Воспоминание

(подстрочный пер.с карачаево-балкарского тюркского)

Молодой актер смотрел в глаза,

Где от мороза выбилась слеза

И говорил, что он влюблен "до боли,

В мою печаль и тайну горькой доли"

И клялся жизнью быть "опорой мне",

Слегка седой в морозной пелене.

С улыбкой я смотрела на него:

Как он далек от знания всего,

Что нашу жизнь тяготит к полсотне...

Пожалуй, брань я слушала б охотней,

Чем это, вот, признание его.

Хотелось мне сказать, что ничего

Уж в сердце нет, прошли, увяли страсти,

Годами рубленые части

Души и тела еле держат строй,

Просясь, моля – "скорее на покой".

Его признанье, пылкость, эти речи

Оставили меня, как после сечи,

В ночи морозной, ветренней, моздокской,

Наедине с моей судьбой сиротской.

Смотрела вслед.  Он шел сутулясь, вяло.

Мой отказ задел его.  Упрямо

Не оглянулся, грудью споря с ветром

Спиной обиду отражал и в этом,

Что был неправ, узнает много позже,

Когда, как я, разбитый жизнью, тоже

Услышит юной девы тот же глас

И тихо скажет: «это не про нас».

Счастливчик, он не знает груза лет,

Что увяданье тяжелей, чем смерть.