Человек, перед которым смолкали пушки

18 июня 1815 года. Битва при Ватерлоо. В разгар сражения командующий британской армией герцог Веллингтон заметил на стороне противника несущиеся по полю повозки, направляющиеся туда, где больше всего лежит распростертых на земле тел пораженных огнем солдат.
   - Это и есть знаменитые амбулансы Ларрея – «летучая» скорая помощь французской армии? – спросил Веллингтон.
   - Да, сэр! – ответил адъютант. – А впереди скачет сам Ларрей.
   - Немедленно прикажите орудиям, ведущим огонь в этом направлении, прекратить стрельбу, – приказал Веллингтон. - Пусть «Спаситель» делает свое дело…
   
   Жан-Доминик Ларрей родился 8 июля 1766 года в Бодеане, но большую часть своего детства провел в Бордо. В 13 лет мальчик осиротел, и опеку над ним принял его дядя, Алексис Ларрей, главный хирург Тулузы. Именно влияние и авторитет дяди сыграли главную роль в выборе профессии подрастающим Домиником. И основной фундамент его медицинских знаний и навыков был заложен именно в тулузской городской больнице, где мальчик с 14 лет трудился учеником хирурга под руководством дяди Алексиса, заменившего ему отца. Одновременно Ларрей учился хирургии в Тулузской медицинской школе; а через шесть лет повзрослевший, полный амбиций Доминик отправился в Париж, чтобы продолжить медицинское образование в клинике известного хирурга Пьера Дезо. Но что-то там пошло не так. Я не знаю, по какой причине Ларрей изменил свои планы, но внезапно в том же 1786 году 20-летний Доминик ушел из парижской клиники, и поступил хирургом на военную службу. Его военная карьера началась на флоте: он был зачислен судовым врачом на фрегат, и даже совершил плаванье до Северной Америки. Но по возвращению во Францию Ларрей был вынужден подать в отставку - из-за хронической морской болезни, с которой он так и не смог справиться. Молодой человек вернулся в Париж, где занял должность хирурга, а впоследствии - профессора Высшей военно-медицинской школы «Val de Grace». Тем не менее, занятие хирургией не помешало Доминику принять активное участие в бурных политических событиях, потрясавших в это время Францию. Ларрей восторженно встретил Великую Французскую революцию, и даже участвовал в штурме Бастилии 14 июля 1789 г.
   А в 1792 г., когда началась война с Германией, он вновь поступил на военную службу – но теперь уже в сухопутные войска. Ларрея определили хирургом в Рейнскую армию; и уже в ходе первых боев против сил антифранцузской коалиции, в которых Жан-Доминик принял участие, он понял, что медицинское обеспечение на поле боя, принятое в то время, организовано совершенно неправильно и нуждается в срочной реорганизации. Да, любую армию того времени, конечно же, сопровождали лекари и хирурги, а в тылу сражающихся войск, в отдалении, чтобы не попасть под огонь артиллерии, разворачивались полевые лазареты. Но раненые солдаты и офицеры должны были сами добираться до врача, или же их вынуждены были тащить товарищи, на время выходя из боя. А в результате большинство раненых солдат погибало от кровопотери или болевого шока прежде, чем врачи смогли оказать им помощь. Но в этих же первых боях Ларрей своими глазами увидел действия новинки того времени – «летучей» конной артиллерии. Быстрота перемещения пушек конной артиллерии с места на место прямо под огнем неприятеля произвела на хирурга неизгладимое впечатление, и породила у него идею создать аналогичную мобильную систему оказания срочной медицинской помощи непосредственно на поле боя.   
