Осенний цветок

           Алене некогда было размышлять над словами Некрасова: «Доля ты! — русская, долюшка женская! Вряд ли труднее сыскать». В жизни все идет своим чередом. Надо успевать, иначе «голову вытащишь, хвост увязнет».
           Бегом по жизненному кругу и, если возможно, то с улыбкой!  Уныло бегать нет смысла, не успеешь, а если вспомнить, что в России женщин намного больше, чем мужчин, то беги красиво, с достоинством и с полными сумками продуктов. Семья должна быть обихожена, накормлена, уроки проверены. Еще чуть-чуть и муж придет, уже десятый час. К этому времени у Алены уже ступни горели, самое время бы прилечь на диванчик, и ножки на подушку повыше. Нет, пришел Леша, весь начищенный и напомаженный с утра, с отстраненным взором, машинально обувая домашние тапки. Шла восемнадцатая серия Аленкиных суток – подать, принести, заглянуть в глаза главе семьи, убрать, помыть, расстелить… Сколько глаголов неопределенной формы, и почти все для матери семейства. Сегодняшний круг замкнулся, нет, это лишь виток спирали, потому что завтра все повторится сначала.
          Начальник, Иван Григорьевич, уважал эту женщину за трудолюбие, четкое исполнение заданий. Не вдаваясь в подробности семейной жизни этой сотрудницы, он понимал, что так же беззаветно она служит своей семье. Будучи неженатым в свои сорок три года, он тихонько вздыхал, мечтая о такой жене.
          Сотрудницы видели эту слабость начальника и, когда он был не в настроении, говорили: «Поди, Аленка, займись психотерапией, а то он нам жизни не даст». Алена входила в кабинет, молча, садилась напротив, а босс рассказывал, как он, сидя в трамвае, задумался и не заметил, как вокруг него возникла толпа. Над ним нависла толстая тетка. Он и рад бы уступить ей место, но в салоне было не повернуться. Тетка «сложила» на него пышный бюст, открыла сумочку, достала булочку и, надкусывая ее, сыпала крошки на голову нашего босса. Острый на язык, он сказал ей: «Спасибо, мадам, я уже завтракал». Примерно такие истории Алена слушала через день, потом удалялась на рабочее место под восхищенно - благодарные взгляды сотрудниц. 
          И вот счастливый день настал, Иван Григорьевич женился на симпатичной женщине с ребенком, она была на 14 лет моложе его. Коллектив был рад, а босс «безнадежно» влюблен. Семейная жизнь для него была в новинку, но все видели, что он счастлив. Пригласив в кабинет Алену, он показывал ей фотографии его новой семьи, при этом он говорил: «Алена, Вы видите, как она похожа на Вас?» Аленка кивала: «Несомненно!»
          Прошел месяц, и Иван Григорьевич пришел на работу понурый. Вскоре к Алене прибежали сотрудницы: «Как хочешь, иди и успокаивай шефа». Оказалось, что накануне в их доме были гости, друзья шефа. Некоторые были и намного старше его самого, не только молодой жены. Она выглядела восхитительной и очень молодой. Друзья по очереди звали Ивана на кухню и, закрыв дверь, говорили, что это его большая ошибка - жениться на такой молодой красотке. Итак, весь в сомнениях, явился на работу «наш» молодожен.
         Надо сказать, что из сотрудников нашего отдела никто на свадьбе не был. Алена, не видевшая воочию супругу шефа, спросила его:
        - А что, совсем молодая? Ей восемнадцать-то есть?
Иван Григорьевич рассмеялся.
        - Какие восемнадцать? Ей двадцать девять, у нее дочка в первом классе учится, чудесная девочка.
Алена размышляла:
       - Значит нельзя говорить о нимфетке, которую соблазнили.
Шеф уже смеялся. Алена продолжала расследование, потом вскинула брови и сказала:
       - А какое Вы имеете право думать о взрослой женщине, да  еще и матери семилетней дочери, что у нее не хватило ума сделать правильный выбор? Вы же ее знали задолго до этого серьезного шага?! К ее двадцати девяти годам она уже точно знала, кто ей нужен. А друзьям передайте, что они не имеют права обсуждать этот факт, который свершился по обоюдному выбору.
         Трудновато закоренелому холостяку вживаться в семейную жизнь. Забалованный старенькой мамой, для нее он свет в окне, Иван не предполагал, что жене приходится делить свою любовь между дочерью, своими родственниками и мужем. В новинку было и то, что в семье по очереди все болеют, то кашель, то насморк, то температура, а то вообще в школе карантин.
           Короче, Иван Григорьевич в это лето заболел вирусной пневмонией и попал в больницу впервые за всю свою сознательную жизнь. Взволнованные сотрудницы решили посетить его. Острый период прошел, и Иван Григорьевич вышел в больничный дворик, чтобы увидеть делегатов от нашего отдела. Это были пять женщин, в том числе и Алена. Выглядел он неплохо, настроение было прекрасное, несмотря на больничные условия, которые были для него в новинку. Он рассказал, что все было бы ничего, но внутривенные инъекции и капельницы ему делали впервые. Острый на язык, он описал свои впечатления:
     - Представьте, заходит хорошенькая медсестричка, начинает иголкой искать вену. Не вынимая иголки, она, как миноискателем, поворачивает иголку то вправо, то влево. Больно же!- Он, уже злой на нее, говорит ей:
     -Мадам, с Вашим снайперским искусством можно даже и в ягодицу не попасть, даже если она такая же большая, как у Вас!
             После этих слов к нему уже приходили другие медсестры.
             Выздоровел он очень быстро. К семье привык, настроение было достаточно ровным, доброжелательным.
             Вскоре Иван Григорьевич стал отцом. Родилась еще одна девочка, очень похожая на отца, с голубыми глазами и золотыми кудрями, просто осенний цветок. Отец ее обожал, как и старшая сестренка, и вся их замечательная родня!
             Психотерапия на работе теперь была не нужна.