Блок. Я вырезал посох из дуба... Прочтение

33. «Я вырезал посох из дуба…»


                Я вырезал посох из дуба
                Под ласковый шопот вьюги
                Одежды бедны и грубы,
                О, как недостойны подруги!

                Но найду, и нищий, дорогу,
                Выходи, морозное солнце!
                Проброжу весь день, ради бога,
                Ввечеру постучусь в оконце.

                И откроет белой рукою
                Потайную дверь предо мною
                Молодая, с золотой косою,
                С ясной, открытой душою.

                Месяц и звезды в косах…
                «Входи, мой царевич приветный.»
                И бедный дубовый посох
                Заблестит слезой самоцветной…
                25 марта 1903


     Уж не будем придираться и просить уточнить: сколько кос у «молодой» – одна: «…с золотой косою» или некоторое не исчисленное количество: «Месяц и звезды в косах», обратим внимание на явную эйфорию, и затаенное чувство вины: и подруги – «недостойны», и сам он – «нищий», и дверцу перед ним, «царевичем» открывают «потайную», и его посох блестит «слезой».
     И напомню стихотворение-вступление к «Стихам о Прекрасной Даме»:

                Отдых напрасен. Дорога крута.
                Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

                Дольнему стуку чужда и строга,
                Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

                Терем высок, и заря замерла.
                Красная тайна у входа легла.

                Кто поджигал на заре терема,
                Что воздвигала Царевна Сама?

                Каждый конек на узорной резьбе
                Красное пламя бросает к тебе.

                Купол стремится в лазурную высь.
                Синие окна румянцем зажглись.

                Все колокольные звоны гудят.
                Залит весной беззакатный наряд.

                Ты ли меня на закатах ждала?
                Терем зажгла? Ворота отперла?
                28 декабря 1903

     Вступлением к книге, рассказывающей о попытке «совершить несовершаемое» оказалось стихотворение из времени, когда неудача попытки становилась очевидной, когда становилось очевидным, и что предчувствие:

                «Всё в облике одном предчувствую Тебя.
                4 июня 1901. С. Шахматово»

     Предчувствие, что «ты» и «Ты» явлены в одном образе – ошибочны. Что «потайная дверца» и «ворота» – ведут в разные апартаменты.
     И в данном стихотворении, в данной главке трехтомника вочеловечивания, «Царевна сама»  царственные черты подрастеряла, и встречает она – любовника, а не любимого, встречает нищего, с занятным посохом, то есть «поэта и человека»,   а не «провидца и обладателя тайны».

     (И напомню о литературном источнике девицы в тереме:  «Источник ее — стихотворение Я. Полонского «Царь-Девица», оказавшее огромное воздействие на образную систему «Стихов о Прекрасной Даме».» Д.М. Магомедова. Автобиографический миф в раннем творчестве А.А. Блока («Стихи о Прекрасной Даме»)
     Приведу упомянутое стихотворение полностью:

ЦАРЬ-ДЕВИЦА

                «В дни ребячества я помню
                Чудный отроческий бред:
                Полюбил я царь-девицу,
                Что на свете краше нет.

                На челе сияло солнце,
                Месяц прятался в косе,
                По косицам рдели звезды,—
                Бог сиял в её красе…
               
                И жила та царь-девица
                Недоступна никому,
                И ключами золотыми
                Замыкалась в терему.
               
                Только ночью выходила
                Шелестить в тени берез:
                То ключи свои роняла,
                То роняла капли слез…
               
                Только в праздники, когда я,
                Полусонный, брел домой,
                Из-за рощи яркий, влажный
                Глаз её следил за мной…
               
                И уж как случилось это,—
                Наяву или во сне?!
                Раз она весной, в час утра,
                Зарумянилась в окне: —
               
                Всколыхнулась занавеска,
                Вспыхнул роз махровых куст,
                И, закрыв глаза, я встретил
                Поцелуй душистых уст.
               
                Но едва-едва успел я
                Блеск лица её поймать,
                Ускользая, гостья ко лбу
                Мне прижгла свою печать.
               
                С той поры её печати
                Мне ничем уже не смыть,
                Вечно-юной царь-девице
                Я не в силах изменить…
               
                Жду, — вторичным поцелуем
                Заградив мои уста,—
                Красота в свой тайный терем
                Мне отворит ворота…»