Жених для Елизаветы Неподражаемой

  В одном царстве-государстве жил некий король Эдуард Сварливый. И имел он дочь по имени Елизавета. И была эта принцесса писанной красавицей с глазами как два бездонных озера и улыбкой как у ангела небесного, которые летают по райским садам. Грациозная и гибкая, с походкой лёгкой и воздушной, она двигалась так волшебно, что создавалось такое впечатление: не ходит она, а попросту парит над землёй по воздуху. Озорная, словно ветер, неземная в своём очаровании, но горда и своенравна, горяча, как огонь и переменчива, как погода – никогда не угадаешь какой будет завтра, такая она была непредсказуемая. Смех её казался настолько заразительным и очаровательным, щёки покрывал такой нежный румянец, а шея и лицо были белы, как облака, что прозвали её Елизаветой Неподражаемой.
Разумеется, что принцесса привыкла к мужскому вниманию и имела немало поклонников своей красоты. К примеру, одним из них являлся маркиз де Карамболь – высокий, красивый, статный, представитель очень древнего и знатного рода, получивший в наследство огромные земельные наделы и богатства. Светский лев и любимец многих женщин, он страшно был влюблён в Елизавету и очень за ней ухаживал, одаривая дорогими подарками и прочими знаками внимания. Но красавица была слишком горделива и слишком высоко ценила своё расположение, чтобы вознаградить его страстный пыл. Конечно, зачем красивой девушке кидаться на первого встречного, если она великолепна и богата, к тому же дочь короля?
«Подумаешь, маркиз какой-то! Совсем не такая уж и выгодная партия. И какие она сулит возможности и перспективы? Земель новых от мужа не получишь, знатности своему роду не прибавишь. Конечно, раз он красавец, обеспечена зависть подруг. Да, и самой приятно. Но может подвернётся кто-то красивей, знатней и богаче?» - раздумывала про себя Елизавета.

И действительно, новый воздыхатель подвернулся. Правда подходил не под все параметры из мечтаний девушки, ибо был это всего лишь придворный поэт, но чрезвычайно талантливый. Его гениальность оказалась настолько выдающейся, что стихи, четверостишья и поэмы буквально сыпались из него, как из рога изобилия. И однажды утром он написал в честь Елизаветы такие трогательные строки:

«Моя любовь милее всех на свете,
Благоухающих цветов в саду прекрасней,
И словно звёзды в небе ярко светят
Глаза бриллиантами лучистыми и ясными.
Твой гибкий стан стройней берёзки,
Меня с ума твоя походка сводит.
А смелые и сладостные грёзы
Мой дух к погибели в конец уводят.
И голос звучный, нежный, соловьиный
Звучит как музыка, почти свирелью.
И если улыбнёшься, дева, мило,
Душа наполнится весельем».

 Но принцесса лишь слегка кивнула в знак благодарности, когда сочинитель прочёл ей свои стихи. Строки эти ей показались не в меру сентиментальными, глупыми, пошлыми и бездарными. И не стала она отвечать взаимностью на чувствительную страсть поэта.
И правильно, подумаешь, писатель какой-то. Мало их что ли на свете развелось? Всё пишут и пишут. А смысл? Сколько всего и без них написано. А вот красавицы на дороге не валяются, тем более родовитые и богатые.
«Пусть попробует найти себе ещё одну такую, как я. А мне стоит только поманить пальцем и набегут целые толпы претендентов и поклонников… Стоит ли тратить молодые годы на какого-то графомана? Ни денег у него, ни родословной. О всём прочем я даже не говорю. И что скажут окружающие? Принцесса, а супруг – какой-то писака. Позора не оберёшься! Непременно следует поискать кого получше», - размышляла про себя Елизавета.

  Вскоре появился у неё новый ухажёр – заморский королевич. Учёный до крайности. Говорил по латыни и по-древнегречески, цитировал наизусть труды Платона и Аристотеля. А когда читал по памяти Священное писание, то совершенно не мог остановиться. К тому же истолковывал все древние письмена на ста сорока шести античных языках. Он был красив, как бог, причём настолько изящен, хорошо сложён и строен, что даже самые отъявленные скептики не сомневались в качестве его голубых кровей. К тому же играл он на фортепиано, на скрипке, на флейте, на клавесине, пел в диапазоне семи октав и вышивал бисером шёлковые салфеточки. В конце концов новый претендент предложил Елизавете руку и сердце, а также в придачу три королевства, пятнадцать колоний и двадцать четыре провинции.
«Но этот вроде ничего, - раздумывала капризная красавица, - богат, родовит, учён. При всём при том – самодержец и землевладелец… Впрочем, не стоит торопиться. Может найдётся кто-нибудь получше?»

