Часть I. Почему не горят рукописи 5

ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
(Фантастический политический детектив)
Часть первая
Почему не горят рукописи
---------------------
Глава пятая. Категоричные меры воздействия
---------------------------------
(Ленинград, дом на Литейном. 1938 год)


Василий Викторович Соколов воспользовался тем, что старший коллега вышел в туалет, спустился на этаж ниже и мягкой походкой двинулся по пустому коридору. Он знал, что в этот час в кабинете, который ему нужен, никого нет. То, что он собирался сделать, ставило точку не только на его служебной карьере, но и на жизни. Об этом Соколов сейчас не думал. Он давно приучил себя думать только о том, что предстоит сделать. Эмоции, страхи, опасения - весь этот бессодержательный бред не может себе позволить мужчина, который отвечает за благополучие и безопасность родных людей.

Здание построили несколько лет назад. Монолитная, бетонная коробка, снаружи производящая именно то впечатление, которое должна производить: силы, крепости и беспощадности. Даже кирпичные стены "Крестов" казались Василию изящными по сравнению с этим зданием, словно врубленном в начало Литейного.

Внутреннее убранство заметно отличалось, казалось обжитым и совсем не страшным. Так за крепостными стенами, отпугивающими врагов, могут прятаться изящные залы, светлые комнаты, широкие коридоры, предназначенные только для своих. Двери, простые, но крепкие, запирались надёжными замками, но Соколов припас ключи. Украл, понимая, что кому-то очень не поздоровится из-за этих ключей. Но из всех грехов, которые заставляли Соколова опускать плечи, этот даже грешком назвать - большое преувеличение.

Щёлкнул замок. Василий вошёл в тёмный кабинет, убедился, что шторы опущены, включил свет. После чего заперся изнутри и уверенно направился к рабочему сейфу коллеги. Вынув несколько папок, он сел на край стола и принялся быстро перелистывать страницы. Нужное нашёл почти сразу, бросился за стол, жадно вчитываясь в бумаги, разглядывая плохонькие фотографии.

"Владимир Викторович Сокольский, из псковских дворян..." Перечислены даже монографии деда. Никогда он не пропадал без вести, его застрелили прямо на улице и только его внук Вася знал об этом. Промолчал, не сказал ни сестре, ни брату, что тело старика Сокольского бросили в общую яму. Смена фамилии не помогла и не могла, наверное, помочь. Сейчас Вася Соколов понимал, что раскрутить всю его комбинацию не составит труда, было бы кому за это взяться. Деда убили в 22-м. Никто не связал тогда его с рьяным "защитником революции" Васей Соколовым, но вот, всплыло. В 38-м, а может и раньше. Кто-то должен был собрать все эти сведения и держать до времени, когда понадобится разоблачить очередного "врага народа" в своих рядах.

Время пришло. Вася читал, сминал страницы и кидал в пододвинутое ведро. Когда кинул последнюю - взялся пересматривать другие дела из сейфа, потом ему почудились шаги, он бросил читать и просто порвал всё в клочки, отправив вслед за делом своей семьи. Руки его не дрожали, когда он чиркал спичкой и поджигал ворох бумаг. Закурив, сидел на краю стола, время от времени добавляя огню пищу, пока не сжёг дотла.

"Всё? - подумал он отрешённо. - Нет, не всё!"

Обойдя стол, он сел и вынул пистолет. Зажав в углу рта папиросу, проверил обойму и щёлкнул предохранителем. Страха он не испытывал, но стало противно до тошноты. Самоубийство - мерзкий, глупый, никчёмный поступок. Так себя ведут нервные, впечатлительные слабаки. Но есть ли выбор? Все считают, что Василий Соколов - человек железной воли. Мол, у него внутри стальной стержень вместо позвоночника. Такого не согнёшь, можно только сломать. Но суть в том, что он уже сломан. Он сам себя сломал, ещё в двадцать лет, когда решил, что лучше присоединится к хаму, лишь бы не погибнуть и не бежать из страны.

- Гнилое нутро, - проговорил он вполголоса. - Дед был прав...

Слух уловил шаги в коридоре. Соколов погасил остаток папиросы в пепельнице и взял пистолет. Будут искать его родню, не имея ни имён, ни координат? Всё равно можно найти, но гораздо сложнее. Проще оставить, как есть, тем более, что самой заметной фигурой из всех Соколовых был он сам. Остальные - разве что, ради отчётности. Единственный источник информации - тоже он. И если здесь захотят,- даже из него вытрясут имена и адреса. Наверное. Или не вытрясут, но проверять он не имеет права. Шанс у него только один и если не использует - другого не будет...

