Вверх

 

 Эссе на рассказ Владимира Дорошева «Вверх»

  Рассказ Владимира Дорошева «Вверх» — это апокалиптическая притча, философская аллегория о человеке, который утратил небо — в буквальном и метафорическом смысле. Это произведение не о физическом восхождении, а о невозможности духовного подъёма, когда человек деградирует, теряя смысл, память и человечность.
  1)Мир без Солнца
  Повествование ведётся от первого лица — безымянного героя, чьё имя заменено числом. Уже это создаёт ощущение обезличенности, утраты индивидуальности. Люди здесь не живут — они существуют в Подвалах, где нет света, времени, сезонов. «Солнца нету. Солнце осталось Наверху. Вместо Солнца — тусклые лампочки.»
  Этот мир — метафора духовного подполья человечества, мира после катастрофы не столько физической, сколько нравственной. Подвалы — символ духовного дна, где человек живёт по законам животного инстинкта, а не разума и совести.
  2) Символика Подвалов и Вверха
  «Подвалы» и «Вверх» — это полярные символы. Подвалы — место деградации, инволюции, отчуждения. Вверх — направление надежды, света, Бога. Но герои рассказа давно забыли, что это значит. «Самые старые из нас говорят, что раньше можно было жить Наверху. Но не сейчас. Что-то загнало людей в Подвалы...» Постепенно становится ясно, что это «что-то» — не внешняя сила, не катастрофа, а внутренний разложившийся человек. Они сами изгнали себя из Эдема, превратив рай в подвал. В рассказе звучит отголосок библейского мифа о грехопадении: «Будто сначала Господь создал Подвалы, а потом двух первых людей — Адама и Еву... И мы — потомки их». Но теперь это не райский сад, а его инверсия — ад, спроектированный человеческой природой.
  3) Вспышка. Свет. Вспышка. Мрак
  Этот повторяющийся ритм создаёт гипнотическую структуру повествования. Это не просто технический приём — это ритм жизни в аду, где свет и мрак меняются бессмысленно, без надежды на рассвет. Повтор становится метафорой бесконечного цикла деградации — люди блуждают, исчезают, убивают, едят друг друга, занимаются инстинктивным сексом. «Вспышка» — как момент памяти, озарения, а «мрак» — как возвращение в животное состояние.
  4) Люди с номерами
  Нумерация — символ окончательной дегуманизации. Когда имена исчезают, исчезает личность. Человек превращается в элемент системы, в «единицу биомассы». И в этом состоянии он не способен к любви, дружбе, состраданию. Даже диалог с другом в финале — лишь тень подлинного общения: «— Куда мы постоянно бежим?
— Не знаю.
— От кого мы бежим?
— Я бы сказал по-другому: от кого и куда мы ползём?» Этот разговор — трагическое осознание человеческого тупика: человек не движется вверх, он ползёт вниз, вглубь своей же темноты.
  5) Монстры и ОНИ
  Самая страшная деталь рассказа — появление «ИХ». Эти существа, восставшие из мутной жидкости, не внешние враги. Они — воплощение внутреннего монстра, созданного самими людьми. Автор оставляет нам подсказку: «KТО-TO из НИХ громко сказал, что больше всего ОН ненавидит МОНСТРОВ. Поэтому и жрёт ОН МОНСТРОВ с великим наслаждением.» Это гениальный парадокс: человек превратился в монстра, и теперь монстры поедают монстров. Таким образом, круг деградации замкнулся. Это апокалипсис не как конец света, а как самопоедание цивилизации.
  6) Вверх — как невозможность спасения
  Финал парадоксален: герои «вылезли Наверх». Но это не возрождение, а новая форма кошмара. Светлая ночь и пустынный город — мир, где уже нет жизни. Даже добравшись до Вверха, они остаются теми же существами, несущими в себе Подвалы. ОНИ выходят вместе с ними — потому что ад, созданный внутри человека, нельзя оставить позади.
  7) Философское осмысление
  Рассказ «Вверх» можно прочесть как экзистенциальную аллегорию: человек ищет путь к свету, но путь этот проходит через осознание собственной тьмы. Подвалы — это человеческое подсознание, где живут страхи, инстинкты, агрессия. Путь «вверх» возможен, только если человек очистит это внутреннее пространство. Но герои рассказа не способны на духовный акт. Они ждут «момента» как внешнего спасения, а не внутреннего преображения — и потому обречены.
  8) Композиция и стиль
  Текст написан короткими, пульсирующими фразами. Повторы («вспышка. свет. мрак») создают ощущение клаустрофобии, замкнутости. Повествование идёт от лица человека, потерявшего связь с реальностью, что усиливает эффект безысходности. Это напоминает стиль Кафки и Лема — философская проза с элементами антиутопии и кошмара.

