Часть I. Почему не горят рукописи 6

ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
(Фантастический политический детектив)
Часть первая
Почему не горят рукописи
------------------------
Глава шестая. Лучше не становится
--------------------------------
Через пару дней Ольгин заехал на старую квартиру. Замки он сменил в тот же день, как устроил мать в клинику (Людмила Кирилловна помогла, позвонив знакомому наркологу). Вещи маминого сожителя Ольгин сложил в хозяйственную сумку и отнёс по адресу его сестры. Сам Толя старался не попадаться ему на пути. А сегодня мать позвонила и попросила, чтобы он отыскал её полис. Даже примерно разъяснила, где могла его положить. Ольгин прокопался не меньше часа, прежде чем обнаружил нужную бумажку. В том же ящике, под ворохом вещей, лежала старая кожаная сумочка размером чуть больше косметички. Такая толстая, что Слава открыл чисто из любопытства: чем её можно так набить?

В сумочке хранилось несколько записок, пара открыток и пачка фотографий. На карточках - Борис Ольгин с его матерью: у моря, на Дворцовой площади, в лесу, в лодке. Слава хорошо помнил, как выглядит его отец, хотя на фотографиях Боря Ольгин - моложе его сейчас. Ещё не бандит, не барабанщик, просто молодой парень, влюблённый в Асю Кочеткову... Слава увлёкся было, но тут его осенило посмотреть на часы.

- Опаздываю! - одёрнул он себя.

Бердникова ждала его через сорок минут. Сунув фотокарточки обратно в косметичку, Слава убрал её в один из внутренних карманов куртки, забрал полис и устремился на выход.

Тамбур и нижняя площадка - самое тёмное место подъезда. Оттуда навстречу Ольгину вынырнул незнакомый человек. Видно, торопился подняться наверх. Сойдясь с Ольгиным на середине лесенки в семь ступенек, человек вдруг больно толкнул его в бок, шарахнулся и метнулся в двери подъезда. Ольгин хотел шагнуть следом, но почему-то не смог. Не сразу понял, что с ним происходит. Зажав рукой бок, он дотянулся до перил и сел на ступеньку. Ноги отказали и незнакомый ранее страх поднялся к горлу. Именно этот страх, а вовсе не промокающая под пальцами одежда, не боль и не ослабевшие ноги подсказали ему: дело плохо! Нащупав в кармане телефон, Ольгин прикусил губу, заставив себя сосредоточиться.

Инга ответила на второй же гудок.

- Слава... - начала она, но Ольгин её перебил.

- Слушай! Мало времени. - Он уткнулся виском в край перил. - Я свалял дурака... Приезжай! Знаешь, где живёт моя мать? Я в подъезде.

- Что случилось?

- Ин! Я сейчас отключусь. Доктора с собой прихвати, дела плохи...

- Телефон не выключай! - крикнула она. - Славка! Я еду!

Он вжался плечом в перильное ограждение. В глазах начало темнеть. "Не успеет, - подумал Ольгин, зажимая рану на боку. - Нет, так не должно быть! Нельзя сейчас..." Потом он почему-то вспомнил про болевой порог, закрыл глаза и попытался обратиться к кому-то, он сам не понял, кому именно - но наверное, так было нужно. "Совсем немного... Десять минут! Господи, пусть у них будет шанс! Я не могу, не сейчас... Только не сейчас..."


* * *

Рукопись, которую они с Малышевым нашли под половицами, в квартире старичка Иверина, оказалась тщательно запакована. Изнутри жестяная коробка набита асбестом, чтобы при пожаре бумаги не сгорели. Но там всего лишь стихи, даже без автографа автора. Может, какая-нибудь неизвестная тетрадь Блока или Пушкина? Разбираться с этим следовало графологам с историками. Спросить у владельца, что это за тетрадочка, не удавалось: старичок лежал в реанимации и при его возрасте шанс поговорить мог уже не представиться.

Впрочем, рукопись сейчас меньше всего волновала Сокольского. Он спешил в госпиталь, к раненому Ольгину. Место нападения обследовали, всех, кого могли, опросили и теперь разыскивали некоего алкоголика Толю, попутно шерстя его собутыльников. У него одного был внятный мотив нападать на сына своей сожительницы: Слава выставил его из квартиры.

В голову упорно лез разговор с братом, году в 1999-м. По заведённой привычке, они возвращались тогда домой по набережной канала Грибоедова. Говорили о беспределе в городе, о рэкете, о рейдерских захватах. Олег утверждал, что идея создать организацию, которая будет прицельно убирать бандитских авторитетов, не так уж плоха.

- То есть, вместо одного беспредела завести два, - возразил тогда Игорь. - Какой-то беспредел в квадрате получается...

