Покровское время события люди

Краеведческо-генеалогическая работа проводится на основе книги "Покровское. Время. События. Люди".
1. Составление именного указателя книги.
2. Составление генеалогических древ по людям упомянутым в  этой книги.
3. Составление топонимического указателя и словаря гидронимов.
4. Работа в Рязанском архиве(ревизские сказки, метрические книги Покровского Храма)
5. Организация встреч потомков...
6. Проведение семинаров, чтений, круглых столов с привлечением научно-просветильных организаций России.
7. Сканирование семейных фото, писем (формирование цифрового фонда)
8. Запись на видео воспоминаний жителей с.Покровское.
9. Региональный туризм (организация экскурсий по окрестностям)
10. Краеведческие занятия с учащимися Покровской школы.
11. Как результат организация музея в с.Покровском (концепция и название музея сложатся по результату работы)
................
............

Книга предоставлена для широкого прочтения Панюковым Юрием Николаевичем.
.......
Просим откликнуться родственников героев этой книги!
panyukovyn@gmail.com
89262371485@mail.ru
.....................

А.Н. Потапов В.В. Макушин Ю.Н. Панюков
ПОКРОВСКОЕ
Время.  События. Люди

Рязань
«Приз» 2011
 
ББК 63.3 (2Рос-4Ряз)
П 64
П 64
А.Н. Потапов и др. Покровское. Время. События.
Люди. – Рязань: «Приз», 2011
ISBN 
Книга «Покровское. Время. События. Люди» повествует об истории и сегодняшнем дне села Покровское Ухоловского района Рязанской области. Авторы книги – писатель Александр Потапов и уроженцы Покровского – краевед Василий Макушин и генеральный директор группы компаний «Интерконвент» Юрий Панюков. Опираясь на архивные данные, публикации в периодических изданиях, воспоминания старожилов, они рассказывают об основании села, о возникновении церкви во имя Покрова Пресвятой Богородицы, о развитии в селе образования, о революционных событиях и годах коллективизации, о послевоенной разрухе и новейшей истории села.
Значительное место в книге занимают рассказы о знатных земляках, а также о простых жителях, на чьих повседневных трудах держится село.
Книга будет полезна учителям, студентам, школьникам, краеведам – всем, кому небезразлична история родного края, судьба российской глубинки.
ISBN © Потапов А.Н., Макушин В.В., Панюков Ю.Н., 2011
 
Мой край – в одеянье неброском, Но радует сердце всегда
Понятье, что жил я в Покровском, Что путь не заказан сюда,
Что именно здесь с малолетства До возраста зрелого я
Пытался отыскивать средства Познания тайн бытия.
Василий Макушин

Я так люблю покровские просторы, Разливы зорь на синеве густой.
Здесь по весне, куда ни бросишь взоры, Все дышит скромной русской красотой.
Николай Волков
 
 В глубь времен
История заселения тех или иных областей, как правило, полна загадок, а историю возникновения отдельных поселений, словно древнюю полуистлевшую рукопись
с выцветшими буквами и утраченными страницами, прочесть и вовсе бывает сложно.
На протяжении веков и тысячелетий разные племена, сменяя друг друга, осваивали те или иные земные пространства. Иногда расселение народов происходило мирным путем, когда более сильные во многих отношениях пришельцы тесни- ли коренное население, зачастую ассимилируясь с ним. Но в целом дело редко обходилось без вооруженных столкновений и войн.
Так было и в среднем Поочье, и на обширных просторах к югу от Оки. Примерно в начале первого тысячелетия нашей эры началось заселение этой лесистой местности племенами угро-финской языковой группы. Постепенно бродячие охотники и рыболовы переходили к оседлому образу жизни, начинали заниматься земледелием.
Этот естественный процесс был прерван натиском славянских племен, в первую очередь продвигавшихся с запада вятичей. Оттеснив угро-финские племена с Оки и ее притоков в глухие чащобы на западе Мещеры, вятичи вынуждены были платить дань хазарам. В 964 году киевский князь Святослав пришел с дружиной в землю вятичей и, узнав, кому они платят дань, разгромил Хазарский каганат, обязав вятичей платить дань Киеву. Однако те не спешили покориться власти киевских князей, и в 981 году сын Святослава Владимир совершил новый поход в Поочье, «вятичи победи и возложи на ня дань от плуга, яко же и отец его имаше». Спустя год князю Владимиру вновь пришлось приводить вятичей к покорности.
Кроме охоты и рыболовства новые хозяева этих мест занимались земледелием и бортничеством – сбором меда диких пчел. Они жили по соседству с угро-финскими племенами: мещерой, мерей, мордвой.
Лес играл в хозяйственной жизни славян огромную роль – давал древесину для постройки жилищ и изготовления орудий труда, домашней утвари, оружия – копий, луков, дубин. Лес предлагал «пищу» для костра или очага. Лес давал кожу и меха для одежды. Лес потчевал людей грибами и ягодами. Лес укрывал вятичей от недоброжелателей…
К югу и юго-востоку густые мещерские леса постепенно сменялись дубовыми рощами, сквозными березовыми пере- лесками, зарослями кустарников и переходили в лесостепь, а дальше, на необозримом пространстве, простиралась ковыльная степь, впоследствии получившая неприятное для славянского слуха название – Дикое поле.
Противостояние леса и степи – это, по своей сути, противостояние разного уклада жизни: оседлого – у славян, и кочевого – у многочисленных степных орд.
Постепенно славяне продвигались на юг и юго-восток. Освоение земель шло медленно и было сопряжено с многочисленными трудностями. На территории прилегающих к Ряжску земель при археологических раскопках обнаружены остатки древних поселений, свидетельствующие о непростом жизнен- ном укладе и хозяйственной деятельности населявших эти земли славян. Здесь найдена древнерусская гончарная керамика с зубчатым, линейным и волнистым орнаментом, донце глиняного горшка с клеймом, обломки глиняных расписных игрушек, керамические пряслица, грузила, обломки стеклянных браслетов, бусинки, другие украшения и предметы быта. Кроме гончарного ремесла, развивалось ткачество.
Славяне-вятичи освоили выплавку железа из болотной руды, встречающейся почти повсеместно. О том, что ремесло по обработке железа было довольно развито, свидетельствуют обнаруженные при археологических раскопках куски желез- ной руды, металлический серп и замок, точильные бруски.
Славяне, заселявшие земли к югу от Оки, контролировали территорию Рясского поля, по которому проходил известный с древности волок, соединяющий бассейны рек Оки и Дона.
Основу хозяйственной деятельности здешнего населения составляло пашенное земледелие, где применялась соха с железным лемехом (сошник), что облегчало труд землепашца при подъеме тяжелых почв. Селяне выращивали рожь, пшеницу, просо, возделывали лен и коноплю. Встречались посевы ячменя, овса, гороха. Черноземные почвы давали хорошие урожаи. Развивалось огородничество и садоводство. Как отмечали иноземные путешественники, рязанский край особенно изобиловал яблоками.
Было развито в здешних краях и животноводство, в основ- ном, там, где имелись луга (в бассейнах рек Хупты, Рановы, Мостьи и других). На заливных лугах пасли стада коров, табуны лошадей, отары овец. В домашнем хозяйстве разво- дили свиней. Заметное место в хозяйственной деятельности населения занимало рыболовство, поскольку местные реки и речушки, озера и пруды кишели разнообразной рыбой. Так- же приносили доход охота и отчасти бортничество (в лесной местности к северу от Рясского поля).
Но жилось славянам на степном порубежье несладко. То и дело со стороны южных степей Дикого поля на южные окраины Рязанского княжества (так называемую «рязанскую украйну») обрушивались, как гром среди ясного неба, конные орды степняков-кочевников. Местное население вынуждено было постоянно вести борьбу с последовательно сменявшими друг друга хазарами, печенегами и половцами.
В XII веке наиболее частые набеги совершали половцы. Они не только разоряли окраины Рязанского и Пронского княжеств, но и глубоко проникали на их территории в по- исках добычи. То тут, то там на местах временных стоянок степных хищников появлялись вежи (юрты), которые и дали названия местностям, где они располагались.
В какое-то время половцы, разорив редкие селения мещеры, продвинулись со своими кочевьями далеко к северу от привычных мест обитания. Степные хищники прошли по Рясскому полю и устроили стоянку на поляне у реки Прони. С тех пор, по преданию, эта местность стала называться Половецким полем. Именно под таким названием она и упоминается в летописи 1207 года.
Судя по всему, и название Половецкого оврага у села Покровского имеет такое же происхождение.
В 1237 году через южные окраинные земли Рязанского княжества, словно лютый смерч, прошли несметные конные полчища монголо-татар, сметая все на своем пути. Нашествие ордынцев опустошило южные рязанские земли. Мирная жизнь в этих землях была надолго прервана. Некоторые из поселян бежали и нашли укрытие в лесах, другие были пере- биты, третьи – уведены в татарский полон. Лишь ветер гулял над сгоревшими поселениями, да год от года зарастали сорняком некогда возделанные пашни…
На протяжении XIII–XIV веков ордынцы многократно вторгались в пределы Рязанского княжества, грабили и жгли оставшиеся поселения. Край запустел и обезлюдел...
Однако, несмотря на  огромные  человеческие  жертвы  и повсеместные разрушения, в конце XIV века жители Рязанского княжества постепенно стали преодолевать последствия татаро-монгольского владычества и заново осваивать лесостепные пространства к югу от Оки. Восстанавливались на ранее обжитых местах старые поселения, возникали новые. Строились укрепленные пункты. Распахивались запущенные земли. Возрождались ремесла…
Но набеги степняков не прекращались. Налетят конные от- ряды степных хищников, пронесутся изгоном по окраинным землям княжества, оставляя за собой пепел и кровь, – и ускачут опять в бескрайнее Дикое поле.
Чтобы защитить свою землю от набегов, во времена Ивана Грозного местное население затеяло невиданное по тем временам строительство многокилометровой засечной черты, которая представляла собой уникальный комплекс оборонительных сооружений. Это была сложная система укреплений из валов и рвов в безлесных урочищах, городков и острожков в наиболее бойких местах. На проезжих дорогах устраивали завалы, в местах бродов через реки забивали в дно колья, опу