  И в самом деле, вскоре появился у Неподражаемой новый ухажёр. Это был грозный правитель-воитель с широченными плечами, огромного роста и с таким грозным взглядом, что только от вида его враги бежали куда подальше. Он ходил твёрдой поступью, гремя кольчугой, а на поясе его всегда висел острый меч. Как выяснилось вскоре, он уже завоевал двадцать три крупных и сорок восемь мелких государств. Участвовал в шестидесяти военных походах и выиграл сто восемьдесят два боевых сражения, благодаря придуманной им поразительной стратегии и сногсшибательной тактике. Увидев прекрасную принцессу, он влюбился в неё без памяти и поклялся бросить к её ногам весь мир и убить всякого, кто косо на неё взглянет.
«Ну, этот вроде бы ничего, - разглядывая нового претендента, с интересном подумала красавица, - покрасней мере – настоящий мужчина. В случае чего и от обидчиков защитит и державы для тебя завоюет… Впрочем, не стоит торопиться. А вдруг подвернётся всё-таки кто-нибудь получше? А может стоит проверить его хорошенько, неизвестно ещё, достоин ли он моей любви? Думается, следует оправить его куда подальше. Пусть пока повоюет немножечко. Если выйдет победителем, можно и осчастливить, став его женой. А если потерпит поражение, то пускай катится к чёрту!»

  И отослала принцесса завоевателя повоевать пока некоторое время, а сама осталась ждать претендента получше. Только сама не заметила, как стремительно идут года… Да, что там, летят словно птицы! Очарование её молодости постепенно уходило… Ах, век красоты так недолог! Только расцвёл цветок, он уж вянет буквально на глазах. И глядя в зеркало, принцесса в скором времени начала замечать, что цвет лица её не так уж свеж, а румянец далеко уже не такой яркий.
 Поначалу она подумала, вернее очень понадеялась, что всё это ей только кажется. И разбила в запальчивости несколько зеркал, посчитав, что они слишком плохого качества. Поклонники всё так же увивались вокруг неё и неизменно одаривали знаками внимания, но вскорости толпы их начали редеть, а персоны обожателей мельчать и лысеть. Но Елизавета всё твердила, глядя на них: «Может подвернётся кто получше… Обязательно подвернётся».

  В один прекрасный день отец-король Эдуард Сварливый неожиданно скончался от неизлечимой болезни, так и не дождавшись внуков-наследников, которых жаждал увидеть всем сердцем на протяжении многих лет. И со злости на свою дочь – слишком уж разборчивую невесту, он перед смертью составил завещание следующего характера:
«Всё имеемое мной движимое и недвижимое имущество, а также корону завещаю своей дочери Елизавете, в том случае, если она в течении двух месяцев после моей смерти найдёт себе избранника по душе и сочетается с ним узами законного брака. В противном же случае, всё вышеназванное имущество, а также права на престол получит мой троюродный брат по материнской линии – Джонни по прозвищу Лютый с правом передачи его по наследству. Такова моя последняя воля».

Прочитав завещание, Елизавета наконец пришла в себя от девичьих грёз и взглянула на вещи реально. А потому в срочном порядке бросилась разыскивать всех своих ухажёров, дабы ответить согласием самому достойному из них на то предложение руки и сердца, которое он ей когда-то сделал. И тут сразу выяснилось, что не так-то просто выполнить её намерения.
Храбрый завоеватель, оказывается, вот уже года два, как погиб в сражении. И от него ровным счётом ничего не осталось, кроме его громкого имени, воинских наград и бессмертной славы. А со славой, как известно, не пойдёшь под венец.
  Учёный королевич, получив отказ от капризной красавицы, с горя засел за латынь и так в сердцах перетрудил свою голову, что не на шутку рехнулся. А потому только и делал, что вот уже много лет сидел в углу своей комнаты, твердил что-то про вечный двигатель на двадцати шести мёртвых языках, смотрел в одну точку туманным взором и нецензурно ругался на тех, кто пытался к нему приблизится. На уговоры посланников Елизаветы, поспешивших к нему с объяснениями, он обозвал девицу при свидетелях нехорошим словом и … помочился в угол. Какое свинство!
 
