Тайны строителей Собора. Гл. 9-11

Глава 9. Охота в лесах Самбии

После продолжительной молитвы в часовне Королевского замка братья-рыцари разошлись по местам своего постоянного обитания. Затем кто-то отправился в город побродить по рынкам, благо, торговцы постоянно завозили в Альтштадт, Кнайпхоф и Лёбенихт множество поделок из драгоценных камней и металла, которые ценились по всему миру. Кроме изделий из рубинов, гранатов и жемчуга, на рынках продавались и янтарные украшения, пользующиеся не меньшим спросом. Хоть рыцари и давали обет бедности, но поглазеть на роскошные вещицы дворянам никто не запрещал. Иные, не желая обрастать лишним жирком и терять навыки боя, приступали к тренировкам, которые прерывали лишь для общения с Господом. Некоторые из братьев объединялись в группки «по интересам». Тогда зачастую в руках воинов-священников появлялись игральные кости.
- Видишь ли, благородная милитисса, - обратился к Юдит фон Люстих маршал Тевтонского ордена Дитрих фон Альтенбург. – Tempora mutantur  и рыцарство тоже претерпевает изменения...
Девица-рыцарь, носившая, несмотря на жаркую погоду плащ, закрывающий её тело вплоть до ступней, понимающе кивнула.
- Молодые люди, - продолжал Дитрих, - которые отправляются в поход сюда, в земли пруссов, тоже мечтают о подвигах во имя Христа и рыцарской славе. Но, в отличие от своих собратьев, совершавших походы в Святую землю, сейчас - это только дворяне. Простолюдин сюда идёт лишь за тем, чтобы получить клочок земли и возделывать его. А оружие в руки теперь берут наёмники, - он усмехнулся. - Поэтому в нашей армии служит множество кнехтов из самых разных земель...
Юдит фон Люстих пыталась понять, к чему клонит маршал, но пока не могла вникнуть в суть его слов. Впрочем, тот сам перешёл к делу:
- Так вот... Молодые дворяне, пришедшие в Тевтонский орден, уже не соответствуют сложившемуся идеалу рыцаря.
Юдит прислушалась: у Южных ворот разгружали телеги с припасами для Ордена. Шум, доносящийся оттуда, на несколько мгновений отвлёк и маршала.
- А в чём, отважная милитисса, видишь ты свой идеал служения Ордену? - вдруг спросил фон Альтенбург.
Юдит гордо взглянула в лицо Дитриха.
- Воевать! Где война - там и я! Где нет войны - там нет и меня.
- Это - прекрасно! - воскликнул маршал. – Я слышу слова настоящего рыцаря! Но, к сожалению, в военных действиях наступил перерыв. Уверен, что ненадолго. У нас ещё много дел в Ливонии. Да и с Польшей мы имеем достаточно много поводов для споров и разногласий.
Несколько братьев, проходя к Восточным воротам, проследовали мимо беседующих. Кое-кто из них бросил в сторону милитиссы вполне недвусмысленный взгляд. Это не укрылось от взора Дитриха фон Альтенбурга.
- К сожалению, отважная милитисса, жизнь тевтонца сейчас далека от идеалов создателей Ордена, - грустно изрёк он. - В те времена брат-рыцарь довольствовался малым. Члены нашего Ордена прекрасно сознавали, что они - не просто рыцари, но и монахи! А нынешнее рыцарство слишком далеко от монашеского аскетизма.
- Ты считаешь, брат, что это способно... погубить Орден? – спросила Юдит.
- Кто знает, доблестная милитисса, кто знает? Только Господу сие ведомо. Но то, что происходит сейчас, несомненно, идёт во вред Ордену. Его Устав, как и в монастыре, налагает отказ от собственности, однако все члены Ордена имеют не только личное вооружение, доспехи, снаряжение, но и дорогие украшения. Хотя, ежегодно папа шлёт нам строжайшие запреты на них! И я, как маршал и комтур Замка, пытаюсь всячески наставлять нынешних братьев, но, понимаю, что это бесполезно. И виною всему не их глупость или чванливость, а - изменившиеся времена...
- Да, - задумчиво произнесла Юдит. - Где богатство, там и хвастовство! А чем больше роскоши, тем меньше мужества...
- Ты права, сестра. Но я скажу ещё большее... Устав Ордена, как известно, обязывает братьев соблюдать целомудрие... Но даже в Мариенбурге, как мне стало известно от Великого магистра, существует дом терпимости, коим не пренебрегает и высшее руководство Ордена! Весной к нам прибыла специальная комиссия, которая проводила инспекцию на предмет соблюдения обетов, предписанных рыцарям-тевтонцам. Она раскрыла поистине ужасные вещи! Оказалось, что братья отказываются зимой посещать заутреню без тёплой одежды и даже игнорируют посты! Они развлекаются охотой и прочими мирскими увеселениями, и абсолютно не походят на ратных слуг церкви!
- Но охота - древнейший вид не только отдыха дворян, но и отличная разминка для рук и глаз, она помогает уверенно держаться в седле, наносить верные удары...
- Да, - согласился маршал. - Если охота подразумевает только охоту на зверя... Кстати, когда тебе наскучит мирное времяпровождение, то прими приглашение на охоту от здешних особ, близких к Ордену. Я думаю, что ты не поддашься прочим искусам, ибо они отлучают нас от Церкви...
- Воистину, благочестивый брат Дитрих, - к беседующим приблизился священник, брат Михаэль. - Твои слова достойны не только прославленного воителя, но и доброго, заботливого отца... Ибо, как сказал Бернар Клервоский  в своей книге «Во славу нового воинства»: «Поистине неустрашимый воин и во всех отношениях себя обезопасивший - тот, кто тело облекает бронёй железа, а душу - бронёю веры. Снабжённый двойным оружием, он не боится ни беса, ни человека. А смерти никогда не устрашится тот, кому смерть желанна. Верно и добровольно он стоит за Христа, и более того - он желает умереть, чтобы быть при Христе... Им нечего бояться. Славно претерпеть смерть за Христа, и не преступно убивать других за Него. Христов рыцарь убивает безгрешно и умирает со спокойной совестью. Умирая, он трудится для себя, убивая, - для Христа. Недаром он носит меч. Служитель бога, он - каратель злых и спаситель добрых. Он мститель, служащий Христу, и защитник христианского рода...»
- Истинно, - подтвердил его слова Дитрих. - Такими были воинствующие монахи или монашествующие рыцари, которые отправились на борьбу за освобождение Гроба Господня!
- Велика была сила единения Церкви и рыцарства! Не дайте же им расторгнуть божественные узы... Да хранит вас Господь! - отец Михаэль осенил Дитриха и Юдит крестом, и продолжил свой путь.
- А насчёт войны, - Дитрих фон Альтенбург положил ладонь на плечо милитиссы, - Возможно, этой зимой мы совершим поход в Литву. Как только морозы сделают проходимыми для всадников жмудские леса, болота и реки. Вот тогда, бесстрашная милитисса, и ты, и все мы покажем свою рыцарскую удаль, и наверняка добудем боевые трофеи! А сейчас ступай в свою обитель и займись спасением собственной души.

Поднимаясь в свои покои, которые находились в трёхэтажном доме неподалёку от Прегеля, Юдит невольно подумала о правоте слов маршала. Действительно, хоть она сравнительно недавно в Кёнигсберге, но уже знала о том, что многие молодые рыцари- тевтонцы позволяют себе довольно роскошную жизнь и здесь. Они покупают в Альтштадте целые дома, где и живут вместе со своей челядью - слугами и оруженосцами. Посещающие эти дома девицы, среди которых замечены весьма знатные дамы – факт, который может свидетельствовать о том, что данные рыцари от целомудрия отказались... Да стоит ли ходить далеко, если ей самой некоторые из молодых братьев делали весьма недвусмысленные намёки? С другой стороны, правильно ли поступила она, связав свою жизнь с Тевтонским орденом?