скали в воду бревна с забитыми в них дубовыми гвоздями.
В лесистой местности устраивали завалы из деревьев, причем для маскировки от врага «засеки» делали не на опушках, а в глубине леса. Деревья рубились выше
человеческого роста: «…как человеку топором достать мочно…». Правила «засечного дела» требовали, чтобы ствол поваленного дерева падал  по  направлению  «к  полю»,  в сторону ожидаемого из степей противника, а срубленные деревья оставались лежать на пне. Такие «надолбы» и сваленные верхушками вперед деревья составляли непроходимую полосу.
 
Засечная черта на территории Рязанского края, XVII в.
«Ряжская энциклопедия». Рязань, 2007
 
 Карта-схема Рязанской губернии, 1917 г.
«Ряжская энциклопедия». Рязань, 2007
 
В засечную черту входили также естественные преграды: реки, озера, болота, топи, глубокие овраги.
Так возникала полоса отчуждения шириной до 20-30 верст, тщательно охраняемая от прокладки дорог, стежек, от порубок деревьев в заповедных лесах.
Одним из наиболее важных в стратегическом отношении военно-оборонительных сооружений в юго-восточной части Большой засечной черты считалась Шацкая засека, которая протянулась на 96 верст – от села Конобеево до села Тимошки- но на реке Паре. Далее начиналась Ряжская засека, которая проходила от устья реки Пары через Сапожок и Ряжск (который в ту пору именовался Рясском или Рясковым) и выводила на Скопин. В ее состав входили Ряжская Липская, Ряжская Пустотинская и Ряжская Рановская засечные линии.
Ряжская Пустотинская засека проходила по территории современного Ухоловского района. На реке Мостье Пустотинская засека смыкалась с Липской. «А та речка Мостья – замок между Липской и Пустотинской засекой», – свидетельствовал документ. Как отмечал краевед О.Ю. Лапин, на территории Ухоловского района встречаются топонимы, которые можно отнести к топонимике засечной черты. Такие названия, как правило, располагаются гнездами. К примеру, в междуречье Рановы и Мостьи – как раз в тех местах, где расположено село Покровское, – в лесу протекает небольшая речушка Городня. Овраг, примыкающий к ней, зовется похоже – Городец. Термин «городня» использовался для обозначения особого вида укреплений, применяемых в городских крепостях и острогах. Городня представляла собой часть (звено) крепостной стены, ограду из срубов, наполненных землей, песком или камнем. Покровские жители до сих пор называют эту местность в лесу
«перевалом» (или «валами»). Так в народе хранится память о былой засечной черте.
С помощью засечных черт обширная местность к югу от реки Прони была надежно защищена от набегов кочевников, и сюда потянулись люди. Выбирали удобное для жительства место, рубили избы, ставили церковь, распахивали землю… Так возникло и село Покровское.

 …И нарекли в честь Покрова
то были первыми жителями нового поселения? Увы, их имена стерлись в людской памяти за мглой столетий.
Вольные хлебопашцы (а среди них, очевидно, были и люди «темного» происхождения) продвигались лесостепью к югу в поисках новых мест обитания. Обоз их был невелик: всего-то несколько подвод с нехитрым скарбом. Лошаденки, тянувшие поклажу, подустали, да и сами переселенцы чувствовали: пора, уже пора останавливаться. А то, не дай Бог, можно уйти в такую даль, где только отряды хищных кочевников рыскают в поисках легкой добычи. Редкие русские сторожи, попадавшиеся им по пути, предупреждали: хоть Засечная черта и стережет границы на русском порубежье, но – не ровен час! – налетят бродячие шайки конных разбойников. В степных просторах всякое может случиться…
Вдруг впереди призывно блеснула гладь реки. Обоз приблизился к воде. Дали роздых лошадям, наспех перекусили и отправили более сильных и сметливых спутников осматривать окрестности.
Место оказалось вполне пригодным для житья. Неспешная речка несла свои воды откуда-то с юга, сливаясь с другой, более широкой. Пологий овраг, размытый талыми водами, буй- но зарос кустарником. На пригорке темнел лес.
– Ну что, мужики, будем на этом месте новую жизнь ладить? – спросил старший.
– А что? Место знатное. И вода есть, и лес недалеко. Чего еще искать? – вразнобой откликнулись переселенцы. – Тут и осядем…
Тщедушный священник с всклокоченной бородой и в по- трепанной, давно не стиранной рясе отозвался по-своему:
– Погодите, православные. Перво-наперво это место освятить полагается.
– Ну, делай как знаешь, а нам надо свое дело ладить…
 
Выпрягли и пустили пастись лошадей, предварительно их спутав и поручив подросткам приглядывать за ними. Развели костры. Бабы занялись приготовлением пищи. Мужики, прохаживаясь вдоль берега, примерялись, кто где будет ставить избу. Не обошлось без споров, но к вечеру все уладилось.
Отужинали горячей похлебкой и отправились на покой. Переночевали, как и во время долгого пути, под телегами, укрывшись зипуном, конской попоной или рогожей, а наутро начали обустраиваться.
Заступы глухо застучали по плотной, слежавшейся и от века не паханной земле; звонко отзывались им топоры, тесавшие бревна…

* * *
Лето закончилось, солнце повернуло на зиму. Перелески подернулись желтизной, трава оставалась зеленой только  в пойме рек, а дальше, в степи, колыхались под свежим ветер- ком пожухлые метелки ковыля.
Пора было готовиться к зиме. Слава Богу, успели под зиму рожь посеять, в окрестных лесах настрелять дичины, заготовить солонины и лошадям сена. Хлебом да мукой разжились в казачьих сторожах. Насушили сухарей, грибов да ягод. Авось, до весны протянуть удастся…
Священник, пришедший в новые места вместе с перво- поселенцами, сладил крошечную часовенку с крестом на ее крутой крыше. Семьи, успевшие срубить избы, утепляли их к зиме, другие готовились зимовать в землянках.
Заканчивался сентябрь-зоревик, сентябрь-хмурень. Отпылали ясные закаты, и небо все чаще подергивалось тяжелым иссиня-серым покрывалом. Не за горами был уже октябрь- позимник.
Ветер гнал рябь вдоль потемневшей реки, через которую сметливые мужики уже и переправу бревнами да рублеными досками вымостили. А саму реку оттого и называли – Мостья, от слова «мостить»... В документальных источниках река иногда называется Большой Мостьей (очевидно, в отличие от Мостьи Малой). Название «Мостье» носило и поселение у истоков реки.
Вообще-то ученые-топонимисты до сих пор происхо- ждение названия этой речки окончательно не установили.
 
