Часть I. Почему не горят рукописи 3

ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
(Фантастический политический детектив)
Часть первая
Почему не горят рукописи
-------------------------
Глава третья. Привычные заботы, странности и эксцессы
----------------------------------------
(Экспериментально-исследовательская лаборатория УВР ФСБ)


У Людмилы Кирилловны Бердниковой за плечами скопился серьёзный "послужной список": множество опубликованных монографий, хорошо известных в узком учёном кругу (по биомедицине, генетике, экзотическим ядам и токсинам, нейрорегуляции и проницаемости гемато-энцефалического барьера), докторская диссертация, престижная работа. Она вырастила и воспитала двоих детей. Сын геройски погиб, исполняя свой долг на службе в МЧС, дочь вышла замуж. В начале 2010-го к Бердниковой приехал старый друг семьи, генерал Дмитрий Иванович Чёрный, и сделал предложение, от которого Людмила Кирилловна не смогла отказаться: позвал заведовать экспериментальной лабораторией недавно сформированного секретного подразделения ФСБ - Управления Внутренней Разведки.

Объяснять бывшим коллегам причины своего ухода из исследовательского института Бердникова не стала. С ФСБ её давно связывало тесное, хотя и неофициальное сотрудничество. Она знала, что на новом месте у неё будет расширенный доступ к информационным базам, самостоятельность и интересная работа. Что ещё нужно женщине, которая плодотворно провела полвека и хочет хоть немного отвлечься от тяжёлых мыслей?

Ко всем своим коллегам и сотрудникам Людмила Кирилловна относилась со спокойной симпатией, но очень быстро приобрела любимчиков. Может, сказалась утрата: дочь и трое внуков лишь отчасти компенсировали ей потерю сына. Кроме своих лаборантов и помощников, она особо благоволила Игорю Сокольскому, а в последнее время - одному из его подчинённых, Вячеславу Ольгину. И благоволение это строилось не только на женской симпатии. Бердниковой нравились умные и понятливые мужчины, которые оказывались способными оценить значимость её работы и даже принять в ней участие, по мере сил и возможностей.

Когда возникла проблема с "погружёнными"... Впрочем, эту историю лучше пересказать подробнее: ещё недавно группа террористов вживляла людям импланты, которые позволяли погрузить человека в транс, а потом заставить убивать других людей, воровать документы и закладывать бомбы. Под действием импланта, "погружённый" попадал в подобие виртуальной игры, не понимал, что действует в реальном пространстве и убивает по-настоящему. Когда преступную организацию разоблачили, все жертвы были освобождены от имплантов. Но несколько человек не пожелало вернуться в реальный мир. Их осталось пятеро. Все лежали в подобии комы, на искусственном жизнеобеспечении. Лишь по мозговой активности можно было догадаться, что в своём странном сне они продолжают жить. Врачи не могли найти средство вывести пациентов из "погружённого" состояния и попросили помощи у специалистов из УВР.

Примерно эту проблему майор Бердникова пыталась донести до Славы Ольгина. Она занималась изучением "погружения" с самого первого момента, как стало известно об имплантах и у неё было подозрение, что неудачные попытки разбудить "погружённых" - лишь полбеды. Импланты из их позвоночников удалили, но непредсказуемая реакция мозга удерживала в состоянии отключения всех телесных реакций. Если они и дальше продолжат спать своим странным сном, начнут атрофироваться не только мышцы, но и внутренние органы. Мозг перестанет получать питание и человек умрёт, так и не вырвавшись из своих виртуальных грёз.

Слава не был уверен, что понимает всё. За тридцать три года своей жизни он усвоил много полезных знаний, но биомедицина не входила в их число. Перед ним на столе лежала закрытая чашка Петри с крошечной штучкой, похожей на половинку ёлочной иголки - образец извлечённого из человеческого позвоночника импланта, обезвреженный, но всё ещё представляющий интерес.

- Без контроля оператора, это устройство может сработать непредсказуемо. Например, многократно усилить эмоциональные импульсы и наложить их на воображаемую картинку, создав виртуальную реальность, практически неотличимую от настоящей, - объясняла тётя Люся.

- Именно так оно и действовало, если судить по показаниям тех, кому вшивали импланты, - напомнил Слава.