  Далее, не доверяя более никому столь серьёзного дела, направилась Неподражаемая прямёхонько в замок к маркизу Карамболю, сев в золочёную карету с коронами, запряжённую четвёркой белых лошадей. И приехав к бывшему воздыхателю в гости тоже застала достаточно неприглядную картину.
 Маркиз был далеко не тем красавцем, каким слыл в молодости, и, сознаемся честно, изрядно располнел. Но совсем не это смутило нашу принцессу. На кухне у него командовала миловидная молодая особа, очень хорошенькая. А по замку знатного вельможи бегало с десяток ребятишек разных возрастов, полов и размеров.
- Фу-у! Какая мерзость! – не сдержавшись воскликнула Неподражаемая, - Неужели вы, маркиз, с вашим-то положением, вкусом и образованностью, завели себе сожительницу, содержанку, причём невоспитанную и низкого происхождения?
 Бывший поклонник Елизаветы не особенно смутился от таких обвинений и гневного напора, сказав без обиняков:
- Прелестница моя! Я долго тебя ждал, но не дождался. И, сознаюсь тебе честно, ни чуточки не жалею об этом, потому что капризы твои мне изрядно надоели. Моя Сюзон далеко не так своенравна и гораздо более покладиста. Пусть она не столь знатного происхождения, но, пардон, не по делу не выпендривается, меня безумно любит и совершенно мне не прекословит. Скажу тебе откровенно, что лучшего счастья для себя я не мог и ожидать.
- Вернись, и я всё прощу!!! – воскликнула тут Елизавета.
- Ни за что! – отрезал в ответ маркиз, - Я никогда не был так счастлив, как последние годы. Днём мне хорошо, потому что моя прелестница рядом, а ночью мне хорошо ещё больше по той же причине. Она смотрит мне в рот, и считает за перлы ума каждую глупость, которую я изрекаю. Моя новая зазноба никогда меня не пилит и всегда бывает в хорошем настроении. Она со мной мила, даже когда я на неё ворчу. Шалунья старается в постели так, что я даже иногда забываю, как меня зовут. А когда я болен, то не отходит от моей кровати с грелками и компрессами. Ей всё равно: победитель я или побеждённый, богат я или беден. Я знаю, что, если явлюсь к ней грязный, вонючий и побитый, она всё равно примет меня, залечит мои раны, накрахмалят мою рубашку и постирает штаны. Вспоминаю, как ужасный сон, своё страшное заблуждение, когда любил холодную, надменную, себялюбивую красавицу, которая зевала, когда я шутил и без конца придиралась ко всему, что делаю и говорю.
- Как??!!! – вскричала в великом изумлении Елизавета, - Я – принцесса голубых кровей. А ты мне отказываешь? Если ты женишься на мне, то мы будем править моей страной и разделим с тобой все сокровища, которые отец оставил мне в наследство. Неужели тебя не прельщают ни деньги, ни власть, ни положение?
- Будь я помоложе, - ответил прямодушно и без обиняков маркиз, - конечно бы меня однозначно всё это прельстило. И побежал бы за тобой по первому твоему зову. Но я уже далеко не так энергичен и амбициозен, каким был в лучшие свои годы. Всё, что мне нужно – это покой и тепло домашнего очага. И поэтому я не променяю свою безродную голубку ни на кого на свете.
  В великой злобе выскочила из покоев бывшего ухажёра Елизавета Неподражаемая. Она ругалась весьма скверно. К тому же причёска у неё растрепалась. А глаза и выражение лица были у неё злыми, настолько, что стала она похожа на старую свирепую ведьму. В таком состоянии села она в карету и в гневе приказала кучеру:
- Трогай!!!
 Карета сорвалась с места и заковыляла по неровной пыльной дороге, как хромая кляча, шаркающая копытами, поднимая при движении кучу пыли. Прислуга маркиза смеялась и потешалась над отвергнутой высокопоставленной визитёршей. И ещё долго в окно кареты виднелась голова отвратительной ведьмы, изо рта которой в ответ на оскорбительные насмешки, как жабы, вылетали отнюдь не изящные словеса.

