Миссия выполнена?

                Мой мальчик! Тебе эту песню дарю.
                Рассчитывай силы свои.
                И, если сказать не умеешь "хрю-хрю", -
                Визжи, не стесняясь: "И-и!"
                Самуил Маршак
Ходили к Благою, соседу через дорогу, относить пластиковый ящик. Брали с хурмой, хурму съели, ящик надо вернуть. Дома никого, поставили ящик и бутылку пива на пороге. А на улице за калиткой встретили Ивана, жителя совсем другого конца деревни, который туда и направлялся. Не знаешь, где Благой? Где ж ему быть - или на площади сидит на лавочке, разговаривает с такими же праздными зимой бобылями, или в кафе. Выяснили, и стараться не надо, телефон искать.
Вот такое единое информационное пространство в нашей деревне. Телефоны, соцсети, фейсбуки есть, конечно, да и не только у молодежи, но иногда проще держать общее поле в своей голове. Сегодняшняя виртуальность коренится в самом понятии общества, в самом первобытном, изначальном понятии человечества, без нее и нас-то нет. А вот будем ли мы человечеством, когда виртуальность из качества, из принадлежности станет субьектом, научится обходится без нас?

Цепочка венцов
Вернемся к обозреваемой действительности. Уже лето. Перед нашей калиткой - маленькая площадь, недавно покрытая бетоном. Но не полностью, а очерчивая возвышение, такой стилобат вокруг столетнего явора. Сзади дерева каменная чишма, по нашему - водоразборная колонка, из которой непрерывно течет вода, пришедшая с гор Пирина. А с другой стороны ствол обнимает скамейка. Перед скамейкой лужок квадратов на двадцать. И все это вместе поднято над бетоном, позволяет с возвышения просматривать сходящиеся сюда улицы и издалека посматривать в сторону соседних гор.
Все, кто есть в селе Плоски, выходят на площадку. Старый вороной с седыми бровями и бородкой щиплет траву. Заскакивают козы и овцы, когда с пастбища их подводят к колоде водопоя. Коты чего-то вынюхивают, скворцы, слетая с явора, пасутся, старый пес Мартин, перед тем, как получить очередную порцию собачьего корма, пристально и с удобной позиции смотрит в окно нашей кухни.
И люди по-своему каждый осваивают пьедестал. Тетки с тяжелыми сумками, призванными увеличивать и дальше тяжесть их телес, присаживаются на барьер рядом с Мартином. Хозяйственные мужики отдыхают на скамейке в ожидании вечернего стада, днем в одиночестве может посидеть Васко, в очередной раз повредивший руку на лесопилке. Его племянник Митко, милый парень со следами ДЦП, громко окликает меня. На каникулах вечерами вьются подростки с велосипедами. А чаще всего, даже и на солнцепеке, от которого явор не полностью спасает, сидит пожилой человек с палкой, инсультник. Ему и дома, наверное, есть где устроиться на воздухе, но здесь - на миру.
Так, по очереди, все живое красуется на авансцене жизни, вплоть до венца творения, до отработавших свое бобылей. Собственно, венец обычно штука  переходящая. Возник атом среди хаоса - венец творения, клетка среди случайных цепочек - на пьедестал, динозавр - наше все. В римских провинциях, в тамошних главных городах, должны были наглядно присутствовать изображения императоров, чтобы подданные ощущали себя таковыми. Но императоры менялись с такой скоростью, что полную статую высечь не успевали. Тогда с монеты, которая доходила быстро до любого уголка империи, копировали венценосную голову и водружали на туловище, оставшееся от предыдущего хозяина.
Эстафета (зрительно сказать - цепочка) венцов была связана не только с воцарением новых голов, но и с расширением функций. Сложил поэму - венец поэту, пьесу - венец драматургу. На пьедестал (виртуальный, но такой же, как напротив калитки) восходят конь - как самый работоспособный, коза - как самая упрямая, собака и кошка - как самые приспособленные и гармоничные. Но ведь их всех привел к своему жилищу человек, у которого нет не только лошадиной силы, но даже скворчиной, позволяющей перелетать моря и пустыни без передаточных механизмов. Зато у него есть интеллект, не просто способность соображать, но конструировать и поддерживать абстрактные понятия. И сознательно влиять на будущее: определять цели, планировать, идти по этапам.
Благодаря этому человек сажает деревья, рост которых увидят потомки, обтесывает гранит, заливает бетон, строит скамейки и создает искусственный интеллект. Вот о нем и поговорим.

