Охота пьяных придурков

Личные мемуары о красной эре (71)
Смотреть с иллюстрациями в блоге автора:
https://blukach.by/post/1432


 В Советском Союзе ходить на охоту могли все, кому нравится это романтическое, интересное и прибыльное увлечение, поскольку браконьеров практически не ловили. Слышали, конечно, что на большую сумму оштрафовали Алексея Якубовского за убийство лося, но такое случалось очень редко. Браконьер считался героем, поскольку все обыватели были на его стороне и сочувствовали бедолаге. А зверья от этого не станет меньше. А если и станет – тем лучше: меньше пугать будут посетителей леса.

 Попробуйте сейчас незаконно пойти в лес с ружьём. Даже если трофея не добудете, вас так оштрафуют, что мало не покажется. А уж если завалили какого великана в шкуре, то и в тюрягу упечь могут. А тогда было проще: бери ружьё и шагай стрелять.

 Охотничий азарт у меня пропал ещё в детстве после того, как разорвало мой самопал во время выстрела по лисице. Даже не подумал бы, что в молодые годы всё же стану охотником, хоть и пассивным. А было дело так.

 В 1974 году моя сестра Аня в Ленинграде вышла замуж за милиционера Витьку Серёгина. Я сразу подружился с новым родственником на почве обоюдной любви к алкоголю. Стали друзьями не разлей вода.
 
 Все его частые наезды в Гадивлю проводили вместе за бутылкой. А поскольку он был заядлым охотником, то и на охоту ходили вместе. Он потому, что безумно любил это увлечение, а я потому, что он всегда брал с собой алкоголь. Охотился он, а я носил сзади торбу с бутылкой и закусью.

 Характерно то, что у Витьки никогда не было своего ружья. Привозил из Ленинграда у кого-то одолженное или одалживал у кого-нибудь из гадивлян. Проблемой это не было, поскольку тогда практически у всех сельских мужиков ружья висели на стене даже не для украшения, а для удобства хранения.

 Однажды ехал по Гадивле в брике Роман Рудак. Витька его остановил:

 - Дядька Роман, одолжите мне на вечер ружьё.

 Рудак был человеком умным, колхозным бригадиром, а потому ответил:

 - Барані бог, барані бог!
 
 Витька стушевался и спрашивает у меня:

 - Володя, а кто такой бараний бог?
 
 Я аж присел от ржача. Объясняю москалю:
 
 - Слово «барані»  с беларусского на русский переводится как «упаси». «Упаси бог», значит, а не «бараний бог».

 В общем, ружьё тогда Витьке дал Лёнька Рудак, взрослый сын Романа. Одному охотнику было скучно идти под Волотовки вдоль Эссы и он заманил меня бутылкой водки. А я рад стараться ради выпивона.

 Поначалу бродили по эссенской пойме безрезультатно. Природа будто вымерла. Лишь когда обедали на берегу возле Гадивлянской сплавной плотины, услышали оглушающий удар бобрового хвоста по воде. Витька встрепенулся. Приказал мне не вставать из-за импровизированного стола, а сам подался к руслу.

 Не успел я открасть из начатой бутылки полрюмки, как громыхнул выстрел. Подумал: Витька забавляется. А он является, таща за собой бобра.

 Я испугался. Это после природоохранники поняли, что бобры слишком расплодились, много вреда приносят природе, и даже охоту на них разрешили. А в 70-е годы они были, возможно, самым охраняемым краснокнижным зверем. Сообщил собутыльнику, как гадивлянскому зятю Цуканову срок дали за убитого бобра. Витька струхнул. Но дело ведь сделано. Снял с бобра шкуру, тушу пустил по течению, и мы сели допивать.

 Всё утряслось. Про наше браконьерство никто не узнал. Шкуру Витька высушил над печью и уехал в Ленинград договариваться насчёт её выделки – бобровые шапки были тогда в моде. Однако, с его слов, ни один специалист не взялся за обработку шкуры без соответствующего документа на неё. Так и истлела в Гадивле. Моль помогла.

 Другой случай охоты пьяных придурков. В Гадивлю зачастил второй гадивлянский зять Вовка из Витебска, муж моей бывшей одноклассницы Ольки Мозго. Он был охотник со своим ружьём. Зяти, как и должно было быть, скорешились по охотничьему делу. Витька просил ружьё у гадивлян, и они уходили в пойму Эссы.

 Однажды у них было много водки, и я с братом Васькой сели на хвост охотникам. Выпили перед охотой. Выпили во время оной. Подожгли старое стожарище, чтобы погреться в сумрачный весенний день. Я, поражённый хмелем, стал валять дурака. Схватил рогатину от стожарища и начал охоту на мифического мамонта. Остальные были потрезвее и лишь ржали с меня.

 Двинули дальше. Путь преградила полноводная канава, приток Эссы. Призадумались, как переправиться. Я решил прихвастнуть сноровкой.

 - На том берегу мамонт! – закричал и понёсся с рогатиной к канаве.

 Действия мои были правильными. С разгона воткнул рогатину посредине канавы, тело по инерции вознеслось над ней, и в самой моей верхней точке опора сломалась. Я очутился в канаве по шею. Полы пальто (болоневые куртки тогда были в страшном дефиците) расплылись вокруг моей головы. Охотники попадали от ржачки. К берегу я подплывал. Вылез, выкрутил одежду  и пошёл искать второе стожарище, чтобы поджечь его и немного подсохнуть. Охотники двинули дальше.

 Третий пример охоты пьяных придурков. Витька с Вовкой пошли охотиться под Гадивлянскую плотину. Естественно, с водкой. А к нам дружить намедни прибыл из Лепеля мой кум Виталик Гридюшко. С ним и пошли хвостами за охотниками.

 Зашли за плотину и заблудились. Я, хвастаясь, что местный и хорошо знаю окрестности, взялся выводить бедолаг. Но, ввиду затуманенных алкоголем мозгов, заплутал ещё больше. Тогда витьбич Вовка взял на себя роль поводыря и вывел всех к плотине. Мои краеведческие способности справедливо обсмеяли.

 Пить сели под дубом возле плотины. Расположились кругом. Вовка между собой и мной положил ружьё прикладом к еде. Пьём. Видя, что ствол неопасно направлен в сторону леса, я неприметно взвёл курок, сильно придавил приклад к земле, чтобы не сдвинулся от отдачи, и нажал на спуск. Эхо понесло выстрел по окрестностям.

 Опешившие охотники вскочили. Поначалу от испуга не могли слова вымолвить. А когда сообразили в чём дело, их прорвало. Остервенело набросились на меня.
 
 Моё оправдание, что таким образом пошутил, не принял даже кум Виталик. Шутку назвали дурной. Когда немного успокоились, взялись осматривать ружьё. Предупредительно прижатое рукой, оно даже с места не сдвинулось. От ствола вдаль в траве пролегал аккуратный прокос, скошенный боезарядом.

 В наказание меня лишили очередной рюмки. И, поскольку я сильно просился, всё же помиловали.

 Описанные действа пьяных придурков происходили в 70-х – 80-х годах прошлого века.


Автор ностальгировал по советской охоте в мае 2019 года.