О возможных частных причинах гибели первого храма
Селиверстов А. В. Белый собор на Красной улице. – Краснодар: Традиция, 2022. С. 157–164.
Когда в начале последней трети позапрошлого века в Екатеринодаре появился новый, каменный, а значит, как думалось, построенный на века, войсковой собор, нить истории – истории, над которой стоит задуматься, – и вправду, не прервалась.
Таким загадочным образом появившийся, получивший русские формы и новое посвящение в честь русского святого благоверного князя новый собор, казалось бы, совлёк с построившей его человеческой общности последние одежды противоречивого и часто печального запорожского прошлого... но всё-таки тоже погиб, прожив немногим меньше, чем прожил его бывший призраком Запорожья предшественник.
О возможных причинах исчезновения Воскресенского соборного храма уже говорилось в начале этой книги.
Почему же погиб Александро-Невский соборный храм?
Одной из очевидных причин гибели как этого храма, так и многих других в советское время стала злоба. Злоба, пущенная в свои сердца совершенно конкретными людьми-разрушителями. Она заставила их отказаться от Бога и начать вытравлять из жизни людей всё, связанное с Его именем.
Между тем злоба злобе рознь. В нашем мире есть злоба иррациональная, инфернальная. Таковая стремится к разрушению ради разрушения, к уничтожению существующего из ненависти к любому бытию. Особенно нетерпимая к тому, что светится добром и любовью, она обычна для беса или бесноватого человека.
Были ли такими разрушители православных храмов на русской земле в советское время? Отвечать утвердительно вряд ли разумно.
Очевидно, что в своём большинстве гонителями Церкви являлись обычные русские люди, которыми овладела другая злоба – человеческая, направленная против того, что они считали ложным, вредным, несправедливым.
Все эти люди вышли из старой России и, соответственно, не были порождением новой, советской действительности. Напротив, советская действительность и насаждавшееся в ней безбожие стали плодами деятельности подобных людей – людей, воспитанных досоветским укладом жизни нашего общества.
Что же заставило их не выдержать искушения и пустить в свои сердца эту злобу?
Очень многое происходящее в нашей жизни не проходит бесследно, так или иначе сказывается в дальнейшем, – в жизни христианского храма такая взаимосвязь проявляется, наверное, с особенной силой. История Александро-Невского собора, возможно как никакая другая, позволяет ответить на вопрос о причинах трагедии, постигшей Русскую Церковь в XX веке.
Александро-Невский войсковой собор строился приезжими мастерами – они приглашались подрядчиками из центральной России. Привлекавшиеся на стройку в качестве чернорабочих казаки проявляли себя с худшей стороны: уклонялись от работы, не вырабатывали своей нормы, задерживали работу приглашённых мастеровых. Однако построенный собор стал считаться казачьим.
В начале XX века город Екатеринодар (как и другие кубанские города), в отличие от всех станиц и хуторов Кубанской области, не являлся казачьим поселением (399). Несмотря на это, та часть населения Екатеринодара, «которая не принадлежала к казачьему сословию, не всегда имела доступ в войсковой Александро-Невский собор» (400).
Сегодня у нас уже нет возможности уточнить, что имел в виду человек, который 100 лет назад написал об ограниченном доступе в собор для православных людей не казачьего сословия. Возможно, причины этого ограничения были объективными – например, не все православные могли поместиться в соборе в дни каких-то больших праздников, на которые собирались представители Кубанского казачьего войска со всей Кубани. Несомненно, в подобных случаях то же соборное духовенство было бессильно что-либо изменить.
Однако в иных случаях всё зависело исключительно от соборного духовенства.
В феврале 1913 года староста собора И. Е. Гладкий писал соборному протоиерею Созонту Мищенко, что на клиросе во время богослужений необходим человек, который читал бы «все положенное громко, внятно, разборчиво и молитвенно, что у нас совершено почти отсутствует, за небольшими исключениями, а между тем это оказывает громадное значение».
В апреле 1914 года староста Гладкий писал уже настоятелю, что, как ему дважды заявляли прихожане, соборное духовенство не желало крестить детей «даже очень слабых и заставляет кумовьев ходить за этим по несколько раз в собор».
По его же свидетельству, на 3-й день Пасхи 1914 года никто из соборных священников не пришёл в собор служить вечерню. Чтобы призвать кого-то из пастырей на службу, «пришлось звонить значительно больше часа и уже по усиленной просьбе моей отслужил вечерню о. Яков, проходивший случайно мимо собора и он же любезно окрестил одного ребенка, – другие же священники сторонние, служащие у нас, зачастую не хотят исполнять треб и прихожане идут в другие храмы».