  Дочка покойного короля теперь была настолько в отчаянном положении, что, пытаясь исполнить волю покойного батюшки, прибегнула к самому последнему своему средству. Она вспомнила о том поклоннике, что писал ей стихи. Как он был мил! Как изыскан! Как талантлив! Как любил её, в конце концов. Он, конечно же, совсем не богат, не родовит и не готов бросит к её ногам весь мир, но раз он обожает её, она обязательно его осчастливит, себе во благо и ему в удовольствие.
 И вот уже Елизавета вновь засобиралась в дорогу, наводя при этом сногсшибательный марафет. А поскольку времени теперь у неё на это уходило довольно много, не то, что в молодости, и гораздо больше требовалось духов, румян и белил, чтобы быть неподражаемой, она провозилась без малого два дня… И вот, сев в свою карету, она и отправилась на поиски поэта…
  Отыскав жилище стихоплета через столько долгих лет, Елизавета Неподражаемая узрела наконец то, что увидеть совершенно не ожидала. Обиталищем поэта оказалась отнюдь не одинокая хижина на берегу быстрой реки, а огромный замок с пристройками, башнями и громадным живописным парком, где росли деревья, благоухали цветы, пели птицы и бродили ручные животные. В этом неописуемой красоты месте стихотворец и писал свои творения, черпая вдохновение от природы.  За эти годы он безмерно прославился, разбогател и раздобрел. На нём был шикарный костюм, расшитый золотом и драгоценными камнями. Увидев принцессу, он едва наградил её лёгким кивком головы. Но самое противное было то, что вокруг него увивались в большом количестве поклонницы его таланта, а также легкомысленные девицы яркой наружности, почти нагие и с распущенными волосами.
 На предложения принцессы он ответил высокомерным, холодным и не очень-то вежливым отказом, немедленно попросив её удалиться.
- Я не могу творить в такой обстановке! Я служитель муз и не люблю шума и суеты. Я не терплю, когда ко мне являются без приглашения, а также, если не предупреждают о визите заранее, чем отвлекают от работы какими-то глупыми и не интересными для меня сообщениями, - так он пояснил визитёрше своё поведение. - Власть меня не прельщает, богатств я и так имею в избытке, и слава тоже имеется. А если ты, дорогуша, не будешь мне мешать, в будущем я прославлюсь ещё больше.
- Но как же наша любовь?! – не унималась Елизавета, - Разве ты не помнишь, какие стихи ты мне писал? Какими называл словами? И ты такой, как все мужчины?! Прошёл какой-то десяток, другой лет, и ты абсолютно забыл обо мне!
- Какая любовь, дорогуша? – продолжал далее фамильярно поэт, - Ты посмотри на кого ты стала похожа, разве я в состоянии черпать в тебе вдохновенье, в то время, когда моя нежная натура жаждет прекрасного? И какие я тебе могу посвятить теперь строки?

«Ты так стара, милашка,
Что все прекрасные цветы в саду
Завяли, как в гербариях ромашки.
Пожалуйста, имей это ввиду.
Засохшая, вонючая ты роза,
Полынью, потом пахнешь ты,
Безвкусная, костлявая мимоза –
Ты образец увядшей красоты».

 Услышав такие стихи от поэта в свой адрес, Елизавета гневно воскликнула:
- Хам!!!
 Она отвесила нахалу звонкую затрещину, поспешила к своей карете, и в сердцах пнув кучера ногой, поторопилась удалиться, только её в том месте и видели.

  Но все эти очень неприятные и обидные происшествия были практически ничем перед тем, что отвергнутая девица узрела, когда вернулась домой в королевский дворец – дом своего покойного батюшки.
 Хоромы превратились в казарму, её переселили в малюсенькую комнатку на чердаке. Вещи, наряды и украшения были выметены из всех шкафов и тумбочек и грубо сметены в угол, а во дворце уже хозяйничал, как у себя дома, Джонни Лютый.
- Ну что, племяша, - сказал он ей, - сроку тебе осталось всего лишь два дня, после этого выметайся. Иди хоть в монастырь, хоть на паперти проси подаяние. Мне всё равно.
 И в самом деле, до момента, когда завещание покойного папаши, оговорённое известными условиями, вступало в силу, осталось совсем немного времени. Поэтому необходимо было принять срочные меры. И увядшая красавица была бы рада отыскать подходящего мужчину… да, что там подходящего – просто любого мужчину. Пусть он не будет родовит и богат, а беден, глуп и уродлив, лишь бы только это было существо противоположного пола и с ним можно было бы вступить в законный брак. Но как назло, все мужчины разбежались, как зайцы, ухажёры её оставили. Так всех напугал жестокий самодур – троюродный брат усопшего короля. В покоях Елизаветы уже пристроилась его жена, а двое наглых сыновей распоряжались в государстве, как у себя дома. И совершенно некому было вступиться за одинокую старую деву.