  Вывод:
  Рассказ Владимира Дорошева «Вверх» — это не история побега из подземелья, а притча о невозможности духовного спасения без осознания своей падшей природы.
Вверх здесь — не географическое направление, а метафизическая цель, к которой человек стремится, но никогда не достигает, пока остаётся внутренне в Подвалах.
  Человек всегда мечтает вырваться «вверх», но пока он остаётся монстром внутри, даже на светлой улице пустого города он продолжает жить в темноте.




  ВВЕРХ

 Вспышка. Свет. Вспышка. Мрак…
  Сколько это происходит? Мне кажется, что иного мира, кроме этого, у нас никогда не было. Будто сначала Господь создал Подвалы, а потом двух первых людей – Адама и Еву. Люди согрешили и Господь выгнал их из Эдема в Подвалы. И мы - это потомки Адама и Евы. Других не было. Другие никогда и нигде больше не жили. А где ещё жить? Самые старые из нас говорят, что раньше можно было жить Наверху. Но не сейчас. Что-то загнало людей в Подвалы и теперь даже самые старые из них не смогут вспомнить, как выйти Наверх.
  Наверное, я схожу с ума, но мне так кажется…
  Вспышка. Свет. Вспышка. Мрак...
  Солнца нету. Солнце осталось Наверху. Вместо Солнца - тусклые лампочки. Иногда они перегорают и кто-то из нас их меняет на новые. Но откуда поступает электричество? Я многих расспрашивал. Никто не знает.
  Сколько нас здесь? Я не считал. Странно, мне кажется, что в одно время людей много, а в другое время совсем-совсем мало. Странно, но мне кажется, что периодически люди исчезают, а потом появляются. Знакомые и незнакомые. А как насчёт, меня? Я тоже исчезаю, а потом появляюсь?...


