Народ в творчестве А. Пушкина

      Слово «народ» в произведениях А.С. Пушкина многозначно. Оно не имеет преимущественного обозначения крестьянства. «Словарь языка Пушкина» дает такие толкования слова «народ»: народность, нация, население, жители какой-н. страны, подданные какого-н. государства, основная масса трудового населения (в основном крестьянство и мещанство), люди, группа людей, толпа. Как видим, крестьянство здесь отнюдь не на первом месте.

Вообще жизнь трудового крестьянства не нашла своего отражения в русской литературе первой половины Х1Х века. Крестьяне здесь явлены как дворовые, домашние слуги, в сущности, члены семьи. Таков, например, Савельич в «Капитанской дочке» Пушкина. Офицер Гринев в глазах Савельича, идеального дядьки, остается ребенком. О нем тот говорит Пугачеву, еще бродяге: «Ты видишь, что дитя еще не смыслит, а ты и рад его обобрать простоты его ради». Простотой тогда называли глупость. В ответ на грозное письмо отца Гринева после его дуэли со Швабриным Савельич пишет: «Милостивое послание ваше я получил, в котором изволишь гневаться на меня, раба вашего, что-де мне не исполнять господских приказаний, - а я, не старый пес, а верный ваш слуга, господских приказаний слушаюсь и усердно всегда вам служил и дожил до седых волос. А изволите вы писать, что сошлете меня свиней пасти, и на то ваша боярская воля. За сим кланяюсь рабски. Верный ваш холоп Архип Савельев». Ответ характерный: в нем и чувство собственного достоинства, и полная преданность воле господина.

Свою верность он доказал тем, что во время казни офицеров гарнизона предложил Пугачеву повесить себя вместо Гринева, которого уже волокли к виселице. И его выходка возымела действие: Пугачев узнал в нем слугу господина, подарившего ему когда-то заячий тулуп на постоялом дворе, и не только не казнил тут же Савельича, но и сохранил жизнь Гриневу.

      Пушкин мог познать такой характер вполне: у него самого был дядька Никита
Козлов, который на руках внес домой своего барина после дуэли с Дантесом и потом ехал хоронить его в Псковскую губернию, обняв гроб, несмотря на мороз и ветер. Такой дядька был почти у каждого дворянина. Был такой у поэта Тютчева, у композитора Чайковского, как и у многих других.  Преданность крепостных своему барину была так велика, что они встали на его сторону в борьбе с богатым и сильным противником. Такое восстание описано в повести Пушкина «Дубровский». Когда помещик уезжает за границу, бунт прекращается.

      О романе Пушкина «Капитанская дочка» общеизвестно, что в нем описано
крестьянское восстание под предводительством Пугачева. Но Пушкин указывает, что основной движущей силой бунта были «полудикие народы и казаки». Он пишет:  «Оренбургская губерния в конце 1773 года …обитаема была множеством полудиких народов, признавших еще недавно владычество российских государей. Их поминутные возмущения, непривычка к законам и гражданской жизни, легкомыслие и жестокость требовали со стороны правительства непрестанного надзора для удержания их в повиновении. Яицкие казаки, долженствовавшие охранять спокойствие и безопасность сего края, с некоторого времени были сами для правительства неспокойными и опасными подданными».

      Загадкой может представляться позиция Пушкина, изобразившего в образе
Пугачева замечательного русского человека: справедливого, милостивого, щедрого и снисходительного, широкого во всех проявлениях. В «Истории Пугачевского бунта» Пушкина он представлен совсем другим: жестоким и низким. Исторически восставшие  вели себя как дикие, но в романе они иные.

      Пугачев в романе «Капитанская дочка» - личность, яркая, самобытная, не
культивированная образованием и воспитанием. Ему присущи особенные способности: обостренное чутье,  особенный взгляд, отмеченный не только испуганной попадьей при осмотре им больной Маши Мироновой, но и Гриневым, на постоялом дворе увидевшим «два сверкающие глаза», которые потом заворожили М. Цветаеву. В  отношении Гринева он абсолютный благодетель: спас его во время бурана, пощадил во время казни  в крепости, освободил Машу от Швабрина.  При этом он искренен. Он смеется с «такою непритворной веселостью», что Гринев, переживший угрозу смерти и смерть коменданта и его жены, «стал смеяться, сам не зная чему». Молодой офицер не признал царя в беглом казаке, не обещал ему не воевать против него, но Пугачев ответил так: «Казнить, так казнить, миловать, так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь». Позже Пугачев узнает, что Гринев обманул его, скрыв происхождение Марьи Ивановны, дочери погибшего капитана, коменданта крепости, и все же простит и его и ее и захочет справить их свадьбу и стать посаженным отцом. Но и тут Гринев воспротивится и будет отпущен с любимой на свободу. Так последовательно исповедал Пугачев принцип «миловать, так миловать».