Майор Бердникова, невысокая худощавая женщина с копной рыже-чалых волос и мясистым носом, критически прищурила один глаз.

- Дело в том, Славочка, что когда системой руководит оператор, он подаёт конкретно выстроенный видеоряд, который тщательно подбирается и контролируется. Как бы тебе проще объяснить... Представь, что ты запускаешь ракету, нацеленную на вражескую базу. - Она развела руки, словно обхватывала ими предполагаемый снаряд. - Если бы ракета была мыслящим существом, она могла наблюдать, как проносится под ней земля, как приближается лес, а потом среди него появляется крыша, на которую она нацелена, но наблюдения ракеты не изменили бы направление её полёта. А теперь представь, что связь оператора с "мозгом" этой ракеты прервалась и она получила возможность лететь, куда захочет! Дальнейшая траектория будет зависеть только от её предпочтений. Но она не осознаёт, что её стремление осмотреть красивую лужайку закончится тем, что от лужайки останется одна воронка.

- То есть, человек, находясь в спонтанном "погружении", может вообразить себе что угодно и по своей воле ограбить банк или напасть на президентский кортеж? - осторожно уточнил Ольгин. - То есть, мог бы, если бы его тело не оставалось в "отключённом" состоянии?

- Вроде того, Славочка! - бросила Бердникова и потянулась к закипевшему чайнику. - Вроде того... Но не совсем! Тут большую роль играет расторможенность, которая освобождает подопытного от этических норм, от страха перед ответственностью, от заученных правил... Ты каркадэ с сахаром пьёшь?

Ольгин кивнул, мало осознав её вопрос. Всё его внимание было направлено на тему разговора.

- Почему Капустину удалось с этим справиться? - спросил он, но тут же продолжил сам: - Только потому, что он сопротивлялся с самого начала и в его подсознании уже закрепилась необходимость... ну, не знаю... борьбы с любой галлюцинацией? Его пытались "погрузить" без импланта, прямым воздействием, а вы сами говорили, что в техническом плане это даёт преимущество тому, кто "погружает". Или всё зависит от каких-то скрытых способностей самого Юраши?

Бердникова с интересом наблюдала за Ольгиным, потом разлила тёмно-красный напиток по большим чашкам и кинула в каждую по насколько кусочков коричневого сахара.

- В каждом из нас заложено то, что отрицал Зигмунд Фрейд, - проговорила она, размешивая горячую жидкость. - Чёткое различение добра и зла, совесть, которая тем сильнее, чем ближе человек к своему естественному состоянию.

Настал черёд Ольгина посмотреть на маленькую женщину с интересом.

- И не смотри на меня так! - воскликнула та и подвинула к нему кружку. - Фрейд заявлял, что если бы не предписанные обществом запреты, человек скатился бы до животного состояния. Я считаю, что всё наоборот: скопившийся за несколько тысяч лет "культурный налёт" научил человека оставаться глухим к голосу совести. Ты веришь, что мы произошли от обезьяны?

- Провокационный вопрос! - засмеялся Слава. - Глядя на некоторых людей, я подумываю: может, правда? - признался он. - Стандартный ответ, да? Но если честно - не верю. Мне кажется, что в человеке есть нечто, чего нет ни у одного животного.

- Что именно? - заинтересовалась Бердникова.

- Способность сознательно реагировать на голос за правым плечом, - ответил Ольгин и спрятал нос в кружку. - Вкусный чай!

- Да ты философ! - серьёзно похвалила тётя Люся и потрепала его по коленке. - Не тушуйся! Мне нравится смелость, с которой ты говоришь то, что думаешь. Лично я с тобой совершенно согласна! Именно эта способность отличает нас от животного мира. У нас есть свободная воля и мы выбираем, поддаваться нам злу или не поддаваться.

- Я бы хотел попробовать, - признался Слава, отставляя кружку. - Что мне грозит в случае неудачи?

Бердникова задумалась, глядя через стеклянную стену на установку около медицинского кресла.