  Вспышка. Мрак. Вспышка. Свет...
  Я целыми днями брожу по Подвалам. Из одного в другой.
  На что похожи Подвалы? На самые обыкновенные. На подвалы четырёхэтажных домов. Точно такие.
  Да-а... если мы живём в Подвалах некого ДОМА, то КТО обитает в самом ДОМЕ? Наверное, это существа умные, честные, справедливые и добрые. Наверное, они заметно ВЫШЕ нас.
  Да-а… но это я подумал просто так. Фантазии мозга, так сказать. Нет никакого ДОМА. Есть Подвалы и люди в этих Подвалах. Есть, правда, ещё Верх, но… это тоже полная абстракция.
  Я целыми днями брожу по Подвалам. Из одного в другой. Встречаю знакомых. Встречаю незнакомых. Знакомлюсь с незнакомыми. Это интересно.
  Говорят, что общение преображает людей. Сближает. Развивает. Общение – вот, что нам осталось в качестве развлечений. Говорят, что раньше Наверху было кинотеатры, магазины и телевизоры. Но это осталось Наверху. Вместе с нами в Подвали это не ушло. Самые старые из нас говорили, что они ТОГДА очень спешили. Медлить было нельзя и опасно для жизни. И всего было этого не забрать. Но кое-кто догадался захватить книги. Совсем немного. А, может, и не догадался, а просто позабыл выбросить, когда спешил. Но тем не менее, от книг была польза. Книги стали букварями для последующих поколений и напоминанием о прошлой жизни.
  Целыми днями брожу по Подвалам.
 - Эй, Тридцать Восьмой, постой-ка, - окликнул меня кто-то.
  Мы в Подвалах различались по номерам, у каждого на груди и на спине были пришиты небольшие куски белой ткани с номерами. Вернее, с цифрами.
 Интересно, кто и когда это придумал? И для чего? Наверное, чем-то надо было обуздать всеобщий хаос смятения. А имена только усиливали этот хаос. Потом, когда хаос обуздали, номера заменили имена.
  Я остановился. Повернулся. Это меня позвал Сорок Шестой.
 - Да? - спросил я.
  Он медленно стал приближаться ко мне.
 - Да я просто… - начал Сорок Шестой. – Увидел живую душу. Дай, думаю, поговорю с ней.
  Что-то мне не верится в его добрые намерения.
  Меж тем Сорок Шестой продолжал:
 - А то я всегда один. Иногда думается, что никого, кроме меня, в Подвалах нету. И…
  И не договорив, он напал на меня. Он хотел сделать это неожиданно и стремительно. Но не получилось. Я всегда начеку. Ибо подобное я видел, да и сам испытывал. Нет ничего ужасного, когда борешься со своим собратом. Но иногда приходится это делать. Иначе невозможно.
  Я его ударил первым. Потом ещё раз. Он попытался обхватить меня и повалить на пол. Но я врезал ему своим коленом в пах. Он зашипел и согнулся. Тут я его ударил в затылок. Он упал на пол. Не стал подниматься.
  Я быстро посмотрел по сторонам. Около стены увидел ржавую железяку. Она была похожа на деталь какого-то агрегата или машины. Но это не важно. Главное - её можно было использовать как оружие. Я шагнул к стене, поднял железяку, потом шагнул к Сорок Шестому и ударил его. По голове. Брызнула кровь. На меня попала. Сорок Шестой рухнул на пол во второй paз. И застонал. 
  Посмотрел я на Сорок Шестого и пошёл дальше
  В Подвалах очень туговато с едой. Каждый выкручивается, как может. Некоторое, вроде этого Сорок Шестого людоедствуют. Это уже никого не шокирует.


  Свет. Вспышка. Мрак. Вспышка…
  В этот Подвал я сначала заглянул, потом зашёл в него.
  Около стены на маленькой узкой кровати лежала Двадцатая. Кровать, по правде говоря, и на кровать была не похожа. Правильно её назвать - лежанка. Уверен, что если я лягу на эту лежанку, то почувствую, как воняет простыня, как воняет и смрадит одеяло, как грязна подушка. Такие лежанки в Подвалах почти у всех.
  Двадцатая повернула голову ко мне.
 - Привет, - сказал я.
 - Привет, - ответила она.
 - Как дела?
 - Нормально. Что-то давно тебя не видно.
 - Разве?... Не знаю. Мне кажется, я часто тебя вижу.
  В Подвалах очень мало женщин. Совсем очень мало. Дефицит. Женщины в Подвалах не такие, какими были они Наверху. Без косметики, красивых нарядов и всего прочего. Голый кусок мяса. Те, кто Наверху заметно были уродливы, но маскировали это той же косметикой, красивыми нарядами и прочим, в Подвалах выглядели более уродливо. И им нечем было скрыть своё уродство. Двадцатая была некрасива. Очень некрасива. Мне думается, что Наверху она даже внушала бы мне сильнейшее отвращение. Но в Подвалах… в Подвалах мало женщин. Совсем мало.
  Она смотрела на меня. А я глядел на неё.
  Я почувствовал, как пробуждаются мои инстинкты. Внезапно я ощутил невероятный безумный сексуальный голод. Я поразился самому себе. Проклятый зов плоти. Наверху я бы никогда не лёг с такой. Меня бы вырвало. Но сейчас, в Подвалах, я захотел утолить свой сексуальный голод. Я мысленно представил, как беру эту женщину, и возбудился ещё сильнее. Я не стану даже раздевать её. Мне хватит секунд десять. Утолить голод, и выбежать вон.
  Двадцатая, наверное, почувствовала мои намерения и протянула ко мне руку. Улыбнулась. Я знал, что нравлюсь ей.
  Я посмотрел по сторонам. Вдруг кто-то…
  Да, позади меня стоял, уперев руки в бока, Тридцать Первый. Он мрачно смотрел на меня.
  Без всяких слов я вышел из этого Подвала. Я побаивался Тридцать Первого. Двадцатая была его женщиной. И он был очень сильным. Он бы смог запросто убить меня.


