Люська

   Всё началось много лет назад, когда прогуливаясь по улице в районе частных домовладений, я была укушена мелкой, но злой и коварной собачонкой, неожиданно выскочившей из-под высокого крашеного забора.

   Укусила она не сразу. В первый момент я шикнула на рыжую, кудлатую, тявкающую  псинку и она незамедлительно скрылась, нырнув в проём под зелёной металлической оградой. А уже когда миновала охраняемый ею двор и проходила рядом с соседним  домом, окружённым пышно цветущим палисадником, совершенно не предполагая подлости мелкой сявки и её запоздалого нападения, вдруг ощутила удар собачьего тела, резкую боль и тяжесть на своей ноге сзади, в районе чуть выше щиколотки.

  Все попытки сбросить, оказавшуюся вполне даже себе тяжёлой, небольшую на первый взгляд собачонку, были безуспешны. Я в ужасе дёргала в разные стороны ногой. Рыжая бестия, мёртвой хваткой сомкнув челюсти, болталась на ней и казалась вампиром, не желавшим расставаться с источником горячей человеческой крови. Потом отвалилась в сторону, шустро подскочила и, промчавшись расстояние между домами, привычно нырнула в отверстие, спрятавшись за железным забором, как за каменной стеной.

   Брюки были порваны. В правую туфлю мягко стекала тёплая кровь, быстро наполнила её и при движении оставляла кривую цепочку алых следов на пешеходной дорожке. Кроме кружевного носового платочка, не обнаруживалось никаких средств защиты, годившихся для использования при  случайном ранении. Прохожие отсутствовали. Аптека находилась далеко.

   - Ах, ты гадость! - сказала я вслед коварной псине и, приподняв отяжелевшую от крови штанину, медленно поковыляла домой.

   С той поры абсолютно не доверяю всем сторожевым псам, специально они обучены служить или же принадлежат к скромному собачьему сословию беспородных дворняг. Бродячих собак не боюсь. Никогда не приходилось видеть, чтобы бродяжки бессмысленно нападали на беззащитного человека. Ради куска хлеба, кажется, готовы подружиться с кем угодно, бежать за любым гипотетически возможным хозяином. Хотя, не буду спорить, в голодные времена вполне, наверное, могут становиться более одичалыми, злыми и опасными. А вот многие собаки-сторожа постоянно отрабатывают свой хлеб на совесть, всячески демонстрируя владельцам свою личную приверженность и надёжность. Каждый раз, при виде таких расторопных, озлобленных псин, с досадой ощущаю - холодная волна мелких, острых пупырышков покрывает спину и ноги. И чувство опасности не покидает до тех пор, пока незнакомые собаки находятся в поле зрения.

   Некоторое время назад во время вечерних дворовых посиделок соседка Татьяна Васильевна с болью и горечью в голосе поведала, как на её замечательную собачку Люську, по-видимому, наехала машина, раздавившая той заднюю половину туловища.

   - Бедное животное! Она теперь не передвигаться, ни есть толком не может. Смотрит преданно и виновато мне в глаза, будто оправдывается, что служить неспособна и малых деток, щенков, кормить не получается, - сочувствовала любимице пожилая женщина. - Я ей говорю: "Люся, Люсечка, ты же у нас умница! Всё у тебя будет хорошо и твоих щенков я подкормлю. Ты только поскорей выздоравливай!" А она, верьте-не верьте, всё понимает, только сказать не может, лишь в глаза грустно и преданно смотрит! Но хвостом виляет, значит позвоночник цел. Глядишь, ещё и восстановится. А пока таскает заднюю часть туловища по асфальту, всю шёрстку стёрла и кожа на животе до крови поранилась. Но без дела и больная быть не умеет.

   - А сколько ж у неё щенков? - поинтересовалась Валентина, соседка из второго подъезда.

   - Целых десять! Своих четверо и шесть дочкиных. Та ощенилась и бросила слепых малышей на произвол, сама гулять ушла. Люська же очередной раз стала мамой позже неё на четыре дня. Так она постоянно бегала к новорожденным, отогревала их, вылизывала. А когда сама от бремени разрешилась, то перетащила всех внучат по одному в свою нору под гаражом и стала кормить вместе со своими. Мелкая, но десятерых подняла, вот так мамочка! И в прошлом году она двух щенков своей собственной дочери вырастила, - совсем как о человеке заметила Татьяна Васильевна. - Дочка её в первый раз совсем молодой ощенилась, материнских чувств и в помине не было. Щенились одновременно, и Люська внуков сразу к себе пригребла. Щенки у неё хорошие, гавкучие, как звоночки, люди по двое домой к себе и на дачи разбирают. Жаль, старовата Люсенька стала, выдюжила бы после такой травмы! Считай половина туловища раздавлена, видать, попала под заднее колесо машины. Столько лет на службе, а не научилась, глупенькая, себя беречь.

   - И где же вы раздобыли такую ответственную собачку? - снова полюбопытствовала  Валентина.

