Кто разбудил Герцена? Часть вторая

Павел Пестель и Вильгельм Кюхельбекер

(Репортаж № 47)

Ещё один из организаторов восстания Павел Иванович Пестель (1793-1826), казнённый вместе с Рылеевым, представлял другой тип психопатического расстройства личности - классический фанатик, «холодный, замкнутый и волевой человек».

Павел Пестель не был женат, и его личная жизнь оказалась скрытой от глаз современников. Современники утверждали, что он проявлял чудеса храбрости во всех знаменитых битвах 1813-1814 годов. «Пестель был человек большого ума, широкого образования, властной силы характера. Пушкин записал в дневнике после свидания с ним: “умный человек во всём смысле этого слова… один из самых оригинальных умов, которых я знаю”. Главнокомандующий граф Витгенштейн говорил, что он везде будет на своём месте и на посту министра, и в командовании армией». (Павлов-Сильванский Н.П., 1902).

Почему же его личность и дела вызывали столь неоднозначную оценку в том числе и у самих декабристов? Историк Сергей Чернов был убеждён: причина тому - тяжёлый характер руководителя Южного общества. «Таков был в личных отношениях Пестель: уверенный в своём превосходстве, очень – даже мелочно – самолюбивый, - безжалостный к другим в столкновении или споре, но требующий к себе очень терпеливого отношения, при этом очень неразборчивый в средствах и неискренний – словом, чрезвычайно трудный человек. Но, такой трудный, он был очень честолюбив – был весь в мечтах о большой личной славе; даже можно, пожалуй, сказать, что стремление к великой славе было одной из основных стихий его души». (Киянская, 2005).

Будучи обрусевшим немцем, он превратился в ярого русофила, что отразилось в его странном плане предполагаемого переустройства государства. Именно Пестелю принадлежит решающая роль в написании устава Союза спасения. Составляя его, Пестель учитывал опыт деятельности двух современных ему организаций: масонов и тайной полиции.

Например, он планировал после захвата власти столицу России перенести в Нижний Новгород, который в свою очередь следовало переименовать во Владимир. «Два миллиона евреев он намеревался переселить в Палестину, а остальные народы насильно русифицировать. На планах Пестеля лежит явный отпечаток его психопатологической личности с аутистическим мышлением и беспощадным фанатизмом. (Виленский О.Г., 2002). Кого-то нам он сильно напоминает своим переселением народов, не Сталина ли? Именно Павел Пестель, которого единомышленники совсем недаром называли «русским Робеспьером», в случае победы декабристов должен был стать диктатором. Какие потрясения тогда ожидали бы Россию?

«…на следствии над декабристами Пестель оказался единственным, кому, кроме политических обвинений, были предъявлены ещё и чисто уголовные. Выяснилось, что Пестель “имел обыкновение удерживать у себя как солдатские, так и офицерские деньги. Естественно, не давая при этом никаких объяснений”. И, добавим, не брезгуя ничем». (Бушков А.А., 2008). Держался на следствии с мужеством и достоинством до той поры, пока не убедился, что на него дали подробные показания товарищи. Тогда, не выдержав, он написал Николая I униженное письмо с просьбой о милосердии.

Судьбу этого знаменитого декабриста никак не назовёшь банальной: отмеченный высокими наградами герой войны нарушает присягу, становится изменником и преступником, подвергается позорной для офицера и дворянина казни через повешение, а через сто лет объявляется национальным героем. Соответственно такой удивительной эволюции мы обнаруживаем и необычность личности Пестеля. Его подход к антигосударственному заговору, методы действия также разительно отличаются от более «романтического» подхода к восстанию других декабристов. Характеристики Пестеля подтверждают его фанатизм. Поэтому в диагностическом плане можно было бы думать о специфическом расстройстве личности (в рамках паранойяльной и асоциальной психопатии).


К декабристам примыкали и такие своеобразные личности, как знаменитый друг Пушкина писатель Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846). К декабристам он примкнул совершенно случайно и, как выразился Пушкин, «охмелел в чужом пиру».

