Ю. Латынина. О роли бабья в Европейской цивилизаци

(по статье Ю. Латынина. «О женщинах и свободе» )


Ну вот нам и объяснили, чем Европейская цивилизация отличалась от «восточной». Нет, не отношением к частной собственности – это «макулатура», и не религией – тьфу на них всех; и не климатом, в котором невозможно снимать 2-3 урожая в год, и нет возможности выращивать рис, а  лишь пшеницу, рожь, овес да просо («урожайность риса [в средневековье] 21 центнер с 1 га  против 16 ц у пшеницы»), а значит, народ не концентрировался в одном месте, в одной деревне, с которой так удобно драть налоги, набирать солдат, а был  рассеян…

(…Среднестатистические европейские средневековые деревни  насчитывали примерно 13-15 дворов. В регионах, в которых были условия для ведения сельского хозяйства, количество дворов в деревнях увеличивалось до 50.
…В китайской деревне, внутри сельской общины, существовала особая податная единица — двор или домохозяйство (ху). Двадцать пять дворов составляли ли — податное территориальное объединение. Пятьсот ли, т. е. 12 500 дворов, составляли крупнейшее старинное административное объединение — сян (село)).

…и не природным ландшафтом, где почти не было удобных для скотоводства степей, а всё больше – леса, причем такие, в которых из ягод – крошечная земляника, а не килограммовые грозди  бананов , и соответственно, главная рабочая сила – умелый, вооруженный охотник, а не толпа взаимозаменяемых  крестьян.   Да мало ли ещё чем! Но Латынина нашла главный:
«…есть действительно один фундаментальный антропологический признак, который отличал сначала Грецию и Рим, а потом — средневековую Европу от всех остальных обществ — от Китая, Индии, ашанти, от древнего Египта, от древнего Ирана, от исламских стран, — от всего.
Это принцип — «один муж, одна жена». А в средневековой христианской Европе он и вовсе был соединен с еще одним, совершенно фантастическим для остального человечества запретом — с невозможностью развода.»
Ну, во-первых, а это не связано ли с христианством? Ведь в дохристианскую эпоху:
«…Из более поздних германских источников очевидно, что в некоторых районах Германии в Средневековье (и, несомненно, в более ранний период) к женам относились не лучше, чем к скотине. Их покупали, как рабынь, и даже не позволяли садиться за один стол со своими «господами». Брак путем покупки зафиксирован у бургундов, лангобардов и саксов, и во франкских законах встречаются пережитки подобного обычая. Многоженство, о котором римские писатели обычно умалчивают, было в ходу у некоторых германских вождей в ранний период, а позднее — у скандинавов и обитателей берегов Балтики, в основном лишь у людей высшего сословия. Многоженство всегда было дорогостоящим делом. Среди некоторых племен было распространено «сати» — жертвоприношение вдовы после смерти вождя. Все это говорит о том, что почетное и самостоятельное положение женщины в обществе, о котором говорит Тацит, существовало в ранней Германии не везде и не всегда.» Тодд Малькольм. «Варвары. Древние германцы. Быт, Религия, Культура».
Если, что поближе, то в древней Руси один из наших первых  князей – Владимир, «Креститель» который, имел не одну, а пять жен, и в добавок автор «Повести временных лет» насчитал  у него восемь сотен  наложниц: «А наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове». И только после крещения Руси у князей пропали гаремы.
А во-вторых, сказать можно, что угодно: можно:  «дважды два  – четыре», можно: «деточка, все мы немножко лошади», а можно: «Латынина – гениальна».  Вопрос, как доказать то, другое или третье. Здесь доказательств просто нет.

Читаем дальше.
«В результате [моногамии] гораздо раньше, чем женщина в Европе стала самостоятельным существом, она стала ценным товаром. С ее помощью заключались союзы между правящими домами.
На Востоке такие союзы заключались тоже, но не стоили ни гроша, потому что если ты отдал дочку в гарем правителю, у которого четыре жены и двести наложниц, то какая разница, если у него еще одна?»

Мда… Так и хочется сказать «женская логика». Сводить надежность договоров союзнических отношений к тому, которой по счету женой будет у одного государя  дочь другого… Но не будем ехидничать,  а просто опровергнем.