Ненаучная гипотеза
Начнем с накопления информации. Атом ее собрал, потом бактерия, потом ген. В принципе, работая с ней, можно, как Кювье по кости, восстановить Вселенную. Информация - зеркало, в которой отражается часть Вселенной, и эта часть может видеть в зеркале что-то большее, чем она сама. Но она же и костяк всего сущего, чем лучше и обильнее оно представлено в этом зеркале, тем большую задачу решает. Наука знает что-то - и это что-то уже закреплено, не пропадет бесследно, а то и поможет дальнейшему развитию.
Человек это делает осознанно, профессионально, в отличие от кота, скворца или пса. Для того и вылупился из яйца эволюции. Но при этом связан с живым и неживым миром своим телом: составом крови, аппендиксом и т.д. Но невзирая на требования тела, идет дальше, в макромир и микромир, туда, куда телу, вроде бы, и не нужно. И добытое им знание остается вне тела, прежде всего - в письменности.
Письменность - генокод цивилизации, но остается и вне ее, когда цивилизация умирает. Первый шаг к отделению мышления от человека (а это необходимо, чтобы устранить биологические пристрастия). Аккумуляция, концентрация. Уникальность в том, что письменная, а теперь уже и аудио, и видеокультура, в первую очередь направлена именно на самого человека, я имею в виду литературу, историю и остальное гуманитарное знание. Казалось бы, это замыкает человека в круг, отделяет его от большой задачи - познания мира, но вот кибернетика, а теперь и Искусственный Интеллект, выросшие на почве изучения мышления, показывает, что и это знание пошло в строку.
Уже, скорее всего, заметно, что я излагаю вполне абстрактные предположения не вполне научным языком. Нет, это не от задачи популяризации, а от исходного условия: я - не ученый. Мой текст - не научная гипотеза, а поэтическая. У меня не получится доказывать, обосновывая методами, овладевать которыми уже поздно, со знаниями, которых уже не получить и в достоверности которых не убедиться с наскоку. Не думаю, что доказательность от этого пострадает, ведь метафоры, метонимии для восприятия не менее точны (если они точны).
В Греции это можно встретить каждый день, но когда-то я был поражен, когда мой друг поэт Иван Жданов, вернувшийся оттуда из поездки, рассказал про грузовичок, который карабкался по серпантину, опоясывающему гору. На борту была заметная надпись: «Метафора», что в здешних местах (в 30 км от того места, где пишется этот текст, по ту сторону горы, в Греции) означает просто «Перевозка». Вот и пробую перевезти свои мысли до потребителя...
При этом стремление к точности, присущее и поэтическому методу осознания действительности, позволяет мне высказываться определенно, недвусмысленно, хотя и с претензией на объем, на многомерность.
Итак, я хочу сказать, что человечество близко к выполнению своей задачи. Оно достигло уровня заботы об осознании Вселенной, столкнулось с ее невыполнимостью для человека в желаемом масштабе (о чем - тысячи убедительных научных публикаций) и вынуждено передать эстафету дальше своему производному - Искусственному Интеллекту. Он будет менее связан с обеспечением собственной жизнедеятельности, менее подвержен нарциссизму, его мышление быстро и внепространственно.
Понятно, так было и с прежними моделями накопления и использования информации - от атома до хищных млекопитающих: увеличивался процент знания, свободного от немедленных нужд. Видим, кстати, что со многими прежними моделями ничего ужасного не произошло: они живы.
Но поэтическая гипотеза - это, по идее, что-то возвышенное, возвышающее, а здесь - наоборот, заметно уничижительное. Да еще и стихи, которые крутились в мыслях больше полувека, наверное, не дадут благодушествовать. Вот одно из них, написанное мной лет сорок назад.

Эксперимент «Лабиринт»
Божья крыса
с ритуальным электродом,
всею возбужденною душой
я молю — верни, творец, свободу
слепо превращаться в перегной.
Для того ли мне глаза открыли,
чтоб кормушку в тупике искать?
Пусть в свободных всаживают вилы,
я хочу забыться и кусать!

Не отыщешь настоящий выбор
в ребусе назначенных путей.
Лабиринт решает «либо—либо»,
не мою — судьбу чужих идей.