Некоторые полагают, что в основе этого гидронима (названия реки) лежит корень «мост», который объединяет различные варианты слов и их значений: «мост» – гать, дорога из бревен;
«мостина», «мостенка» – перекладины через ручей, овраг.
По одной из версий, исходный корень «мост» имеет славянское происхождение, однако сходные по звучанию и значению слова имеются и в других индоевропейских языках.
Другие исследователи связывают имя реки с рязанским диалектным словом «мость», которое в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля трактуется как «сено». Очевидно, сена в пойме реки и вправду было в изобилии.
Что же касается нового селения на берегу реки, то перво- поселенцы имя ему еще не придумали – дел и без того было невпроворот.
– А чего тут раздумывать? – отмел все сомнения священ- ник. – Часовенку свою я освятил в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Стало быть, и селению нашему суждено называться Покровским. Примите это как знак Господа свыше, а он-то уж нас своими милостями не обойдет…
Перечить ему не стали. К тому же название и вправду было уместным: приближался праздник Покрова.
Покров издревле был на Руси одним из самых почитаемых православных праздников. Происхождение его таково.
В 910 году, во времена царствования византийского императора Льва VI Мудрого, в Константинополе, который на Руси называли Царьградом, явилось чудо.
В то время городу угрожали войска сарацинов, подступившие к его стенам. Византийцы денно и нощно молились о спасении. Богослужения проходили и во Влахернах – императорской резиденции в Константинополе, где хранилась риза Богоматери, ее головной покров и часть пояса. Однажды во время всенощного бдения во Влахернском храме святой Андрей Юродивый и его ученик Епифаний узрели молящуюся Богоматерь, которая парила в воздухе над прихожанами и распростирала над ними свое головное покрывало. Вдохновленные чудесным видением византийцы изгнали врагов. С тех пор и существует праздник Покрова Пресвятой Богородицы, который отмечается 1 (14) октября.
На Руси этот праздник был установлен князем Андреем Боголюбским около 1164 года и с тех пор стал пользоваться у всех православных особым уважением. Русь всегда верила
 
в то, что Богородица покровительствует ей, незримо простирая свой покров над русским людом, спасая его от бед и невзгод, от всякого жестокого лихолетья. Потому и возводилось на Руси множество храмов в честь Покрова Богородицы. Так произошло и с новопоселенцами на Мостье, так и село Покровское обрело свое название…
Осмысливая праздник  Покрова,  русский  крестьянин выходил далеко за рамки его религиозного содержания. Он опирался на свое видение мира, при котором бытие природы и судьбы людей воспринимались неразрывно слитыми, подчиняющимися единым законам мироустройства. Идея Покрова объединяла традиционные для русской культуры представления: снежный покров земли, священное покрывало Богородицы, погребальный саван и свадебный плат, которым покрывали голову невесты перед вступлением в брак.
В народном сознании праздник Покрова мало ассоциировался с византийской христианской легендой о явлении Богородицы. Русский народ создал свою легенду, более соответствующую его духу. Суть ее такова. Странствующая Богородица попросилась на ночлег в одной из деревень. Селяне, не ведавшие, что пришедшая невесть откуда женщина и есть Богоматерь, отказали ей в ночлеге. Возмущенный пророк Илья решил наказать жителей деревни. Тогда пожалевшая людей Богородица спасла их, развернув над селением покров. С тех пор люди раскаялись и стали добрыми и гостеприимными…
В сознании русского земледельца Покров знаменовал собой начало нового месяца, нового сельскохозяйственного сезона. Особенно важно то, что Покров служил своеобразной границей между теплой и холодной половинами года, между временем работы на земле (пахоты, сева, сенокоса, прополки, жатвы, уборки овощей и фруктов, заготовки ягод, грибов, орехов и т.д.) и зимней порой – временем потребления выращенных продуктов и подготовки к новой весне.
Со дня Покрова менялся образ жизни, поведение, даже внешний вид людей. Все приводилось в соответствие с законами природы, с ее миропорядком. Октябрь для крестьянина был месяцем сытным, разгульным, это было время отдохновения от летних трудов.
Русские крестьяне, вся жизнь которых была связана с землей, считали, что именно Покров должен на время заменить
 
зеленый наряд земли белым снежным покровом, прикрыть наготу убранных полей.
Считалось также, что Покров заставляет улетать журавлей на юг, а белок – линять, приспосабливаясь к зимним условиям, что именно в эту пору укладываются в берлогу медведи и засыпают пчелы. Покров – время последнего сбора груздей и рыжиков.
Праздник Покрова воспринимался как некая точка отсчета, как завершение определенного периода в жизни людей и природы. Отсюда и берут начало разнообразные послови- цы, поговорки, приметы, присловья и «рекомендации к действию»:
До Покрова – осень, за Покровом – зима идет. Покров – первое зазимье.
На Покров до обеда осень, а с обеда – зимушка-зима. На Покров – сбор последних плодов.
Пречистая Мать (Успение) засевает, а Покров собирает. На Покров последний воз с поля сдвинулся.
Покров не лето, а Сретенье не зима.
Не жди Сдвиженья – режь репу, не жди Покрова – секи капусту.
В то время как в южных областях Руси к Покрову только заканчивался листопад, в средней полосе уже шел первый тихий снег. Он воспринимался как добрый знак того, что зима станет «правильно», вовремя. Ведь бесснежная зима грозила недородом, гибелью озимых посевов, фруктовых деревьев...
Откуда ветер на Покров, оттуда начнутся морозы.
Если на Покров ветер с севера или востока – зима будет холодная. Если ветер переменный – и зиме быть непостоянной.
Коли белка до Покрова чисто вылиняла, то зима будет хорошая. Отлет журавлей до Покрова – на раннюю, холодную зиму.
Если в Покров снег накроет землю, зима наступит через месяц.
С Покрова начинали топить жилые горницы. Рачительные хозяева заранее заготавливали к этому времени несколько сухих яблоневых поленьев, поскольку считалось: если на По- кров истопить печь яблонью, в избе все зиму будет тепло.
В животноводстве Покров знаменовал окончание пастбищного выпаса скота. Коров, овец, коз закрывали в помещениях, переводя на стойловое содержание.
В некоторых местностях на Покров при кормлении домаш- них животных «пожинальным снопом» задабривали и домового, бросая ему часть снопа и приговаривая: «Вот, соседушко, тебе хлебушко, а ты корми нашу скотинушку».
 
Приходила пора зазимовать, потому и весь период времени около Покрова называли «зазимком».
С Покрова крестьянам волей-неволей приходилось начинать зимние работы, служащие подспорьем земледелию. Они наводили порядок во дворе, ремонтировали инвентарь, чини- ли сбрую, подшивали валенки… Женщины принимались за рукоделие: пряли, ткали, вязали, зачастую собираясь вместе у какой-либо гостеприимной соседки. Об этом говорят пословицы:
Зазимье пришло – засидки привело.
Пряхи с Покрова по ночам засиживаются.
В день Покрова молодые женщины сжигали в овине свои старые соломенные постели, чтобы таким образом уберечь себя от «призора недоброго глаза». Старухи сжигали изношенные за лето лапти, считая, что после этой процедуры они «прибавят себе ходу на зиму». Для предохранения от зимней простуды детей обливали на пороге дома водой сквозь решето.
После Покрова все  молодежные  гулянья переносились с улицы в избу, при этом по воскресеньям устраивались праздничные вечёрки, а в будние дни девушки собирались друг к другу на посиделки:
Покров – конец хороводам, начало посиделкам.
Молодежь по вечерам обычно собиралась на «беседы» поочередно в домах, где были молодые ребята и девушки на выданье, или нанимали у кого-нибудь избу на весь «беседный период».
Прясть и вязать девушки собирались вместе по определенным дням. Парни захаживали к ним в гости и тоже занимались какой-нибудь работой – плели лапти, вили веревки, а сами между тем присматривались к понравившимся девушкам: насколько они ловки в работе, пригожи ли лицом (в эту пору в домах уже зажигали лучины и коптилки). Но чаще парни подсаживались к своим зазнобам и ногой помогали им крутить прялку, нашептывая на ухо ласковые слова…
Иные девушки тоже хитрили: заранее днем напрядут пряжи целое веретено, как и велела мать, а потом весь вечер сидят, прикрывшись прялкой, и любезничают с кавалерами.
Девушки старались провести праздник Покрова весело, так как считалось, что «если Покров весело проведешь, дружка милого найдешь». В этот день они не работали, одевались
 