 «Прости меня, Пресвятая Дева Мария, помоги выбросить из головы мысли, порочащие мою честь и звание!»
Но подобные мысли всегда возвращались, и происходило это всё чаще. Её комната напоминала монашескую келью - жёсткий топчан, стол и полка, на которой стояло несколько особо понравившихся книг. К чтению её приучил отец, и она страстно полюбила это занятие. Но в замке Кёнигсберг из чтения, даже в библиотеке Дома Конвента, были только Псалтырь, хроники Ордена, сборники житий, которые предназначались для группового чтения вслух. Здесь же, у неё имелись томики Гомера и пара теологических трактатов.
Юдит вздохнула. Там, в её родовом замке осталось немало разных фолиантов, а с собой она взяла лишь малую толику, и те, к сожалению, растерялись по многочисленным дорогам. Почему же орденские братья, ценящие и активно внедряющие различные новшества в хозяйстве, например, иную систему обработки земли, подъёмные механизмы для строительства или работы в порту, обходят стороной искусства и науки, средоточием которых является католическая церковь? Выходит, то, что не может сулить осязаемой, материальной выгоды и пользы, мало занимает братьев Ордена.
С орденскими братьями Юдит старалась держаться так, как и предписывал Устав. Они - монахи, и она - монахиня. Пусть некоторые из братьев и забывают об этом. Молиться вместе - пожалуйста, упражняться на ристалище - тоже, придёт время - рубиться с ними в одном строю - с радостью! Но какие-либо отношения, выходящие за рамки дозволенного орденскими правилами - ни-ни! Окружающие мужчины, скорее, отталкивали её своей заносчивостью и грубыми предложениями. Пожалуй, только брат Вальтер фон Кюних вызывал у неё симпатию. Этому рыцарю и она, определённо, нравилась. Юдит чувствовала это. Но Вальтер был верен Уставу Ордена, он ни словом не обмолвился с нею о том, что его волнует. Однако его выдавали глаза… С ним трудно было вести себя как рыцарь с рыцарем, монах с монахом, брат с сестрой. Душа требовала чего-то иного...
«Пресвятая Дева Мария, удали из моей головы дурные мысли, порочащие звание рыцаря Тевтонского ордена...»
Пару дней назад, возвращаясь с молитвы, сей рыцарь пригласил её посмотреть одну занятную игру.
- Ты не пожалеешь, сестра. Это не кости или карты. Это – удивительное развлечение, развивающее ум и сообразительность. Ему научились крестоносцы во время походов на Восток. Теперь оно завоевало всю Францию, Германию и Англию.
Тогда Юдит умело справилась с любопытством, свойственным всем женщинам. Здесь же, в Доме Конвента, в зале на втором этаже, рядом с библиотекой, девушка впервые увидела сидящих за столом в глубокой задумчивости мужчин. На столе располагалась деревянная доска, расчерченная чёрными и светлыми квадратиками, на которых стояли искусно вырезанные из дерева фигурки, которые тоже были окрашены в белый и чёрный цвета.
- Это - шахматы, - шёпотом сообщил ей Вальтер.
В полной тишине мужчины изредка передвигали фигуры по доске...
Позже фон Кюних поведал ей о том, что на данном «поле битвы» разыгрывается настоящее сражение между армиями белых и чёрных воинов. Каждая фигурка имеет свою свободу передвижений, а основная цель сражающихся армий - захватить в плен вражеского короля.
- Каждый ход должен быть тщательно обдуман, - говорил ей Вальтер. - Иногда из-за одного неумного шага проигрывается всё сражение.
- Как в жизни, - ответила Юдит. - Только в жизни прольётся много крови и ничего после не исправить...
- Эта игра учит думать, - объяснял ей фон Кюних. - И отвечать за свои поступки. Кстати, сначала священнослужители признали шахматы непотребным занятием и запретили их. И только предыдущий Великий магистр Тевтонского ордена Вернер фон Орзельн настоял на том, чтобы рыцари могли в них играть.
«Ах, брат Вальтер... Высокий, мощный, темноволосый мужчина с серыми выразительными глазами и мягким голосом! Пресвятая Дева... Умоляю тебя...»

Ранним утром в субботу 18 сентября 1334 года группа тевтонских рыцарей отправилась на собственные охотничьи угодья, расположенные к северу от Обертайха. Эти земли принадлежали Ордену. Здесь у него имелись свои заповедные леса. Права на охоту в этих местах принадлежали только рыцарям Тевтонского ордена, самовольство иных жителей сурово каралось. Тут были свои лесничие из полубратьев, а также егеря, загонщики и псари.   
Среди участников охоты был Вальтер фон Кюних, который пригласил «проявить свою удаль и отвагу, а также размять руки и проверить остроту глаза» и Юдит фон Люстих. Кроме них собирались поохотиться три других рыцаря: Ульрих фон Кюст, Вернер фон Аламеда и юный Альберт фон Штеер.
Тихий ветер своей ладонью ласково гладил верхушки берёз и осинового подроста. Сентябрьский лес таинственно шелестел, и ласково манил в свою, едва начавшую желтеть, пучину. Каждое дерево здесь было окрашено по-особому. Все они поскрипывали и потрескивали, словно всхлипывали. Тут и там в развилках веток виднелись гнёзда птах. Сыпалась гулкая дробь дятла по сушнине, посвистывали и вскрикивали иные обитатели пущи. Где-то вдали звучно прокуковала кукушка. 
Собаки, поскуливая, крутились возле своих хозяев. Свору возглавляла быстрая и крепкая гончая, предназначенная «поднимать» дичь с лёжки и быть зачинщиком её преследования. Помнится, своего первого зайца она гнала более пяти миль, после чего это стало её обычным занятием. Сегодня псина тоже шла энергичным галопом впереди людей, принюхиваясь и часто отряхиваясь от росы. За вожаком бежали несколько борзых, за которыми прислуга вела остальных собак.
- Благородная милитисса, - спросил у Юдит молодой Альберт, сжимающий в руках рогатину. - Приходилось ли тебе прежде участвовать в охоте?
- Да, - ответила та. - Мой отец иногда брал меня с собой на травлю зверя. Правда, это было всего пару раз.
В руках девушка держала арбалет. Только это было не армейское громоздкое и тяжёлое оружие, а искусно выделанное и с гладким ложем, более лёгкое и удобное, хотя не такое мощное.
- Но знаешь ли ты, что встреча со зверем в лесу очень опасна, особенно, когда тот ранен? Бывало, что даже короли погибали на охоте... Так случилось, например, с Филиппом Красивым  двадцать лет назад...
- Я буду осторожной, любезный брат Альберт, - улыбнулась Юдит, взмахнув чёрными ресницами. - И не стану в одиночку атаковать подраненного вепря. Мне поможет разделаться с ним брат Вальтер!
Молодой рыцарь хотел казаться старше своих лет, он лишь покровительственно кивнул и пришпорил коня. Его охотничья котта  , лишь мелькнула за тонкими ветками ольхи с начинающей рыжеть листвой.
На Вальтере фон Кюнихе были одеты синие облегающие шоссы и зелёная котта с узкими рукавами. Поверх неё он накинул эскофль  из алого сукна, перехваченный у талии чёрным кожаным поясом, к которому подвесил кошель. Капюшон был откинут на плечи. Обут он был в высокие сапоги со шпорами, на шее висел охотничий рог, в левой руке рыцарь, как и брат Альберт, держал рогатину.