   Размышляя над способами решения этой идеи, Ларрей пришел к выводу о создании «летучих госпиталей», состоявших из собрания легких фургонов – «амбулансов» («передвижек»), запряженных лошадьми. По замыслу хирурга эти «амбулансы» должны были следовать вплотную за наступающими войсками – прямо на поле боя! Медицинские фургоны нужно оснастить всем необходимым для оказания первой помощи раненым, и обеспечить специально обученным персоналом, получившим базовую санитарную и фельдшерскую подготовку. Эти люди будут заниматься оказанием первой помощи прямо на месте в легких случаях, а также собирать и выносить на носилках с поля боя тяжелораненых, грузить их в «амбулансы» и доставлять в лазарет, при необходимости проводя неотложные лечебные мероприятия прямо в пути.
   Командование Рейнской армии приняло предложения Ларрея; ему были выделены необходимые средства, лошади и люди для создания отряда «летучих амбулансов». Жан-Доминик с жаром взялся за дело, и вскоре его «летучий госпиталь» был готов действовать на поле боя. Правда, численность первого отряда Ларрея была невелика: весь персонал его мобильных перевязочных включал несколько фургонов, доктора, офицера-интенданта, сержанта, мальчика-барабанщика (он нес бандажи), и 24 обученных основам первой помощи солдата-санитара для переноски раненых. Тем не менее, в битве при Лимбурге (1793) «амбулансы» Ларрея прекрасно себя зарекомендовали; многие солдаты, раненные в этом сражении, были спасены именно благодаря вовремя оказанной медицинской помощи. Вскоре «летучие амбулансы» были организованы во всей французской армии. Это заметно снизило безвозвратные потери. Отныне раненым не было нужды самим тащиться в тыл, истекая по дороге кровью, а их товарищам – покидать строй или позиции. Санитары и «амбулансы» решили эту проблему. Нововведение Ларрея радикально изменило всю организацию эвакуации раненых с поля боя и систему их лечения. Фактически «амбулансы» Ларрея явились прообразом современной «скорой помощи»; поэтому все медики сегодня называют французского хирурга «отцом скорой помощи».
   В ходе многочисленных революционных войн против пытавшихся задавить французскую революцию европейских монархий (по некоторым источникам – во время осады Тулона) ставший уже достаточно популярным во французской армии Ларрей познакомился с тогда еще мало кому известным артиллерийским капитаном Наполеоном Бонапартом. И эта случайная встреча стала знаковой в судьбе Жана-Доминика: с этого момента пути к славе этих двух неординарных людей были неразрывны. Оценивший таланты «отца скорой помощи» Бонапарт, став генералом, всегда добивался, чтобы главным медиком в его армию назначали именно Ларрея. Ну, а с тех пор, как Наполеон стал консулом, а потом – императором Франции, Ларрей неизменно занимал пост главного хирурга всей французской армии – вплоть до Ватерлоо включительно. Поэтому на протяжении последующих 20 лет после знакомства с Бонапартом Ларрей участвовал во всех сражениях Наполеона. Ему пришлось спасать раненых в битвах в Италии, Египте, Сирии, Германии, Польше, Испании, Австрии, России, Бельгии. И сегодня уже просто невозможно подсчитать, сколько жизней французских (и не только французских) солдат сохранил этот выдающийся хирург. Ведь он подбирал на поле боя не только своих, но и вражеских раненых, и лечил всех подряд, не считаясь с тем, под каким флагом они воевали. Недаром по разные стороны фронта – и среди французов, и среди немцев, австрийцев, русских, англичан за Ларреем закрепилось единое прозвище: «Спаситель»…   
   Весьма важную роль в работе Ларрея сыграла Египетская экспедиция (1798-1799). Назначенный командиром медицинского корпуса Египетской амии генерала Бонапарта, Ларрей тут же развил кипучую деятельность. Под его руководством были организованы полевые и стационарные госпитали в Египте, Судане, Сирии, и Палестине. При этом он с радостью отметил, что даже в невыносимых условиях пустыни «летучие амбулансы» могут подобрать и эвакуировать раненых солдат с поля боя максимум за 15 минут с момента ранения, что значительно повышало их шансы на выживание. Тогда же, во время египетской кампании, впервые в европейской военной медицине Ларрей ввёл обязательное отделение раненых от страдающих инфекционными болезнями. Это значительно снизило потери от эпидемий. Так же Ларрей требовал от персонала лазаретов проводить регулярные смены повязок у раненых, подчеркивая важность тщательной первичной обработки раны, причем – только свежей чистой водой (асептики ещё не было!). К тому же сам