в нарядное платье, собирались в специально снятом для праздника доме, танцевали, пели песни:
Покров праздничек приходит, Что-то нам он приготовит? С другом милым ли венчанье, С нелюбимым ли страданье? Иль велит в девках остаться, Замуж больше не сбираться …
Кроме песен и танцев, устраивались игры. Иногда в склад-
чину готовилось угощенье. Бывало, что продукты собирали по всему селению: пекли блины, варили пшеничную кашу… На покровскую вечерку парни приносили девушкам гостинцы: пряники, конфеты, орехи, дарили подарки. На вечеринках подмечали, какой парень за кем ухаживает. Про таких говорили: «Женихаются…» Удачливой считалась та девушка, которая получала на Покров подарок от «милого дружка» – будь то платок, бусы или лента. Нельзя было дарить только иголки и ножницы. Ну а кольцо считалось предложением вступить в брак:
Если миленький колечко Подарит в Покров любя, Должно знать мое сердечко – Полюбилась ему я.
Покров считался благоприятным временем для свадеб.
И резонно: всю весну и лето крестьянин занят на полевых ра- ботах, до женитьбы ли тут?
В древние времена у всех народов заключение браков было приурочено к определенным срокам земледельческого, скотоводческого или промыслового календаря. В деревенской жизни самим народом, по заветам предков, устанавливались так называемые «свадебные недели», которые продолжались от Крещенья до Масленицы. Но большинство свадеб приходи- лось на Покров. Тяжелые весенние и летние работы, обычно заканчивающиеся к этому празднику, как бы подталкивали молодых людей к мысли завести себе надежную помощницу  в делах, обзавестись семьей. У крестьян-хлеборобов свадьбы обычно игрались осенью, после завершения полевых и ого- родных работ, когда свадебный пир знаменовал собой завершение страдной поры.
В Покров день Пресвятая Богородица воспринималась как покровительница брачных союзов. Поскольку с Покрова начиналась пора сватовства и свадеб, месяц октябрь в народе называли «свадебником». Заневестившиеся девушки в праздничных нарядах шли в церковь ставить свечи, а сельчане устраивали им своеобразные смотрины. С пристрастием наблюдали за девушками и парни, полагая, что в церкви, да еще в праздник Пресвятой Богородицы, характер и манеры каждой девушки будут явлены без обмана, да и красота в церкви яснее откроется (если, разумеется, таковая имелась). Об этой предсвадебной поре свидетельствуют многочисленные пословицы и народные приметы:
Придет Покров – девке голову покроет.
Не покрыл Покров, не покроет и Рождество.
Если на Покров ветрено – будет большой спрос на невест. Если на Покров выпадет много снега – будет много свадеб.
Бел снег землю покрывает, не меня ль, молоду, замуж снаряжает? Мать-Покров, покрой землю снежком, меня, молоду, платком.
Покров-батюшка, покрой землю снежком, а меня женишком!
С давних времен в селе Покровское свадьбе предшествовал обряд первого надевания понёвы, который символизировал вступление девушки в пору зрелости, когда пора готовиться к замужеству. Девочек среднего возраста называли «беспонёвницами», но в пятнадцать-семнадцать лет они уже должны были носить понёву, которая являлась древнейшим типом женской набедренной одежды.
В Покровском обряд надевания понёвы происходил следующим образом. Понёву (обычно синего или черного цвета) клали на переднюю лавку или на край стоящего в переднем углу стола с хлебом, затем ее через голову надевали на девушку- невесту, причем трижды обводили понёву вокруг ее головы. Девушка при этом должна была стоять посреди избы. После совершения обряда надевания понёвы считалось, что девушка вступила в брачный возраст и готова к замужеству.
Обычно бабушки дарили понёву внучкам на их шестнадцатилетие. В Покровском этот обычай сохранился до сих пор. Иногда невесты надевают понёву и на второй день свадьбы…
Как правило, после Покрова мужским рукам дел в деревне было мало, и те, кто владел каким-либо ремеслом, отправлялись до весенней страды на отхожий промысел. Иные работы «на стороне», напротив, заканчивались к Покрову, и «отходники» (плотники, печники, бурлаки) возвращались восвояси, имея некоторый достаток, без которого и свадьбу не сыграть.
 Вернувшиеся с заработков парни присоединялись к домоседливым женихам. В народе замечалось, что в эту пору и жени- хи сговорчивее, и девичье сердце податливее в надежде рас- плести косу и покрыть голову бабьим повойником …
Покров день считался определяющим для начала и окончания различных работ и промыслов. По этому дню обычно считали срок наймов и сделок – обычно работников нанимали на год – от Покрова до Покрова. На Покров производился расчет пастухов и сезонных рабочих, нанимались новые работники на следующий год. Таким образом, Покров день был одновременно окончанием старого и началом нового сельскохозяйственного года. Для крестьянина, живущего в согласии с природой, этот праздник был особенно важен.
Обычно на Покров в селениях открывались ярмарки. Жители деревень продавали выращенные на полях и огородах продукты, обитатели лесов – грибы, орехи, мед. Вырученные на торгах деньги служили арендными платежами, на них по- купались обновки и наряды к свадьбам. По традиции шумная ярмарка кипела и в Покровском, но это было уже спустя много лет – когда оно стало крупным волостным селом.

 Седое прошлое села
Далекая история страны, жизнь русских деревень и их обитателей отражена, как в зеркале, в различных письменных источниках, в народных преданиях, в воспоминаниях старожилов.
Огромное количество ценных и интереснейших сведений по истории сел и деревень хранится в фондах Центрального государственного архива древних актов. Все материалы со- держатся в трех главных собраниях: писцовых и переписных книгах, ревизских сказках и документах генерального межевания. Вот в них-то и можно отыскать сведения о каждом населенном пункте России (многие из которых, к сожалению, исчезли с лица земли).
Впервые Покровское упоминается в Межевой книге 1627– 1628 годов. Но, очевидно, тогда это было небольшое поселение, чьи близлежащие земли и делились согласно Межевой книге. В Окладной книге 1676 года в приходе Покровской церкви, состоящем из села Покровское, деревень Толстые Ольхи и Княжая, значатся 254 двора, в том числе двор стольника Ивана Юрьевича Леонтьева, в котором жил не сам землевладелец, а его приказчик. Крестьянских дворов насчитывалось 230, бобыльских – двенадцать. Четыре дома занимал церковный причт.
Датой основания Покровского считают 1627 год, хотя эта дата – условная (другие источники указывают, что Покровское как село известно с 1676 года). А вообще-то люди селились в этой местности гораздо раньше. Первые из известных вдоль течения реки Мостьи археологических памятников относятся к эпохе раннего железного века. В окрестностях Покровского, на правом берегу Мостьи, археологи обнаружили остатки древнего селища, относящегося к концу I – началу II тысячелетия н.э. Какие племена первыми пытались обжить эту землю – сказать трудно. Предположительно, они относились к финно-угорскому населению, обитавшему в бассейне Оки, а найденные археологические памятники составляют часть городецкой культуры, названной так по имени села Городец, где велись раскопки под руководством выдающегося русского археолога В.А. Городцова. Как полагают ученые, славянские поселения в бассейне Мостьи появились гораздо позже – в XIV–XVII веках, о чем свидетельствуют данные археологических раскопок.
На территории современной России находится несколько десятков, а то и сотен населенных пунктов с названием Покровское или производными от него. Такие поселения имеются в Архангельской, Вологодской, Воронежской, Ивановской, Калужской, Липецкой, Московской, Тамбовской, Рязанской и других областях. В одной только Рязанской области насчитывается несколько сел, деревень и поселков с подобными названиями. В Рыбновском районе есть деревня Покровка, которая раньше писалась как Покровское. Деревни с такими же названиями существовали в Захаровском, Кадомском районах, но в конце минувшего столетия они просто-напросто вымерли и исчезли из статистических сборников и прочих документов, отражающих административно- территориальное деление области. Поселок Покровка был и в Сасовском районе, но тоже прекратил свое существование. А вот в Сараевском и Скопинском районах поселки с названиями Покровское существуют до сих пор. В Михайловском районе есть даже два села Покровских, потому и дали им числовое обозначение: Покровское-I и Покровское-II. В Милославском районе есть село с двойным названием: Покрово-Гагарино (Покровское-Гагарино).
Кроме того, насчитывается немало населенных пунктов, которые имеют название, отличное от официального. Так, если церковь в селе носила имя в честь Покрова Богородицы, то в народе село «по-церковному» называют Покровским.
В XVI веке в рязанских документах упоминался монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
Праздник Покрова издревле был на Руси особо почитаем, отсюда и произошли многочисленные названия православных храмов, а по ним – и населенных пунктов. В их числе – и село Покровское Ухоловского района, что расположено  в 12 километрах от районного центра и в 35 километрах от древнего города Ряжска.
 