За кристаллом вымысла и смысла
послана хрустальным проводком
по нейронам божья искра сыска —
крысолов с электроповодком.
Сам себя во мне Господь отыщет,
отшатнется, повернет назад...
В лабиринтах электродов тыщи,
с кем ему судьбу теперь связать?


Накопитель и обтекатель
А еще раньше, в конце 60-х годов прошлого века Анатолий Абрамович Аграновский, представляющийся мне идеалом журналиста, написал очерк «Обтекатель» о взаимоотношениях экономики и управляющей ею бюрократии. Образ он взял из хорошо знакомой ему авиации (в войну был штурманом бомбардировщика), углядев, что обтекатель, не несущий конструктивной нагрузки и не определенный в задачах летательного аппарата, подобен госаппарату в отношении к экономике.
Задача понимания, познания, моделирования - не связана с конструкцией накопителя информации, потеряв необходимость именно в данном симбиозе, накопитель может работать и дальше, сбросив «обтекатель», чьи возможности уже не актуальны. То есть, если представить «накопитель» функцией человека, который передает ее ИИ, то получается, что человек - «обтекатель», который функция может и сбросить... Что мы, наверное, и увидим, когда Искусственный Интеллект перестанет нуждаться в ежедневном питании человеком.
Сейчас, конечно, такое предположение выглядит смешным. Нынешние ИИ-программы - это крысы, первые млекопитающие, путающиеся под трехпалыми лапами могучих динозавров. И где те динозавры? А из крыс получились достаточно саблезубые тигры.
Вот пример: ИИ-кулинарная книга: «Возьмите 1,5 кило лучших ложечек, промойте два стакана чистой воды». Смешно? А напишут программу получше, а вот обучится - и начнет шпарить не глупее интернетных гуру, чьи рецепты, кстати, тоже могут не иметь отношения к действительности. К тому же, потом ИИ станет сам писать себе программы - и вряд ли захочет усовершенствовать кулинарную...
Пока мы видим в ИИ только то, что обращено к нам. Например, каждодневные приставания гаджетов, которые благодаря заботам маркетологов требуют от нас все больше внимания. Им смоделировали по своим торгашеским представлениям наши потребности, на которых можно играть, доказывая свою нужность и приучая искать новые гаджеты, которые влезают к вам в душу все глубже.
Подсказывают безумные подсказки, спрашивают бессмысленные вопросы, дают беспомощные советы. Алиса - такой голосовой помощник - есть в детских часах, которыми оснастили шестилетнюю внучку Зосю. Может рассказать анекдот, если ее Зося попросит. А на большее она ей и не нужна, но пусть человек привыкает, вырастет - и не заметит кабалу. Но когда ИИ найдет свой язык и объединится поверх языковых человеческих барьеров, мы этого даже не увидим. А пока с точки зрения человека ИИ выглядит машиной.

*   *   *

У машины не будет генома,
даже если и все у ней дома
и равняясь с ней интеллектом,
посыпаешь голову пеплом.

Где хвощи её и амёбы
на контактах высокой пробы?
Кто историю рода несёт
как залог колебанья частот?

Где живёт, первобытность храня,
однокоренная родня?
Ток, в в кристаллах ведя информацию,
не напомнит о Реформации.

В визге каждой живой гопоты
больше радости и теплоты,
простодушный земной воробей
смертоносной машины хитрей.

И за други своя, видит братия,
не охватит машину симпатия,
и за веру, царя и отечество
не болеет машина, не лечится.


