Мат

     ...Взял один переросток манеру матюгаться. В трамвае, в кино, во дворе, даже на перемене в школе. А дружки подхватывали. Иногда и девицы. Иные от его сквернословия маками цвели, а то и от себя чего присовокупляли.
     А он аж сиял. Да еще теоретическую базу подводил, мол, мат – тоже русский язык и должен свободно ходить в нашей свободной стране.
     Однажды охальник так разошелся, в такой раж впал, что взял да и приплел к нецензурщине  «черта». Блямс! – а на его плече уже бесенок сидит, ножками сучит – аплодирует. Молодец, мол, чувак, чеши дальше, тебя наш главвезельвул в свои бранники принял. А тот ему: что это за такие-растакие «бранники»? – и трижды ее по матушке послал.
     Дьяволенок аж кубарем покатился. Во-во, пищит, за это самое, – что мать родную, как и всех прочих, хульными словами сквернишь, – тебя туда и взяли. Теперь ты на дню 666 раз ругаться будешь, чтобы звание чертова бранника оправдать. Иначе покараем: в такой преисподний гадюшник закатаем, мало не покажется.
    Возмутился скабрезник: не буду я вашим бранником! И никакого ругательства не прибавил. Принципиально.
     Блямс! – он уже в преисподнем бардаке. Пьют-едят здесь под мат, тут же нужду справляют, рядом под трехэтажное сквернословие блуд чинят. Смрад, гвалт, гнусь словесная и телесная – ад, короче, кромешный!   
     Зажал придурок нос, зажмурился – и бегом из чертова логова, куда подальше.
     …Бежит со всех ног, не оглядывается. До того ли ему! Не видит за спиной своей скорбного  лика  поруганных своей и Божьей Матери…
     Замри, срамник!