Пренеприятное РЗ

– ДОТОГО – дорогой товарищ – господин, в сомнении я до того, что сам в себе начал сомневаться. Помоги в моём деле разобраться!  - Наше разговорное зрелище, типа ТОК – ШОУ, - место, подходящее для этого? – Не морочь голову мне заумными словами! Все средства хороши для установления истины. Суть проблемы: не до конца я понимаю роль государственной идеологии в жизни страны. Мы, вроде бы, определились, что государственная идеология – это генеральный план перестройки духовной и материальной жизни граждан  своей  страны. – Или план сохранения достигнутого уровня в этом. – Ну, да. Но вот берут меня сомнения. Расскажу о них на конкретных жизненных примерах.
  Раннее советское время. Подъём в духовной жизни, - начинается строительство новой жизни. Не в силе Бог, а в правде! В справедливости при распределении продуктов труда и самого труда.  Павлик Морозов – пионер, передовик, значит,  в этом деле. Он даже относительно отца своего, хотя  совсем даже не примерного (тот обманывал свою жену  и грубо обращался с ней), не мог сказать неправды. – Да, он сказал следователю о том, что его отец взяточник. Его же родственнички его жестоко убили за это. – Значит, с государственной идеологией жизнь – не рай?
  Второй пример. Идёт война – глупейшее и жесточайшее человеческое дело. Точнее, рыночное. Один прибалтийский парень дезертировал и спрятался в подвале своего дома. Сидел там много лет. Мать – одиночка обеспечивала ему проживание там. Чтобы никто не догадался, как в одной старой песенке пелось. Что получилось? Мать потеряла сознание. Сынок воскликнул: «Ты что делаешь! А как же я!»  Значит, и с такой «идеологией»,  непутёвого сынка,  жизнь – не рай?
  Третий пример. Зачитаю тебе маленький рассказ советского ингушского писателя А. Г. С. Гойгова. Очень талантливый писатель, - классик! Потому,  что его мысли классические.
   Она стояла перед осколком зеркала, вмазанного в стену. Тщательно подобрав косы, она вплотную придвинулась к осколку. Невольно в улыбку сложились губы,  обрисовались едва заметные ямочки на щеках. Чувство смущения и удовлетворённости наполнили сердце.
  Она невольно обернулась и заметила глаза, со злобой и ненавистью глядевшие на неё. – Ах, это ты, Куки! – чуть вскрикнула она. – Как ты меня испугал!
  - Что, молодишься, вдова? Хоть бы мочала свои прикрыла.
  Она часто задышала  и, только при этом ядовитом упрёке осознав, что голова у неё не прикрыта, инстинктивно прикрыла её обеими ладонями. А он бледный, злобно посмеиваясь, ненавидящим взглядом пронизывал мать.
  Она, высокая, стройная, с горящим румянцем на щеках, смущённая и приниженная сыновней ненавистью, стояла у закопчённой стены, продолжая сжимать ладонями черные жгуты волос.
  - Слушай, мать, я знаю, что ты хочешь покинуть нас. – Я мать тебе, - тихо сказала она. – Да, знаю, что ты мать, но знаю и то, что мысли у тебя не материнские, что ты зло задумала. Но помни, мать, если уйдёшь – ты всё равно вернёшься.  Но тогда в нашей старой сакле вместо детей ты найдёшь волчат. И жизнь станет для тебя тягостной и презренной. Ты, как ангела, будешь звать смерть, но она не придёт к тебе. Проклятие наших гор, как черный ворон над падалью, будет всегда виться над тобой.
  - Молчи, Бог накажет!  Я прокляну молоко, которым вскормила тебя, муки родов, бессонные ночи   над твоей колыбелью. Ты изверг, ты отравишь своим ядовитым дыханьем малютку моего, Аслана. Ты змея, своим мстительным шипеньем навек омрачишь ему жизнь и лишишь его покоя! – в исступлении кричала женщина с пылающим гневом и любви, обращаясь к непочтительному сыну.
 А он немигающими глазами  с презрительной усмешкой наблюдал за матерью, наслаждаясь её волнением и муками. Ему едва минуло четырнадцать лет. Отец умер два года назад. Как старший в доме мужчина, он считал себя главой семьи, а, следовательно, и ответственным за нравственность и престиж её. Куки,  ещё с раннего детства впитал, в свою плоть и кровь,  нелепые правила, говорящие, что женщину можно поставить наравне с животным, что женщине и лошади верить нельзя и т. д.
   Статная, красивая мать, внешне как будто убитая смертью мужа, но в глубине души удовлетворённая сознанием своего освобождения от его деспотизма, почувствовала веру в себя, в свои силы человека. У неё пробудилось желание распоряжаться своими чувствами и запросами. Эта перемена в её внутреннем мире отразилась и на внешнем облике, что не ускользнуло то окружающих людей и от сына Куки. И вот с тех пор, как на его мать стали заглядываться мужчины, разговаривать с нею, сын невзлюбил её. – Хватит читать рассказ, - я суть его понял. И с такой «государственной идеологией»  жизнь – не рай.  Хоть ложись и помирай. – Не надо так поступать, надо, наконец, современное мировоззрение создать и жить по нему. Вот, что я тебе говорю, зачем – то.  В. Лоб.