В двери постучали, потом начали ломиться. "Родька! Лишь бы выжил Родька! Не надо ему страдать за отца", - подумал Соколов, поднося пистолет к голове.

В тот момент, когда с грохотом распахнулась прочная створка, он нажал на спусковой крючок...


* * *

(Санкт-Петербург, Юго-Запад, 2019 год)


Спальные районы похожи друг на друга. Этот укомплектован в конце 60-х однообразными блочными девятиэтажками 600-той серии, с поэтическим названием "Корабли". Строить их несложно: соединили готовые бетонные коробки, вставили рамы и двери - и готов дом для трудящихся! Не беда, что звукоизоляции - ноль, кухня 6 метров, санузел крошечный - зато есть лифты, мусоропровод.

Весь Юго-Запад ими утыкан, этими бетонными коробками. Эстетичным их вид не назовёшь, но люди живут. После 1982 года подобные дома строили лишь "спорадически", в мелких населённых пунктах. Оно и к лучшему. Современные проекты, как их ни ругай, даже в самом простом варианте выглядят презентабельнее. Да и удобнее.

В таком вот доме-корабле, в спальном районе, родился Вячеслав Борисович Ольгин. То есть, он буквально там родился. Мать поздно вызвала Скорую и ребёнок появился на свет прямо в квартире, на новеньком диване, о котором Анастасия Андреевна Кочеткова потом очень сожалела. По счастью, ребёнок выжил и у матери, кроме запачканного дивана, никаких осложнений не было.

Слава не любил сюда приезжать. Идя сквозь знакомые дворы, даже по сторонам не смотрел. Не потому, что ему не нравились новенькие детские площадочки с весёленькими качельками и пластиковыми горками или его не устраивал регулярно обновляемый асфальт, на котором, вдоль поребрика, выстроилось бесчисленное количество автомобилей - намёк, что благосостояние жильцов стареньких "кораблей" с замазанными по фасадам трещинами немногим хуже, чем у тех, кто напокупал квартир по элитным жилмассивам где-нибудь в районе "Балтийской Жемчужины".

Слава не любил приезжать к матери, потому что общаться с ней становилось всё тяжелее. Он регулярно пересылал ей деньги, раз в два-три месяца являлся сам, проверял, заплачены ли коммунальные счета. Его телефон (без ведома матери) имела одна из соседок, чтобы позвонить, если потребуется присутствие сына.

Сегодня он явился, не предупредив. Хоть у Славы был свой ключ, он позвонил. Звонок не сработал. Пришлось постучать в обшарпанную железную дверь кулаком. Минуты через две замок щёлкнул и на пороге появилась женщина в вылинявшем халате и шлёпанцах на босу ногу. Мутным взглядом посмотрев на Ольгина, женщина тряхнула головой, словно ничего иного и не ожидала, и отступила в сторону.

- Припёрся! Бандит! Чего надо?

При этих словах она оторвалась от дверной створки и ушла вглубь квартиры, мало заботясь о том, зайдёт её гость или сразу же повернёт в обратную сторону. Ольгину очень хотелось уйти, но он сдержался, шагнул через порог и затворил двери.

Мать уже сидела на кухне, облокотившись на кухонный стол и подперев голову. Когда-то шикарные тёмные волосы её сплошь пересыпала седина. За причёской она давно не следила, увязывая нечёсаную шевелюру в "хвост", из которого выбивались отдельные прядки. Лицо её, бледное, помятое, покрытое преждевременными морщинами, ничего не выражало. На столе стояли пустые бутылки и грязные блюдца. Воняло помойкой и куревом. Уже года три Слава заставал подобную картину в каждый свой приезд. С тех пор, как Анастасия Андреевна уволилась с последнего места работы, становилось всё хуже и хуже.

Ольгин достал из кармана конверт и огляделся, куда бы его положить. Потом посомневался и протянул матери.

- Где этот твой? - спросил он.

- А тебе что? - резко спросила женщина и выхватила из его руки конверт. - Деньги принёс и катись! Думаешь, мне очень нужно, чтобы ты сюда шлялся? У всех дети как дети, а мой припирается раз в несколько месяцев! Ну и не нужно мне вовсе!

Слава в очередной раз подумал: "Если бы не твоя фраза, которой ты меня всегда встречаешь..." Но промолчал. Вместо этого пошёл в комнату.

- Где счета за квартиру? - спросил он издали.

Мать поднялась со стула и поплелась за ним.

- Откуда я знаю? У Толи надо спрашивать. Его дело - ходить, платить.