Протрубивший рог дал сигнал о том, что собаки почуяли зверя. Они тут же начали взахлёб лаять и рваться вперёд. Подоспевшие охотники быстро обнаружили следы кабана.
- Вот! Здесь он рыл землю! - сказал Вернер фон Аламеда, слезая с коня. - Тут он искал корни и червяков!
Другие охотники тоже осмотрели следы от копыт кабана.
- Братья, я прежде не видывал таких огромных зверей! - воскликнул Ульрих фон
Кюст.
- Пресвятая Дева, да он самую малость уступает в размерах моему жеребцу! - подхватил Альберт.
Вернер подозвал орденского псаря Георга.
- Думаю, дружок, пора спускать ищейку! Милая Изольда, - он приласкал собаку, перед тем, как отправить её по следу, провёл рукой по бокам и ушам, настраивая на погоню. - ...Взять!
Та быстро взяла след и помчалась меж высоченных дубов в сторону родника. Охотники поскакали за ней.
- Ну, сестра Юдит, - промолвил Вальтер, - если Пресвятая Дева будет милостива к нам, и мы возьмём этого вепря, то охота удалась! Но его ещё надо взять!
- По-моему, собаки цепко идут по следу, - ответила милитисса. - Никуда он не денется!
Они продвинулись вперёд шагов на сорок, как вдруг послышался злобный рёв и жалобный скулёж собаки: вепрь резко выскочил из своего логова и ударом клыков вспорол брюхо ищейки. Вернер и Ульрих, с рогатинами в руках, попытались приблизиться к кабану, но тот повернул назад и скрылся в зарослях.
- Бедная моя Изольда! - воскликнул фон Аламеда, склонившись над трупом собаки. - Что ж, мы пойдём по следу и всё-таки добудем этого зверя!
- Похоже, он помчался к урочищу Хайлебен, где и был вскормлен, - предположил Ульрих фон Кюст.
- Не будем же терять времени! - воскликнул нетерпеливый Альберт. - Пока собаки не дают ему передышки!
Охотники пришпорили лошадей.
- Вперёд! - воскликнул фон Аламеда.
Всадники рванулись дальше. По всему было видно, что кабан выскочил из леса и помчался по полю, на котором набирали силу кочаны капусты.
- Я не могу преследовать его, - сказала Юдит Вальтеру. - Моя Лора подвернула
ногу...
Лошадь милитиссы заметно прихрамывала. Это значило, что ни о какой погоне не может быть и речи.
- Что ж, - ответил фон Кюних. - Помоги им Господь. Я не оставлю тебя здесь одну. К тому же, насколько я знаю эти места, кабан заманивает их в болотистое местечко, где кони наверняка увязнут. Боюсь, теперь нам его не нагнать.
- Да уж, - ответила милитисса. - Но каков зверь! В наших баварских лесах таких огромных не водилось...
- Э, здесь не только кабаны... Тут лоси и туры, медведи и рыси... Не говоря об оленях, косулях, волках и всякой мелочи. А такого вот красавца, конечно, упускать жаль...
Звуки охотничьего рога и лай собак слышались всё дальше. Теперь Вальтер был уверен: кабан ведёт преследователей в топкие места Грюнфлюс – к небольшой речушке с болотистыми берегами. Сам зверь легко пройдёт этот участок, и собаки тоже, а вот кони с седоками обязательно увязнут.
- Ты взгляни, брат Вальтер, какая красота!
Они находились на окраине леса, по обе стороны которого простирались капустные поля. Ласточки летали довольно низко, клевер свернул свои листочки, а муравьёв было не видно. Птахи притихли, зато зазвенели комары. Знать, вскоре быть дождю… Здесь же, в тени деревьев, люди оказались, словно в светлом храме с колоннадой - стволы сосен, дубов, берёз и осин, их переплетённые ветви, украшенные зелёной с позолотой листвой - составляли праздничное его убранство. Лёгкие паутинки щекотали щёки и губы. Пахло грибами. Да вот же они - усеянные опятами трухлявые пни... И в траве виднеются тёмные шляпки их собратьев! Дышалось легко и свободно, солнце время от времени пряталось за тучи. Лёгкий ветерок освежал разгорячённые лица.
Вальтер пристально взглянул на свою спутницу. Она тоже с загадочной улыбкой смотрела на него.
- Устала, сестра Юдит? - спросил Вальтер, опуская руку в притороченную к седлу суму. - Не желаешь перекусить? - он достал свёрток, приготовленный ему Генрихом. - Здесь у меня... вполне рыцарская еда - кусок говядины, хлеб, чеснок. И закупоренная фляга с рейнским...
Они слезли с лошадей и расположились на поваленном дереве. Их ноги тонули в мягком мху. Оба почувствовали себя так спокойно, безмятежно... Звуки рожка уже стихли: похоже, охотники удалились от них достаточно далеко. И, скорее всего - сейчас пытаются выбраться из болота. Казалось, сама судьба свела их в этом чудесном месте, и оставила наедине.
«Что бы сказать ей такого... но не про охоту, а про то, что я чувствую, находясь рядом с нею?» Но, на ум ничего, как назло, не приходило...
Вдруг, слева, со стороны полей послышался лай. Вальтер вскочил и метнулся к открытому месту.
- Что там, брат?
- Похоже, кабан сделал круг, и возвращается... Собаки преследуют его.
- Наших охотников не видать?
- Не видно.
Милитисса взяла в руки арбалет, Вальтер вооружился рогатиной.
- Здесь мы его и встретим...
Собачий лай раздавался всё ближе и ближе... Громадный кабан вынырнул из-под еловой лапы бесшумно, словно, он тут и лежал. Только бока его часто раздувались от гонки, да глаза зловеще блестели двумя красными угольями. Увидев приближающихся собак, зверь остановился и стал свирепо фыркать. Те налетели на него, повиснув на жирном, лохматом теле. Кабан словно этого и ждал. Резкими движениями он сбросил собак на землю, грозя в любой момент посадить на клыки любую из них.
- Ах ты, свиное рыло! - воскликнул Вальтер, беря рогатину наперевес. - Мало того, что ты заманил наших товарищей в болото...
Кабан тут же повернулся к рыцарю. Ещё миг - и он бросится на него. И в этот момент прожужжала стрела арбалета. Она впилась в бок зверю. Тот резко повернулся в сторону Юдит. Его небольшие злобные глазки, казалось, начали источать огонь...
Но и рыцарь не упустил выгодный момент. Он ринулся на огромного зверя и, приблизившись вплотную, глубоко вонзил железные рога своего орудия в спину кабана. Тот коротко хрюкнул, и его ноги подкосились. Удар поразил вепря прямо в сердце. Из раны хлынула алая кровь, собаки кинулись её слизывать. А Вальтер вместе с Юдит в изнеможении повалились возле туши поверженного зверя.
И тут... Каким-то, совершенно необъяснимым образом, руки Вальтера и Юдит переплелись, а уста их соединились...
Закапал мелкий дождь, но счастливые охотники этого не заметили.


Глава 10. Подземное препятствие

Группа охотников и сопровождающие их лица из числа лесничих и егерей взяли неоправданно быстрый темп и, поэтому кабану удалось заманить их в довольно вязкое место. Но, легко говорить о спокойствии и выдержке, сидя дома у камина, а в пылу погони, когда всех обуял охотничий азарт, тут уж не до раздумий.
Зверь бежал мощными, длинными прыжками, лужи буквально взрывались фонтанами брызг из-под его копыт. Маленькую речушку Грюнфлюс он перемахнул разом, с плеском и треском врезавшись в стену камыша. При виде такой крупной особи, у охотников захватило дух. «Авось, догоним», - думал каждый из них. Но вскоре лошади замедлили ход. Кабан удалялся, сопровождаемый сворой отставших гончих, охотники же были вынуждены вовсе остановиться.