Восточный союз: Рамзес II – дочери Хаттусили III (царя хеттов)
«…Результатом договора… стал дипломатический брак Рамсеса II и дочери Хаттусили, принявшей египетское имя Маатхорнефрура («Зрящая красоту Солнца», то есть фараона). Царевна стала не одной из второстепенных жён царя, как это обычно случалось с иностранками при египетском дворе, а «великой» супругой фараона.
Принцесса выехала из Хаттусы в сопровождении матери и караванов приданого: золото, серебро, бронза, скот, овцы и рабы. На границе их встретили люди фараона, чтобы сопровождать принцессу через Ханаан в Египет. Она прибыла в Пер-Рамсес в феврале 1245 года . С египетской стороны царевну сопровождал «царский сын Куша». Дочь царя Хатти «была приведена к его величеству, и она пришлась по сердцу его величеству».   
Вторая дочь Хаттусилиса III также стала женой Рамсеса. Точная дата этого брака неизвестна, но это произошло уже незадолго до смерти хеттского царя, приблизительно на 42-м году правления Рамсеса II.» Википедия.
Обратите внимание на фразу «Царевна стала не одной из второстепенных жён царя, как это обычно случалось с иностранками при египетском дворе, а «великой» супругой фараона». Жен  у великого фараона было, верно, почти как овец в караване невесты и тем не менее, результатом этого союза, который с точки зрения Латыниной поэтому «не стоил и гроша» стало:
«Мир между Египтом и Азией установился более чем на пол столетия, что вызвало «взрыв» торговой активности в регионе. Для многих городов, таких как, например, Угарит, эта эпоха стала временем небывалого роста и укрепления экономического благосостояния. С этого времени отношения между Египтом и Азией претерпели качественные изменения. Если раньше участники египетских военных походов с добычей возвращались на берега Нила, то теперь некоторые из них остались жить во многих сирийско-палестинских городах. Во всяком случае, подобное население зафиксировано ещё при Рамсесе III (XX династия)». Википедия
Разумеется это благолепие не было заслугой ни  одной из двух сестёр порознь и не обеих их скопом, а благодаря деятельности великого государя.  Вне зависимости, сколько у того было жён.

А вот брак европейский:
Французский король-солнце Людовик XIV  женился на испанской инфанте  Марии Терезе по условиям Пиренейского мира 1659 года. Данную историю госпожа Латынина уж должна бы знать: «Двадцать лет спустя» А. Дюма в нашем поколении читали все. Король инфанту не любил, любил он (по книге) дочь кардинала Мазарини, но… должен. Во имя Франции. Но не помогло ни «европейское единобрачие», ни   «ценность товара»,  договор через пять лет был порван. А любовниц у короля-солнца потом имелось не многим меньше, чем наложниц в гареме Владимира Красно Солнышко.
То есть и здесь ценность, устойчивость договора от прилагаемой к договору «самки», от прилагаемого к договору «товара» не зависела.

Читаем статью дальше.
«В средневековой Европе было иначе. Женщина была важнейшим товаром, как это прекрасно, кстати, показано у Джорджа Мартина в “Игре Престолов”».
Ну уж… «Прекрасный» аргумент. Пытаться доказать что-то по реальной Европе ссылкой на придуманный мир…
Юлия Леонидовна, его ж не существует!!!
Но уж…
То, что «ценный товар», Санса Старк, была отдана Джоффри, не спасло её отца.
То, что «ценный товар», Дейенерис Таргариен,  была отдана южному варвару не спасло страну от нашествия этих варваров под руководством самого «товара»
То, «ценный товар»,Санса Старк, была  вручена Тириону не спасает того от обвинения в убийстве брата.
и т. д., и т.д.
То есть, ценный товар? – да.
Критически ценный? – и близко нет.

Читаем статью далее.

«Богатые наследницы, оставшиеся без отца, в раннем Средневековье выполняли роль стабилизационного фонда. Их рукой вознаграждали лучших воинов».
А на Востоке так не делали? Не награждали лучших воинов девчонкой с огромным состоянием – пусть не первой, а 45-ой женой?  Да вот  пример:  дочь Сулеймана Великолепного «Михримах появилась на свет в 1522 году и стала единственной дочерью султана. Правитель обожал девочку: она была прекрасно образована и хорошо воспитана, преуспела в искусстве письма и риторики. Когда Михримах достигла 17 лет, её выдали замуж за Рустем-пашу, который был союзником Хюррем, а с помощью брака укрепил свое положение при дворе, став первым визирем.»
И  ведь  даже  не  45-ой...
То есть и это – не отличие восточных порядков от европейских.