В одно из воскресений мая 1914 года, во время службы священника Владимира Садовского, в собор не явился ни один из соборных диаконов. Тогда староста Гладкий выдал сторожу Степану 60 копеек на извозчика, «чтобы поехал к диакону пригласил, так как пришлось звонить 1 ч. 35 минут».
То же самое происходило и в последующее время. После того как для пения на службах в будние дни стали назначать некоторое число певчих Войскового хора – «для большого благолепия и привлечения прихожан к собору», – некоторые соборные диаконы перестали посещать службы, «иногда даже приходилось посылать на дом за седьмичным».
Староста сетовал: «Мне кажется должно быть оскорбительным для священно-церковно-служителя присылка сторожа с просьбой пожаловать служить в свою седьмицу. Наконец в других церквах служат, а в соборе не желают... Во многих соборах бывает только по два диакона и I псаломщику и службы также совершаются ежедневно, а у нас 5 диаконов и собор, как следует не обслуживается».
Как уже было сказано, одним из оснований уничтожения Александро-Невского собора стали «жалобы воинских частей, учащихся школ и жителей домов на колокольный звон, мешавший им отдыхать».
Такие «жалобы» можно было бы счесть нелепым и ничего не стоящим поводом, притянутым за уши для совершения беззакония (разве нам мешает сегодня церковный колокольный звон, продолжающийся обычно не более 5 минут?)... если только не знать правды:
Соборный староста Гладкий и в 1914, и в 1915 годах, то есть неоднократно, убедительно просил настоятеля собора «установить расписанием, хотя бы по временам года, точно определенное время для начала звона к службам утром и вечером, так как у нас каждый служащий священник подчиняет время звона по своим личным надобностям, ничуть не считаясь с прихожанами, на что последние так же очень сетуют, а самую продолжительность звона ограничить как установлено законом в 20 и 30 минут, а то у нас звонят до полутора часа», что «не сомненно приносит ущерб и причту и храму и религии». К этому Гладкий добавлял, оправдываясь: «Пишу и прошу об этом не с дурной какой либо стороны, а потому, что стоя ближе к прихожанам, вижу, что пора и нам войсковым соборянам подтянуться, иначе много прихожан перейдут в новый собор и Троицкую церковь, где, говорят, причты благожелательные относятся к исполнению треб и чаще произносят проповеди, что для прихожан ранней обедни весьма важно».
В 1919 году, во время братоубийственной Гражданской войны, на «преступное, легкомысленное, небрежное, грубое и соблазнительное отношение к своему делу» соборного духовенства указывал протопресвитер ВСЮР Георгий Шавельский.
Тогда же повлиять на происходящее в соборе пытался войсковой атаман ККВ А. П. Филимонов. Из документов бывшего Областного правления и канцелярии прежних атаманов Филимонов узнал о многочисленных возмутительных происшествиях, случавшихся в войсковом соборе.
Например, по небрежности духовенства из собора пропадали облачения, кресты, разная утварь и вещи мирян. Требы священниками, за исключением протоиерея Михаила Воскресенского, совершались наспех. Случалось, ленившиеся идти в храм священники и диаконы просили сторожа принести им крест или Евангелие, и сторож забирал их прямо с престола. Наконец, как передавали атаману, из собора... был выкраден антиминс, а в другом случае... была опрокинута Чаша с Дарами (401).
Сделанное честным соборным старостой Гладким в апреле 1914 года указание на новые Екатерининский и Троицкий храмы, с противопоставлением их войсковому собору, кажется глубоко символичным. – Оба этих храма, так или иначе, сохранились до наших дней.
Мог ли сохраниться первый Александро-Невский войсковой собор?
Было ли у него основание сохраниться?
Безусловно, было. Однако то, что стало основанием для разрушения, перевесило.
...В продолжение земной жизни нам свойственно надеяться на торжество правды, искать справедливости, алкать низвержения беззакония. Но когда правда неизбежно восторжествует, может открыться, что низверженной окажется сама наша жизнь, если беззаконие творили мы сами. Такое открытие часто внезапно и поразительно – как груда камней на месте, где только что стоял величественный собор, построенный, как думалось, на века.
Воскресенский войсковой собор, первый грандиозный соборный храм на Кубани, был построен без каменного основания и через несколько десятков лет исчез, когда его дерево сгнило.
Александро-Невский войсковой собор, пришедший на смену Воскресенскому, был построен на полноценном каменном основании, но оно не помогло ему сохраниться.
Свидетельство о публикации №219082001373
Тимур Тамирхан 20.08.2019 22:48 Заявить о нарушении