- Трудно сказать, - призналась она. - Юра Капустин был вынужден сражаться с "погружением", находясь под воздействием наркотиков - и всё-таки ему удалось нащупать реальность и вырваться. Многие из наших пациентов с имплантами даже не пробовали сопротивляться: их задания не выходили за рамки обычных для них занятий. Если твой мозг будет свободен от медикаментозной расторможенности, ты можешь вообще не погрузиться. Просто не потеряешь контакта с реальностью. Особенно если у тебя нет склонности к игромании.

- Вот от этого Бог миловал, - поспешил признаться Слава. - Но я всё равно могу сознательно это сделать. Послушайте: я здоров, как бык, у меня нет никаких хронических дефектов, я не игрок, но хочу подвергнуться воздействию, чтобы понять, как это выглядит изнутри. Какие ещё могут быть препятствия?

Людмила Кирилловна покачала головой и с хрустом разломала в кулаке сушку. Она сомневалась.

- Что ещё может случиться? - не отставал Ольгин.

- Меня волнует твоя психика, - призналась Бердникова. - У тебя высокий болевой порог, что позволяет тебе не терять связи с реальностью даже при сильном физическом воздействии. При некоторых обстоятельствах это - минус: ты склонен терпеть до последнего, когда это совершенно не нужно. Зато ты - явный эмпат.

- Но ведь именно это и нужно! - воодушевился Ольгин. - Чтобы понять, что происходит с другими... Я может быть, не так понимаю суть проблемы, но, чтобы разобраться, что делается с "погружёнными", нужно пережить это самому. Почему-то ведь вы выбрали именно меня?

- А вот это уже провокация с твоей стороны! - высказала ему Бердникова.

Некоторое время они молча пили чай, потом тётя Люся и поднялась со стула.

- Хорошо, скажу о других твоих недостатках! Ты остро на всё реагируешь. Твоя способность к эмпатии легко переходит в эмоциональное сопереживание. Ты начинает идентифицировать себя с другим человеком, а это мешает увидеть причины его состояния. Идеальный эмпат, при искренней заинтересованности, всегда остаётся наблюдателем, как если бы стоял за плечом, а не влезал в шкуру подопытного. - Она вздохнула. - Тебе нужно попытаться вытянуть пациента в свою реальность, а не дать ему утянуть тебя за собой. В противном случае, эффект непредсказуемый. Но выбора у нас нет! Единственный, кого ещё я могла бы использовать в эксперименте - Игорёк. Вот у него идеальные данные! Но...

- Что с ним не так? - живо спросил Ольгин, озаботившись состоянием шефа.

Бердникова ткнула его пальцем в плечо.

- Расслабься! Ему без экспериментов дома ночевать некогда, да и травм многовато за последнее время. У каждого человека свой предел прочности. Проверять, как близко Игорёк к нему подошёл, не имею желания! Тебя помучить - другое дело!

Бердникова забрала пустые чашки и пошла к раковине. Слава остался сидеть у стола, раздумывая над её словами.

- В общем, я готов, - сказал он минуты через две. - Что нужно делать? В смысле, наверное к этому нужно подготовиться?

- Нужно, - согласилась тётя Люся, не оборачиваясь. - Сперва нужно получить "добро" от Дмитрия Ивановича. Потом ты будешь отдыхать, поработаешь в спортзале с умеренными нагрузками и будешь питаться по рациону, который я составлю. За двенадцать часов до опыта - никакой еды! Ну, это я подробно распишу... - Она повернулась с двумя чистыми кружками и посмотрела на него через всю комнату. - Ох, Славочка! Мы с тобой берём на себя огромный труд и такую же ответственность! - Подумала немного и добавила: - Особенно я.


* * *

К концу рабочего дня Сокольский вернулся на базу УВР, расположенную в одном из отремонтированных зданий "Красного Треугольника".

- Проверь, откуда звонок, - сказал он майору Киппари, заходя в координаторскую. - Пятый раз кто-то к Серафиме прорывается.

Вчера он забрал себе телефон супруги, а ей дал аппарат, через который можно связаться только с ним. Он доверял Симе, но делал скидку на женское любопытство: вдруг кто-то позвонит и она не выдержит, решится ответить. Не хватало, чтобы её местоположение засекли по мобильнику.

- Давай, я отвечу, - предложила Инга и забрала у него трубку.