Читаем статью далее.
 «С помощью браков создавались империи. У Максимилиана Габсбурга не было денег и он не выиграл ни одной войны. Но он оставил своим потомкам огромную империю за счет удачных браков детей».
Да уж… В те годы никто не выигрывал ни одной войны. Напомню, к примеру что «война Алой и Белой Розы» в Англии кончилась, потому  что кончилось английское рыцарство. Войны длились и длились, победы сменялись поражениями и снова победами. И главным итогом тех веков стало то, что  Европа так и не стала единой империей! Ни Габсбургов, ни французов, ни англичан. Что (с моей точки зрения) и стало решающим в создании «европейского образа жизни».
А сам Максимилиан отбивал у венгров Вену, у французов – Бургундию и Нидерланды… Выигрывал он сражения, выигрывал! И выигрывал чуть ли не первым в  европейской истории войском ландскнехтов – наёмников! Которым платил деньги. Бывало, что деньги не вовремя кончались – именно так не получилось у него завоевать всю  Венгрию, но потом он деньги опять находил. И благодаря именно этому комплексу: умению выигрывать битвы, умению находить деньги, умению находить союзников (наши Иван III и Василий III были среди них) – в том числе и браками (как своими так и детей) помогло ему оставить потомкам империю. Благодаря всему комплексу! А не только благодаря  детям. Не только благодаря дочерям.
И не «создавались империи». Священная римская империя германской нации была создана не  Максимилианом. А на половину тысячелетия ранее Оттоном I.  Едино его мечом. И не единой дочерью.
И дочери нашего Ярослава Мудрого были королевами Франции, Венгрии и Норвегии, но «великую империю» он тем самым  потомкам не оставил, потомки – да дети уже, сыновья –  раздербанили и то, что было.
И королева Англии Виктория стала «бабушкой всей Европы»  (внуки и внучки: Георг V, Король Великобритании; Виктория Евгения, Королева Испании; Вильгельм II, кайзер Германии; императрица Германии; Маргарита, кронпринцесса Швеции; Мод, Королева Норвегии; Мария, Королева Румынии; Елена, Кронпринцесса Румынии; Виктория,  София, Королева Греции; Александра Федоровна, Императрица Российской империи). На сегодня единственным  правящий король, который не является потомком Королевы Виктории – это Король Нидерландов Виллем-Александр.
Но ещё она оставила потомкам империю «над которой никогда не заходит солнце». Ни единый квадратный фут в которой не был получен за счет  свадеб.

Читаем статью дальше:
"На Востоке не было проблемы, что у правителя только один отпрыск, и это — дочка. Там была другая проблема — что у правителя двести сыновей, и они все хотят убить друг друга."

Я плохо знаю историю Востока, поэтому давайте проверим это утверждение чисто методом тыка:
Вот Османская Империя, султан Сулейман Великолепный.    Султанат в самом расцвете. Вот уж у кого детей должно быть целая тыща! Нет, я насчитал восемь мальчиков (Махмуд, Мурад, Мустафа, Мехмед, Абдулла, Селим, Баязид, Джихангир) и одна девочка, ( Михримах), про которую я же упоминал. И убить своего брата хотел вроде бы только один из них Баязид  – безуспешно.
Для сравнения напомню, что у нашего русского европейского Владимира I  было всего 12 или 13 (по разным источникам)сыновей и не менее 10 дочерей. И один из этих сыновей Святополк Окаянный, убил троих  – Бориса, Глеба и Святослава, а потом его самого убил четвертый – Ярослав (который "Мудрый")
А вот  еще один (опять же методом тыка выбранный) великий восточный правитель: 
«Шах Исмаил Хатаи родился 17 июля 1487 года в Ардебиле. При Исмаиле I территория государства Сефевидов достигла наибольших размеров. Классик азербайджанской поэзии, он писал под псевдонимом Хатаи...  У Исмаила было пять сыновей — Рустам Мирза, Тахмасиб, Сам Мирза, Алгас Мирза и Бахман Мирза и пять дочерей: Ханым-ханум, Пярихан-ханум, Махинбану, Фирангиз-ханум и Шахзейнаб-ханум.»
 Как  видите  опять  ни  о  какой  сотне,  даже  нескольких  десятков  и  речи  нет.  Вполне  всё  по-европейски.  Да  вот,  не  европеец  он.
Но  опять же, для сравнения. Я лучше знаю нашу историю, а Русь до татар ничем особым от остальной Европы не отличалась,  поэтому:
Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, 1154 – 1212, великий князь владимирский, две жены, двенадцать детей.  После его смерти сыновья устроили десятилетнюю свару, одним из эпизодов которой была битва на Липице. Тогда погибло около 20 000 воинов… И это всего  за 20 лет до Батыя… За год до Калки! И может,  именно из-за этой бойни «низовые князья» не послали тогда туда свои войска – некого было посылать! А был в той битве с татарами момент, когда всё висело на волоске и если бы… Еще хотя бы 10 000 воинов…