- Когда закон не справляется, рядовые граждане берут на себя функцию карательных органов, - не смутившись, продолжил свою мысль Олег. - Я не говорю о физическом уничтожении. Работать надо по-другому. Сосредоточиться на одном конкретном человеке, обеспечить круглосуточную слежку, собрать о нём всё. Сперва чётко прописать пункты обвинения, а потом предоставить материалы сразу в несколько инстанций, чтобы не оставить возможности прикрывать бандита. Подобная организация должна действовать прицельно, как хирургический скальпель!

- А если сделать проще? - чистосердечно предложил Игорь. - Ну вот, тебя определяют в отдел и ты начинаешь честно и бескомпромиссно работать, показывая пример другим. Что, у нас недостаточно структур, которые нуждаются в нормальных операх, следователях, адвокатах?

- Кто из нас мечтатель? - Олег разочарованно покачал головой. - "Показать пример..." Пришёл молодой спец, сейчас всем выдаст класс! О чём ты вообще думаешь?

Игорь сунул руки в карманы брюк и огляделся, после чего продекламировал:


- Шагами бодро мерили
Пространство у реки,
От Банковского мостика
По плитам мостовой.

И умные беседы мы
Конечно же, вели,
О жизни и о вечности
Судя промеж собой...


Олег заинтересованно смотрел на него, ожидая, чем всё это закончится. Игорь, не моргнув глазом, продолжил:


- До мостика до Львиного
Хватало нам шагов,
Чтоб логикой железною
Один из нас блистал.

Второй, как это водится,
Глазел по сторонам
И доводил логичного,
Поскольку был дурак.


Олег досадливо вздохнул и отвернулся. Потом не выдержал и рассмеялся.

- С тобой невозможно серьёзно разговаривать! - шутливо пожаловался он...

"Олег был идеалистом, - подумал Сокольский, поворачивая автомобиль к проходной госпиталя. - Всё и сразу! Но во многом его теории верны, нужно собирать факты, до последней крупицы - только так сложится общая картина. Если есть рукопись, из-за которой готовы убивать, нужно понять, кому это надо. И рукопись ли? Мы могли упустить что-то, известное бандитам, но неизвестное даже самому хозяину квартиры. Детали... Да, детали, звенья".

Самое время подумать, кому перешёл дорогу Слава Ольгин. Это тоже было деталью общей картины, которую надо понять.


* * *

Инга услышала его голос и вскочила. Сокольский поздоровался с кем-то из врачей и быстро пошёл вдоль коридора. Она не успела шагнуть навстречу, как мужчина обнял её и прижал к себе.

- Сокольский! Я не могу! Почему?! Почему это снова происходит?! - Она попыталась вырваться из его объятий, но он не отпустил, ещё крепче прижимая к себе. - Я идиотка! Прости, сейчас... Сейчас это пройдёт.

Она силилась справиться не со слезами, а с дремучей, заволакивающей разум злостью. Ещё ничего неизвестно, никто не объявил, что Славка умер, но злость на того, кто его ранил, выводила Берестову из вменяемого состояния. Почему она так паникует? Глупо! Но как раз это глупое чувство одолело - и Инга уткнулась Сокольскому в грудь, не справившись со слезами.

- Всё нормально, - сказал ей на ухо Сокольский. - Ты просто человека, такой же, как все. Не кукла, не манекен, хоть и хочешь, чтобы все о тебе так думали. Плачь, сколько хочется, я даже не буду обращать внимания, что у меня вся рубашка от тебя мокрая.

Инга всхлипнула и боднула его головой в грудь, чтобы высвободиться из объятий.

- Жену свою так успокаивай! - проворчала она.

Сокольский ослабил хватку, дав ей возможность отодвинуться, но совсем не отпустил. К ним подошёл хирург и стоял теперь за спиной Инги.

- Ну что, Сергей Владимирович? - спросил его Сокольский.

Инга вывернулась из объятий шефа.

- Плакать преждевременно, - проговорил хирург, внимательно глядя на Ингу. - Но и обнадёживаться рано. Рана глубокая, потеря крови большая. И, знаешь, Игорёк... - Теперь он посмотрел на Сокольского. - Профессиональный удар. Алкоголик такого прицельного удара не нанесёт. Если бы не косметичка многослойная, из кожи, в которой ещё и куча бумажек лежала - парень даже позвонить бы никому не успел.

Он протянул Сокольскому пластиковый пакет с распоротой и вымазанной в крови сумочкой.

- То есть, хахаль его матери вместе со всеми своими собутыльниками могут оказаться ни при чём? - Сокольский положил одну руку Инге на плечо, чтобы не вздумала куда удрать, а второй забрал пакет. - Надо пошерстить прошлое этих молодчиков. Их уже задержали?

- По списку, - буркнула Инга. Деловой тон Скольского привёл её в чувство. Она была поражена, что он примчался, не промедлив ни секунды и первым делом пошёл успокаивать её.

- Ладно, поработаем немного, - объявил Сокольский и тут заметил, что невдалеке, на скамеечке, сидит женщина и с тревогой на них смотрит. - Это кто?