Как уже говорилось выше, село Покровское расположено на левом берегу реки Мостьи и ее левого притока – Малой Мостьи. Сегодня, согласно административно-территориальному делению, оно относится к Ухоловскому району Рязанской области.
«Здесь на Мостье встречаются отложения верхне-юрских пластов рязанского горизонта, а также мощные толщи торфяных отложений, – сообщалось в капитальном труде «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества», вышедшем в 1902 году. – Верстах в 10 ниже Покровского, по Большой Мостье встречаются подобные же отложения юрских пластов».
В давние времена, с XVIII века до 1929 года (когда был создан Ухоловский район), эта территория входила в состав обширного Ряжского уезда Рязанской губернии, который был южной окраиной Московского государства на границе с Диким полем.
Издревле здесь существовал Рясский волок, по которому малые суда перетаскивались по суше с реки Хупта, входящей в бассейн Оки, до реки Ряса (бассейн Дона). О Рясском поле идет речь в документе, относящемся к 1502 году: «…А от Старой Рязани ехати ему Пронею вверх, а из Прони в Пранову (Ранову), а из Прановой Хуптою вверх до переволоки до Рясскаго поля…» Сам же город Ряжск впервые упоминается в разрядных книгах в связи со строительством засечной черты в 60-е годы XVI века.
Впоследствии Ряжск стал одной из крупных крепостей на засечной черте и достаточно многолюдным по тем временам городом. Сегодня в это трудно поверить, но к концу XVII столетия Ряжск (или Рясск, как писалось в то время) был круп- нее по численности населения, чем такие древние и славные города, как Переяславль Рязанский, Тула, Псков, Брянск, Муром, Владимир, Суздаль, Зарайск… В описи «городам, ведомым в разряде» за 1679 год, в которой, помимо Москвы, даются сведения о 139 русских городах, указано, что население Ряжска исчислялось 2941 жителем, тогда как население Пскова составляло 1169 человек, Брянска – 1168, Мурома – 1143, Путивля – 1836, Воронежа – 1495, Костромы – 1115, Переяславля Рязанского – 546, Пронска – 832, Михайлова – 662, Щацка – 502…
 
Следует иметь в виду, что в то время при описи населения считались только лица мужского пола, но сути дела это, в общем-то, не меняет. Разумеется, в Ряжске, пограничном городе, преобладало мужское население, которое и попало в описи, тогда как в других городах обычно женщины составляли большую часть населения, но в описи они не попадали… Отметим и такой факт: население русских городов в те времена сильно отличалось по своему социальному составу. К примеру, в том же Ряжске в 1679 году насчитывалось 1706 служилых людей, 45 отставных, 395 казаков и 345 их родственников мужского пола, число недорослей составляло 447, а посадского люда и вовсе не числилось. А в Ярославле, численность населения которого в том же году составляла 2938 человек (т.е. почти столько же, сколько в Ряжске), служилых было всего лишь 76, а посадских и всякого рода жилецких людей насчитывалось 2862.
Словом, город Ряжск был военной крепостью, и мужское население в нем преобладало. Городом и уездом правил воевода, который обычно назначался на два-три года.
Служилые люди, получившие поместья в Ряжском уезде,
«садились вновь на диких полях». В этой местности лес боролся со степью. «На диком поле до появления человека лес брал верх над полями, – писал священник Василий Кондратьевич Окаемов, служивший в 1885–1930 годах в Троицкой церкви села Ухолово. – С возникновением же селений площадь по- лей расширялась, отбивая себе место у лесного пространства. С течением времени лес был совершенно уничтожен, Ухоло- во стоит теперь среди полей, тогда как раньше лес кольцом окружал его со всех сторон».
Крестьян на Ряжском порубежье насчитывалось очень мало, а в иных местах и вовсе не было, поскольку новопоселенцам постоянно грозила опасность со стороны Дикого поля. По этой причине помещики располагались на жилье не отдельными усадьбами, а большими и притом укрепленными поселениями. Большая часть помещиков были однодворцами, то есть имели лишь собственные усадьбы с хозяйственными постройками и землей и вовсе не имели крестьянских дворов. Стараясь привлечь в обживаемые лесостепные просторы землепашцев, они помогали нетягловым людям кредитами для обзаведения собственным хозяйством. Разумеется,крепостных крестьян они переселить на свои земли не могли, а что до беглых холопов – так кто их считал?..
Со временем границы Московского государства отодвигались все дальше на юго-восток, и роль Ряжска как военной крепости сошла на нет. Город стал обычным тылом, и его крепость к началу XVIII века обветшала… Изменился и состав населения: год от года росло количество посадских людей – мещан, из среды которых постепенно начали выдвигаться и понемногу крепнуть торговцы и мелкие предприниматели. К середине XVIII века характерные особенности Ряжского уезда стерлись, и население этих мест стало жить примерно так же, как и в обычной провинции. Кстати говоря, в то время четких границ между уездами и провинциями не существовало, как не существовало и подробных карт всех российских
земель.
В 1778 году Екатериной II были учреждены наместничества, и Ряжск стал уездным городом Рязанского наместничества. Центр наместничества – город Переяславль Рязанский – обрел новое имя – Рязань, хотя в народе его называли так уже давно, в память о погибшей в неравной битве с татаро- монгольскими завоевателями столице Великого княжества Рязанского.
В связи с административно-территориальной реформой количество уездов увеличилось, причем новые уезды образовывались за счет территорий прежних. Некогда обширный Ряжский уезд сильно уменьшился по своей территории: из него были полностью выделены Скопинский уезд и половина Раненбургского уезда (ныне Чаплыгинский район Липецкой области). Северо-восточная часть Ряжских земель отошла к Сапожковскому уезду, а юго-западный угол – к Данковскому (ныне Данковский район Липецкой области). Ряжский уезд в его новых границах стал приблизительно в три раза меньше прежнего…
В ходе реформы были образованы волостные правления в 30 ряжских селах, в том числе и в Покровском. Через некоторое время волости были укрупнены, и их в Ряжском уезде стало семнадцать. Покровское по-прежнему осталось центром волости.
В начале XX столетия (1906 год) Покровское было большим селом, центром волости с населением около 3500 человек.
 В селе находилось волостное правление, школа и торжок (небольшой базар). Жители села научились обжигать кирпич, и наиболее зажиточные из них строили дома из кирпича, хотя рядом находился лес. Глину брали в ямах около леса. Это место и сегодня называется Кирпичней.
В Покровскую волость входила деревня Соловатское (Соловачево), в которой насчитывалось около 700 жителей. Деревня стояла на реке Большая Мостья.
Вплоть  до  начала  XX  века  местные  крестьяне  жили в основном тем, что выращивали продукты питания на полях и огородах, да еще некоторые мужики занимались отхожим промыслом. Жители Покровского, кроме хлеба, сеяли на своих участках лен. Женщины летом отбеливали лен – натирали волокна золой, затем полоскали в воде и сушили на приречных лугах. В зимнюю пору женщины и девушки пряли лен и ткали из него холсты.
Одежду сельчан изготавливали преимущественно сами из материалов собственного приготовления. «Фа-соном одежды не отличались богатые от бедных; различие состояло лишь в том, что на богатых одежда была новее, чище и крепче, –   писал  об   ухоловских  жителях священник  В.К.  Окаемов.  –  Богатство заключалось в кладушках хлеба на гумнах. Мужчины ходили  в  белых рубашках и портах. В праздники в церковь надева- ли длинные халаты из самодельного сукна, на головах – шляпы, верх которых пропитывали маслом для прочности и для того, чтобы вода скатывалась. В холодное время года носили шубы без воротников, полушубки, штаны сук- на домотканого, валенки, рукавицы, шапки. Поддевки – позднейшего происхождения. В порядке вещей считалось кстаройпоношеннойодеждеделатьрукаваизновойматерии  и носить одежду старую, у которой выделялась новая пола. Всякое новшество в одежде встречалось неодобрительно… Когда тулуп стал заменять шубу без воротника, воротник стал называться «обаполником» («обапол» в местном выражении значит «напрасно»). Калоши именовались «полтора сапога».
Пиджаки еще более позднего появления…
Женщины на головах носили кички … старые купчихи носили сарафаны. Подвенечные уборы большинства невест со- ставляли сарафан, безрукавная корсеточка, из которой выпускались широкие кисейные рукава, рубашка, на голове платок. В ушах серьги в виде больших пушков».
Жители Покровского часто ездили за покупками в село Канино, находящееся в пяти верстах. Здесь располагались многочисленные лавки, работали два чугуноплавильных завода, принадлежащие Кочеткову и Кареву. Известно было Канино и кустарным производством крестьянских молотилок. Всего же в селе работало двенадцать предприятий. Разумеется, в большинстве своем это были кустарные мастерские с числом работающих в несколько человек, но производимая ими продукция пользовалась большим спросом у крестьян окрестных сел и деревень. Да что там местные крестьяне! Канинские паяльщики, кровельщики, мастера по изготовлению ведер и кухонной утвари не раз отправлялись на заработки в Москву, Харьков, добирались и до Одессы. Словом, село Канино, находящееся «под боком» у Покровского, было, по местным меркам, значительным торгово-промышленным центром. Шутка ли сказать: годовой оборот Канина достигал 71 тысячу рублей, причем из этой суммы на долю десяти торговых предприятий приходилось 44 тысячи рублей.