- Дьявол, мой гнедой увяз по самые колени! - воскликнул молодой Альберт, старавшийся быть впереди.
- А задние провалились по каштаны... - заметил Вернер фон Аламеда. - Слезай, брат, да выводи своего красавца из топи...
- Моя тоже... Ещё шаг, и провалится по самое брюхо, - добавил Ульрих фон Кюст, спрыгивая с лошади. - Всё, поохотились...
- Пресвятая Дева! Ну и угораздило нас, братья... - промолвил фон Аламеда. - И ведь знали же, куда мчимся, но ни у кого не проснулось чувство тревоги!
- Но зверь всё же прошёл, - сокрушённо покачивал головой Альберт фон Штеер.
- На то он и зверь, - ответил подъехавший егерь Мартин Герк, прислушиваясь к собачьему лаю. - Похоже, кабан делает крюк...
- Надо попытаться выйти ему навстречу! - добавил одни из лесничих, Томас Штафель.
- Собаки гонят его примерно туда, где мы с ним и повстречались! - воскликнул Георг. - Давайте вытаскивать лошадей, да готовить оружие!
- Чёрт возьми, - пробормотал молодой Альберт. - Они бегут довольно быстро!
Вскоре, хоть и не без труда, лошади были освобождены из чёрной жижи, всадники сели в сёдла и отправились в обратный путь. По звукам, доносившимся до рыцарей, становилось ясно: кабан сделал значительный крюк и теперь приближался к тому месту, где остались милитисса и фон Кюних.
- Скорее! - пришпорил лошадь фон Аламеда. - Не дай бог, ему на пути встретятся брат Вальтер и сестра Юдит! Дьявол! Если бы не это проклятое болото...
- Ещё вчера оно было значительно суше, - оправдывался лесничий. - Но прошли обильные дожди...
- Ладно, у нас ещё остался шанс вновь встретиться с лесным чудовищем!
- Да поможет нам Пресвятая Дева! - воскликнул Альберт.
Капли дождя, остудившие юное лицо, лишь усилили его уверенность и охотничий азарт. Но, проскакав некоторое время по направлению к исходной точке своей погони (при этом нанеся ещё больший урон капустному полю), они были обескуражены. Огромная туша вепря, сражённого меткой стрелой и сокрушительным ударом рогатины, лежала на окраине леса, словно для всеобщего обозрения. Подоспевшие рыцари были несказанно удивлены его размерами. Тут уж никто не смог сдержать своих эмоций. Охотники спешились. Каждый желал дотронуться до поверженного, но некогда столь грозного противника.
- Гляньте, братья! - воскликнул фон Аламеда, погладив жёсткую щетину кабана. - Мы переживали за их безопасность, а они сами лихо расправились с лесным чудовищем!
- Поздравляю, брат! - приблизился Альберт к фон Кюниху. - И тебя, доблестная милитисса! Теперь я уверен, что ты вместе с братом Вальтером способна отразить атаку любого зверя!
- А клыки-то какие ужасные... - добавил фон Кюст, ощупывая две жёлтые и кривые «сабли», торчащие из пасти секача. - Как же тебе удалось, брат Вальтер, приблизиться к нему? Ведь у этого зверя очень опасный удар: снизу – вверх. Он способен выпустить кишки и медведю, и лосю. Однажды я наблюдал это ужасное зрелище.
- Храбрая милитисса подстрелила вепря из своего арбалета, - ответил фон Кюних. - Мне оставалось только добить его!
- Преклоняю перед тобой колени, отважная сестра....
Никто не обратил внимания на то, что виновники торжества смущённо прячут глаза от приблизившихся братьев.
Георг осмотрел собак и убедился, что все они целы, и ни одна из них не ранена. Между тем, из глубины леса послышался шум. Лесничие что-то громко кричали.
- Что случилось? - спросил фон Аламеда у Мартина Герка.
- Похоже, Томас Штафель поймал браконьеров, - ответил тот, прислушавшись к крикам. - Что поделать, и в орденские угодья, случается, заглядывают охотники из деревень...
Вскоре раздался треск сучьев, и пред очи рыцарей предстали лесничий и двое парнишек в окружении егерей. В качестве доказательства своего преступления один из молодых охотников держал в руках подстреленную косулю.
- Вот, благородный брат Вернер, - доложил фон Аламеде Томас Штафель. - Ещё одна наша добыча. Эти юнцы охотились в орденских угодьях, и поэтому, согласно указу Карла фон Трира  должны быть повешены. Сейчас выберем подходящий сук, способный выдержать обоих...
Перепачканные грязью лица парнишек побелели.
- Пощади, всемогущий рыцарь, - всхлипнул один из них, упав на колени.
- Голод заставил, - добавил второй, шмыгая носом.
- Их можно понять, - пробормотал Томас. - В деревне действительно голодно... Поэтому кое-кто из селян не может удержаться, когда рядышком беззаботно пасётся косуля. Но, указ есть указ, и тот, кто отказывается выполнить его, становится преступником!
- Брось, Томас! - прервал рассуждения лесничего Вернер. - Давай, решим всё по-доброму. Эту косулю мы возьмём с собой в качестве охотничьего трофея. В довесок к кабану. А охотников отпусти с миром. Ты же видишь, они ещё совсем мальчишки, - он приблизился к дрожащим от страха злоумышленникам. - И кто знает, возможно, они ещё пополнят нашу армию! Я покупаю у вас вашу добычу, - заявил Вернер фон Аламеда и развязал кошель. - Вот вам пара монет, и дуйте отсюда, пока мастер Томас не решился исполнить указ Великого магистра! - Он усмехнулся. - Но, если вновь попадётесь за охотой в орденских лесах, вам несдобровать!
- Благодарим тебя, благородный рыцарь! - выдавили из себя горе-охотники и пустились бежать.
Дождь, между тем, усиливался.

-  Святой отец, я совершил тяжкий грех…
- Успокойся, сын мой. Я вижу, что тебя терзают муки совести, и ты готов раскаяться. Простаки думают, что Бог смотрит на нас сверху, но Он видит нас изнутри… Облегчи душу, поведай мне о своём грехе.
- Я возжелал женщину, святой отец.
- Молись, Господь милостив...
- Этот грех усугубляется ещё и тем, что мною, рыцарем Тевтонского ордена, дан обет безбрачия…
- Что же, сын мой, - голос отца Михаэля стал мягче. Могло показаться, что это мурлычет довольный кот. – Часто соблазн и похоть властвует и даже правит человеком. Но Господь готов простить любой грех, если совершивший его, признаёт свою… вину, и глубоко раскаивается.
- Но, святой отец, та, перед которой пала моя… рыцарская стойкость, тоже является рыцарем. Это - милитисса, прибывшая к нам из Мариенбурга…
- Вот как… Стало быть, вы согрешили оба…
- Поэтому я и пришёл к тебе на исповедь, чтобы рассказать всё как на духу.
- И как далеко… зашёл ваш грех?
- Мы… целовались.
- И только?
- Да, святой отец. Но я страстно желал большего! И только приближение моих братьев, застрявших в болоте при травле кабана, не позволила мне… попытаться овладеть ею…
- Да, сын мой, ты совершил большой грех…
- Я признаю это. И полностью раскаиваюсь.
- Но столь уж велик твой грех? – задумчиво произнес духовный пастырь. - Ты, сын мой, – человек, который создан Богом. А людям свойственно тянуться… и любить особ противоположного пола. Всяк живущий на земле испытывает это чувство и желание… Но ты не допустил позорной для рыцаря близости.
- Но я возжелал её! – воскликнул фон Кюних.
