Мужик! Что надо!

Мужик, - что надо! – Это я о предводителе дворянства - Струнникове,  из двадцать седьмой главы, собрался с тобой говорить. Три срока подряд он избирался  в уездные предводители. «Голоса» он возил на выборы сам. Их было больше семи, числа необходимого для его избрания. Система выборщиков была тогда такая. Он имел изрядное состояние, но не его, а жены его. Фишкой его было его хлебосольство: пиры, обеды у себя лихо организовывал. Вся знать бывала постоянно у него. Где деньги брал? Занимал у знати. Делать это он умел артистично. Давал расписки. Долгов не отдавал. Делать это умел более чем артистично. Взяток не брал. Пользовался уважением. Кредиторам помогал в пределах своей власти. Нарушителей закона – своих кредиторов, естественно, прикрывал. Разговаривал своеобразно, понять его было трудно. – Есть когда мне разговоры обдумывать! – оправдывался он перед теми, которые оскорблялись неожиданными оборотами его речи, - у меня дела по горло, в тут ещё разговоры обдумывать  изволь! Сказал, что нужно, - и будет! – Прообраз Черномырдина?  - Не мне судить. Интересно, как он  впервые услышал слово «социалист», - это и смех и грех! – Скажи ты мне, что за специалисты такие проявились? – тоскливо допытывался он у другого уездного начальника. – Не знаю. Стало быть, «специями» занимаются, ответил Иван Фомич. Интересно, как весть об отмене крепостного права пришла в уезд. «Первый сообщил ему эту весть вольнодумец П. – Слышали?  - произнёс он шепотом, чуть не на цыпочках входя в кабинет. – Чего слышать! Всех глупостей не переслушаешь! – отрезал предводитель совершенно уверенно. – Волю дают! – А  знаешь ли, что я тебя за эти слова к исправнику отправлю. – Мне что ж, отправляй! Я собственными глазами, два часа тому назад, в газете читал. – И это соврал. Не мог ты читать, потому, что такого нет. А нет, так и в газете того не может быть. – Да говорю же тебе. – Нет этого и быть не может – вот тебе и сказ. Я тебя умным человеком считал, а теперь вижу, что ни капельки у тебя ума нет. Не может этого быть, потому не натурально. – Напечатано тебе говорят. – И напечатано, а я не верю. Коли напечатано, так всему и верить? Всегда были рабы и всегда будут. Эти шелкопёры французы выдумали что – то – им это позволительно. Бегают куцые, да лягушек жрут. А у нас государство основательное, настоящее. У нас, брат, за такие слова и в кутузке  посидеть недолго. Но потом «процесс пошел», всё же. Сам знаешь. – Новое с трудом входит в жизнь!  Видишь, как это происходит с нашим возвратом в старину?! Так будет и с переходом к новой жизни в будущем. Жизнь, есть жизнь!  В. Лоб.