- Его мать, - ответила Берестова. - Я ей позвонила. Она очень просила, чтобы ей позволили остаться здесь.

Сокольский подошёл. Женщина тут же поднялась навстречу.

- А вы начальник? - спросила она, с надеждой заглядывая ему в лицо. - Вы ведь начальник, да?

Сокольский знал, что мать Славы - алкоголичка, только начала проходить курс лечения. Правильнее было бы вернуть её в клинику, но возразил доктор Ковылёв.

- Пусть останется, - сказал он. - Вы ведь Анастасия Андреевна? Идёмте, я провожу вас к сыну. Сейчас кто-то близкий должен всё время находиться рядом с ним.

Он увёл женщину в реанимационное отделение. Сокольский посмотрел на Ингу.

- Руль крутить сможешь?

Она вскинулась, сверкнув на него злыми, красными глазами.

- Вот так лучше, - похвалил Сокольский. - Едем!


* * *

Коля Сиротин снова надавил на звонок и прижался ухом к дверной створке.

- Иваныч! Через эти двери ничего не слышно, - пожаловался он. - На совесть сделана, наверное в начале того века. Может, звонок не работает?

Малышев шагнул ближе и несколько раз бухнул в дверь кулаком. Внизу скрипнули дверные петли и раздались шаги.

- Кто тут? Не хулиганьте, я полицию вызову! - громко произнёс молодой женский голос.

Сиротин выглянул в квадратный лестничный проём. Снизу на него смотрела весёлая русоволосая женщина.

- Мы и есть полиция, гражданочка! - оповестил он женщину. - Вот и удостоверение есть. Мы тут по делу, к вашей соседке.

- Какой соседке?

Малышев оставил двери и повернулся к лестнице. Навстречу уже поднималась любопытная и чересчур смелая особа в джинсах и длинном, вязаном крупными петлями свитере. Майор раскрыл удостоверение.

- Мы ищем тех, кто напал на вашего соседа напротив, - сказал он, отодвинув Сиротина. - Тут, в 11-й, женщина пожилая живёт, крупная такая.

- Да вы что? - удивилась молодая особа. - Уже въехал кто-то?

- То есть? - насторожился Малышев. - Что значит "Уже въехали?" Мы разговаривали с ней два дня назад.

- Да быть этого не может! - весело возмутилась молодая. - В этой квартире уже год как никто не живёт. Новый хозяин сказал, что будет делать ремонт, прежде чем поселиться, но его уже давным-давно не видно и ремонт никакой не делается.

- Погодите! - Малышев остановил её. - Вы всех в подъезде знаете?

- Ну да! Конечно! Я тут с детства.

- Мы разговаривали с крупной дамой, вот такого роста, лет между 50 и 60. У неё кот, большой, серый с проседью.

Молодая женщина задумалась, но потом пожала плечами.

- Нет, такой тут точно не живёт. И кота никакого нет. Внизу, на первом этаже, у Бызовых - собачка маленькая чёрная, вроде фоксика. У наших соседей попугай. Кошек у нас давно нет и подвальные не заходят. Их фоксик гоняет сильно. А какой кот?

- Вот такой здоровый, дымчато-серый и белые волоски по всему рассыпаны.

Женщина думала ещё дольше.

- Был раньше кот, - сказал кто-то снизу и на площадку поднялся мужчина в полосатых домашних брюках. - Помнишь, Таня? Мама тебе рассказывала про соседку, которая жила на верхнем этаже. И кот у неё был. Здоровый такой, серый и будто с проседью. Морда усатая, к мужикам ласковый.

- А, этот! - воскликнула весёлая женщина, но потом перестала улыбаться и внимательно посмотрела на полицейских. - Так я совсем маленькая была, а потом умерла эта женщина, - осторожно высказала она. - О ней рассказывали, как о местной диковинке, она себя дворянкой считала. И кот её ещё несколько лет прожил, его соседи кормили. Но его-то вы точно видеть не могли!

- А звали кота как? - спросил Михаил Иванович, ощущая неприятное чувство под рёбрами.

- Погодите! Дима, ты не помнишь?

- Ну откуда! Сколько лет прошло... Хотя, погоди! Вроде как, по масти его назвали... Как же это...

- Буся! - вспомнила женщина, опередив своего мужа. - Точно, Буся!

Михаил Иванович прислонился к стене и некоторое время думал. Николай вышел вперёд. В очередной раз расспрашивая соседей о том, что они видели и слышали в день грабежа, увёл их вниз, к их квартире. Малышев достал телефон и нашёл знакомый номер. Хотел набрать, но передумал.

- Коля! - позвал он подчинённого.

Колян высунулся в проём.

- Иди в домоуправление, пусть дадут ключи от 11-й. Не найдёшь - тащи слесаря. Я вызываю группу. Нужно вскрывать эту квартиру и смотреть, что там в ней происходит...


Ко Второй части: http://www.proza.ru/2019/07/26/1455