Когда газировка была ещё по 3 копейки. Сталиниада

Наверно, вы замечали, что какое-то непонятное событие, сохранившееся в памяти из детства, с  возрастом обретает понятный смысл.

Расскажу об одном эпизоде из моих детских воспоминаний.

1952 год.
Моя семья: папа, мама, старшая сестрёнка и я, тогда семилетний первоклашка, жили в одной 19 метровой комнате в коммунальной квартире в старом районе Ленинграда. Мама работала в кинотеатре, продавала мороженое. Папа работал шофёром на грузовике. Мама была коммунисткой с довоенных времён. Отец прошёл войну солдатом, имел ранение и много разных наград и не был членом партии. Ванной в нашей квартире не было и раз в неделю мы с отцом ходили в городскую баню. Мне нравились эти походы. После бани, мы подходили к находящемуся рядом, пивному ларьку. Там торговал пивом усатый, весёлый дядя Саша. Отец покупал себе кружечку пива, а мне плавленый сырок.
Для тех, кто мало представляет, как выглядели помещения в бане, расскажу:
Отделения в бане называли "классами". Были мужские и женские классы. А они уже, в свою очередь, разделялись на душевой класс и общий класс. Прежде нужно было отстоять длинную очередь на лестнице, чтобы попасть в раздевалку своего класса. Раздевалка представляла собой большое помещение, заставленное в каком-то определённом порядке белыми деревянными жёсткими диванами с высокими спинками. Диван разделялся перегородкой на 2 равные половины. К спинке дивана были прикреплены алюминиевые крючки для верхней одежды и небольшое зеркало.

Эпизод, о котором я хочу вам рассказать, произошёл в обычный наш с отцом, банный день. В раздевалке, на второй половине нашего белого деревянного дивана расположился офицер с мальчиком.
Мы с ними пришли в раздевалку одновременно. Я не помню лицо военного. Помню только то, что он был высокий. А вот белокурого мальчика запомнил хорошо, потому что он был в школьной форме и с красным галстуком. (Возможно, я запомнил его и потому, что уж очень завидовал пионерам и хотел скорее вырасти, чтобы им стать. Но в пионеры принимали только с пятого класса)
Мы с батей мылись, потом я сбегал в парилку попариться. Помывшись, мы пошли одеваться. Наши соседи, мальчик-пионер и военный, были к тому времени совсем почти одеты. Мы с отцом стояли около дивана и вытирались. На противоположном от нас диване сидели, завернувшись по пояс в простыни, два мужичка с кружками пива. Казалось, что они были здорово пьяны. Они что-то очень громко рассказывали друг другу и при этом смеялись.
Мальчик - сосед уже оделся и повязал на шею себе красный галстук. Военный как раз надел шинель и смотрелся в зеркало, надевая фуражку, когда в раздевалку вошли 3 человека в военной форме. Эти трое целенаправленно направились в нашу сторону.
Дальнейшее запечатлела моя память с фотографической точностью:

Вошедшие военные подошли к нашему дивану.
Один из них обратился к нашему соседу по дивану с насмешливой интонацией:
- Что же это вы, товарищ капитан медицинской службы, тут антисоветскую агитацию проводите?

Военный удивлённо:
-Какую агитацию?

- Ну как же, а анекдоты антисоветские рассказывать, это разве не агитация?

- Я ничего не рассказывал. Вы ошибаетесь. Мы с сыном только что помылись и одеваемся.

- Ну сами не рассказывали, а при вас рассказывали, а вы, как советский офицер, обязаны были прекратить это.

- Да я и не слушал ничего.

- Тут не слушать, а чувствовать врага нужно. Ты сейчас пойдёшь с нами. Вещи оставь. Они тебе не нужны там. (Пришедший военный сделал ударение на слово «там»)

- Офицер, наш сосед по дивану, тихо сказал сыну: «Сынок, сам дойдёшь до дома? Скажи маме, чтобы она не волновалась.»

В этот момент мой отец больно сжал мою ладонь и увлёк за собой обратно в моечное отделение. Я взглянул на лицо моего отца. Таким я его ни до этого, ни после, не видел. Его лицо стало белым, как простыня, которой мы вытирались.
Я ничего не спросил, а лишь пошёл следом за папой.

Через некоторое время мы вернулись назад в раздевалку. Военного и мальчика уже не было, половина дивана рядом с нами было пуста. На диване напротив всё так же сидели два тех же дядьки с пивом. Но теперь они мне совсем не казались пьяными.

Мы с отцом быстро оделись и ушли.
Я понял тогда, что ни в коем случае не должен ничего у отца спрашивать.

Выйдя из бани мы пошли прямо домой, даже не останавившись, как обычно после бани, у пивного ларька. Отец шёл всю дорогу молча и лишь когда мы вошли в парадную нашего дома, он взял меня за руку и глядя в глаза сказал тихо, твёрдым голосом:"Сынок, ты уже взрослый. Пообещай мне, что об увиденном сегодня в раздевалке, ты не расскажешь маме. И вообще, никому нельзя об этом рассказывать. Я тебе  не могу всего сейчас объяснить. Да я и сам не всего понимаю. Просто поверь мне..."

Р.С.

"Дело врачей"
Дело о сионистском заговоре группы видных советских врачей, обвиняемых в убийстве ряда советских лидеров. Истоки кампании относятся к 1948 году, когда врач Лидия Тимашук на основании электрокардиограммы диагностировала у Жданова инфаркт миокарда, однако руководство Лечебно-санитарного управления — Лечсануправ Кремля заставило её написать другой диагноз и назначило Жданову лечение, противопоказанное при инфаркте, приведшее к смерти пациента.
 
После ареста группы врачей-евреев, в СССР в 1947—1953 гг., кампания приняла общесоюзный характер, но закончилась после смерти Сталина в начале марта того же года. 3 апреля все арестованные по «делу врачей» были освобождены, восстановлены на работе и полностью реабилитированы.

---------------
А в 2023 году, в Волгограде, благодарные потомки установили бюст товарищу Сталину...