- Стой! - остановил её Мотя, набирая команду на пульте. - Секунду... Всё, теперь не вычислят, где телефон. Подольше говори, - напомнил он, подключая систему отслеживания.

- Я слушаю! - стараясь говорить чуть выше, отозвалась Инга в трубку.

- Это Серафима Андреевна? - спросил мужской голос.

- Да. - На всякий случай Берестова старалась говорить коротко, вдруг звонящий знает Серафиму. Но он не знал.

- Ой, как хорошо, что я до вас дозвонился! - радостно высказал мужчина. - Видите ли, я ваш новый врач. Моя фамилия - Ивановский. Мне сказали, что у вас на руках остался ключ от шкафчика, где лежат карточки платных больных, которых мы на дому продолжаем лечить...

Берестова вопросительно посмотрела на Сокольского.

- Дубликат у зав. отделением, - тихо подсказал тот.

- Так ключ ещё у зав. отделением должен оставаться, а мой у меня! - радостно ответила Инга в трубку.

- Вот в том-то и дело! - поддержал беседу человек, назвавший себя Ивановским. - На связке ключа почему-то нет и кто его последний раз видел - неизвестно. Мне ваш телефон дала Марина Петровна, которая за вас осталась, сказала, что быстрее вам дозвониться, чем искать. Вот позарез нужно! Поймите, я новичок и мне не хотелось бы с самого начала попадать впросак, а я не могу ничего делать, пока не прочитаю историю болезни. И Арсен Муратович уже уехал!

- Заметь: перечислил всё начальство твоей супруги, - негромко высказал Мотя. Сокольский кивнул.

- Но я сейчас не дома, - поддержала беседу Инга. - Я в гостях, у подруги. Ключ, конечно, со мной, но я выпила, за руль сесть не могу.

- И не нужно! - обрадовал её собеседник. - Вы просто скажите адрес, а я подъеду и вы мне вынесите ключ. Всего-то минута! Я расписку оставлю, что его взял.

Сокольский снова кивнул и Инга покладисто ответила:

- Хорошо, пишите адрес... - Она продиктовала улицу и дом, в котором была одна из служебных квартир УВР. Потом добавила: - Вы как подъедете - просто позвоните по телефону и я спущусь к вам.

Мотя кивнул, что можно больше не тянуть время. Инга простилась с собеседником и отключила телефон.

- Сказал, что подъедет минут через сорок, - объявила она.

- Игорёк! Он сейчас на канале Грибоедова, неподалёку от твоего дома, - доложил Киппари.

Сокольский задумался.

- Серафима говорила, что должен прийти новичок по фамилии Ивановский, - проговорил он, прохаживаясь по координаторской. - И ключ она не успела отдать.

- Номер, кстати, не на Ивановского зарегистрирован, - заметил Матвей.

- И зачем ему торчать у нашего дома? - продолжил Сокольский. - Через сорок минут, говоришь? - Он оглядел своих подчинённых. - Тогда за дело!

- Погоди! - остановила Инга. - Лексус ваш где?

- Я на нём приехал.

- Надо его в тот двор загнать. - Она пояснила свою мысль: - У твоего дома на канале машины нет, значит Серафима должна была уехать на ней. И я сказала, что за руль сесть не могу. Если бы приехала к друзьям на такси - сказала бы что-то другое.

- Точно! - Машину его брат когда-то выбрал заметную, большую, белую. Наверняка грабители её запомнили и если не увидят во дворе - могут заподозрить неладное. - Едем! - скомандовал он. - Матвей! Поднимай Шхеру с его силовиками, без них не обойтись.


* * *

Солнце закатилось, в полутёмном дворе горел всего один фонарь. Снег успел дотаять до состояния ноздреватой ржаной корки. Кое-где светились окошки, но видимости это не прибавляло. В центре двора - клумба с редкими, голыми кустами, между которыми прочно улежались грязные, наполовину оттаявшие сугробы. Водитель дешёвой иномарки некоторое время оглядывался, прикидывая, как удобнее развернуться. Потом двинулся из подворотни во двор налево, объехал клумбу и остановился, погасив фары. Почти сразу зазвонил телефон у Инги. Она стояла у окна на одной из тёмных лестниц. Выждав несколько секунд, она ответила:

- Я слушаю!