- Твой Толя в глаза не видел, где эту плату принимают, - огрызнулся Ольгин, роясь в секретере. Кроме пустых коробок от лекарств, старых газет и затёртых советских открыток, в нём невозможно было ничего отыскать. - Зачем он тебе вообще нужен, этот очередной Толя?

- Молчи! - Мать махнула на него рукой и плотнее запахнула халат. - Не твоё дело! Ой, как вы все мне надоели!

Она доплелась до дивана (другого, принесённого полгода назад с помойки) и упала на него, схватившись за голову.

- За что мне такое наказание? Бандит! Всю жизнь ты мне испоганил! Ой, всю жизнь!..

Слава выпрямился и посмотрел на мать, как она жалко притулилась на краю дивана и качается из стороны в сторону. Бросив пачку бумаг, в которой искал счета, Ольгин шагнул к дивану, опустился на корточки и схватил женщину за руки, силой отведя их от её головы.

- Мама! Я не бандит! И не я твою жизнь испоганил, а этот самый Толя и все, с кем ты до него жила! Посмотри на меня, хватит отворачиваться! - Он тряхнул её руки. - У тебя работа хорошая была, ты же специалист! Всё было! Ты красивая женщина, тебе ещё пятидесяти нет, а выглядишь, как бабка какая-то... Сколько лет ты этих гадов, одного за другим, на своей шее тащишь? Они нигде не работают, крадут твои деньги. Всегда так было: водили сюда собутыльников своих, над тобой издевались. Сколько раз тебя заставляли аборт делать? Думаешь, я маленький был, ничего не понимал? Ну почему же ты за этих ублюдков всё время горой стоишь?!

Мать помотала головой, сделала попытку оттолкнуть его, потом заплакала и обхватила сына руками за шею.

- Прости, Славочка! Прости ты меня, окаянную...

"Ни к чему это не приведёт! - подумал Ольгин, успокаивая мать. - Давно надо было силой её увезти отсюда. Но куда? И почему? Квартира-то её..."

Теперь он ругал себя за то, что не находит слов, не находит силы взять и изменить всё это. Сбежал, мать после этого чуть не прокляла его. Хотя наверное, она хотела, чтобы он сбежал.

Раздались громкие голоса, входная дверь с шумом распахнулась. Мать моментально отпустила шею Ольгина. Он поднялся и шагнул в коридор. На пороге толпилось человека четыре полупьяных мужиков разной степени потёртости. В пакетах звенели бутылки.

- О, а ты чё припёрся?! - воскликнул один из забулдыг, но вперёд не двинулся. Высокая, широкоплечая фигура Ольгина и его категоричный вид не позволяли Толе приближаться ближе чем на три метра. - Деньгу притаранил мамашке? Так давай, проваливай теперь! А за квартиру я заплачу.

Ольгин сам подошёл.

- Быстро повернули и вон отсюда! - скомандовал он.

- А ты кто такой?! - протянул один из приятелей Толи, здоровый жлоб.

Ольгин достал из кармана удостоверение и сунул ему в нос.

- Старший лейтенант ФСБ. Сами уберётесь, или мне наряд вызвать?

Мужики попритихли, а потом сдали назад, пихаясь локтями и боками в узком коридоре.

- Ты тоже, - мрачно сказал Ольгин Толе.

- Эй! А я куда пойду? - возмутился тот.

- Откуда пришёл - туда и катись!

Он готов был схватить Толю за шиворот и выставить пинками, даже хотел, чтобы тот начал сопротивляться. Но мужик перепугался его категоричного вида и выставился сам. Ольгин закрыл двери, со злости защёлкнув все замки, и вернулся в комнату.

- И что теперь? - вяло спросила заплаканная женщина.

- Собирайся!

- Куда? - удивилась она.

- В клинику! Всё, мама, я слишком долго это терпел. Давай, собирай вещи, переодевайся. Тебе нужна помощь, сама ты уже не справишься. Квартиру я закрою и замки поменяю. Этот Толя непрописанный тут живёт?

Мать кивнула и робко потянула со стула юбку.

- Хорошо! Одевайся!

Ольгин распахнул дверцы старенького платяного шкафа и разом вывалил оттуда ворох тряпья, чтобы добраться до чемодана...


* * *

- Никого тут нет, - определил Юра Капустин, подёргав закрытый ставень на окне.

- А следы от машины? - Даниле Некрасову не хотелось сдаваться. - Вот же, видно, что свежие. С ночи подтаять не успели и ведут прямо к тому сараю.

Они подошли к сооружению из старых, серых от времени досок. Юраша подёргал ворота.

- Изнутри заперто. Видишь, замочная скважина - ключом закрывается. Ну ка, подсади!