- Ты совладал с собой, и не позволил Дьяволу загнать тебя в свои сети. Иногда бывает полезно упасть в пропасть греха, испытать духовной крах и дойти до самого дна, чтобы затем в глубинах душевной нищеты обрести истинную силу духа. Как священнослужитель, я отпускаю тебе этот грех. Но твой грех, я полагаю, должен быть искуплен кровью на поле сражения во имя Господа нашего. Молись пять раз на день, и отправляйся с любым походом, который состоится в ближайшее время, в земли язычников, и там смой с себя скверну греховных помыслов!

Мастера Леера удостоили высокой чести, приняв в Тевтонский орден в качестве служебного брата или, как их ещё именовали, полубрата. По своему статусу, он не был обязан принимать рыцарский обет, но и не мог занимать руководящую должность в Ордене. Зато все основные строительные работы в замке Кёнигсберг и прилегающим к нему городам, проходили под его началом.
Невысокий, прихрамывающий сорокалетний орденский полубрат с короткой стрижкой и тёмными глазами, сразу выпрямил спину, взгляд его приобрёл стальной оттенок, а слова из уст теперь вылетали хоть и реже, но каждое из них стало настолько веским, что сравниться с ним было под силу лишь полиспасту.
На своём коне Викинге Леер поспевал всюду. Утром он давал указания при строительстве водного пути в Мемель. Днём подсчитывал расходы по возведению водяных мельниц на реке-канале Дейма. Вечером показывал гроссшеферу смету на постройку подземных ходов от будущего Кафедрального собора и восстановление старого прусского укрепления Прилонге... Он был в курсе всех строительных дел, а общение с мастерами, ведущими работы, пополняло и без того весомый багаж его сведений. Ему всегда было чем удивить гроссшефера, а также убедить того выделить на то или иное мероприятие нужную сумму денег. Для пущей важности, он прицепил к поясу короткий меч, и завёл себе секретаря - Гуго Брауна, который частенько сопровождал его в многочисленных поездках, и вёл необходимые записи в бухгалтерских книгах.
Сумку же с хранящимися в ней чертежами Собора и укреплений Прилонге, выполненными на пергаменте, он не доверял никому. Всегда держал при себе.
В мирное время мастер Леер заведовал строительством, занимая свою служебную иерархию в Ордене. В военное - он должен был войти в состав профессиональной армии Тевтонского «государства». И находиться под командованием братьев-рыцарей. Семьи у него не было. Ранение, полученное им много лет назад, из-за которого он и охромел, ограничивало его возможность иметь отношения с женщинами.
Прусса Траппо Вегнера Леер ценил высоко. Сам старый мастер не только много чего узнал от орденского полубрата, но и прекрасно учил молодёжь, особенно своих близнецов - Иоганна и Пауля, которые в любом деле были хватки, упорны и не по-юношески (особенно Пауль) рассудительны.
Подземный ход, начинаясь на острове Кнайпхоф, проходил под Прегелем, и должен был закончиться в прусском городище Прилонге, которое в спешном порядке перестраивалось, постепенно превращаясь в мощный укреплённый пункт. Оно находилось в западной части района Лаак, считающимся частью Альтштадта. А немного севернее, возле холма Глаппенберг, где тоже строилось укрепление, приступили к рытью широкого оборонительного канала. Но подземный ход имел более важное стратегическое значение. Поэтому его постройка производилась в строжайшей тайне. Первая часть тоннеля, от Собора до местечка Лаак, шла на глубине от десяти до двух-трёх десятков локтей. Тоннель тщательно укреплялся - сначала сваями-подпорками, затем - кирпичной обкладкой стен и потолка. Через каждые тридцать-сорок шагов подземного хода строители делали отвод наружу: своеобразный рукав, чтобы через него в подземелье поступал свежий воздух. Иначе землекопы могли задохнуться.
Последние дни работа шла довольно споро: в день строители продвигались на добрый десяток шагов. Леер отметил, что тоннель миновал Прегель, поэтому глубину его пролегания можно было уменьшать. И вообще, ход по Лааку удобно рыть по поверхности. Затем накрыть жердями и сверху засыпать. А поверх можно ещё посадить деревца...
И вот, по неизвестным причинам дело внезапно застопорилось. Работники, пробивавшие грунт, наткнулись на странное препятствие. Необычное оттого, что никто не мог предположить, во что упёрлись их кирки и лопаты. Впереди стояла плотная стена... Не из дерева, не из камня, но абсолютно не поддающаяся инструментам. Поэтому было решено обратиться за помощью к мастеру Лееру.
Тот спустился в подземелье, погладил шершавые, ещё влажные стены, осмотрел пол.
- Ну, что тут у вас стряслось?
- Пойдём, мастер, сам взглянешь, - ответил подручный Траппо Вегнера Литус Вальдес.
Он поднял горящий фонарь, и они побрели вглубь тёмного прохода. Следом за ними тронулись ещё несколько человек из мастеровых.
- Так, говоришь, это не скала? - спросил Леер.
- На скалу не похоже, - ответил Литус. - Скала твёрдая и холодная. А тут... На ощупь - более податливая порода, упругая... К тому же... от неё чувствуется слабое тепло...
- Пресвятая Дева! - воскликнул Леер. - Много ли вина вы потребляли перед работой... или во время таковой?
- Господь свидетель, - перекрестился Литус. - И в мыслях не было! Мы твёрдо помним твой запрет, мастер! Да и старый Траппо... если увидит кого-либо пьяным, сразу выгонит в три шеи!
- Так на что же вы наткнулись? - начал горячиться Леер. - Это точно не грунт? Обойти пытались?
- Точно нет. Пока был грунт, мы уверенно продвигались вперёд. И наткнулись на нечто такое, что не пробить киркой... Пытались обойти. Несколько локтей в левую и правую стороны... Всё то же самое.
- Странно...
- Вот и мы удивлены... Прежде всё шло хорошо. Попадались сложные участки, мы на них теряли время, но двигались дальше. А тут упёрлись в стену...
- Податливую и тёплую? - усмехнулся полубрат-тевтонец.
- Во всяком случае, мне так почудилось...
- Проклятье! А где сам Траппо?
- Я здесь, мастер, - раздался спокойный голос сзади. - То, что сказал тебе Литус - сущая правда.
- Но это же какая-то чертовщина!
- Так и есть, - невозмутимо ответил старый мастер.
Вскоре они достигли конца тоннеля. Тут находились ещё двое землекопов. Опёршись на кирки, они тяжело дышали. Их потные, обнажённые тела блестели при свете факелов. Проход упирался в стену, размерами примерно пять на пять локтей. Мастер Леер вынул факел из дыры в боковой стене и осветил неожиданное препятствие. На первый взгляд - обычная глина...
- Мы пытались пробить кирками, - сказал один из тружеников. – Они - отскакивают. Тут надо что-то другое, более мощное...
- Подержи, - Леер передал факел Литусу, а сам взялся за кирку.
Удар... Ещё удар... Ещё...
Наконец, мастер бросил кирку наземь. В душном подземелье силы убывали с потрясающей быстротой.
- Действительно, упругий материал... Это явно не камень. И, судя по звуку, - не дерево, - он задумался. - Но отчего-то не поддаётся...
Он пощупал рукой то место, куда бил киркой. Затем снова взял в руки факел и поднёс пламя к самой стене, внимательно осматривая её поверхность. Наблюдавшие за ним мастеровые тихо переговаривались. А тот гладил шершавую площадку, на которой едва различались следы от ударов кирки.
- Это напоминает мне... - наконец, произнёс Леер глухим голосом, - твёрдую, слежавшуюся шкуру зверя.
