Четыре кактуса

               

Разные традиции есть у людей, и одна из них посещение могилок, ушедших близких родственников, в Родительский день. Чтобы не прерывалась связь поколений, чтобы, дети и внуки знали и помнили своих предков.
Этот праздник всегда наступает на девятый день после Пасхи, и тогда, все кто может в этот день, едут и идут на кладбище.
Вот и мои родители, не исключение, и поэтому я впервые попал туда, ещё в детстве. Моя любимая бабушка, ушла от нас прошлой осенью, вот её мы и поехали навестить, убрать нанесённые ветром листья, заменить цветы у памятника, вырвать сухую траву.
 Я помню, что на меня семилетнего пацана, та поездка произвела неизгладимое впечатление. Я наконец – то понял и увидел куда увозят людей, откуда они уже не возвращаются.
 Конечно, огромное количество, могилок, памятников и фотографий на них, не могло не давить на мой неокрепший разум. Ведь я отлично помнил, что, когда, соседский Серёжка, рассказал мне, что мы все умрём, я проплакал на завалинке нашего дома, целый час. Пока Серёжке не надоело играть одному, и он исправил положение пояснив.
- Ну и что. Это будет тогда, когда ты Боженьку сильно об этом попросишь. А ты не проси, да и всё. – Дал он дельный совет.
Я повеселел, и мы продолжили играть.
Кладбище, это как маленький город в городе. Там есть аллеи с номерами и ряды и всё это строго по порядку, чтобы легче было найти своих. А у моих родителей был ещё один ориентир, четыре одинаковых памятника, напротив могилки бабушки, слева через дорожку.
- Тут альпинисты похоронены, - пояснила мне мама: - Где-то на восхождении, в Приуралье погибли. Я прочёл фамилии, выходило, что почти вся семья тут лежит. Двое взрослых мужчин и двое молодых парней, смотрели на нас с фотографий на памятниках.
Потом я приезжал сюда уже с папой, к маме и бабушке. Затем с женой, к бабушке, маме, и отцу и каждый раз я искал взглядом четыре памятника, хотя за столько лет отлично знал дорогу к своим могилкам.
И мог ли я подумать, что узнаю трагическую историю этих людей, хотя бы, когда-нибудь.

Через много лет, мы с женой и шестилетним сынишкой, переехали в соседний микрорайон, где купили квартиру в новостройке. Соседкой по лестничной клетке, оказалась моя сослуживица Любаша. А так как мы были почти одного возраста, то проблемы, и заботы у нас были схожие. И конечно нам всегда было о чём перекинуться парой фраз, по пути на службу, а то и посоветовать, что - либо друг другу.
Наша остановка находилась недалеко от  дома и  дорога к ней, проходила между рядками старушек, которые по вечерам встречали возвращающийся народ с работы, предлагая, кто редиску, кто картошку, а кто просто цветы в горшочке.
Вот на одну такую бабульку я и обратил внимание, она каждый вечер сидела среди торговок и перед ней стояли четыре кактуса в горшках.
Ещё у старушки была искалечена правая рука, но это ей не мешало жестикулировать при разговоре.
Заметив, что никто не покупает её кактусы, я её пожалел и решил подойти и купить их.
На мой вопрос о цене, она как- то по недоброму взглянула на меня и зло сказала: - Да  как  же, я их продам? Это ведь родные мои.
При этом, она наклонилась и вытянула искалеченную руку, словно защищая кактусы от меня.
Почувствовав в этом движении, что - то неестественное и потому опасное, я оторопел, а потом отшатнулся.  Соседки старушки замахали на меня руками, а подошедшая вовремя Любаша утянула меня прочь.
- Ты, наверное, её кактусы собирался купить? – спросила она.
- Да я просто её пожалел, - оправдывался я.
- Не продаст она их, - это Альпинистка, её все местные знают,  эту историю я помню ещё с детства, про неё и в газете писали, правда уже давно.
Я заинтересовался, и Любаша коротко рассказала, всё что знала о ней.
- В шестидесятые годы после фильма «Высота» с Высоцким, и его песнями про горы, многие стали бредить восхождениями, и покорением вершин.
Вот и она с мужем и деверем, стала ходить в горы. Потом родились близняшки и когда они подросли, их стали брать с собой.

А на одном из восхождений, деверь сорвался в расщелину ледника и увлёк  остальных, она держала их всех. Верёвка перехлестнула руку, и через какое - то время, от боли она потеряла сознание. Когда пришла в себя, уже наступила ночь, обрезанный конец верёвки легко вытянулся одной рукой из ледяной могилы её любимых. Всю ночь она выла и просила смерти, но идущая следом группа, сняла её с ледника на другой день.
Потом она долго лежала в больнице, где от горя тронулась умом.  Приходя на рынок, она каждый раз приносила кактусы и разговаривала с ними, как с живыми, с мужем, с деверем, с каждым сыночком отдельно. Вечером уносила кактусы домой, а на следующий день всё повторялось вновь.

Вскоре мы пришли к дому и разошлись по своим квартирам.
Ночью мне снился сон. Белое полотно ледника. Альпинистка, царапая ледорубом лёд медленно катится к разлому, одна её рука, неестественно вывернута, но она не отпускает верёвку, на ней висят её мужчины, она бьётся за их жизни, пока не теряет сознание. Она не слышит, как кричат они, глядя наверх: - Режь, режь, режь. Младшему, что самый верхний, так страшно, что он не может двигаться, но понимая, что ещё немного и его мать сорвётся так же вниз, он режет верёвку. Под весом она поддалась легко и можно было только, сосчитать удары сердца, до удара о камни.

 Ближе к осени старушка с кактусами пропала. По крайней мере на рыночке больше её никто не видел.

На следующий год, мыс женой снова поехали в Родительский день, на кладбище, но на этот раз с нами был наш сын. Связь поколений не должна прерываться.
 Подошли мы и к Альпинистам, я рассказал своему сыну, что эти мужчины, пожертвовали жизнью, ради спасения  близкого человека. И я видел, как сын всматривается в их лица, и я хотел, чтобы он был таким же мужественным, как они. К четырём памятникам, добавился пятый, на фотографии была, «Альпинистка» – старушка с рынка. Семья наконец то воссоединилась.  И может там, где – то в небесах, они совершают своё последнее восхождение.