Некрасов с готовностью подставил плечо. Капустин хоть и был старше, со своей неуёмной внутренней энергией всегда лез вперёд. Опершись на плечо молодого коллеги, он поставил ногу на неровность доски, оттолкнулся - и ловко закарабкался к маленькому, забитому досками окошку над воротами. Лихо удерживаясь на кромке косяка, он просунул руку между криво прибитых досок и несколько раз сильно толкнул. Раздался треск, после чего Юраша подтянулся ближе и заглянул в образовавшуюся дырку. Потом оглянулся и спрыгнул.

- Пусто! - оповестил он. - Нет там внутри никакой машины и пол чистый, будто её и не было.

- Куда тогда эта "Газель" делась? - удивился Данила.

- Может, соседка просто не заметила, что он уехал? Или он вообще не приезжал.

Через несколько минут они медленно катили по разбитой дороге, мимо дач, в обратную сторону. Нна развилке Капустин остановил Некрасова.

- Погоди. Тут, если поехать направо, можно добраться до базы отдыха. Давай скатаемся. А если и там ничего - объедем озеро, там лесная дорожка хорошая должна быть, не разъезженная. Поглядим, что делается на том участке, где осенью Ольгин огни видел.

Данила не стал спорить со старшим. Не зря же они тащились в такую даль. Только напомнил:

- Через пару часов темнеть начнёт. Из лесу-то выберемся? Тогда, кстати, наши ребята сами не заметили, как с дорожки на просеку свернули. А сейчас ещё и увязнем среди сугробов.

- Ты поезжай, а там видно будет, - оскалившись, приказал Капустин.

Данила пожал плечами. Ему самому хотелось найти что-то существенное, а не сочинять анонимный донос на пустом месте. Он послушно повёл машину по утрамбованной, местами протаявшей дороге, по которой зимой и летом ездили на Ряпушковское озеро рыбаки-любители. Для них и базу в этих местах построили. Карельский перешеек - завораживающее место. Есть на что посмотреть, где отдохнуть и порыбачить. Конечно, не весной, когда всё начинает бежать и таять, но пятидверная "Нива", на которой они приехали, уверенно продвигалась вперёд.

Когда машина скрылась за поворотом к озеру, в одном из крайних домов открылась задняя дверь. Человек выбежал оттуда, пригибаясь, чтобы его не было видно от других домов, выбрался за околицу и по набросанным мосткам быстро двинулся вглубь леса.


* * *

Они успели побывать на базе, кое-как объехать озеро и повернуть на протаявшую дорожку, в сторону трассы. А потом раздался воющий звук. "Ниву" подбросило, на багажник посыпались камушки.

- Это что было? - не поверил Данила, оглядываясь по сторонам.

Снова завыло, земля обочины брызнула во все стороны, бросив волну земляных комьев и щепок в боковые стёкла.

- В лес! - крикнул Капустин, схватившись за ручку над дверцей.

- Напролом? - переспросил зачем-то Некрасов, но уже повернул.

Автомобиль запрыгал по ухабам, подломил хрупкие кусты и еле вписался между деревьев, продираясь через сугроб.

- Врежемся! - успел сказать Дан - и затормозил. Бампер упёрся в сосновый ствол.

- Из машины! - скомандовал Капустин.

Они выкатились наружу, успев отбежать вперёд, глубже в лес. Над головами снова завыло, так что заложило уши. Машина позади них подпрыгнула, извергнув из себя столб пламени - и замерла, выпуская клубы дыма и искр. Снаряд угодил точнёхонько в середину её крыши.

Парни успели залечь за кустами. Больше никто не стрелял. Юраша оглядывался на темнеющее небо сквозь прозрачные ветки голых деревьев.

- Ты ничего важного в салоне не оставил? - спросил Некрасов.

Капустин дико глянул в его сторону.

- Такое чувство, у них гранатомёт, - рассудил Дан, пытаясь со своего места определить степень разбитости "Нивы".

- Только целиться они не умеют, - буркнул Юраша, впервые не испытывая желания сразу вскакивать и что-то делать.

- На дороге мы виляли - вот и пролетало мимо. - не согласился Данила. - Встали - попали!

- Сели - обосрались, - передразнил его Юраша. - Помолчи минуту! Смотри по сторонам. Убью гадов! Найду и убью! Такая машина была!

Он стряхнул с плеча ком земли, достал телефон и нажал кнопку экстренного вызова.

- Одно хорошо, - проворчал он, дожидаясь ответа. - Теперь не нужно выдумывать, о чём писать анонимку.

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/09/1570