  Этот Подвал был гораздо больше по своим размерам, чем все остальные. В него бы вместилось десять обыкновенных Подвалов. В самом центре был бассейн. Такой, какой раньше был в каждом детском саду Наверху. В бассейне была мутная вода, даже не вода, а какая-то совсем другая ЖИДКОСТЬ.
  Я тихо вступил в Подвал.
  Два Сторожа повернули в мою сторону лица.
 - Чего тебе? - недовольно спросил один из них.
 - Просто зашел узнать… - объяснил я. - Шевелится или нет...
  Второй Сторож фыркнул:
 - Иди давай. Шевелится - не шевелится… Много вас тут ходит, любопытных…
 - Извините… - сказал я и вышел из этого Подвала.
  Я на них не обиделся. Я их понимаю. Они, должно быть, очень смелые люди, раз согласились сторожить Бассейн. Вот и нервы поэтому всегда напряжены. Ведь в любой МОМЕНТ мутная вода может заколыхаться или забулькать. А то и ещё хуже - вылезут из бассейна ОНИ. Сторожа обязаны тот час оповестить всех.
  Мы не знаем, когда наступит МОМЕНТ. Мы не знаем, кто это ОНИ. Но мы знаем что в тот МОМЕНТ нам придётся спасаться бегством от НИХ. Но куда спасаться бегством? Только Наверх. Самые старые из нас говорят, что в тот МОМЕНТ откроется путь Наверх и мы выйдем туда.
  Когда это произойдёт? Мне так осточертело существовать в Подвалах. Я хочу выбраться Наверх любой ценой. Даже такой кaк этот МОМЕНТ и пробуждение ИХ. Я понимаю, что не все из нас успеют выйти Наверх. Многие станут ИХ жертвами. Но я жду МОМЕНТА.
  Если бы я только знал, как приблизить МОМЕНТ. Если бы я только знал, как пробудить ИХ. То я бы приблизил МОМЕНТ , я бы разбудил ИХ. Люди сначала бы меня прокляли, а потом Наверху мне бы поставили памятник. Это точно.


  Давно я не заглядывал в этот Подвал. Сюда дорога шла через некоторые участки моего мозга. Через особенные участки моей памяти, связанные с тем временем, когда я был ЮНОСТЬЮ.
  Тускло было здесь. Из всех лампочек в Подвалах эта лампочка в этом Подвале светила хуже всех.
  И слышен был звук падающих капель воды. Редких капель. С интервалом в минуту.
  Мне захотелось тотчас выйти. Но я не смог. Сердце не позволило. Сердце заставило меня стоять и видеть. Сердце меня выручило. В хорошем смысле этого слова, я имею ввиду.
  В этом Подвале спиной к стене сидел один человек. Когда-то он был для меня великим другом. И я для него.
  Он услышал мои шаги и посмотрел на меня.
  Мы долго молчали. Мне стало казаться, что он – галлюцинация. Мой бред.
 - Ты не узнаёшь меня? - спросил я его.
 - Нет, - покачал он своей головой. - Я не узнаю даже своих рук.
  И он показал мне свои руки. На них не заживали порезы, нанесённые когда-то им ножом. Порезы кровоточили.
 - Куда мы постоянно бежим? - спросил меня друг.
  Что он имеет ввиду?
 - Не знаю, - ответил я.
 - От кого мы бежим?
  Он, наверное, говорит о нашей жизни. И это похоже на то.
 - Я бы сказал по другому, - проговорил я.
  Друг слабо улыбнулся:
 - Как?
 - От кого и куда мы постоянно ползём?
  Друг издал несколько коротких смешков.
 - Что тебя рассмешило? - поинтересовался я.
 - Меня рассмешило то, что мы не о том беседуем.
 - Ты… ты прав, наверное.
 - Разве об этом должны говорить великие друзья после долгой разлуки?
 - Значит, мы ещё не встретились.
 - Возможно. Нам кажется, что мы видим друг друга.
  Опять воцарилось долгое молчание. Затем я вышел из этого Подвала.