Ларрей не боялся проводить в случае необходимости (и требовал того же от подчиненных ему врачей) трепанацию черепа при тяжелом ранении в голову, что в то время не одобрялось официальной медициной и фактически находилось под запретом. Да, даже став большим начальником, Ларрей помимо чисто организационных вопросов уделял много времени и сил повседневной работе полевого хирурга: так, например, во время битвы при Аккре (1799), он сам лично выполнил 70 ампутаций и 7 трепанаций. К тому же, несмотря на огромную загруженность командными и лечебными делами, Ларей не забывал и об исследовательской работе: за время компании он первым среди медиков исследовал и описал такое заболевание, как «египетское воспаление глаз». Впоследствии, в 1803 году, все его наблюдения, исследования и результаты работы были опубликованы в научном отчете и стали достоянием медиков всей Европы.
Как уже говорилось, Бонапарт высоко ценил Ларрея и не хотел его терять. Именно поэтому почуявший близкую гибель египетского корпуса Бонапарт буквально в приказном порядке забрал с собой на корабль знаменитого медика, когда, бросив своих обреченных солдат, бежал во Францию. Этим приказом Наполеон сохранил Ларрея для будущих битв и для спасения множества солдат – как французских, так и иностранных...   
   После возвращения из египетского похода французское правительство (по указке ставшего консулом Наполеона Бонапарта) пожаловало Ларрею за заслуги перед республикой титул барона, и поставило на должность главного военного хирурга французской армии. В этой должности Ларрей следовал за Наполеоном в каждой кампании, вплоть до заключительной битвы при Ватерлоо. На счету хирурга участие в 25 военных кампаниях и 60 больших сражениях! И каждая кампания, каждая битва не проходили для Ларрея бесследно: в постоянной боевой практике он учился сам и учил своих подчиненных, разрабатывая и внедряя новые методы лечения, анализируя причины как боевых, так и не боевых потерь (от разных заболеваний). Так, в сражениях кампании 1807 г. во французской армии очень большое количество солдат выходило из строя из-за болезней ног. Наполеон захотел выяснить причину этого; Ларрей объяснил это явление тем, что ноги восемнадцатилетних юношей ещё недостаточно сильны, чтобы переносить нагрузки длительных маршей. В результате император, прислушавшись к его мнению, изменил призывной возраст для отбывания обязательной воинской повинности с восемнадцати до двадцати лет.
   Во время битвы при Эйлау, проходившей зимой, Ларрей отметил потерю чувствительности у раненых во время ампутации конечностей при температуре минус 19 градусов. Это навело его на мысль о применении «холодовой» анестезии при ампутации. Да, методы спасения обмороженных и тяжело раненных, применявшиеся тогда Ларреем, сегодня могут показаться садистскими: он беспощадно и быстро отрезал пораженные и обмороженные конечности, проводя иной раз сотни ампутаций за день. Однако в те времена полного отсутствия асептики, наркоза и антибиотиков у Ларрея просто не было другого выхода. Для сохранения жизни раненого решающее значение тогда имел выигрыш во времени. Дело в том, что 18-19 веках заражение крови, сепсис, предотвращали только методом быстрой ампутации, но ее необходимо было осуществлять безотлагательно. Ларрей, чтобы спасти жизнь раненым, был вынужден прибегать к единственному средству - ранней ампутации пораженной конечности; и вот тут его летучие возки были как нельзя кстати. А после битвы при Эйлау Ларрей, проанализировав свои наблюдения, стал с целью анестезии обкладывать ноги и руки раненных во время ампутации мешочками со льдом для облегчения страданий. Впоследствии, уже в Московской кампании, перед проведением ампутации он стал еще и «глушить» пострадавшего алкоголем, чтобы замутить разум и снизить болевой шок. Напомню, что эфирный наркоз впервые был применен только через сорок лет после наполеоновских войн. Так что, кроме мастерства хирурга - чем меньше длится операция, тем меньше страдает и мучается раненый – никаких видов обезболивания, кроме примитивной гипотермии и алкоголя внутрь, в то время не было. И солдаты это понимали: лучше быть калекой, чем умереть в мучениях от заражения крови или гангрены. Даже оставшиеся калеками после ножа хирурга ценили Ларрея, лично спасавшего их жизни. Так, в день Бородинского сражения Ларрей за сутки лично провел 200 ампутаций, а при переправе через Березину он довел свою «производительность» уже до 300 ампутаций. То есть только за два дня своей работы он спас жизни 500 человек!