Идеализированное изображение Пугачева является, несомненно, уступкой народной иллюзии относительно «мужицкого» царя, который должен быть именно таким – справедливым и великодушным. Объяснение может быть только одно: «И милость к падшим призывал». Всепрощающим Пугачевым Пушкин, в сущности, укорял царя Николая 1 за то, что не прощал дворян, сосланных в Сибирь.  Однако назидание, нравоучение и наставление - черты классицизма, не реализма. Главарь разбойников в качестве резонера? Парадокс. И трагедия России.

      Проблема народа в творчестве Пушкина решается на уровне всего его творчества, а не в рамках одного произведения. Первое упоминание о проблеме крепостного крестьянства находим в стихотворении 1819 года «Деревня», за которое царь Александр 1 велел благодарить поэта, - за пожелание отмены крепостного права, о чем думал и сам император. Поэт восклицает: «Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный? // И рабство, павшее по манию царя?» Стихотворение противоречивое. В нем сначала описан райский уголок, лоно «счастья и забвенья», дана реальная картина: сад, луг, ручей, «Вдали рассыпанные хаты,// На влажных берегах бродящие стада,// Овины дымные и мельницы крилаты; // Везде следы довольства и труда». Но перед мысленным взором поэта («мысль ужасная»)  почему-то возникает другое  зрелище («позор»): «рабство тощее влачится по браздам // Неумолимого владельца». Это абстрактное видение ничем не подтверждено реальной обстановкой, но оно убеждает поэта в невежестве  хозяина счастливой деревни. Таков искренний отклик поэта на вольнолюбивые веяния  того времени. Мотив просвещения как условия раскрепощения крестьян – отзвук просветительских идей ХУ111 века.

      Общепринято считать, что героем исторической драмы Пушкина «Борис Годунов» является народ. В самом деле - автором многих реплик, а также адресатом реплик других лиц часто назван народ. Словом «народ» обозначено действующее лицо, которое здесь представляет собой толпу со свойственной ей психологией поведения. К «народу» - городской толпе обращаются бояре, желая привлечь ее на свою сторону, и преуспевают. Вначале весь народ стремится к монастырю вслед за патриархом убедить Бориса Годунова стать царем, потом народ «несется толпой» с криком: «Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий! Да гибнет род Бориса Годунова!» Этому соответствует та заключительная ремарка, которая находится в авторской беловой рукописи пьесы 1825 года, - народ в ответ на боярский призыв возглашает: «Да здравствует царь Димитрий Иванович!» Это вполне соответствует логике поведения толпы, а также поведению «народа» в течение всех действий пьесы, когда он был послушен боярским призывам и  сам призывал к насильственным действиям:» вязать», «топить». В этом свете шум во дворце не может испугать его и изменить  настроение.

Знаменитая заключительная ремарка «Народ безмолвствует» появилась в первом издании пьесы в конце 1830 г. (на обложке: 1831), которое осуществлялось «в отсутствии Пушкина под наблюдением Жуковского, которому принадлежат некоторые переделки и сокращения цензурного порядка» [Комментарий к «Борису Годунову» в издании: Полное собр. соч. в 10 т. «Наука», М, 1964, т. 5. С. 612]. Хотя М.П. Алексеев считает, что эта ремарка принадлежит Пушкину, доказательств нет, так как авторский оригинал отсутствует. Логика описанных событий и отзывы о народе говорят в пользу именно здравицы, а не молчания. Так, Шуйский говорит о народе: «… бессмысленная чернь // Изменчива, мятежна, суеверна, // Легко пустой надежде предана, // Мгновенному внушению послушна, // Для истины глуха и равнодушна, // А баснями питается она», «Всегда народ к смятенью тайно склонен: // Так борзый конь грызет свои бразды…» -  говорит Басманов. Все эти характеристики справедливы в отношении толпы, заражающей своим настроением каждого ее участника. Толпа подчиняется влиянию и сама подавляет и втягивает не только рядовых граждан, но и именитых, вплоть до вельмож, реально оценивающих силу народной массы: «…знаешь, чем сильны мы? // … мнением народным» - говорит Гаврила Пушкин полководцу Басманову, привлекая его на свою сторону. Мнение - это и есть настроение толпы, которую царь Борис в свое время «умел и страхом, и любовью, // И славою … очаровать» и в которой разочаровался: «Живая власть для черни ненавистна, // Они любить умеют только мертвых».

