Изр. гл. 1 Вылет из Сочи

                ВЫЛЕТ ИЗ СОЧИ



          Место у окна. Повезло. Можно ловить любой момент в иллюминаторе при движении самолета. Не придется тянуть голову как жираф через второго и третьего соседа по ряду, чтоб увидеть хоть что-нибудь в крошечном окошке. Хочу видеть все! все! все! И взлет, и посадку, и облака на высоте девять тысяч метров.  И может там, в небе над Израилем,  они будут  какие-то другие? Красные, розовые,  зеленые...  Ведь кто знает, в какой момент, каким образом, как и где Земля проявит свою неповторимость.  Я должна быть готова ко всему. Нет, я не жду и не жажду чудес и уж тем более еду не за чудесами, но я знаю, что они будут.


               И я уже готова видеть во все глаза широко открытыми духовными очами.
               Нет, это не обостренное восприятие, о котором говорят знатоки  человеческой психики и не эйфория. И не состояние восторженного   аффекта как следствие знаменательного события,  и не эмоциональный всплеск, часто неконтролируемый.  Это пластичное свойство  души изменяться в такт с Высшим, гибко прогибаться под волнами эфира, входя в резонанс с единым организмом  вселенной.
               Сейчас я стала песчинкой Творца, Он -  во мне,  и я - в Нем.    Это такая  ступень поднятия духа, на которой  ты уже давно не раб божий, но  и  не просто человек, а сын и соработник, сотворец, сосозедатель, сосозерцатель  через глаза, уши, обоняние, осязание и ДУХ.
               "Подняться к небу - вот задача. Подняться к небу - вот это труд!"  Сейчас здесь труда никакого и не было. Просто  чудо всегда не запрограммировано. На то оно и чудо. Не объяснимо. Не ожидаемо. Не прогнозируемо. Неизвестно откуда приходит.  Пути его неведомы. Понимание, что оно обязательно будет, придает сказочность каждому переживаемому моменту.
              Ожидания где-то сродни детским. Я  еду в сказку, где свои  чудеса и свои лешие бродят, свои русалки в Мертвом море плескаются.  Своя Баба Яга  с собратьями по ненависти забрасывает гранатами через границу с Газой. Да и богатыри есть свои. Они служат  в элитных подразделениях Голани, Сайерет маткаль, Дувдеван.  (Пушкинское  творчество всегда удачно предоставит эпитеты  для любого случая, и мой – не исключение).               
               Что за магнит на этой земле! Я еще только тут, но я уже вся там, и душа трепещет так, будто ожидание этой встречи длилось всю жизнь, и ничего более могущественного и значимого  уже произойти не может, как не может произойти рождение или вход в одну и ту же воду дважды. 
           Окружающая компания на ближайшие часы довольно приятная: рядом слева  от меня - девушка, еще дальше - молодой парень, еврей.  Вполне приятные попутчики.  На передних и задних креслах вокруг меня никаких маленьких, вечно чего-то требующих детей, никаких старушек, копашащихся в своих бесчисленных кулечках и сумочках, никаких молодых безбашенных оторвышей, любящих подпирать впереди стоящее кресло своими острыми коленями  (перекладываю на самолет опыт перемещения в городском транспорте). Как специально подобранные соседи для vip-полета!
        И вот самолет вырулил на стартовую точку. Считанные мгновения до взлета. Сердце замерло. Дух ждал старта в новое рождение. Сейчас в любое мгновение самолет двинется с места и...! Как там, у Гагарина: "Он сказал - "Поехали!" Он махнул рукой." Какую значимость порой принимает одно единственное слово! Как Гагарин - в  чарующую... неизвестность.
         Взгляд налево - она и он, случайно оказавшиеся моими ближайшими соседями на ближайшие три часа двадцать минут, спокойно сидящие незнакомые мне и друг другу молодые люди, скорее всего размышляющие по обыкновению о чем-нибудь житейском, приземленном,   как если бы  я на их месте из Ростова летела в Москву. Но они-то, они-то не знают, ЧТО именно означает для меня этот полет. Последнее замирание самолета перед стартом. Вместе с самолетом замирают и пассажиры. Много раз замечала, что, как правила, в такие минуты никто не чихает, ни кашляет, не заводит разговоры,  затишье перед бурей  рева двигателей.  Отсчет минут перешел в секунды.  И самолет дернулся с места. Как будто овчарке приказали: "Фас!" А выстрел сигнального пистолета  погнал толчком в спину спринтеров в финальном забеге   на олимпиаде.  ПОЕХАЛИ!!!  Плиты взлетно-посадочного покрытия мелькают быстрее, быстрее, еще быстрее, совсем быстро, и... о, Боже!  Что это? Что со мной?    Да что случилось? Господи, что происходит? Какой ужас! Так неожиданно! Беспричинно! Накатом. Где носовой платок?  Вынула из сумки предупредительно положенную вещь.   Солнцезащитные очки оказались  тоже под рукой. Во избежание возможного  внимания  и предусмотрительных вопросов от соседки слева  одеваю очки и прячу глаза  под    огромными темными надежными  стеклами. То и дело отворачиваясь к иллюминатору, приподнимая очки и промокая платком глаза и щеки. Паники никакой нет. Не трясет и не колотит. Но всё лицо мокрое. Это когда-нибудь прекратится? Когда же? И сама себе отвечаю - только бог знает. И тут, действительно, не поспоришь. Мои сами собой текущие слёзы как сами собой  испускающие кровь стигматы    у падре Пио, священника и монаха итальянского происхождения из ордена капуцинов, на руках и теле которого образовались  раны в местах расположения ран распятого Христа. Стигматы не исчезали у него до самой смерти.  Стигматы неоднократно осматривались независимыми врачами, которые не пришли к определённому выводу относительно природы этих ран. Святой Престол поначалу отнёсся к стигматам отца Пио с большим недоверием, монах был на протяжении почти десяти лет с 1923 по 1933 год фактически полностью изолирован от внешнего мира в своей келье, однако, в конце концов, Ватикан признал их сверхъестественное происхождение.
                Откуда что берётся и куда уходит?   Ведь я по дороге на Святую Землю, в ожидании страстной пятницы и крестного пути, в ожидании воспоминаний распятия Христа, в ожидании распятия  в личностном преломлении. И возможно, моё собственное распятие уже началось.  А слёзы как немые свидетели. И только  понимаешь, что в эти самые секунды уже подвержен влиянию высших сил.  Остается лишь замереть и ждать, уткнув лицо в иллюминатор,  что с тобой еще может произойти в каждую следующую секунду.  Явление это божественного порядка, поэтому  переносить надо спокойно,  лично,  как внутреннюю молитву.   За окном все  замелькали облака, мне было не до них. Слезы лили около получаса. Процесс прекратился так же неожиданно, как и начался: открыли краны с водой, оставили на какое-то время не меняющийся напор,  и через какое-то время одним движением вентили закрутили обратно. И как и не было ничего.
             Это, по-своему,  достаточно редкое явление заслуживает своего особого внимания и разъяснения.