  Вспышка...
  Свет…
  Вспышка...
  Мрак...
  Появились какие-то особенные тараканы. Развиваются лучше, чем люди. Скоро они создадут свою цивилизацию в Подвалах...
  Мрак…
  Вспышка…
  Свет...
  Сколько вообще Подвалов? То мне кажется, что их очень мало, то мне кажется, что их бесконечное множество. Либо мир из Подвалов, либо Подвалы в Мире.
  Вспышка…
  Вспышка...
  Мрак... 
  Свет...
  Вспышка…
  Скучно в Подвалах. Нет осени, нет лета, нет весны, нет зимы. Снега нет и, дождя. Радуги нет. В Подвалах одна погода. Психологическая погода.

  Вспышка…
  Свет...
  МОМЕНТ настал. Настал внезапно. В самом большом Подвале вода в Бассейне забурлила. ЧТО-ТО начало подниматься из воды.
  Мы испугались. Заметались. Забегали.
  Мы стали трясти самых старых из нас.
 - Где же ваше спасение?! Где оно?!!! - начали мы орать им прямо в лицо.
  Самые старые из нас мямлили что-то невразумительное.
  Мы забегали. Заметались. Испугались.
  Ох, как мы захотели так жадно жить! И я захотел. А ведь было время, когда я молил Господа, чтобы он прервал моё бренное существование.
   ...как-то непонятно, но…но мы выбрались Наверх. Вылезли. Выкарабкались. Выползли. Как-то непонятно, но выбрались.
  Наверху была светлая ночь. Мы все стояли на какой-то пустынной улице пустынного города. Горели два фонаря на столбах.
  Я почему-то ничему не удивился. А стоило. Ведь мы же покинули Подвалы! Надо было радоваться и смеяться. Вроде детей. А мы стояли, как вкопанные, и всё ещё дрожали от страха.
  И тут мы увидели не очень далеко от себя ИХ.
  ОНИ вылезли из Подвалов вместе с нами!
  И мы тогда побежали.
  Но ОНИ бежали быстрее нас. Догнать нас ИМ не составило особого труда.
  Я мчался, как ветер, я задыхался, мои ноги мелькали, сердце готово было выскочить из моего  тела. Но я начал всё же ЧУВСТВОВАТЬ приближение ЧЕГО-ТО, что сейчас схватит меня или...
               
  ...Я начал чувствовать, как в моё тело из-за спины вонзается нечто острое и металлическое. Я понял, что меня убивают. Это было необыкновенное ощущение. Меня убивали, я терял жизнь, и я ЧУВСТВОВАЛ это...

  ...потом всё было спокойно.
  ОНИ шли себе неспешно по улице.
  ОНИ нас поубивали и сожрали. Поэтому никуда и не торопились.
  Я видел ИХ, слышал ИХ разговоры. Меня не существовало. Я не жил. Но я всё же слышал и видел.
  ОНИ были похожи на всадников с гравюры Дюрера. Но разговаривали обычными голосами.
  Меня не было. Я где-то витал. Но голоса эти слышал.
  ОНИ неспешно шли по ночной городской улице и рассуждали, какое человеческое мясо вкусное, а какое невкусное. Какое слаще. Какое горькое. KТO-TO из НИХ громко сказал, что больше всего ОН ненавидит МОНСТРОВ. Поэтому и жрёт ОН МОНСТРОВ с великим наслаждением.
  Вспышка...
  Мрак...

2004 г.