День рождения прошел Часть 4

Часть 4
***
Когда Лика вошла в комнату, компания уже сидела за столом и обсуждала прошедший парад.

Увидев невесту, Дмитрий Дмитриевич подпрыгнул на стуле и, приложив руку к груди, с подобострастием улыбнулся.

- Сидите, сидите, Дмитрий Дмитриевич, - остановила его Лика, - у нас тут просто, без церемоний. – Она подошла к Марье Тихоновне. - Бабуль, а почему деда не привезли?

Марья Тихонова вопросительно посмотрела на дочь.

- Так он спит еще, - улыбнулась Лидия Петровна.

- Что-то не верится, – сквозь зубы процедила Лика, - он в это время газеты читает, - и, повернувшись к жениху, добавила: У нас, Дмитрий Дмитриевич, дед – глава семьи, мы без него за стол не садимся. Тем более, в такой праздник.

- Конечно, конечно, - приподнявшись со стула, закивал Дмитрий Дмитриевич, -  семейные традиции это прекрасно.


 Дед сидел на диване, обложенный подушками и, жмурясь от наслаждения, муслёкал беззубым ртом желтую грушу. Сок тонкими ручейками стекал по обросшему редкой щетиной подбородку, с него - на высохшую, испещренную морщинами шею.

 Увидев Лику, он расплылся в улыбке и запел: «Колабрики и плотики у кита в зивотике».

- Давай, дед, садись на свой пароход, и поплывем, - вздохнула Лиза, вытащив из заскорузлых пальцев огрызок. - Посмотришь, какого мне жениха привели.

Дед захлопал реденькими ресничками и задумчиво посмотрел в потолок.

- А, ты уже вернулась с работы, Оленька? - спросил он и его кустистые брови взлетели вверх.

 Почему дед называл Лику Оленькой, в семье никто не знал, но только «Оленька» могла уложить его  вовремя спать, и только ее он подпускал к себе в неконтролируемых приступах гнева, посещавших его в последнее время.

- Вернулась, дед, поехали, - она погладила его по плешивой голове и, вытерев платком подбородок, пересадила в коляску.
- Я тебе Оленька, сейчас пешню спою, - размахивая руками, радовался дед, пытаясь схватить ее за подол.
 - Споешь, споешь, - успокаивала его Лика. - За стол сядем и споешь.
 
 Лика вывезла коляску на середину комнаты, - знакомьтесь, Дмитрий Дмитриевич, - глава семьи, Федор Федорович Пилюгин.

 Дед устремил жадный взгляд на усыпанный кремовыми розами торт и громко, чтобы было слышно всем, запел: «Кораблики и плотики у ки-и-та в зы- во-о-тике!»

- Любимая песня, - улыбнулась Лика, придвинув к столу инвалидное кресло.
- Деду нашему 90 лет, - с гордостью пробасил Казимир. - Вот нам бы до таких лет дожить, а Дмитрий Дмитриевич.
- Да-а, - неуверенно промычал гость, с опаской посмотрев на разбушевавшегося деда.

 Лидия Петровна была не готова к такому повороту событий. Надо было срочно спасать положение, и она со свойственным ей рвением взяла создавшуюся ситуацию в свои руки.

- Давайте вашу тарелочку, Дмитрий Дмитриевич, - повернувшись к жениху, защебетала она, метнув на Лику уничтожающий взгляд. - Я вам салатику положу. А еще селедочку под шубой попробуйте, Лика сама приготовила.
- Ты что-то путаешь мама, - усмехнулась Лика, - я вообще  готовить не умею, - она с вызовом посмотрела на жениха, - кроме яичницы, разумеется.
- Лика, ну что ты на себя наговариваешь? – зарделась Лидия Петровна. Не слушайте ее, попробуйте салатик наш фирменный, такого нигде не отведаете, и вот еще грибочки соленые, сами собирали – один к одному, пальчики оближешь, а еще огурчики соленые и помидорчики, на собственной даче выращенные, без пестицидов и прочей гадости, на чистом навозе. Ферма у нас недалеко, прямо, можно сказать, из-под коров выгребаем.

 Услышав про навоз, Дмитрий Дмитриевич вытащил изо рта огурец и аккуратно положил на тарелку.
 
 Лика с невозмутимым видом сидела напротив жениха, не спуская с него глаз, и следила за каждым его движением. Ей было интересно, как он будет выпутываться из сетей, расставленных Лидией Петровной.