Читаем  статью далее:

«Задолго до того, как стать самостоятельной личностью, знатная женщина в Европе стала ценным уникальным товаром. На Востоке она им стать не могла просто потому, что его было слишком много.»
“Просто потому”… Количество знатных женщин и знатных мужчин не может резко различаться – с чего бы? – а, если у наизнатнейших(султанов, скажем) их много, то просто знатным(его придворным) женщин уже будет не хватать, то есть уникальность товара для них сохранится.
 Да и… Помните «гнев богиня воспой Ахиллеса пелеева сына»? Чему возгневался великий воин? – что ему не дали одну из «слишком многих» пленниц.   Троянская война началась из-за «уникальной» Елены, а вот пала Троя из-за какой-нибудь сотой, если не двухтысячной, пленницы.

Читаем  статью далее:
« Жену брали, чтобы получить поддержку соседнего короля, и просто так зарезать ее было нельзя. Английский король Генрих VIII затеял сменить одну жену на другую — дело плевое на Востоке. Генриху VIII для этого пришлось стать главой англиканской церкви»
Это не так.  Точнее это ложь прикрытая правдой. У Генриха VIII было шесть жен. Он  не искал поддержки испанцев, женясь на ихней инфанте. И с нею он развелся действительно именно, как   написала автор. Но не из-за её папеньки, а из-за папы римского, который не давал развода. Да ещё и церковную десятину отдавать в  Рим не хотелось очень. И еще, и ещё…  А вот вторую жену – как раз  «зарезал», отрубив ей голову, третья умерла сама, с четвертой развелся, наплевав на мнение «соседнего короля» её брата – герцога Вильгельма Клевского, следующую опять зарезал, и только  шестая выжила с ним,  пережив его.
И так было не только у гордых бриттов. С женами у нашего «моногамного»  Иоана IV ученые вообще не могут  определиться. Посмотрите в Википедии: «Общепринятая версия гласит, что их число равнялось 6-7». Три из них умерли сами, одну – казнил, трех-четырех постриг  в монахини.  И еще одну казнил.  Нет, эту он не зарезал – Марию Долгорукую «утопили в колымаге».

Резюмируем, ценный товар? Да. Но принципиальной разницы меж Западом и Востоком тут нет. Это либо  ценный, но не критически-ценный товар. И там, и там.
Либо – любимая. Просто любимая женщина, которая вне товарно-дипломатично-денежных отношений. И там, и там.

Читаем статью  дальше:

«Вскоре после того, как во Франции появились Замки, в ней появились и трубадуры, и менестрели, которые воспевали Хозяйку Замка. Трубадуры не воспевали женщину вообще. Они воспевали Женщину, облеченную Властью, потому что власть всегда имеет сексуальную привлекательность.

Ну, правильно: «появились замки»… Выросли, как грибы, да и всё. В Азии их нет, на Руси их не было – только в Европе. Потому  что у замков были «хозяйки»…
Что такое замок? – укрепленный форпост феодала. Против кого? Главным образом против других феодалов. Зачем он понадобился? Потому что центральная власть эту защиту обеспечить не могла. А заодно – и против этой самой власти. Чтоб поумерить аппетиты этой власти. То есть замки – это явный признак наличия практически независимой властной местной элиты. Это признак того, что не все богатства страны уходят в один центр, к одному наиглавнейшему – султану, фараону, падишаху.
На Руси до 13 века, замков не было несколько по другой причине: князь – это , можно сказать, был  наёмный специалист, который обеспечивал – согласно подписанному ряду (договору) –независимый  суд и защиту  города. А потому личное убежище ему было не положено! Ты нас защищай! Ты кремль укрепляй! Я знаю только об одном князе, строившем себе замок – Владимир Мономах, который, идя к киевскому престолу, будучи черниговским князем возвел  себе замок в Любиче, а потом, став «архонтом всея земли Русской», построил ещё один, недалеко от Киева,   но тот простоял недолго, кияне сожгли его.