Данные слова в тёмном подземелье, чью тьму отгонял свет лишь нескольких горящих факелов, показались поистине зловещими. Находящиеся поблизости люди поёжились от внезапно накатившего холода.
- Ты шутишь, мастер? - хриплым голосом спросил Траппо Вегнер.
Тот вместо ответа ткнул горящим факелом в загадочную стену. И принялся ждать. Вместе с ним, сглатывая слюну от напряжения и переминаясь с ноги на ногу, стали ждать и мастеровые. Пламя факела, изредка отплёвываясь искорками, неспешно лизало шершавую «шкуру». Послышался запах, характерный для тех случаев, когда опаливают перья или щетину. И вдруг...
Земля качнулась под ногами мастеровых, затем мелко задрожала, а сверху посыпался песок, и упало несколько комьев земли. От ужаса у всех перехватило дыхание. Казалось, через миг они окажутся в одной огромной могиле... Мастер Леер не устоял на ногах и, выронив, факел, упал наземь. В тот же миг все присутствующие услышали странный гул, похожий на сдавленный стон, который исходил из недр земли, и постепенно усиливался. Никто не в силах был произнести ни слова.
Наконец, странный звук стал стихать. А Лееру показалось, что это никакой не гул, а приглушённый рёв огромного зверя... Вскоре, всё успокоилось. Люди поняли, что ничего более не происходит, и решили, что случившееся вряд ли повторится. Мастер Леер без посторонней помощи встал на ноги и поднял факел.
- Ну, и что вы скажете на это? – произнёс он незнакомым глухим голосом.
Никто не ответил ему. Страшные догадки, возникшие в голове работников, отбили желание что-либо обсуждать. Видимо, Леер понял это. Блестевшие в свете огня испуганные глаза работников убедили его.
- Что ж, - пробормотал мастер, отряхиваясь. - Очень похоже, что это место проклято. И нам следует немедленно его покинуть... Только без паники... Все наверх!
Группа людей, мешая друг другу, в смятении бросилась к выходу.
- Без паники! - крикнул им вдогонку Леер. - А то вы передавите друг друга!
Но и сам не смог сдержаться. Ускорил шаг настолько, насколько мог...
По пути к выходу он чувствовал, как мысли путаются в его голове. Уж слишком всё было жутко и неестественно! А в таких делах самое правильное - обратиться к священникам. Месса - лучшее лекарство от подобных напастей! 
Только выбравшись наружу, на свежий воздух, люди почувствовали себя в безопасности. Никто не сомневался в том, что странное землетрясение, глухой вой из земных недр, и таинственная стена, мешающая дальнейшему продвижению вперёд - связаны друг с другом.
- Прекратить все работы, - отдышавшись, объявил Леер. - Ждать моего распоряжения... В тоннель никому не ходить!
- Что ты собираешься делать, мастер? - спросил Леера Траппо Вегнер.
- Как что? Обо всём этом нужно доложить епископу! Я думаю, тут не обошлось без проделок Дьявола! Пусть священники освятят ход...
- Ты разве не помнишь, как обстояло дело с вывороченными сваями?
Как не помнить? Святая церковь до сих пор косо глядела в сторону строителей. Дай волю этим святошам, они тут же устроят инквизиционный процесс...
- А что ты предлагаешь?
- Не стоит поднимать шум. Думаю, этим должны заняться наши жрецы...
- Ты полагаешь, что это опять шалит какой-то... прусский божок?
- Кто знает?.. Но будет лучше, если служители Христа не станут пытаться урезонить царящие на нашей земле Силы Природы...


Глава 11. Потасовка на празднике

В конце сентября 1334 года Траппо Вегнер нашёл для себя свободный час, и отправился с сыновьями в трактир «Усы сома». Ему нужно было повидать своих старых приятелей-пруссов, которые могли знать, как разыскать сведущего жреца. О том же, чтобы просто посидеть в тёплой компании за кружкой-другой доброго пива, он даже не помышлял.
Старый булочник Ахзельс в компании портных Мелно Кригера и Пампо Веттера, тепло приветствовал мастерового с сыновьями. Жестами старец указал, чтобы те садились поближе к ним. Рядом уже находились двое молодых рыбаков из пруссов и внимательно слушали рассказы мудрого булочника.
Кивнув приятелям и усевшись на скамью вместе с Паулем и Иоганном, Траппо заказал два кувшина пива - один для себя и сыновей, а второй - для Ахзельса и компании.
- Как-то осенью... – продолжал речь старый булочник, - мрачной, ветреной и дождливой ночью хозяин большой лодки, прусский рыбак Густав Шлиссель, шёл на своей посудине вниз по течению Мемеля ...
- Хорошая река, - мечтательно вздохнул один из рыбаков, Петер Зоннер, - широкая, полноводная!
- И рыбы в ней много, - добавил его товарищ, Иероним Ваффен.
- Это - верно, - согласился Ахзельс и неторопливо допил свою кружку пива. - И вот, обратил наш рыбак внимание на священную гору Ромбинус, возле которой ему почудилось какое-то мельтешение, словно, тени качаются, как листья деревьев на ветру... Причём, на том самом месте, где раньше стоял жертвенный камень. Призадумался Шлиссель, обеспокоился, уж очень ему не хотелось встречаться глухой ненастной ночью с нечистью...
- Тем более, на реке, - добавил совсем юный Петер.
Булочник сделал знак, чтобы ему вновь наполнили кружку, и продолжал:
- Известное дело, это оказались духи. И Густав тоже понял это. А поскольку он недавно был крещён, то схватился за крест, и стал читать молитву. Вероятно, думал, что это поможет ему избавиться от духов! - Ахзельс усмехнулся.
- И как, подействовало? - спросил Иероним.
- А ты как думал? Прусским духам на христианский крест глубоко... - Ахзельс огляделся, нет ли поблизости соглядатая от Церкви. И, не обнаружив такового, продолжил: - словом, наплевать... Духи не только не исчезли, они становились всё более... осязаемы! И видны были всё отчётливее!
Старый булочник сделал глоток из кружки. Его собеседники внимательно наблюдали за ним. Хотя, кое-кому сей рассказ был знаком уже много лет.
- ...Любой бы на его месте испугался. Густав тоже изрядно струхнул. А духи постепенно приняли облик детей в белых одеждах. Они помахали рыбаку руками и с мольбою в голосе попросили перевезти их на другой берег. А за это пообещали заплатить Густаву золотом!
- И что тот?
- Он, конечно, согласился. Духи-то, они ведь не все злобные... Стало ему жалко детей, да и золотишка обещанного захотелось.
- Ой, зря он это сделал, - шепнул Пауль Иоганну. - Духам верить нельзя...
Тот же приготовился слушать дальше.
- А что было потом? - спросил Петер.
- А дальше было вот что. Причалил Густав к подножию горы. Маленькие духи и запрыгнули к нему в лодку. А в руках у них были корзины, как заметил рыбак, с настоящими сокровищами!
- Про гору Ромбинус разные слухи ходят, - включился в разговор Пампо Веттер.
- И про богатства, что хранятся под жертвенным камнем, - добавил Мелно Кригер.
- Как бы там ни было, - продолжал Ахзельс, - но вскоре начало рассветать... И тут Густав с удивлением обнаружил, что в корзинках его маленьких гостей лежат не сокровища, а.… обыкновенные угли! Он понял, что духи над ним насмехаются и страшно разозлился! «Ах, так вы намереваетесь поглумиться надо мной!» - воскликнул он и начал выбрасывать угли в воду. Те тотчас потонули...
- Вот тебе и сокровища, - пробубнил Иоганн. - Вот вам и духи...
Старик загадочно усмехнулся, взял в руку кружку, но пиво пить не стал.