 
 Помещики-землевладельцы
В первой половине XVII века Покровское считалось достаточно крупным селением. В приходе местной церкви значилось 254 крестьянских двора, тогда как в окрестных селениях их было значительно меньше: в приходе села Мостье – 143 двора, в Погореловке – 86, в приходе села Ухолово – 75, а в самом селе, будущем районном центре, – и того меньше – около 50. В дальнейшем, в XIX веке, Ухолово получило свое развитие благодаря сосредоточению в нем хлебной торговли, куда зерно поступало из южных регионов и отправлялось в Москву, Коломну, Нижний Новгород и другие крупные города.
В Межевой книге 1627–1628 годов писец Григорий Кириевский, характеризуя Сапожковское городище, отметил близлежащие к нему земли: «…а за речкою Мостьею вверх на Медвежью голову и по тем урочищам и по граням от липы, з гранью и от заповедного лесу по праву земля, лес и сенные покосы вотчины князь Алексея Никитича Трубецкого Ряжского уезда до слободки Петровской, да Александра Леонтьева поместная земля села Покровского, а по леву по тем же урочищами по граням земля и лес городка Сапожка полковых казаков».
Упоминаемый в документе князь Алексей Никитич Трубецкой происходил из древнего княжеского рода. Предком Трубецких, по новейшим научным изысканиям, считается Дмитрий Ольгердович Старший, прославленный участник Куликовской битвы 1380 года – внук великого князя Литовского Гедимина. Он, как и его брат, князь Андрей Ольгердович Полоцкий, был союзником московского князя Дмитрия Ивановича, впоследствии прозванного Донским.
Впоследствии Дмитрий помирился с братом Ягайло, перешел на службу к великому князю Литовскому Витовту и погиб в числе многих литовских и русских князей и бояр в сражении с татарами на реке Ворксле в 1399 году…
 
Потомки Дмитрия Ольгердовича – князья Трубчевские (позже – Трубецкие) сохраняли свой удел в великом княжестве Литовском до 1500 года, когда последний удельный князь Андрей Иванович перешел в подданство великих кня- зей Московских.
Свою фамилию удельные князья Трубчевские и князья Трубецкие получили по имени города Трубчевска (ныне входящего в состав Брянской области).
С начала службы в Московском государстве князья Трубецкие сохраняли свое привилегированное положение и за- частую возводились в бояре непосредственно из стольников, минуя чин окольничего.
Герб князей Трубецких имеет следующее описание: «Щит четырехчастный. В первой части щита в золотом поле два грифа, стоящие на задних лапах, держат передними лапами российско-княжескую шапку. Во второй части щита – герб Королевства Польского: одноглавый орел с распростертыми крыльями, но белый и в голубом поле. В третьей части щита – герб Великого княжества Литовского. В четвертой части щита в серебряном поле бычья голова. Щит покрыт княжескою мантией и увенчан российско-княжескою шапкою».
Князь  Алексей  Никитич  Трубецкой,  имевший  земли  в окрестностях села Покровское, принадлежал к десятому колену древнего рода. Он был боярином, прослыл искусным дипломатом. В 1629 году, еще молодым человеком, был на- значен воеводой в Тобольск, затем в Астрахань (1633). С 1642 по 1646 год служил воеводой в Туле. Со вступлением на престол царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим, Алексей Никитич проявил себя на дипломатическом попри- ще, принял «главное и верховное участие» в деле присоединения Украины к России. Отличился он и в военном деле, за что был пожалован городом Трубчевском с титулом Державца Трубчевского. Князь Алексей Никитич Трубецкой командовал царскими войсками в русско-польской войне 1654–1657 годов и в 1656 году при взятии города Юрьева (ныне Таллин) в русско-шведской войне. Принимал активное участие в по- давлении Московского восстания 1662 года и следствии над его участниками.
Не желая отдавать владения потомству своего старшего бра- та Юрия, князь завещал город Трубчевск своему крестнику, будущему императору Петру I. Незадолго до своей кончины он постригся в монахи с именем Афанасий. Умер в 1680 году.
В своих рязанских владениях князь Трубецкой, судя по всему, никогда не бывал – с него было достаточно и того, что покровские крестьяне обрабатывали землю и приносили ему доход, а следил за работой крепостных, как это и водилось повсеместно, управляющий князя. К тому же следует иметь в виду, что пожалованные земли часто меняли своих хозяев.
Документы свидетельствуют, что в 1669 году, «мая в 9 день то Александрово поместье Леонтьева дано ему за ево службы в вотчину» от царя Алексея Михайловича. Всего в селе Покровское в то время было «пашни и перелогу и дикого поля на паш- ню 150 четвертей в поле, а в дву потому ж, сена на 350 копен».
Некоторые понятия из этих давних документов нуждаются в пояснении. Как известно, на Руси изначально различались два вида землевладения: вотчина, передаваемая по наследству от отца к сыну (вотчина – от слова «отчина»), и поместье, которым человек наделялся за военную или государственную службу и владел им до самой смерти. Поместье не подлежало продаже, обмену и наследованию. После смерти владельца имение передавалось другому «служилому человеку», за вычетом из него определенной части на «пропитание» вдове умершего, если таковая имелась. Наследственные поместья существовали до XVIII века, потом они стали равносильны вотчине и превратились в собственность помещиков.
Гранью на Руси называли границу. Урочищем – участок, который отличался от окружающей местности (болото, лес среди поля). Перелог – оставленный без обработки и заросший уча- сток земли, который до того был пашней. Дикое поле – степь.
Далее Кириевский записал, что через четыре года «та Александрова вотчина Леоньтева дана по родству ево по ево Александрове поступке Ивану да Василью Юрьевым детям Леонтьевым во вотчину со всеми угодьями», то есть с местами сельскохозяйственного использования.
За долгие годы своего существования село Покровское не раз переходило от одного землевладельца к другому, словно какая-нибудь вещь. В сущности, так оно и было: во времена крепостничества и села, и проживающие в них крестьяне были собственностью помещика, который мог их продать, по- дарить, а то и проиграть в карты…
 
«В 1701 году половина того села с деревнями, что принад- лежало наполовину Василья Леонтьева справлена за девицей Прасковею, коя вышла за князя Василия Хилкова, и в 1714 году она же Прасковья по смерти Хилкова с тем же именем вышла за князя Александра Прозоровского».
Переписная ведомость крестьян по первой ревизии упоминает в 1719 году двух владельцев сел Покровское и Ольхи. Ими были капитан флота Александр Никитич Прозоровский и Александр Александрович Леонтьев.
Князья Прозоровские  принадлежали  к  старинному  роду  и составляли одну из ветвей ярославских князей. Родоначальником его считается Иван Федорович Моложский, получивший свою фамилию по имени своей вотчины – села Прозорова Моложского уезда Ярославской губернии. В XVII веке Прозоровские занимали выгодные должности судей в приказах, служили полковыми и городовыми воеводами, проявили себя на государственной и военной службе.
Князья Прозоровские скупали земли, которые лежали вокруг села Покровского. Они приобрели 132 десятины вдобавок к писцовой даче («десятина» – русская мера земельной площади, равная 1,09 га).
Есть предположение, что Покровское было переселено Прозоровскими на место бывшего оброчного Алешинского леса. Об этом свидетельствует документ: «Межа Александровской поместной земли Леонтьева селу Покровскому, от Большова леса и от Степана Соколова от поместной земли, под лесом у дороги дуб, а на нем дуба з граньми к дубу, а на нем грани… а от того дуба з гранями к лесу по оброчному, к Олешинскому, а на нем грани; подле ево яма, и по тем граням от большого леса – по леву сторону земля Александра Леонтьева, а по нраву по тем же граням Степана Соколова земля…»
Это же подтверждают наблюдения землемера во время генерального межевания Ряжского уезда в 1789 году. Прежде село располагалось «не тут, где теперь состоит по обе стороны речки Малой Мостьи, а довольно от нее расстоянии на левой стороне, не касаясь той речки… на суходоле». В доказательство землемер приводит описание следов старого поселения, церкви, заброшенного кладбища. Переселение в те далекие времена было явлением  нечастым  и  обычно  связывалось с каким-нибудь стихийным бедствием, например, с пожаром.
 