- Извините, это опять Ивановский, - приглушённо прозвучал тот же голос, который она слышала сорок минут назад. - Я тут внизу уже.

- Хорошо, я сейчас спущусь, - пообещала Берестова и отключила трубку.

Никакого волнения она не ощущала. Да и зачем дёргаться? Во дворе рассредоточились несколько силовиков Тимофея Шхеры, сам весёлый командир притаился сбоку от оконной ниши. В полумраке Берестова различила, как он бодро кивнул. Она тоже кивнула и пошла вниз по лестнице. Тимофей достал рацию и негромко сообщил:

- Она спускается!

Когда из подъезда вышла женщина в шубке и капюшоне, сидящий на заднем сидении человек спросил:

- Это она?

- Да кто её знает! - ответил водитель, потирая руки, словно они замёрзли. - Шубка похожа, кого-то ждёт... Вон, в том углу белый Лексус. Она!

Женщина шагнула вбок, её тёмный силуэт сливался со стеной дома.

- Будем считать, что она. Погоди! Я лучше сам подойду, - остановил пассажир водителя.

Подъезд дома располагался неудобно: сбоку от него начиналась каменная лесенка, под ней - скамейка и куст. С другой стороны наружная шахта лифта загораживала единственный фонарь. Всё это мешало и убийца решил, что лучше не рисковать, стреляя на ходу. Выйдя из машины, он направился в обход центральной клумбы, держа в опущенной правой руке замысловатый предмет. Левой он махнул женщине. Та призывно помахала в ответ, явно ничего не подозревая. Даже сделала шаг навстречу.

Десять шагов до цели, девять, восемь... Человек вскинул руку.

Что-то тяжёлое ударило его вбок, отбросив на асфальт. Из руки с грохотом вырвалось пламя, веером разойдясь вдоль земли, в бордюр, в стену дома. Взревел двигатель иномарки: водитель, бросив товарища, ринулся к арке. Навстречу вспыхнул свет: подворотню перегораживал микроавтобус. Ударив по тормозам, водитель вывалился из машины и кинулся бежать, шарахнувшись от кого-то чёрного, не слушая криков "Стой!" или что-то там они ещё ему приказывали. На противоположной стороне двора виднелась другая арка! Увернувшись от теней, водитель бросился в спасительный проход... И ослеп от белой вспышки: проход загораживала ещё одна машина, как ему показалось, огромная.

- Не возьмёте! - выкрикнул парень, кидаясь в узкое пространство между машиной и стеной. Как раз хватит проскочить... И больно ударился об дверцу "Патриота". Грохнувшись навзничь, ошеломлённый парень попытался отползти, но обнаружил, что над ним нависают двое спецназовцев с автоматами.

- Лежать! - рявкнул один. - Лицом в землю! Готово! - доложил он. Из-за его спины вышел ещё один человек - полковник Сокольский.

- Пакуйте, - бросил он, доставая телефон и скомандовал: - Включайте фонари!

Через несколько секунд во дворе так посветлело, что проступили все рельефы и углы. Сокольский быстрым шагом дошёл до подъезда. Берестова стояла у куста. Откинув капюшон, она стащила с головы шлем. Белые волосы заблестели золотистым оттенком в мягком свете фонарей.

- Цела?!

- Что со мной будет? - ответила Инга Сокольскому. Говорить, что убийца успел пальнуть вдоль асфальта и едва не попал ей по ногам, не стала. Шхера видел, что его парни лопухнулись, не смогли одним ударом вышибить из рук преступника автомат. Сам разберётся.

- Мне интересно, что такое важное было у нашего старичка, что они решили свидетелей убирать? - проговорила она, снимая шубку и расстёгивая бронежилет.

- Это мы у них самих спросим, - пообещал Сокольский, глядя в ту сторону, где силовики запихивали в машину задержанных. Что-то в его тоне заставило Ингу внимательно вглядеться в лицо начальника, точнее, в его ровно очерченный профиль. Свет прорисовывал остро проступившую линию скулы. "Злой, как чёрт! - неожиданно подумала Берестова. - Давно я тебя таким не видела! Парням не позавидуешь, с живых он не слезет..."

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/09/1564