 Когда звон серебряных вилок достиг апогея, над столом раздался глубокий вздох и, Дмитрий Дмитриевич, пустив петуха, произнес тост за прекрасных дам. Это было сильно, если не сказать больше, тем более, что дружно поднятые бокалы были пусты. Допущенная оплошность привела Дмитрия Дмитриевича в еще большее замешательство. Он густо покраснел и стал похож на вареную креветку с выпученными глазами.

 – Что же, ты, мать оплошала, - давясь слезами, хохотал Казимир, - не налила, и штопор забыла.
- Бутылки и штопор – мужское дело, - парировала Лидия Петровна и, мило улыбнувшись, посмотрела на жениха. – Дмитрий Дмитриевич, возьмите, пожалуйста, штопор и не слушайте этого болтуна, открывайте Арбатское.
 - Лика, ты  вино будешь или шампанское? – она строго посмотрела на дочь.
- Минералку, - не глядя на мать, односложно ответила Лика.
- Ну, что ты, дочка, - закудахтала Лидия Петровна, - такой великий праздник. Выпей чуть-чуть.
- Ты знаешь, я не пью вино, - Лика налила себе Боржоми и беззастенчиво уставилась на жениха.
- Ну, и правильно, - заступился за нее Казимир, - сейчас молодежь здоровый образ жизни ведет. Это мы старое поколение можем за обедом рюмочку хлопнуть. Да, Дмитрий Дмитриевич? - обратился он к жениху.
Тот пробурчал что-то нечленораздельное и задумчиво посмотрел в потолок, не зная, к какому поколению себя отнести.

 Чтобы не смущать гостя, Лидия Петровна предложила Дмитрию Дмитриевичу выпить водочки.
 - Я вообще то не пью, - уставился на бутылку жених, - но раз уж праздник, то рюмочку можно.
 - Правильно, Димыч, - обрадовался Казимир, лучше водочки ничего нет. Все остальные напитки бурда. Одни красители, да добавки неизвестного происхождения. Это раньше вино натуральное было, а сейчас сплошной суррогат. Так что пей, Димон, не смущайся. Водка хорошая, из местного гастронома.
 
 Лидия Петровна торжественно встала из-за стола и, поправив челку, произнесла: «За приятное знакомство! За вас, дорогой Дмитрий Дмитриевич!»
 
Дмитрий Дмитриевич склонился в полупоклоне, крутанул пальчиком ус и лихо опрокинул в себя рюмку «Столичной».

- Вот, тебе и непьющий, - ахнула Марья Тихоновна, укоризненно посмотрев на захмелевшего сына.

 После второй рюмки Дмитрий Дмитриевич расслабился и произнес витиеватый тост за 9 мая, а после третьей так разошелся, что упал перед Ликой на колено и пригласил на медленный танец.

- Нет, уж, спасибо, - разглядывая наметившуюся на затылке жениха лысину, -  хихикнула Лика, - как-нибудь в другой раз.
 
Дмитрий Дмитриевич жутко обиделся на засидевшуюся в девках невесту и, хлопнув еще рюмашку за здоровье будущей тещи, рухнул на стоявший неподалеку диван.

- Хорош жених, ничего сказать, - тяжело вздохнула Марья Семеновна. - Что же ты Казя, не знал, что он алкоголик отъявленный.
- Почему алкоголик?! Наоборот, сразу видно, человек непьющий, раз после третьей рюмки скуксился.
- Да ты, Казя, дурак, хоть и мой сын, - махнула рукой Марья Семеновна.  Таким, как он, пробки понюхать достаточно. Алкаш он отъявленный, приятель твой, вот и весь сказ.
- Не может быть, - уставился на Димыча Казимир.
- Он на работе ни-ни, никогда, сколько его ни уговаривай.
- Значит, домушник, - резюмировала Марья Семеновна,- дома пьет, втихушку, чтобы не видел никто.
- Не может быть.
- Еще как может! Слава Богу, что сейчас все раскрылось, а то бы устроили дочке счастье, родители...

 Лидия Петровна устрашающе посмотрела на мужа и удалилась в свою комнату. Дед заснул за столом, так и ничего не поняв. Марья Тихоновна, перекрестясь, отвезла его в спальню.

 Лика  с чистой совестью  ушла к себе, где закрылась на ключ, чего никогда раньше не делала. И лишь Казимир бродил по комнате, опрокидывая рюмку за рюмкой за здоровье любимой доченьки и остальных членов разваливающегося семейства.

Димыч проснулся среди ночи в чужой квартире на жестком диване, в женских тапочках, рядом с храпящим в лицо Казимиром. 

http://proza.ru/2019/07/21/1539