«В 1740 году августа 12 дня по смерти князь Александр Прозоровского, по любовному разделу второй ево жены княжны Анны с сыном и пасынком ряжское недвижимое имение с протчим в других городах недвижимым досталось пасынку ее князь Александру и падчерице ево княжне Ирине Прозоровской. Княжна Ирина из всех недвижимых свою указанную часть всю без остатка уступила вечно и бесповоротно тому брату ее князь Александр Прозоровскому».
По сказке 1744 года (так в то время назывались различные документы делопроизводства в учреждениях) Покровским владел майор князь Александр Александрович Прозоровский, за которым было записано 529 крестьян; его совладелец, ротмистр лейб-гвардии конного полка Андрей Федорович Леонтьев, владел 387 крестьянами.
В 1769 году князь Прозоровский продал помещику Егору Волынскому тридцать две с половиной четверти земли («четверть» – старая русская мера земельной площади, равная 0,5 десятины).
Род Волынских вел свою родословную от знаменитого воеводы Боброка, героя Куликовской битвы, выехавшего из Волыни на службу Московскому князю Дмитрию Ивановичу, позже прозванному Донским…
Наследник А.А.  Прозоровского,  его  сын  Петр,  владел в окрестностях села Покровское 118 четвертями земли. Наследник А.Ф. Леонтьева, его двоюродный брат подполковник Федор Матвеевич Леонтьев, имел 75 четвертей.
По экономическим примечаниям к генеральскому межева- нию Ряжского уезда, за 1769 год в Покровском значилось 200 дворов с 820 крестьянами мужского пола и 721 – женского.
Покровское, судя по документам, располагало достаточной производительной силой для хлебопашества и прочих сельскохозяйственных работ: «Село Покровское на левой стороне речки Большой Мостьи и по обе стороны речки Малой Мостьи… Церковь деревянная во имя Покрова Пресвятой Богородицы, 2 дома господские деревянные с плодовитыми садами… На реках Большой Мостьи три, а на Малой одна мучные мельницы; одна об четырех, две о трех, а одна о двух поставах; земля черноглинистая; хлеб средственный; покосы широкие, лес дровяной и строевой, крестьяне на пашне».
В 1782 году Петр Прозоровский продал свою часть села с окрестными деревнями статскому советнику Анисиму Титовичу Князеву, а тот заложил ее коллежскому советнику Лазареву, но в назначенный срок не выкупил. Таким образом, имение в 1785 году перешло в собственность помещика Лазарева.
Был еще в Покровском хозяином граф, генерал Александр Николаевич Зубов, отец фаворита Екатерины II Платона Зубова. Говорят, что долгое время могилу этого землевладельца около церкви в Покровском украшала литая чугунная плита с соответствующими надписями. Но такие слухи вряд ли имеют под собой основание.
Зубовы принадлежали к многочисленному русскому княжескому и графскому дворянскому роду, происходившему, по преданию, от татарского баскака Амрачана (или Амра- гана), принявшего в 1237 году крещение с именем Захария и бывшего ханским наместником во Владимире.
Во второй половине XV века упоминается Иван Андреевич Зубов, от которого и ведется непрерывная генеалогическая линия Зубовых.
В XVII веке многие из рода Зубовых служили стольниками и воеводами.
Александр Николаевич Зубов, владелец села Покровское, родился в 1727 году. Начал службу в Конной гвардии в 1751 году, в 1758 году вышел в отставку в чине подполковника. До возвышения сыновей Платона и Валериана заметной роли в делах государства не играл, был вице-губернатором в провинции, управлял имениями Н.И. Салтыкова. В связи с вхождением сына Платона в роль фаворита императрицы Екатерины II Александр Николаевич в 1792 году был назначен обер-прокурором в первый департамент Сената, а спустя год получил титул графа. Произошло это следующим образом. Грамотой последнего императора «Священной Римской империи» Франца II от 27 января (7февраля) 1793 года сенатор, тайный советник Александр Николаевич Зубов, и его сыновья, генерал-адъютант Платон, генерал-майор Николай, камер-юнкер Дмитрий и генерал- майор Валериан «возведены в графское достоинство Римской империи с нисходящим их потомством». Очевидно, Франц II, происходящий из рода Габсбургов, хотел своей грамотой польстить российской императрице, отличив таким образом ее фаворита Платона и его ближайших родственников...
За свою жизнь покровский землевладелец А.Н. Зубов если чем и «прославился», то самым бессовестным взяточничеством и лихоимством. Человек умный, но бесчестный и злой, он, пользуясь могущественным влиянием сына при дворе Екатерины II, принуждал подчиненных уступать ему старые тяжебные дела, а затем добивался решения их в пользу нужных людей (за солидную мзду, разумеется). Более ничем не отличившись, граф скончался в 1795 году.
Согласно десятой ревизии 1858 года, село делилось на три общины, в которых крепостные крестьяне обоего пола принадлежали, соответственно, помещице Нарышкиной, подполковнице Дубровиной и одному из представителей дворянского рода Энгельгардтов.
Как правило, покровские помещики владели черноземными землями, а супесчаные почвы были заняты крестьянски- ми наделами. Кроме того, местные жители отвоевывали землю у леса, подступавшего к самой околице села…
Дворяне Нарышкины до женитьбы в 1671 году царя Алексея Михайловича на Наталье Кирилловне Нарышкиной считались ниже дворянских родов, имевших право поступать сразу в окольничие или даже бояре, хотя и вели свой род   с XVI века. Но с восшествием на престол Петра I, сына Натальи Кирилловны, положение Нарышкиных резко поменялось. Многие представители их рода получили обширные поместья по всей Руси, в том числе и в рязанских землях. Кто именно из рода Нарышкиных владел землей в Покровском – неизвестно. Неизвестно, и кому именно из дворянского и баронского рода Энгельгардтов, происходящего из Швейцарии, принадлежала одна из общин в Покровском…
Год от года Покровское продолжало расти. В 1859 году, незадолго до крестьянской реформы, в Покровском насчитывалось 520 дворов. Население составляло 3474 человека: 1733 – мужского пола и 1741 – женского.
В начале XX века в селе работали маслодельный завод, молочная ферма, скотобойня, три мельницы, из которых две были водяными и одна – паровой. Каждый год 24 июля в селе проводилась однодневная ярмарка, на которую съезжались жители окрестных сел и деревень. Погуляет народ, справит обновки – и опять за работу, тянуть вечную лямку землепашца…
О медицинском обслуживании и образовании крестьян владельцы Покровского заботились мало. В селе не было ни врача, ни фельдшера, ни аптеки. Населению приходилось обращаться за медицинской помощью в Ухолово, а на это надо было потратить целый день, да и не все крестьяне имели возможность отрывать трудягу-лошадь от сельскохозяйственных работ и гнать ее за двенадцать верст… Школы в селе тоже не было, а уж о почте и телеграфе и говорить не приходилось. Духовная жизнь жителей села ограничивалась посещением церкви.
Долгое время из уст в уста передавали недобрые слова о грозных владетелях села – князьях Волынских, графе Зубове, Нарышкиных…
Об одном из покровских землевладельцев народная молва со- хранила такую историю-легенду. В жизни местного помещика случилось что-то трагическое: то ли умер кто-то из близких, то ли любимая женщина изменила. И тогда он решил покончить жизнь самоубийством. Велел запрячь тройку коней и во весь опор помчался к реке Мостье, намереваясь вместе с конями со- рваться в воду с крутого обрыва. Но умные животные, почувствовав опасность, остановились около обрыва, и дальше – ни ногой. Помещик во второй раз разогнал тройку. Разгорячен- ные кони захрапели и снова уперлись ногами в осыпающийся берег. На третий раз помещик так разогнал тройку, что с боков коней клочьями летела пена. Часть берега осыпалась в воду, и весь экипаж рухнул в глубокий омут. Барин вместе с упряжкой утонул. На поверхность всплыла только его шляпа…
В народе до сих пор сохранились названия частей села, происходящие от фамилий его владельцев. От «Леонтьева» произошло название «Левонтьевка», одна из сельских слобод называлась «Зубовкой» – по фамилии «Зубов», а от труднопро- износимой фамилии «Энгльгардт» получилась «Ленгаровка». На рубеже XIX и XX веков село Покровское входило в со- став Ряжского уезда и было центром одной из 17 волостей, од- ним из 15 крупных селений уезда, в которых насчитывалось свыше 1 500 жителей. Уезд был преимущественно сельскохозяйственным. Развитию земледелия способствовали черно- земные почвы, которых было немало: под пашню отводилось 76 процентов всего пространства. Леса занимали только девять с половиной процентов территории уезда. Львиная доля земель принадлежала шести дворянским фамилиям: семьи Кисловских и Полторацких владели имениями площадью от 5 000 до 6 000 десятин, князья Волконские, Пущины, Шиловские и Солениковы – от 4 000 до 5 000 десятин.
 