   Из вышесказанного может сложиться впечатление, что Ларрей спасал людей только методом ампутации. Однако это не так: ампутацию он применял в безотлагательных случаях. При более легких ранениях хирург делал все, чтобы сохранить пациенту не только жизнь, но и здоровье. Он первым в европейской медицине стал при огнестрельных ранениях извлекать пули и осколки из ран, широко рассекая раневой канал; ввел первичную хирургическую обработку. Кроме того, Жан-Доминик начал применять профилактические разрезы для дренирования гнойных ран. На перевязке ран Ларрей применял влажную повязку, пропитывая ее смесью горячего вина и камфоры. Он делал все в то время возможное, чтобы облегчить страдания раненых и спасти их жизни, а по возможности и здоровье. Так, во французской армии был широко известен факт, что во время отступления из России Ларрей «именем императора» спешивал кавалерийские эскадроны и варил из лошадей суп для своих раненых. И солдаты были благодарны ему за заботу. Недаром в финале катастрофы на Березине французы сделали все, чтобы спасти «Спасителя»: его переправили с одного берега на другой в прямом смысле слова на руках; солдаты, стоявшие по пояс в ледяной воде, передавали хирурга друг другу, вынеся Ларрея из-под пуль на спасительный берег…
   Император Франции, Наполеон Бонапарт, так же высоко оценивал Ларрея, и всегда считался с его мнением. Он часто подчёркивал, что если армия и обязана кому-то поставить памятник за заслуги перед ней, то этого заслуживает именно Ларей. «Ларрей, — говорил Наполеон, — был исключительно честным человеком и лучшим другом солдат, которого я когда-либо знал. Всегда бодрствующего и неутомимого в поисках раненых, Ларрея постоянно можно было видеть на поле сражения в сопровождении группы молодых хирургов, старающегося обнаружить хоть какие-нибудь признаки жизни в телах солдат и офицеров. В самую неприветливую погоду, в любое время ночи и дня Ларрея можно было найти среди раненых. Он почти не разрешал своим помощникам хотя бы минуту отдыха и всегда держал их на постах. Он не давал покоя генералам и вытаскивал их из постели по ночам всегда, когда хотел обеспечить пристанище и помощь раненым и больным. Они все боялись его, так как знали, что Ларрей немедленно отправится ко мне с жалобой на них. Он не преклонялся ни перед кем из генералов и был непримиримым врагом тех, кто не ценил жизней солдат. Профессионал, одержимый своим делом, и великий гуманист — таким знала его армия».