   - Люську я нашла крохотной, размером с ладонь в зарослях бурьяна на пустыре, когда случайно проходила мимо. Она была такой слабенькой, что даже не могла толком голос подавать. Не повизгивала, не пищала, а тихонько, едва слышно вякала, будто, вконец обессилевший, подающий знак о себе, младенец. Вначале я подумала, что это котёнок. Раздвинула траву, а там совсем крохотный щеночек. Животиком к себе повернула - девочка. "Будешь ты у нас Люськой, коли выживешь," - пообещала ей. А она, на удивление, возьми, да и выживи! И ещё какой славной собачкой оказалась! Всем на зависть. Любимицей моей сделалась, настоящим другом.

   - Татьяна Васильевна, а можно познакомиться с вашей Люськой? - не удержалась я как-то от просьбы, имея в голове смутно зародившееся подозрение, что мы с её любимицей давно и прочно находимся в противоборствующих, давно и упорно враждующих лагерях.

   - Приходи, конечно, познакомлю тебя с Люсей, - не отказала собеседница. - Я дежурю на гаражах, то есть работаю там сторожем или, как нынче говорят, охранником, в этом месяце по чётным дням. Пока она ещё слабенькая, но очень надеюсь, ей скоро станет полегче. Может, и ходить сама начнёт.

   - Да мне особо не к спеху, пусть поправляется. Через пару недель, пожалуй, и загляну. Лишь бы вы были на месте, а то ваши собаки могут ненароком и напасть.

   - Я всегда на посту, не беспокойся. Они при мне не тронут.

   Собиралась я на встречу с Люськой не без любопытства и внутреннего трепета. Почему-то представлялось, что на подходе к гаражным воротам, как обычно выскочит свора собак. Они станут медленно и верно приближаться. Не сразу лаять или бросаться на незнакомку, а просто присматриваться, зондировать, так сказать, почву. А у меня спина мгновенно и непроизвольно покроется сплошь мелкой, острой сыпью - холодными мурашками и поползут они к ногам, и станет страшно от осознания того, что собаки, в принципе, готовы наброситься на человека и, при надобности, рвать его на части. Им только нужна команда вожака. А вожак их, по всему видно, вот эта мелкая, чёрная, лохматая - самая маленькая из взрослых, здесь присутствующих, собачка. Едва она залает, подаст команду и бросится вперёд, как все последуют за ней с самыми непредсказуемыми намерениями и вполне возможными дурными последствиями. Ведь это собаки с их звериным чутьём. И они чувствуют, ощущают, осязают мою беспомощность и беззащитность, мой постыдный человеческий страх перед их дикой, первозданной волчьей природой. А ещё на подступах к воротам придётся поднять для отстрастки два-три камня, чтобы прикрикнув на собак,  замахнуться самым крупным, издали приметным экземпляром и тем самым расстроить планы собачьей стаи, припугнуть и отогнать прочь своих четвероногих преследователей.

   На самом деле всё оказалось гораздо обыденней и прозаичней, и вообще, получилось как-то очень уж по-домашнему. Татьяна Васильевна находилась в  дежурном помещении у самого въезда в гаражные ворота. Собаки не выскочили навстречу мне бестолковым и оголтелым стайным сообществом,  и нисколько своим присутствием не напугали. Лишь крупный, рыжий пёс, лёжа у отдалённого гаража, изредка лениво побрёхивал, будто периодически проверял наличие собственного  голоса или же показывал, что получаемый хлеб доставался ему не напрасно.

   - Вот моё хозяйство, - широко показала Татьяна Васильевна рукой, на раскинувшиеся вдоль длинной и просторной балки гаражи. - А это мои помощники. Люсенька, девочка моя, иди поближе, покажи какая ты красавица и умница. Бедненькая, прихрамывает, но уже самостоятельно ходит. Иди, моя хорошая, поближе, не бойся, я о тебе говорю.

   От гаража отделилась и стала медленно приближаться к нам кособоко хромающая, чёрная, лохматая собачка - заводила и лидер гаражной собачьей братии. Пройдя половину пути, она легла на асфальт и дружелюбно забила хвостиком. Дескать, слышу тебя, хозяюшка, но далее продолжать путь не желаю.

   Татьяна Васильевна не переставала мягко уговаривать Люську. Та проковыляла ещё с десяток шагов и всем своим видом давала понять, что приближаться на более близкое расстояние наотрез отказывается.

   По двору разгуливали мелкие, пятнистые, сытые и очень симпатичные щенки. Из тех, которых Татьяна Васильевна ещё не успела пристроить в добрые руки.

   - Не принуждайте Люську. Она замечательная, очень умная собака и настоящий предводитель стаи, но к нам не подойдёт, потому что помнит меня. Я не однажды, проходя мимо, одна и в компании детворы, поднимала камни и замахивалась ими на неё и её охранную команду. Так случилось, что с некоторых пор боюсь собак и предпочитаю заранее их отпугнуть, нежели быть ими покусанной. А уж тем более опасаюсь за детей.

   Мы дружески простились с Татьяной Васильевной и теперь я знала - проходя мимо гаражей, не стану брать в руки камни покрупнее, а начну приносить куриные косточки повкуснее. Авось, многоопытная и неглупая Люська со своей сработавшейся командой разберутся что к чему и простят мне мою необоснованную враждебность и  прежнее к ним недоверие.