Звонок. Эпизод 38

   Маша проснулась, когда Никитка захныкал. Было ещё рано. Взглянув на часы, она увидела, что сейчас шесть тридцать утра. Всунув в рот малышу пустышку, она накинула на плечи пушистый платок и поспешила на кухню. Подогрев в микроволновой печи молочную смесь, капнула её на запястье, чтобы проверить температуру. В доме было тихо. Взглянула в прихожую: куртки Степана и обуви уже нет. Уехал в такую рань. Она осмотрелась вокруг.
   Квартира выглядела необжитой и давно нуждалась в ремонте. Старые обои выглядели так, словно они на стенах с годов шестидесятых. Двухконфорочная газовая плита, видимо, с тех же времён. Квадратный стол, два стула облезлого вида, лампочка на потолке без плафона. На подоконнике еле живой, чахлый цветок герани. В холодильнике советских времён консервы и полуфабрикаты, палка заплесневевшей колбасы. Маша её по-хозяйски выбросила в железный мусорный бак с педалькой.
   "Надо бы посмотреть сроки годности на других продуктах" - подумала она. Странное ощущение: словно всё здесь чужое - непонятно от чего - своё.
   Она вздохнула. Ей же сказали: "будьте, как дома", вот она и обживается..."
   Из современных вещей на кухне лишь микроволновка да кофейный аппарат, чайник и тот со свистулькой, давно закопчённого вида. Угол у входа заставлен пустыми бутылками из-под пива. Одним словом - холостяцкое убежище, место, чтобы переночевать.
   Вчера Степан попросил её подождать на лестничной площадке пару минут, якобы ему нужно прибраться. Она слышала, как он громыхал по дому вещами, что-то спешно собирая, но явно не посуду: она так и лежала в раковине горкой, ожидая помывки.   
   Вчера они почти не разговаривали. Степан вначале предложил ей отдохнуть, а сам побежал по магазинам. Вернулся с коробками, затем в течении часа собирал две детские кроватки. Маше был выделен диван, который можно при желании разобрать в двуспальную кровать. Проходная комната ненамного больше спальни, которую Степан оставил себе, сославшись на её ещё меньшие габариты. Ей было всё равно, лишь бы лечь.
   Покормив Никитку, пришлось кормить и Димочку, близнецы и в этом были едины.
   За окном пробуждалось стальное пасмурное небо. Мрачный дом напротив закрывал весь вид, квадратный тупик двора с узкой аркой проезда. "Как здесь люди живут?" - Маша подёрнула плечами от холода и зевнула. Выспаться в незнакомом месте так и не удалось. Но любопытство было сильнее. Она тихо приоткрыла дверь в спальню Степана и ахнула. У дальней стены раскладушка, рядом с нею массивный мольберт, небольшая тумбочка заставлена пузырьками с красками, они же и на полу и на подоконнике. Старинный шкаф с потускневшим зеркалом и табуретка, всё остальное - картины. Не требовалось дважды взглянуть на полотно, чтобы узнать изображённую на нём молодую женщину.
   "Это же Мирка! Мама дорогая! - Маша начала перебирать сложенные стопкой холсты без рам. - Тут она и тут она... Вот же маньяк! Будто нет на Земле никого другого. Но талантлив, бесспорно. Слов нет. Интересно, что бы про всё это сказал Богданов, если б увидел?.. Надо спросить, позировала ли наша скромница художнику, или это плод его богатой фантазии? Нет, если бы она знала, то сказала бы мне, проговорилась, по-любому, уж я-то знаю свою подругу, как облупленную! В разведку, говоришь, пошла б с ним! Ха! Ну да, ну да... Степан, наверное, только этого и ждёт."
   На одном из панно было изображено озеро, на нём два лебедя и в гладком отражении на воде - небо в виде скопления призрачных облаков, снова её лицо. Ничего подобного Маша ещё никогда не видела. "Как? Как это можно сделать?! - оставалось для неё загадкой. - Одно дело фотошоп в интернете, когда фотографию накладывают на другую, но сделать это кистью, да ещё и так мастерски, просто гениально!" - Маша протёрла глаза, может быть, это ей только снится? Но нет.
   А вот и папка под раскладушкой на полу, листы разных форматов. Маша так копошилась в них, словно искала что-то важное для себя. Вот оно! Венчание. Невеста и жених изображены со спины. Фотографическая память и мастерство, если учесть ещё и то, что это простой карандаш, диву даёшься! Над ними короны держат двое. "Это должно быть я, стоящая за Мирой?! - Маша всмотрелась, лица не было видно, лишь силуэт. А себя Степан вообще не отобразил, только руки, держащие венец. Зато кружево на покрове невесты выписано детально, как настоящее. Это ж сколько надо было над этим корпеть?
   Услышав, что входную дверь отпирают ключом, Мария подпрыгнула от неожиданности. Судорожно собирая листы на место в папку, она случайно её уронила и рисунки разлетелись по полу, словно кленовые листья по осени.
   Выругавшись нехорошим словом, она поняла, что попалась.
-  Простите, ради Бога! Я не должна была...
-  Как чувствовал, что этим всё закончится, - Степан покраснел. - Вы им расскажете?
-  Нет. Если Вы не хотите, то нет, - Мария вскочила с колен и подошла к нему, всё ещё держа оставшиеся листки в руке. - Это - фантастика! Настоящие произведения искусства! Вам нужно делать выставки! Вас ждёт ошеломительный успех!
-  Я не могу никому показать, Вы же понимаете... К тому же, я - самоучка, рисую интуитивно и, вполне возможно, совсем неправильно, просто для себя.
-  В живописи главное - результат, а не техника написания! Возможно, Ваш метод ещё только будут изучать! Степан, я просто в шоке от увиденного!
   Её лицо было так близко, а в глазах столько восхищения, что он сам не понял, как это произошло. Их губы соединились в поцелуе. Зашелестела бумага, приземляясь на пол. Пуховой платок сполз с плеч. Тонкая ткань ночной рубашки. Тепло трепетного тела, утонувшего в его объятиях, раз и навсегда.
   Измученная дорогой, неопределённостью, страхами и переживаниями, Маша почувствовала себя в раю, когда крепкие мужские руки подняли её, словно пушинку. Не было сил и желания сопротивляться этому порыву. "Всё в её жизни не так, как надо, не вовремя и не по правилам, ну и Бог с ним! Пусть так и будет! А завтра хоть смерть, один чёрт, нет спасения. Так пусть хоть останется это воспоминание!..