 С горя бедняжка прибегнула к последнему средству. Она отправилась к гадалке, в надежде, что та укажет ей верный путь и средство избавления от несчастий. Ведь, как известно, утопающий хватается и за соломинку.
Поздно ночью инкогнито в чёрном плаще с лицом, закрытым плотной вуалью, она тайно выскользнула из дворца и направилась в небольшой домик на краю города, где проживала известная на весь город цыганка, которая давала ценные советы и умела угадывать прошлое и настоящее, а также предсказывать будущее. Оказавшись наедине с ней в её жилище, дочь покойного короля, престарелая красавица, присела на старый деревянный табурет и протянула для гадания руку.
- Вижу, милочка, всё вижу, - заговорила цыганка, - вижу сногсшибательный замок, любящего мужа, красивых, родовитых и знатных отпрысков: трёх мальчиков и прекрасную маленькую дочку. Все они рано или поздно будут королями и королевами больших и малых государств. А величие самого старшего несомненно прославится в веках. И даже могу прочесть по твоей руке имя этого великого правителя: Кар…Кар… дальше правда неразборчиво.
- Карамболь! – в гневе воскликнула принцесса, - Врёшь ты мне всё, гадалка! В молодости и в самом деле был у меня поклонник с таким именем. Да только отказалась я выйти за него замуж. Думала, подвернётся кое-кто получше.
- Так я о том и говорю, - не смутилась цыганка, - всё это могло быть и всё это написано у тебя на руке. И у вас бы родился сын, имя которого прославилось в веках, и он бы носил фамилию своего отца: Карамболь. Да, только профукала ты своё счастье.
- А что ещё ты можешь мне сказать?
  Взяв не совсем гладкую, покрытую морщинами руку снова в свои, цыганка опять заговорила:
- И на этот раз вижу великолепный замок, славу, богатство, любящего мужа. Он смотрит на тебя, молодую красавицу, черпая в тебе вдохновение. Он пишет для тебя хвалебную оду, которая прожив века, восхитит даже наших отдалённых потомков. И они, зачитываясь волшебными строками, объявят в далёком будущем тебя самой прекрасной женщиной всех времён и народов.
- Надувательство и жалкое враньё! – дочка покойного короля чуть не сломала шаткий табурет, на котором сидела, от возмущения, - И в самом деле есть у меня знакомый поэт, но он – лицемер, негодяй и изменьшик, прогнал меня прочь. Сказал, наглец, что я похожа то ли на увядшую розу, то ли на засохшую мимозу. А в молодости мне писал такие стихи! Правильно, что я ему тогда не поверила.
- Всё верно, - кивнула головой гадалка, - то, о чём я тебе рассказала, действительно могло бы быть, да только профукала ты своё счастье. И утекло оно от тебе безвозвратно, как воды быстрой реки. И это так же верно, как верно и то, что если бы ты вышла замуж за учёного королевича, блистала бы на балах в самом изысканном обществе. Первые королевские дома Европы сочли бы за счастье получить твоё согласие на предложение посетить их дворцы. А на военных парадах и народных гуляньях, ты бы сидела на высокой трибуне со своим супругом. И все с ума бы сходили от величия твоей осанки и царственной непреклонности. Дамы многих королевств завидовали бы тебе чёрной завистью, а высший свет считал бы тебя эталоном нашего столетия, достойным безусловного подражания.
- И что мне теперь делать?! – утирала слёзы старая девица, - Теперь-то всё равно ничего вернуть нельзя, а я одинока, беззащитна, обижена. И на свете нет ни одного мужчины, который ради моей красоты решился бы на подвиг и поставил на место Джонни Лютого. И не существует даже самого жалкого представителя сильного пола, который бы не поленился оторвать свою задницу от места, на котором развалился и сидит, чтобы вступиться за меня.