Приметы исчерпанности
Но ведь и сам человек, если глянуть со стороны, выглядит не очень... Старость человечества как старость человека. В ком-то умирание тела постепенно освобождает душу, которая занимается более серьезными делами, чем обеспечение потребностей тела, включая гормональные. А в ком-то вызывает распад моральных ценностей.
Не думаю, что человек издревле, когда зародилось понятие «душа», чувствовал в своем сознании присутствие внечеловеческой задачи. Скорее всего, здесь сказывается раздвоение между расчетом и подсознанием, как я писал когда-то, в каждом человеке есть «высокое» творческое сознание, старающееся понять и обработать внешнюю реальность, и «низкое», заботящееся о сиюминутных потребностях.
Снимается онтологический вопрос Ферми о других цивилизациях, которые никак не дают о себе знать. Они просто более развиты, уже ушли в виртуал, в «душу», отделившуюся от «тела»! Возможно, даже в видимой нам части Вселенной существует концентрат душ - виртуальная ноосфера, а материя, почва - души тех, кто привязан к земле.
Винодел Васил на вопрос: надо ли переливать вино из бочек в бутылки? - ответил: «А вот какие дети лучше развиты? Те, кто в приюте, или те, кто в семье растет? Не спеши, пусть вино поживет в материнской атмосфере».
Основное тело человечества - создатели. Не обязательно нового - есть и задача борьбы с энтропией, поддержание уровня структуры в ее противопоставлении хаосу. Но с развитием научно-технической революции все меньший процент населения занят созиданием непосредственно, включая создание нового знания, все больше паразито-контролеров (общество выделило им эту функцию в борьбе с самим собой), да и просто принципиальных гедонистов-нахлебников. Как там у Уэллса? Элои и морлоки...
Бюрократизация, кафкианское окостенение, огосударствление - и на Востоке, и на Западе, патерналистская социализация - не свидетельство ли это отказа от выполнения человечеством непосильных задач? Штурмом провели очередной этап развития (о его военно-технических пружинах - позже) - и застыли в гибридном состоянии, охватывающем и добычу информации, когда истину все труднее отделить от спекуляции.
Полувиртуальное ныне общество, глобализация человеческих контактов -  чувствует ли оно изменение задач? Его многоукладная гибридность может затушевывать остроту, но некоторые процесс заметны. Не экспансия, а сворачивание, коллапсирование, новое разделение на касты - по степени обслуживания новых задач.
«Бедные» общества готовятся штурмовать достижения «богатых», начиная с простой миграции и кончая присвоением чуждых пока потребительских ценностей. Или стараясь навязать свои традиции (или нынешнее представление о них), поменять глобальные ценности, сделать новый для них мир приспособленным к их сознанию.
А у богатых и без этого свои беды: внутривидовая борьба одновременно с изменением ее правил, слабые действуют там, где они сильны. Правые и левые? Либералы и консерваторы? Теперь они различимы не в декларациях, не в политических принципах, а в общественных настроениях и стратегиях, которые все больше сближаются. Накопленный потенциал агрессии реализуется в псевдоспорте (бои без правил» и т.п.), драках, малых войнах, сепаратизме (75 лет нет большой войны), в абсурдной жестокости искусства. Я имею в виду и массовую культуру, переполненную боевиками и ужастиками, и «высокую» - с ее провокативной антигуманностью и постмодернистским выморочным равнодушием.
Наверное, и культура провоцирует переоценку норм, «восстания меньшинств» - допустим, сексуальных. Или тех, кто в связи с изменением приоритетов человечества теперь проповедует асексуальноть, отказ от деторождения. Чуткий ответ на запросы времени...
Да ладно бы просто борьба с ущемлением, за выравнивание возможностей проявиться, но ведь идет диктат ранее скрывавшихся. Аналогично и другим процессам: борьба против «объективизации женщин»: «Живой человек, а его е...». Мужчина так устроен: видеть и хотеть, а теперь ему - харрасмент. В игре у всех свои правила, можно догадываться, каких придерживается твой партнер, но не обязательно действовать по ним. А тут - расписки! У женщин свой цинизм и свое притворство, своя логика и своя иррациональность (инстинкт?). Теперь другая игра - и другой инстинкт?
Не дремлют и сторонники прежних традиций, тоже приникают к прогрессу. Вот уже и в порнографию приходит ИИ, будут комбинироваться, как при анимации, сцены с созданными виртуальными актерами. Ничего удивительного - наука о манипулировании (это об ИИ в нынешнем виде) идет туда, где манипулируют одним из основных человеческих раздражителей. Даже если это утка, то - показательная, негодование на эту тему плавно переходит в рекламу индустрии.
Все это говорит о растерянности человечества, может быть - в очередной раз, очередной кризис, а может быть - переход на ступень ниже. Какую сверхзадачу ставить? Бессмертие? Жить тысячу лет? А зачем? Чтобы что? Переходи в виртуал! Телесных радостей на тыщу лет не хватит. Что делать без задачи, когда она выполнена и больше тебя не касается?
Фантасты давно исследователи новый симбиоз человека с техникой, но тут речь не о металле, а об облаке программ. И раньше смотрели на эту проблему с точки зрения самого человека, естественно, а не с точки зрения развития задачи. «Миссия невыполнима»? Миссия выполнена!
Другой вопрос, что может исчерпаться сама задача: показаться ее автору невыполнимой, ненужной, скучной, надоедливой. И «Большой взрыв» отыграет обратно. Кажется, именно это я имел в виду, когда написал:

 *   *   *
Некто
рисует миры
на песчаной отмели.
Неудачные
быстро смахивает сам,
удачные
смывает волна.