   Слава был счастлив, по-настоящему счастлив. Ещё никогда, ни от какой другой женщины он не хотел так ребёнка... Мира казалась ему окутанной магическим светом, нереально-таинственной, бесконечно дорогой и близкой.
-  Как думаешь, кто у нас будет?
-  Не знаю. Мне кажется, мальчик. Может быть, только потому, что мне хочется подарить тебе сына? Чтобы он был похож на своего отца, такой же красивый, талантливый, добрый, - её пальчик плавно очертил его лоб, спустился по носу, губам, подбородку и остановился на кадыке.
-  Сразу после венчания... Словно так и было всё задумано. Даже не верится. Какой срок говоришь? - он потянулся к её животу и нежно его поцеловал.
-  Как раз так и получается. Хотя мы и до этого не предохранялись полгода...
-  Всему свой срок на Земле, время сеять и время собирать урожай.
-  Ты говоришь, как в Библии:
   "Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
   время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное;
   время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;
   время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;
   время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;
   время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;
   время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить;
   время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру."*
-  Откуда это?
-  Из Ветхого завета.
-  Знаешь наизусть?
-  Только те места, что в душу запали.
-  Расскажи ещё что-нибудь!
-  Сейчас я тебе зачитаю, - Мира взяла с тумбочки книгу и, по закладке открыв, начала делиться с любимым человеком дорогим:
-  "Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том.
   Всё соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца.
   Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей.
   И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это - дар Божий.
   Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить,- и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его.
   Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было,- и Бог воззовет прошедшее."* - она прервала чтение. - Ты спишь?
-  Нет, думаю, - Слава открыл глаза. - За что мне всё это?!
-  Ты о чём? - Мира растерялась.
-  Такая женщина, как ты... Чем я заслужил счастье быть рядом с тобою?
-  Иногда я думаю о том, что мы могли не встретиться. И мне становится страшно.
-  Не думай об этом, лучше читай!
-  "Итак, увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это - доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?.."*

* В главе использованы выдержки из Ветхого Завета (Книга Екклесиаста Глава 3)

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/04/12/1179