- Есть! – воскликнула цыганка, - Вижу по твоей руке, ясно виду, придёт к тебе в скором времени защитник великий, прослышав о твоих несчастьях. Он любит тебя по-прежнему и поставит всех твоих обидчиков на место. Он мужественен, силён и могуч, командует огромной армией, ходит твёрдой поступью, гремя кольчугой, а на поясе его висит острый меч. Его войска атакуют дворец, где засел жалкий самозванец и узурпатор. И, благодаря разработанной военачальником, блестящей стратегии и сногсшибательной тактике, его воины одержат победу, сразятся со сторонниками и стражей Джонни Лютого и убьют всех его приспешников. А после могучий воин женится на тебе и у вас будет такая шикарная свадьба, что все подруги станут тебе завидовать… Но…, - тут гадалка осеклась, - всё бы это действительно случилось. Да, только когда-то много лет назад ты отказала этому мужественному воину. Он с горя отправился на войну, ища смерти, и погиб в сражении.
- Но может найдётся хоть кто-то? – спрашивала в полном отчаянии Елизавета, - Хоть самый-самый-присамый завалящийся женишок, чтобы мне только сыграть свадьбу и исполнить волю усопшего батюшки.
- НИКОГО! – отрезала с уверенностью гадалка.
  Дочь покойного короля с отчаяния закрыла лицо руками и безутешно разрыдалась.
- Но могу дать тебе всё-таки один совет, - продолжала далее ведунья, - вряд ли он тебе, конечно, понравится...
- Всё что удобно, лишь бы под венец! – воскликнула престарелая принцесса, которая действительно и в самом деле оказалась согласна буквально на всё.
- Есть у меня на примете лицо мужского пола, не совсем правда мужчина, но без сомнения – кавалер.
- Что всё это значит?! – вскричала увядшая красавица, вся в нетерпении.
- Напротив моего дома, если ты обратила внимание, остановился бродячий цирк. А в цирке том – дрессированный козёл. Скажу я тебе – талант чрезвычайный. Ходит на двух ногах, обучен манерам. Даже говорить немного может, правда в основном только «бе-е» и «ме-е». Его побрить, постричь, приодеть – вполне сойдёт за жениха. В завещании твоего отца сказано:
«Всё имеемое мной движимое и недвижимое имущество, а также корону и престол завещаю своей дочери Елизавете в том случае, если она в течении двух месяцев после моей смерти найдёт себе избранника по душе и сочетается с ним узами законного брака».
«Избранник» без сомнения – лицо мужского пола, но нигде не сказано, что он должен быть человек. И кто может с точностью гарантировать, что такой претендент не придётся тебе по душе? Не зря же в поговорке говорится: «Любовь зла – полюбишь и козла». В двух кварталах отсюда есть небольшая церковь, там есть священник. После трёх часов ночи он обычно настолько пьян, что обвенчает кого угодно и с кем угодно, хоть принцессу с чудищем болотным, если заплатишь ему несколько золотых, чтобы непутёвому бедняге по утру было на что опохмелиться. Решайся! Сейчас или никогда!!!
- Нет… Не-ет, - пролепетала Елизавета, - я, конечно, на всё готова, но не настолько же! К тому же, у меня сроку ещё осталось полтора дня. Может подвернётся кто-нибудь получше?
- Ты опять за своё! – в сердцах воскликнула гадалка, - Ничему тебя жизнь не учит!

 И тогда принцесса, представьте, согласилась. Ночью в маленькой церквушке обвенчалась она с рогатым кавалером. А на следующий день пригласила гостей, чтобы отпраздновать свою свадьбу. Конечно, брачное торжество была далеко не таким, как мечтала девица. Зависти подруг не наблюдалось и в помине. А жених на празднике не смотрел на свою невесту с любовью. Зато несколько раз копытами залез в блюдо с салатом, опрокинул на себя жаркое и испортил рогами свадебный торт. Но всё-таки Елизавета Неподражаемая исполнила завещание своего отца, стала королевой и заняла трон Эдуарда Сварливого, а также получила в наследство всё его движимое и недвижимое имущество.