     В драме «Борис Годунов» народ представлен в виде толпы - и это является художественным открытием  поэта накануне дворянского восстания против царя, которое готовилось в форме защиты народа от произвола. Пушкин увидел в народной массе толпу – внушаемую, легко поддающуюся на любую провокацию и не способную на анализ происходящего.
      В стихотворениях и в романе «Евгений Онегин» рассыпаны зарисовки народного быта. Обычно это связано с описанием природы, в котором фигуры крестьян возникают как подвижная часть пейзажа, чаще в связи с погодой. В романе «Евгений Онегин»: «Зима!..Крестьянин, торжествуя, // На дровнях  обновляет путь; // Его лошадка, снег почуя,// Плетется рысью как-нибудь;// Бразды пушистые взрывая, // Летит кибитка удалая;// Ямщик сидит на облучке // В тулупе, в красном кушаке». Вот мальчик резвится во дворе, «В салазки жучку посадив,// Себя в коня преобразив» [«Евгений Онегин», гл. 5,  11]. В саду служанки «Сбирали ягоду в кустах// И хором по наказу пели [«Евгений Онегин», гл.3, ХХХ1Х]. Там же: [гл. 4, ХLI] о наступлении зимы: «Встает заря во мгле холодной» - голодный волк, путник в конном экипаже, девушка с лучиной – единая картина, как и в такой сцене: «Мальчишек радостный народ// Коньками звучно режет лед;// На красных лапках гусь тяжелый» [гл. 4,  Х L11].

      Можно увидеть парадокс в употреблении слова «народ»  в разных контекстах. Например, в стихотворении «Поэту» читаем такой призыв: «Поэт! Не дорожи любовию народной». Далее пояснение: «Восторженных похвал пройдет минутный шум, // Услышишь суд глупца и смех толпы холодной…»  С.М. Бонди поясняет: «Под словом «народ» Пушкин здесь не подразумевает крестьян, рабочих, трудящиеся классы – ведь они были в то время неграмотны. «Любовию народной» здесь значит просто популярностью среди читателей» [А.С.Пушкин. Стихотворения. Евгений Онегин. М., Детская литература, 1969. С..44].
      В стихотворении «Из Пиндемонти»: «Зависеть от царя, зависеть от народа – не все ли нам равно?» - поэт возглашает: « Иная, лучшая потребна мне  свобода». Здесь, очевидно, тоже имеются в виду просто читатели, а не крестьяне.  Однако в итоговом стихотворении о памятнике читаем: «К нему не зарастет народная тропа». Здесь, конечно, о народе как нации.

      Сегодня слово «народ» для нас имеет только положительный смысл. Мы привыкли под словом «народ» понимать производительную силу нации, в Х1Х веке ею было крестьянство. В парадоксальном, с точки зрения современности,  употреблении Пушкиным слова «народ» отразилось бытование в то время неоднозначного значения этого слова. Ярким примером может быть цитата из стихотворения Пушкина «Клеветникам России»:  «О чем шумите вы, народные витии? // Зачем анафемой грозите  вы России?» «Народные» (витии) здесь - общественные (деятели). Они  нападают на Россию. Это побуждает Пушкина воскликнуть: «Иль русский от побед отвык?» В отношениях между Россией и Польшей он видит спор славян и предсказывает: «Славянские ль ручьи сольются в русском море? // Оно ль иссякнет? вот вопрос» - гениальное прозрение поэта в отношении русского народа как объединяющей силы.

      Народ как движущая сила присутствует в поэзии Пушкина, хотя и без понятия «народ». Это не рабы (как в «Деревне»), не толпа (как в «Борисе Годунове») и не злодеи (как в «Капитанской дочке»). Это вся Русская земля.  Образ России возникает в стихотворении «Клеветникам России»:  «Иль мало нас? \\ Или от Перми до Тавриды,\\От финских хладных скал до пламенной Колхиды,\\От потрясенного Кремля \\ До стен недвижного Китая,\\ Стальной щетиною сверкая,\\ Не встанет русская земля?..»  Единство и цельность народа проявляются в отечественной войне, что подтвердила вся наша история.