- Ну, слушайте дальше. Дети-призраки принялись от души смеяться. И это разозлило старого рыбака ещё больше. Он схватил весло и замахнулся на них. Но те вдруг исчезли! И вышло так, что Густав махал веслом по воздуху! Его посудина оказалась пуста! А с первыми лучами солнца, осветившим всю его лодку и даже её днище, он увидел, что там, где раньше валялись угли, что-то ярко поблёскивает! Он присмотрелся и обнаружил небольшой кусок настоящего золота! И тут-то до него дошло, что за уголья он выбросил в реку...
Мелно Кригер и Пампо Веттер тихонько посмеивались, покачивая головами.
- Густав схватился за голову, начал рвать волосы, вопить. Да всё было напрасно – никто его не слышал...
- Это было то самое золото, - добавил Пампо, - что хранилось под жертвенным камнем. Но, если ты нечестивый - тебе его ни за что не найти!
- Оно и до сих пор там, - подтвердил его слова Кригер. - Все знают о золоте в горе Ромбинус, ещё говорят, недавно на месте исчезнувшего жертвенного камня жители нашли золотую мотыгу...
- А ты с чем пожаловал, брат наш Траппо Вегнер? - спросил мастерового Ахзельс. - Да ещё не один, а со своими парнями... Неужели опять что-то стряслось на строительстве? Прусские духи вновь мешают возведению христианского собора?
- Ты как всегда прав, старина Ахзельс, - ответил Траппо. - Похоже, мы при рытье подземного хода, наткнулись как раз на нечто подобное. Словно огромный зверь преградил нам дорогу...
- Это - наверняка Вальгикла, - пробормотал Пампо, и Кригер согласно кивнул головой.
- Скорее всего, это так, - согласился с ними Ахзельс. - И вы решили его прогнать?
- Если бы знать, как это сделать..., - развёл руками Траппо. - Поэтому мы и пришли к тебе с просьбой подсказать нам, что же предпринять...
- Тут и советовать нечего, - ответил старый булочник. - Надо обратиться к жрецу, а тот уж найдёт подходящие слова для духа, - он усмехнулся. - Правда, вам надо будет... сначала уговорить его. А для этого прихватите с собой несколько монет.
- Это уж само собой... Но как его найти? Орден разогнал наших жрецов. Теперь сведущего человека не отыскать. Остались ли такие?
- Конечно, остались... Только жрецы ныне служат своим Богам под строгим надзором Святой Церкви. Почти все они крещёные. Но дело своё знают. - Ахзельс отхлебнул пива из кружки и поставил её на стол. – Одного такого вайделота   зовут Весто Зильбер. А живёт он в местечке Альтенвальде, в лесисто-озёрном крае севернее Растенбурга .
- Мне бы хотелось доставить его сюда, в Альтштадт... - задумался Траппо. - Только как это сделать?
- Пусть его вызовет Великий маршал. Или епископ... Хотя, епископа лучше в известность не ставить. Отвезёте письмо, возьмёте с собой охрану. Доставите жреца сюда и потом отправите обратно.
- Всё верно... Значит, нужно обзавестись письмом. Пожалуй, доложу я об этом Лееру, а уж он сумеет получить такую грамоту.
С этими словами Траппо наклонил кувшин над кружкой, и вскоре та наполнилась тёмно-янтарным пенящимся напитком.
- Весто... Весто Зильбер, - произнёс, запоминая, Пауль. - Альтенвальде...

В середине октября, когда улицы, умытые дождями, украсила цветастая бахрома из осенних листьев, а в небе собирались в стаи вороны, в Альтштадт, в сопровождении трёх солдат из гарнизона замка Кёнигсберг, прибыл жрец Весто Зильбер. Это был стареющий мужчина, с широкими залысинами на крупной голове, косматыми бровями и прищуренными глазами, в которых светилась воля и решимость.
Он кутался в тёплый шерстяной плащ, на ногах сидели серого цвета шоссы, а обут был в обычные башмаки с медными пряжками. К седлу его лошади была приторочена сумка, в которой хранились, скорее всего, предметы, с помощью которых вайделот собирался вызывать Духов и беседовать с ними. Старик безучастно следил за тем, как солдат докладывает мастеру Лееру о прибытии жреца и готовности того приступить к обряду. Его равнодушный взгляд скользил по двускатным черепичным крышам домов, по остроконечному шпилю на альтштадской кирхе, и терялся где-то далеко в облаках, заполонивших полуденное небо.
Возле альтштадского рынка сновали собаки, сидели убогие попрошайки, заглядывая в лужи, деловито прохаживались голуби. Сегодня торговли не было - на площади проводилась предпраздничная уборка. Близился день Всех Святых, и бургомистр приказал очистить рынок от мусора и нечистот.
У края рыночной площади стояла виселица, на которой раскачивался труп мужчины. Это был казнённый три дня назад фальшивомонетчик Балтазар. Вороны давно уже облюбовали его плешивую голову.
Мастер Леер рассказал прибывшему жрецу о том, что произошло в глубине подземного хода полмесяца назад. Тот выслушал молча, изредка кивая головой.
- Поэтому мы все работы прекратили, - полушёпотом закончил орденский полубрат, - и пригласили тебя, чтобы ты помог нам избавиться от этой... помехи. Если, конечно, тебе такое под силу. К помощи священников мы не хотели прибегать, - добавил он, - потому что те наверняка обвинят нас в колдовстве. Такое уже бывало, нам чудом удалось выкрутиться.
- Есть вещи, неподвластные Святой церкви, - мрачно ответил Зильбер. - Но я помогу вам. Веди же меня туда, где, по твоим словам, скрывается неведомый зверь!
Они, окружённые группой солдат и мастеровых, перешли через Лавочный мост и оказались на Кнайпхофе. Здесь тоже деревья прощались со своей листвой и готовились к приходу холодов. На острове жрец сразу ощутил присутствие чего-то неимоверно сильного и злобного. Он уселся в центре строительной площадки, там, где было достаточно чистое местечко, достал из сумки корешки деревьев, затем высыпал из мешочка какие-то семена, которые подбросил высоко вверх, и произнёс заклинание:
- Корень дуба священного, изгони злых духов! Очисти воздух, воду и эту землю от Лиха, пропитай их светлой силой Добра…
И что-то ещё в том же духе. Наблюдавшие за ним мастеровые с неподдельным страхом ожидали, что вот-вот разверзнутся небеса, из них хлынут потоки воды или же посыплются огненные стрелы. Кое-кто предусмотрительно отошёл в сторону. А на ближайших кустах забеспокоились нарядные сойки. Они перепрыгивали с места на место, крутили головами, вертелись на ветвях и за что-то отчаянно бранили людей.
Наконец, жрец поднялся и сказал, что обряд закончен. Потом потребовал, чтобы ему показали подземный ход. Спустился в него он совершенно один, ни лампы, ни факела с собой не взял, только свою сумку крепче прижал к животу.
- За мной не ходите. Оставайтесь здесь! - И исчез в темноте подземелья.
Мастер Леер в волнении мял шляпу. Было заметно, что он всеми силами желает, чтобы жрец поскорее покинул Кнайпхоф. Разумеется, прогнав Зверя.
- Как же он там, в темноте? - чуть слышно произнёс Пауль, на что Траппо ответил:
- Он - жрец. И должен видеть то, что простому человеку не дано. Не волнуйся за него, сын.
- Он такой маленький, - с сомнением произнёс Иоганн. - А Зверь какой огромный! Как бы не сожрал...
- Он маленький, да на его стороне наши прусские Боги, - ответил Траппо.
Остальные мастеровые крестились, поглядывали на небеса, да бормотали молитвы, какие знали.