В самые разные периоды жизни у «Кюхли» доминировала одна единственная черта – незрелость личности, то, что психиатры называют психическим инфантилизмом. В данном случае можно думать о дисгармоническом инфантилизме в структуре эмоционально-неустойчивого расстройства личности.

Кюхельбекер был вспыльчив, самолюбив, обидчив, легко возбуждался и терял всякий внутренний контроль над своим поведением. Ни на кого в лицее не было писано так много эпиграмм, как на него. Товарищи не отличались большим милосердием по отношению к чудаковатому лицеисту. «Однажды за обедом Малиновский вылил ему на голову тарелку супу. Кюхельбекер так был потрясён, что заболел горячкой, убежал из больницы и бросился в пруд, чтобы утопиться. Но у него всё делалось нелепо: в пруду не могла бы утопиться и мышь. Кюхлю вытащили, и событие это сделалось тоже предметом злых издевательств школьников». (Вересаев В.В., 1993).
Быстро сочинилась и подходящая эпиграмма:
«Хвала! квадратный исполин
С аршинною душою,
И нос в аршин, и рот в аршин,
И ум в аршин длиною».

Граф Модест Андреевич Корф вспоминал о нём: «с эксцентрическим умом, с пылкими страстями, с необузданною вспыльчивостью, он, почти полупомешанный, всегда готов был на самые "курьёзные" проделки». (Корф М.А., 1980).

Хуже всего, что «Кюхля» по своей импульсивности считал, что дуэльный поединок является единственным решением возникающих у него проблем. «В разное время он собирался драться едва ли не со всеми своими знакомыми (кроме Грибоедова), порой дело даже доходило до обмена выстрелами, и он не прослыл бретером только по феноменальной своей неметкости: ни разу в жизни он не попал ни в какую намеченную цель». (Цимбаева Е.Н., 2011).

Воображение у Кюхельбекера явно преобладало над логикой, всем бросалась в глаза его неуравновешенность и неспособность управлять своим поведением, которое подчинялось, прежде всего, моменту. Шла ли речь о мальчишеской «проделке» в лицейские годы или о восстании декабристов, он всегда в первых рядах и порою не очень отличал одно событие от другого. Окружающие относились к нему соответственно: то снисходительно, то ласково, то насмешливо, так, как обычно относится взрослый человек к ребёнку. Инфантильный характер носило и его приближавшееся к графомании творчество, к которому он сам относился явно без должной критики и о котором Александр Пушкин метко, но безжалостно написал:

«Пусть Бог дела его забудет,
Как свет забыл его стихи!»

За несколько дней до 14 декабря Кондратий Рылеев зачем-то принял Вильгельма Кюхельбекера в Северное тайное общество декабристов. «В день восстания Кюхельбекер всё время находился на площади среди восставших, в каком-то полупомешательстве метался по площади, потрясал пистолетом, размахивал где-то подхваченным палашом, командовал людям, которые его не слушали, хотел вести в штыки солдат гвардейского экипажа, но они за ним не пошли; навёл пистолет на вел. князя Михаила Павловича, но какой-то солдат отвёл его, пытался выстрелить в генерала Воинова, но пистолет дал осечку». (Вересаев В.В., 1993).

Неудачная служебная карьера в результате постоянных «недоразумений». Неудачная революционная деятельность в результате безоглядного вступления в Тайное общество и последующего детски-испуганного поведения на допросах. Неудачная женитьба в результате подсознательного поиска матери в жене, которой он по-детски «боится противоречить и беспрестанно просит посредничества». Адаптироваться к суровым условиям ссылки в Сибири, как это получилось у других декабристов, Кюхельбекер не смог и до конца жизни оставался «нищ, неуклюж, болен». В конце концов однокурсник Пушкина Вильгельм Кюхельбекер умер от чахотки в Тобольске.

Вот такими психопатическими личностями представляются в глазах психиатра наиболее известные представители декабрьского восстания 1825 года! И, как легко может догадаться читатель, не только этого восстания…

***

Опубликовано (частично) в журнале «Психология на каждый день» №6, 2008 г.