Самосамка. Ясмина Ханьялич

  Война застала меня в родном доме, в родном городе. Вообще, я единственный ребёнок отца самонца и матери тасамки.
  И как бывает, когда переговоры ведутся через оптический прицел, за одну ночь город был поделён между двумя этими народами. Наш дом находился в районе, где власть взяли отцовские самонцы и мы думали, что находимся в безопасности. Оказалось, это не верно. Точнее, изменчиво!
  Отец в скором времени погиб в бою с тасамцами и мы с матерью остались одни в районе, который был наполовину моим. Самонская полиция стала приходить по ночам, перетряхивать наш дом и искать доказательства работы на неприятеля. Не найдя ничего подозрительного, она уводила нас в своё здание и держала сутки или двое под арестом!
  Мою мать, которая не их, и меня, которая наполовину не их, спрашивали о родственниках с другой стороны, зовёт ли нас кто, есть ли у нас контакты, посылаем ли информацию? Сначала меня били по телу, потом по голове, угрожали отправить нас в лагерь, но всегда находился другой полицейский, который, с большим трудом, не допускал худшего. Не получив признаний в сотрудничестве с неприятелем, кричали ещё громче, называли меня тасамской курвой, а в результате удара я ослепла на один глаз. Наконец, нас отпустили со словами, что будут следить за каждым нашим шагом!
  Как любая война, и эта остановилась, хотя и не закончилась. Район города, в котором мы жили, по Соглашению о перемирии тогда заняли материнские тасамцы. Наполовину мои!
  В первую же ночь тасамские полицейские пришли в наш дом и перевернули его в поисках доказательств вражеской, предательской деятельности.  Не найдя ничего подозрительного, отвели нас на допрос в то самое здание полиции, где мы уже были несколько раз.
  Нас спрашивали, что мы делали на самонской территории четыре года и почему не ушли в конце войны, когда все остальные сбежали? Сначала меня били по телу, потом по голове, угрожали посадить нас в тюрьму, но всегда находился другой полицейский, который, с большим трудом, не допускал худшего. Не получив признаний в сотрудничестве с неприятелем, кричали ещё громче, называли меня самонской курвой, спрашивали, чем я заслужила, что один глаз у меня остался цел и били всё сильнее. В конце концов, я полностью ослепла.  Нам пригрозили, что будут следить за всеми нашими передвижениями! Мать, вскоре после этого, умерла.
  И вот, я еду на поезде, смотрю в окно и ничего не вижу. Благодаря международной гуманитарной организации я получила иммиграционную визу в страну, находящуюся за тысячи километров. Слышала, что там живут разные люди, говорят на нескольких языках, но столетиями обходилось без войн.
  Если на границе спросят, кто я, что сказать? Самонка или тасамка? Дочь самонца и тасамки – это самосамка, так как не выбрала сторону!
  А кто знает, может там задают какие-то другие вопросы!?

Перевод с сербохорватского:
Дмитрий Волжанин