивающийся впереди на замок и на лямках, как майка, слитный и отчего-то тихо сексуальный. Она посидела на всех крупных камнях, не забывая фото на память, обошла все болотистые и зацветшие тиной днища берегов моря и, конечно, сняла со своих изумительных ног парочку водорослей и отпустила в Средиземное море маленькую рыбку, заплывшую в её ладони по неопытности.
Остров показался Ив довольно неряшливым, неухоженным, забросанным мусором и крупными ветками папоротника – он мешался под ногами, и туристы пинали его и поднимали, выбрасывая в мусорки, находящиеся повсюду – видимо, греки были самокритичны и знали, что экология им не к лицу, - но общение с кошками многие недостатки компенсировало с лихвой.
Дорога к морю была довольна скучной и однообразной, но невысокие местные пальмы и туи Ив фотографировала, пару раз укладываясь прямо на траву или искусственный газон. Аккуратистка Виржини прикрывала от брезгливости глаза, но спорить с младшей дочерью было просто бесполезно. Зато у Ив появились интернет – поклонники в сети, которых очаровывали её разноцветные глаза, – печальная Ив помнила о своём первом неудачном романе и завершала переписку прежде, чем кто-то из юношей мог оценить её серьёзно.
В семье важные решения до рождения детей принимала Виржини, а после их появления – стеснительная и неукротимая Ив Тюильри. Она выбрала Пафос из всех островов и деревень, из-за яркого и красивого названия, она решала, какую экскурсию посетить, а вот договаривался о поездках в ту или иную часть острова всегда глава семьи, Садко Тюильри – его подталкивала к этому настойчивая Виржини Трие.
Так они съездили в путешествие в «Сердце Троодоса», деревню Омодос на экскурсионном икарусе и у Ив во время поездки захватывало дух, потому как автобус круто поворачивал, да ещё и закладывало уши. Деревня Омодос и вся экскурсия ни в коей мере не разочаровала романтичную Ив: она была очень довольна тщательным выбором места посещения. Надела грязный, по мнению матери, церковный халат для фото, посетила все сомнительные в плане техники безопасности возвышенности и везде оставила свой след: фото с улыбкой на лице. Видя, что дочь счастлива, Виржини разрешила ей попробовать местное сладкое красное вино из чернослива и миндаля и скупить все безделушки, так или иначе привлекшие внимание Ив.
Здесь же Ив открыла в себе дар поэтессы: написала первое стихотворение, которое понравилось сестре больше, чем родителям, которые строги, если хотят лучшего для своих детей, а не просто расточают напускные похвалы.

Разбитое сердце не склеишь -
Уплыл мой корабль любви…
И хранит олеандр, аллея,
Следы ядовитых молитв.
Сложнее и горче пустыни
Кедровых путей серпантин,
И выложит важное имя
На вершине Святой Валентин.
Простым языком я слагаю,
К иконе руками касаясь,
Я страсть в этот миг отвергаю,
От грехопадения спасаясь.
И где-то в горах, сердце Троодоса,
2030 м над уровнем моря,
В красивой деревне Омодоса,
Останется рокот прибоя.
А разбитое сердце не склеишь -
Корабль любви - это шифр;
И хранит олеандр, аллея,
Следы острова Кипр.

Ив, хоть и проблематично, но активно курсировала в горы, поднимаясь и спускаясь, выбирая удобную обувь, чаще шлёпки, чем даже низкие каблуки. Она уговорила даже сестру Дейрдре походить по раскопкам и развалинам, надев джинсовые шорты, серую футболку с совой и накинув на плечи летний платок с кистями цвета жжёного апельсина, поскольку не любила обгоревшие плечи, мучаясь ожогами вот уже насколько дней в интенсивно раскалённом климате и пользуясь кремами на ночь и в обеденный сон. Несколько раз Ив пробовала избежать традиционной сиесты, но глаза слипались и подвиг отрицания она так и не совершила. Ну пока не встретила Джанета…