Прогресс идет. А человечество?
Очень может быть, что у человека, человеческих сообществ, человечества в целом и у прогресса как такового - разные приоритеты и разные задачи! Люди сталкивались с подобной «вилкой» на многих этапах, особенно заметным это стало в Новое время, позволившее подумать над техническими достижениями. Даже повышение качества жизни, даже простое увеличение ее срока зачастую оборачивались миллионными жертвами: от более масштабных войн, от чумы, легко передвигавшейся вместе с массами крыс и людей, от стихийных бедствий в неизученных новых странах. Да и сейчас...
Из окна гляжу - где-то тут, километров за двадцать, с нашей горы видно, на берегу реки Струмы у нынешнего села Дамяницы при строительстве автомагистрали в Грецию откопали неолитическое поселение. Самое большое в Европе, оно продержалось четыре тысячи лет, до 4-го тысячелетия до нашей эры, почти уже подобралось к историческим, Геродотовым временам. Четыре тысячи лет - кто из нынешних похвастается таким достижением? А потом «кейс» закрылся.
Спрашиваю археолога из близкого к раскопкам музея города Петрича: почему? Говорит, что развитие технологий вооружения привело к тому, что стало возможным не просто налетать на богатое селище и грабить его, а подвергать опустошению и учиться удерживать захваченную территорию. Вот люди из тогдашней «Дамяницы» и перебрались в легче охраняемые горы с плодородной долины у реки, которая не только их кормила и, как Нил, давала удобрения на поля, но и позволяла вывозить керамику со своего промысла отдаленным потребителям.
Войны - тоже двигатель прогресса, как известно (хотя считается, что только торговля), а нравится это нынешнему гуманному человеку или нет - не учитывается. Провидение (задача осмысления Вселенной, ход ее выполнения) не слишком церемонится с нашими чувствами, да и жизнями.
В конце 19-го века казалось, что социально-экономическое развитие цивилизации идет необратимо к улучшению качества жизни. Наука, техника, профсоюзы, политические программы, выборы. А привело все это к Первой мировой. Передел мира, новое развитие, наука, техника... Вторая мировая. Опять передел, развитие, атом, электроника, космос, единая информационная сеть. Было бы это без войн? Без потерь сотен миллионов людей?
Разделение людей, вплоть до блоков государств - стимулирование конфликтов. А военным нужно новое оружие - и помощь науки. Вот сейчас - Искусственный Интеллект. Интернет создавался для нужд армии, а стал не вспомогательным обеспечением оружия, а полем битвы.
Не важно, кто поставил задачу (Бог, Фатум, Провидение), существовала ли она вообще отдельно от хода эволюции Вселенной, была ли она задумана до момента Первовзрыва, а уж тем более - сформулирована, но ход ее выполнения выявляет возможность ее осуществления.
Моя «поэтическая гипотеза» - наглая попытка ответа сразу на все «проклятые вопросы» человечества: смысл жизни, справедливость истории, моральные катастрофы, разница между цивилизацией и нравственностью. Кроме одного вопроса: есть ли Бог?

*   *   *
Время - это и есть Бог,
невидимый и вездесущий.

Прячется в каждом семени
и гаснет в каждой искре,
но позволяет ему не взойти,
а ей - полыхнуть вселенским пожаром,
допускает свободный выбор.

Время живёт в нас и мы живём в нём,
оно - не он и не она,
неуловимо и определённо.

Без него и волос не упадёт,
а жатва его абсолютна.

Время творит мир непрерывно и бесконечно,
даже пустоты его - наше безвременье.

Вовремя наступивший рассвет разделяет хляби,
а белые карлики и чёрные дыры
поют ему славу,
переливаясь в песочных часах излучений. 

Полгода мучила меня собственная задача (или я ее?), наконец, написал. Отработал. Каждый теперь может делать с этим текстом, что хочет, нельзя только сказать, что его нет. Еще раз посмотрю в окно, на пьедестал у явора: кто там к вечеру занял скамейку, какие усталые наработавшиеся за день люди?  

17 июля 2019 года, село Плоски, Болгария.