Читаем статью  дальше:

Понятие «любви» в современном его смысле в европейской культуре появилось именно тогда, в Аквитании XII-XIII веков. В некоторых культурах оно не появлялось очень долго. В то самое время, когда трубадуры во Франции воспевали куртуазную любовь и пели о Тристане и Изольде».

Латыниной  бы уж определилиться, ЧТО воспевали трубадуры «хозяйку замка» или «женщину вообще». Потому что Тристан полюбил Изольду, когда никаких замков у неё не было. Напомню: он искал – и нашел – для приемного отца женщину,   и не «вообще женщину», а женщину, белокурый волос которой попал едва ли не в тарелку супа. И продолжал любить, когда она и короля своего, и замок его бросила. И не было у нее никогда никакой власти, а только любовь.
И Латынина  же противопоставляете Европу Азии… А это ничего, что трубадуры появились не потому, что появились замки, а потому, что рядом с Аквитанией был захваченный «маврами» – арабами Пиренейский полуостров?  Которые тогда были куда как цивилизованней французов. «Так, исследователи обратили внимание на сходство в строении строф в части произведений первого известного трубадура Гильома Аквитанского с Диваном арабоиспанского поэта Ибн Кузмана (конец XI — начало XII вв.»
Да и сам Гильом  – Девятый герцог Аквитании и седьмой граф Пуатье, у него своих замков хватало:
«…Во второй раз Гильом был отлучён за похищение виконтессы Амальберги  де Л’Иль-Бушар, жены своего вассала Эмери де Шательро, виконта де Шательро. Похищение было совершено при полном согласии дамы. Гильом поселил её в башне Мальбергион в своём замке в Пуатье».
Но может, он – исключение? Давайте пройдёмся по списку трубадуров.
Вот стихи  Маркабрю –  жонглера и бродяги:

Встретил пастушку вчера я,
Здесь, у ограды блуждая.
Бойкая, хоть и простая,
Мне повстречалась девица.
Шубка на ней меховая
И кацавейка цветная,
Чепчик – от ветра прикрыться.

И где здесь «сексуальность власти»?

А вот Джауфре Рюдель де Блая, очень знатный человек – князь Блаи. «…он полюбил графиню Триполитанскую, не видав ее никогда, за ее великую добродетель и благородство, про которые он слышал от паломников, приходивших из Антиохии, и он сложил о ней много прекрасных стихов с прекрасной мелодией и простыми словами.» – и здесь нет владетельницы замка, а есть «женщина вообще». 

Наконец-то! Бернарт де Вентадорн – величайший поэт древней Окситании. Родился в замке Вентадорн. «Биограф» утверждает, что его отец был пекарем замка; по другой версии, хлебы пекла мать поэта, а отец был наемным воином, но, как говорит древний биограф, «чьим бы сыном он ни был, господь дал ему красоту, доброе и благородное сердце – качества, которые в изначальные времена давали право на родовитость, – а также разум, знания, куртуазию и красноречие». Замок Вентадорн находился недалеко от города.  Это был мощный феодальный замок, если судить по внушительности руин, уцелевших до настоящего времени. Наделенный красотой, благородным сердцем и талантом плебей, по словам все того же «биографа», полюбил жену владельца замка, был любим ею и счастлив, пока муж, узнавший об их отношениях, не изгнал его из своих владений.

Читаем список далее:

Рамбаут д’Ауренга –  властитель города Оранжа (Ауренга), 
графиня де Диа – наиболее известная из куртуазных поэтесс Окситании,
Азалаида де Поркайраргес – знатная дама, родом из Лангедока.
…и прочее и прочее.

Ни для графов, ни для властителей городов, ни для графинь, ни для знатных дам владелицы ближайших замков, если и  были сексуальными, то не из-за их замков. То есть бывало по-разному, пели и о хозяйках замков, особенно если муж не слышит, но главным данный момент не был.