Небо постепенно закрыли тучи. Река приобрела тяжёлый, свинцовый оттенок. Корабли, стоявшие у бревенчатого причала острова, слегка покачивались на волнах.
- Нечего здесь толпиться! - распорядился Леер. - А то сейчас прибежит отец Иоганн и начнёт интересоваться: что мы тут затеваем, не погиб ли кто при выполнении работ? Не приведи Господь, прознает про... чудовище, нам всем не поздоровится!
Мастеровые тотчас разошлись. Кто-то принялся наводить порядок на стройке, другие - помогать перетаскивать мешки с известью в наскоро сколоченный сарай, третьи схватились за рукояти тачек... Леер хмуро взглянул в сторону Королевского замка. Там, на зубчатой стене, стражники производили смену караулов.
Прошло некоторое время. Орденский полубрат так и стоял у входа в тоннель, ожидая возвращения вайделота. Как истинный христианин, он не верил в чудодейственную силу прусских жрецов. По его мнению, тут священники должны произвести обряд освящения... Но, в памяти всплыли картины из недалёкого прошлого, когда его работников со связанными руками запихивали в амбар, куда позже прибыли инквизиторы вершить свой беспощадный суд. И только вмешательство знатоков прусской истории и обычаев спасло тогда ситуацию. А сейчас? Кто осмелится утверждать, что и на сей раз не было никакого колдовства? Вон, повесили фальшивомонетчика Балтазара, а сколько прочих осталось? Сюда, на Кнайпхоф так и тянет всяких тёмных личностей, от взгляда которых, порой, кровь застывает в жилах...
Наконец, сначала голова жреца, а потом и он сам возник из темноты подземелья. Раскаркались вороны на ветвях окружающих деревьев. Весто Зильбер истово перекрестился, скорее, демонстративно. Лицо его не выражало никаких эмоций.
- Ну, как? - еле слышно спросил Леер. - Прошёл обряд? Успешно?
- Успешно, хвала Богам, - ответил тот. - Можете смело приступать к работе. Я... прогнал чудовище.

В праздник Всех Святых семья Траппо Вегнера вновь вышла в город. Сначала посетили альтштадскую кирху, затем погуляли по Старому городу, куда снова понаехали всевозможные артисты: клоуны, музыканты и жонглёры. Тут же опять проводились состязания по силе и ловкости, а также по стрельбе из лука. Торговцы выкатили бочки с пивом, заставили улицы лотками с пирогами, фруктами и заморскими приправами.
Пауль и Иоганн старались скорее добраться до места, где состязались борцы. Так, словно стремились там кого-то встретить... Они всё время всматривались в толпу народа, пытаясь в ней кого-то отыскать. И это не ускользнуло от внимания их отца.
- Кого вы ищете, шалопаи? - ворчливо произнёс он. — Пиво - вот оно, колбасы - вон висят!
- Хотим схлестнуться с орденскими борцами! - заявил Иоганн. - Да намять, как следует, бока любому из них!
- Э, вы хоть и крепкие парни, но с тевтонцами лучше не связывайтесь! Даже если ты победишь его в честном бою, потом тебе свернут шею где-нибудь в подворотне. Однако давайте сходим, посмотрим... Только прежде выпьем по кружке тёмного альтштадского!
- Пьяные будут спать на улице! - шутливо напомнила Эмма.

Они выпили по бирштайну  прекрасного пива и, почувствовав тепло в утробе и лёгкость в голове, отправились смотреть борцов.
На площадке, посыпанной песком, на сей раз схлестнулись два невысоких, но крепких бойца. Как объявил герольд, оба они являлись полубратьями Ордена. Сил у обоих было предостаточно, но явно не хватало сноровки и умения. Никто из них пока не изловчился и не схватил соперника покрепче да поудобнее, чтобы свалить наземь или бросить через себя. Пот лился градом с обоих, борцы тяжело дышали, но никто не собирался уступать. Толпа бурно обсуждала поединок. Мужчины и женщины не оставались равнодушны, их выкрики заставляли борцов идти в очередную атаку.
И вдруг... такой долгожданный возглас:
- Братцы, вам просто не хватает ножа, чтобы закончить поединок!
А вырвался он из уст той, которую и пытались встретить братья в этом столпотворении жаждущих зрелищ людей. Оба обернулись и повстречались взглядами с прекрасной светловолосой дамой в накинутом плаще, через распахнутые полы которого виднелись сюрко голубого цвета и чёрные шоссы. На поясе высокородной милитиссы висел короткий меч в ножнах. Небесного цвета глаза её были широко раскрыты, алые губы растянулись в насмешливой улыбке, обнажив крепкие белые зубы, на щеках играл румянец. Капюшон был откинут на спину, отливающие золотом волосы чудесным образом гармонировали с жёлтой листвой деревьев.
Сердца обоих братьев внезапно попытались выпрыгнуть из груди.
В свою очередь, и милитисса, среди большого скопления горожан, обратила внимание на двух молодых парней с абсолютно одинаковыми лицами, которые смотрели на неё неотрывно, словно узрели невиданную диковину. Парни выглядели довольно чистыми и ухоженными, и одеты были вполне прилично, хотя по виду - простолюдины, да к тому же - пруссы.
Взгляды этих молодцов отлично дополняли друг друга. У одного – удивлённый и отчасти робкий, выражающий искреннюю радость от увиденного, у другого - умоляющий, а вместе с тем - неистовый, горящий и дерзкий, в котором явно читалось желание соединиться. И казалось, он не боится смутить девушку своей мольбой...
Она ловила на себе великое множество мужских взглядов, как в прицептории, где жила, так и в Замке, который посещала каждый день. Но те, в основном, были оценивающими, похотливыми, требовательными... Никто не смотрел на неё так, как эти двое молодых пруссов...
- Эй, оборванцы, перестаньте глазеть на благородную милитиссу! - попытался встать на защиту чести девицы-рыцаря кто-то из её «свиты».
Но эти слова не возымели никакого эффекта. Тогда через толпу к стоящим близнецам Вегнерам стали пробираться двое или трое полубратьев, обычно сопровождающих рыцарей во время прогулок по городу.
- Стойте на месте, ослы с одинаковыми рожами, теперь вам придётся отведать крепких тевтонских палок!
Лишь тогда братья перевели взгляд на приближающихся к ним людей в серых плащах. В глазах у тех не было и тени доброжелательности, учтивости или благодушия. Траппо сразу почуял опасность и оттолкнул в толпу Эмму.
- Только не вмешивайся!
Люди, находящиеся рядом с семьёй Вегнера, стали поспешно расходиться. Никому не хотелось связываться с тевтонскими наёмниками.
Первый из них, выхватив из-под плаща дубинку, замахнулся на Пауля. Но удар был перехвачен крепкой рукой старого мастера. Мало того, Траппо сумел вырвать оружие из рук тевтонца.
- Убирайся прочь, иноземная свинья! - отец близнецов оттолкнул человека в плаще, и тот отлетел шагов на пять.
Двое наёмников бросились на Траппо, и тот попытался защититься отобранной палкой. И делал это весьма умело. Пауль и Иоганн не стали стоять в стороне, и кинулись на выручку отцу.
- Пресвятая Дева! - послышались крики. - Что они вытворяют!
Милитисса с интересом наблюдала за дракой. Из толпы зрителей выскочили ещё несколько человек в серых плащах и ринулись на Траппо и его сыновей.
- Ах вы, голытьба с немытыми рожами! Сейчас вы умоетесь кровью!
- Эгей, пруссы! - послышался возглас из толпы горожан. - Не позволим чужакам хозяйничать в нашем городе!
Несколько человек, по-видимому, ремесленников, встретили тевтонцев крепкими затрещинами. Завязалась нешуточная потасовка...