   Ларрей постоянно требовал, чтобы его подчиненные помогали и своим, и чужим солдатам. Так, в Смоленске он распорядился, чтобы всех раненых русских солдат перенесли в его госпиталь. Там они получали такое же лечение, уход и питание, что и французы. В битвах при Аустерлице, Эйлау, Ваграме, Бородино, Ватерлоо Ларрей так же подбирал и оказывал помощь всем раненым, независимо от того, в какого цвета мундиры они были одеты… Недаром, как знак международного признания заслуг французского хирурга, можно расценить тот факт, что во время битвы при Ватерлоо герцог Веллингтон, отличавшийся жестким характером, завидев в подзорную трубу Ларрея с его «летучими амбулансами», велел своей артиллерии прекратить огонь…
   Сегодня немало военных историков и специалистов в истории медицины считают, что активно пропагандируемые Ларреем в начале 19-го века идеи гуманного отношения к раненым солдатам противника послужили исходным импульсом для создания в гораздо более позднее время организации Международного Красного Креста (1864) и подписания Женевского соглашения (1949).
   Гуманизм Ларрея, в конечном итоге спас жизнь и ему самому. После поражения при Ватерлоо главный хирург французов был схвачен пруссаками и отдан под военно-полевой суд. Суд был скорым и беспощадным: любимец «корсиканского чудовища» не имел права на жизнь и был приговорен к смерти. Однако в дело вмешался один из врачей прусской армии, когда-то бывший студентом Парижской Высшей военно-медицинской школы «Val de Grace». Он бросился к командующему прусской армией маршалу Блюхеру и умолял помиловать своего учителя. И – удивительное дело! – суровый, жесткий маршал немедленно отменил приговор суда. Для этого благородного поступка у Блюхера были свои причины: за несколько лет до этого сын маршала был ранен в бою, подобран Ларреем и прооперирован; Блюхер хорошо знал, кому он обязан жизнью сына. Барон Ларрей был немедленно освобожден, и возвратился во Францию с прусским почетным эскортом.
   После окончания наполеоновских войн и возвращения на родину из плена, Ларрей читал лекции по хирургии в Парижской высшей медицинской школе, продолжал заниматься врачебной практикой и писал книги, по которым училось не одно поколение военных врачей. По воспоминаниям современников Жан-Доминик Ларрей всю жизнь отличался постоянной неуёмной жаждой новых знаний. Он много работал над собой, совершенствовал свои познания, и жадно отслеживал новые идеи в медицинской науке. В 1829 г. Ларрей стал членом Парижской Академии наук. Наполеон, находясь в ссылке на острове Святой Елены, не забывал о своем друге и личном враче; в завещании император упомянул и своего храброго хирурга: «Начальнику медицинского управления французской армии, барону Ларрею, я завещаю сумму 100.000 франков и замок. Он - самый достойный человек, которого я когда-либо встречал».
   Жан-Доминик Ларрей долгое время был живой достопримечательностью Парижа. Встретиться с ним почитали за честь все врачи Европы. В частности, как-то знаменитому хирургу был представлен приехавший в Париж русский хирург Николай Иванович Пирогов. Учитывая, что впоследствии, в годы Крымской войны Пирогов не только пользовался разработками Ларрея, но и значительно усовершенствовал методы полевой хирургии, встречу престарелого Ларрея с русским хирургом, продолжившим благородное дело спасения человеческих жизней, можно рассматривать как символический акт передачи эстафеты.
   Жан-Доминик Ларрей умер 25 июля 1842 года, в возрасте 76 лет, окруженный любовью и уважением друзей и сограждан. Выдающийся хирург похоронен на кладбище Пер-Лашез в Париже. Его имя вместе с именами других национальных героев Франции увековечено на знаменитой Триумфальной арке в Париже. Но его известность и слава выходят далеко за пределы Франции, в которой он так горячо любим и почитаем. Даже сейчас, через двести лет, при современном уровне медицины, некоторые методы Ларрея по-прежнему применяются. Так, в современных медицинских учебниках дается описание разработанных Ларреем методов ампутации плечевого сустава, перевязки бедренной артерии ниже паховой связки; остается актуальным и изучаемым описание Ларрем средиземноморской жёлтой лихорадки.