И все это трубадурство  кончилось –  в том же самом XIII веке, который оказался роковым не только для Руси.   Для Аквитании не меньшим бедствие стала инквизиция.  Секта катаров  пугала папу, ещё одна провинция соблазняла французского короля, а  богатства альбигойцев – рыцарей. Был объявлен крестовый поход, и то, что потом будет южной Францией, было опять вбито в варварство. 
А поэзия следующего века – это поэзия Петрарки, который пел не хозяйку замка, а просто женщину, которую увидел в церкви, поэзия Данте, который, да,  впервые увидел свою Беатриче в её доме, но во-первых – это был просто городской дом, а не замок, а во-вторых – было тогда девочке 8, а мальчику – 9 лет, и что  там он мог увидеть  «сексуально-привлекательного»   я уж и не знаю.


Читаем статью дальше.

«Большая часть европейских романов XVIII-XIX веков повествовали о подвигах молодого самца ради понравившейся ему самки»

 Наверное, я удивлю Латынину, но «Большая часть азиатских сказок вошедших в свод «1001 ночь»  повествовали о подвигах молодого самца ради понравившейся ему самки». (А из моих детских воспоминаний: была у меня толстая книжка: «Арабские сказки», так там у пары-тройки  сказок завязка была, что молодую  принцессу достали в ее замке, то есть дворце, и она собрав из папенькиной сокровищницы то, что «весом поменее, ценой подороже» сама отправлялась на  поиски «молодого самца»)
Да и «Рамаяму» тоже можно свести к латынинскому сюжету. А уж «Лейла и Меджнун» – только об этом.
Но ни Индия, ни Персия – не Европа. 

Читаем дальше:
«Так образовалась фундаментальная разница между европейским самцом, который все время вступал за самку в поединок, и его восточным собратом, для которого жены были мелким домашним скотом… Тебя сегодня на рынке избил надзиратель падишаха? А ты пришел и избил жену. И чувствуешь себя крутым самцом.»
Я уж и не знаю…  А если тебе сегодня на рынке дал морду, надзиратель местного герцога, то, что тебе мешает избить давно надоевшую жену?
 
Ну и… Статистика на сегодня: «Ежегодно в России в результате домашнего насилия гибнут 12-14 тыс. женщин – одна женщина каждые 40 минут.»  Впрочем, какая из России Европа?! 
«Французская полиция ежегодно фиксирует 15 тыс. звонков от потерпевших женщин». Ну хоть не убивают.  Да это наверняка понаехавшие арабы! Но вот этот-то – точно не араб: «Бреда Питта заподозрили в домашнем насилии против Джоли».
Наверное, Латынина путешествует по какой-то другой Европе. Где в апреле  цветут деревья и ходят под ногами рыжие кошки. И нет ни русских, ни арабов, ни Бреда Питта.
Или в средние века так и было? То есть не было арабов, русских и Питта, а рыжие кошки – наоборот?!

Читаем дальше:
«Представьте себе, что случилось бы с дворянином в XIX веке, если бы он на балу в пьяном виде хлопнул даму по заднице. Что случилось бы? Дуэль.»
Ага, представьте, что  Наташу Ростову на балу кто-то хлопает по заднице… Или на балу попроще - княжну Мэри на балу «водяного общества». Этого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда.
А теперь представьте себе, что случилось бы с дворянином в XIX веке, если бы он в таверне в пьяном виде хлопнул «даму» по заднице. Что случилось бы? Ничего.
Потому что  всё это – элементарные нормы поведения, разные в разных кругах одного и того же европейского общества. И что можно было тому же графу Вронскому среди актрис,  и в голову бы не пришло на балу.

Больше доводов нет.

Итак, Юлия Латынина выдвинула интересную гипотезу, что моногамия стала одним из условий того, что Европа вырвалась из ловушки феодализма.  Но аргументация…
Базовое противопоставление: Ашанти – Европа. 
Ещё раз: Ашанти –  африканская народность, уместившаяся где-то на территории Ганы, с численностью населения,  как в Саратовской области, и Европа – от Урала до Гибралтара.
У ашанти – многобрачие, а у европейцев – моногамия.
И вот поэтому… Поэтому у Европы – спутники, YouTube и туалетная бумага, а у бедных негров – только пальмовое масло. Прочие аргументы я разобрал выше…
Говорят, что  тюремщики лет через несколько уже не сильно отличаются от заключенных, врачи-психиатры от своих психов. Вот и здесь аргументация на уровне тех «ток-шоу», которым, вроде бы, противостоит Латынина. То есть, когда  вместо статистики используются частные случаи, а вместо аргументов – затверженные мифы.
Интересно, а ее «Иисус» – на таком  же уровне?