Вплоть до революции 1917 года в Покровском находилось имение крупного русского землевладельца Степана Хомякова и его сына Алексея Степановича. Они принадлежали к тому же дворянскому роду, что и один из основателей славянофильства, философ, писатель и публицист Алексей Степанович Хомяков (1804–1860). Удивляться совпадению имен и отчеств Хомяковых не следует: во многих русских дворянских семьях было принято давать сыну имя своего отца, таким образом, имена и отчества в роду становились традиционными. Славянофил Хомяков, владевший землями и в Рязанской губернии, по свидетельству его единомышленника, историка и критика Ю.Ф. Самарина, сам напрямую начал управлять крестьянами в ранней молодости. Он часто созывал мирские сходы, выслушивал требования и жалобы крестьян и еще до отмены крепостного права приступил к исполнению своей давней мечты – отменить в своих владениях барщину и перейти на оброк. Жизнь писателя оборвалась внезапно – он умер от холеры.
Как известно, славянофилы идеализировали крестьянскую общину и не мыслили дальнейшего развития России без повсеместного распространения идей православия и патриотизма. Славянофилы сыграли заметную роль в развитии национального самосознания, формировании национально- патриотической  идеологии  в  русской  литературе.  Были в ряду их единомышленников и рязанские землевладельцы, подтверждением чему служит визит одного из вождей славянофильства, мыслителя и публициста И.С. Аксакова летом 1853 года в село Дегтяные Борки в гости к помещику А.И. Кошелеву, активному стороннику отмены крепостного права.
Таким образом, идеи славянофильства дали кое-какие всходы и на землях южного русского порубежья.
В 1875 году в Покровском было основано сельским обществом первое земское училище, которое строилось на средства помещика А.С. Хомякова. В училище ежегодно обучалось около семидесяти детей. Попечителем училища был П.Я. Сафонов, преподавателями работали Н.А. Собчаков, В.И. Шитов, П.Я. Шитова.
В церковно-приходской школе тоже обучались дети сельчан. Здесь Закон Божий, азы грамоты и счета преподавали М.Ф. Ярустовский и В.Н. Собчаков. Выбился в учителя и один из местных крестьян – Иван Васильевич Богачев.
 Владелец Покровского А.С. Хомяков, стремясь к просвещению населения, в 1903 году построил в селе так называемую низшую женскую школу скотоводства и молочного хозяйства. Школу назвали Алексеевской – по имени землевладельца. Был подписан договор между А.С. Хомяковым и Департаментом земледелия Рязанской губернии, по которому помещик обязался содержать школу в течение шести лет со дня ее от- крытия. В его обязанности также вменялось «… содержать на свой счет все необходимые для школы и служащих в ней здания, снабжать школу живым и мертвым инвентарем и,  в целях всестороннего изучения ученицами маслоделия, зи- мой и осенью изготовлять сладкое масло, а летом экспортное и вообще вести молочное хозяйство поучительным для учениц школы образом».
Согласно договору, учредитель школы брал на себя обязательство содержать «до 12 учениц и сверх того принимать практиканток». Договором определялось, что практиканток не может быть более пяти человек одновременно. Практикантки в школу могли направляться как губернским Департаментом земледелия, так и Ряжским обществом сельского хозяйства. Департамент земледелия ежегодно отпускал на содержание управляющего школой, учителей и учебные пособия 1200 рублей, на экскурсии учениц (начиная со второго года обучения) – 300 рублей, на добавочное вознаграждение скотникам, мастерам и мастерицам – по 500 рублей в год. На содержание практиканток Департамент тоже отпускал де- нежные суммы по мере надобности и по своему усмотрению.
Департамент земледелия мог уменьшить размер выделяемых школе денег, если число учениц было меньше двенадцати. В договоре было оговорено и следующее условие: «Если малое число учениц будет усматриваться в течение двух лет, то Департамент с разрешения министра земледелия и Государственных имуществ может закрыть школу…» Закрыть школу могли и по иным причинам: в случае обнаружения недостатков в ее работе или признания министром того, что школа не достигает своих целей.
Вся деятельность учебного заведения строилась на основе специального устава, в котором определялись правила приема учениц, программа учебного курса, штат служащих и многое другое. Срок обучения составлял два года. Учебная программа включала как общие, так и специальные предметы. Общее теоретическое обучение соответствовало курсу начальных народных школ. В расписании значились Закон Божий, русский язык, арифметика, чистописание. Среди специальных дисциплин значились: разведение, содержание и кормление рогатого скота и свиней; элементарные понятия о свойствах молока; маслоделие и сыроварение; ведение документации по скотному двору и молочной. Объясняли в школе и важней- шие явления природы.
Что касается практики, то она была постоянной: ученицы школы выполняли все работы по животноводству: доили, кормили и чистили коров, выпаивали и выхаживали телят, занимались отделением сливок и маслоделием, вели записи…
ВседоходыотхозяйствапроступаливраспоряжениеА.С.Хомякова и расходовались им на содержание школы, на выплату денежного содержания ее служащим. Последние были так- же обеспечены отапливаемым жильем.
С 1903 года попечителем школы стал управляющий имением Павел Федорович Еханин.
Владения переходили из рук одних помещиков в руки других, а жизнь простых людей не улучшалась. Однако русские хлебопашцы были не только трудолюбивы, но и сметливы, а по- рой были не прочь и одурачить жадного и заносчивого барина.
Уроженец Покровского Анатолий Павлович Семенов рас- сказывал такую историю, издревле бытовавшую в селе.
Как известно, о трудолюбии и силе работника судили по тому, как он ест: коль аппетит у работника хороший и уплетает он еду за обе щеки, значит, здоров как бык и любую работу осилит. Вот помещики и предлагали нанимающимся к ним на работу крестьянам перво-наперво отведать «что Бог послал», – усаживали за стол, наливали миску щей и глядели, как мужик ест, а потом уж и решали, брать его на работу или нет.
Покровский барин был хитер и прижимист. Бывало, пре- жде чем нанять работника, нальет ему огромный ковш воды: напейся, мол, а потом и поговорим. Крестьянин пил воду, а по- том помещик предлагал ему пообедать. Понятное дело: после ковша воды даже сытная еда в горло не лезла, а барин и рад был – работника кормить не надо, можно на щах сэкономить… Как-то раз пришел к барину крестьянин. Высок ростом, крепок телом, с лукавинкой, искрящейся в глазах. «Вот из кого хороший работник будет», – думает барин и спрашивает мужика:
– Что, мил человек, работу ищешь?
– Да я это… так, – смущенно забормотал мужик.
– А в работе-то ты силен? – гнет свое барин.
– Хозяева не обижались.
– Ну что ж, – говорит барин, а сам губы в хитрой ухмылке кривит. – Небось, устал ты. Испей-ка с дороги водицы! – и протягивает мужику огромный медный ковш с водой.
Одним махом опорожнил мужик ковш и протягивает его барину:
– А не нальете ли еще? Вода уж больно вкусна.
– Как же, как же, – закивал головой удивленный барин. – Вода знатная, родниковая, – и протягивает мужику полный ковш.
Выпил мужик и второй ковш, утер ладонью усы, смахнул с бороды капельки воды и вопросительно уставился на барина.
– Ну, мужик, теперь садись за стол, – говорит растерявшийся барин. – Давай вместе отобедаем.
– Оно, конечно, так, – закивал мужик кудлатой головой. – Солнце-то, вишь, уже далеко за полдень перевалило…
Усадил барин мужика за стол, кухарка налила ему миску наваристых щей. Барин оглянуться не успел, как он всю миску опорожнил, посмотрел на барина и спрашивает:
– А что, добавки у вас не полагается?
Жаден был барин, но интересно ему стало, осилит ли му- жик вторую миску. Позвал кухарку:
– Налей-ка ему еще миску щей.
У кухарки брови удивленно вспорхнули на лоб, но щей на- лила, отошла в сторонку и смотрит на мужика. А тот дохлебал щи, облизал деревянную ложку и блаженно на спинку стула откинулся.
Барин про себя думает: «Ну, вот это знатный работник будет, за семерых трудиться сможет! Уж от него-то я свою выгоду иметь буду!..» В раж вошел барин и предлагает:
– А что, мужик, может, нам и поужинать пора?
– Это можно, – отвечает мужик. – Дай только передохнуть немного.
Барин отдал приказание. Домашняя челядь уставила стол разными вкусными яствами. Появился в центре стола и графинчик анисовки.
 
– Ну, мужик, ты мне понравился, – говорит барин. – Так и быть, возьму тебя на работу. Давай-ка по такому случаю по рюмочке пропустим!
Выпили по рюмке, закусили. Пропустили по второй, по третьей…
Сидит барин за столом и мечтательно улыбается, в уме бу- дущие барыши подсчитывает: хорошего работника он приоб- рел, такой горы своротить может…
… Завечерело, а барин с мужиком всё сидят за ужином. Мужик ест от пуза и лукаво на барина поглядывает.
Наконец, барин и говорит мужику:
– Ну, давай теперь о твоей работе условимся и ударим по рукам.
– О какой работе? – сделал мужик удивленное лицо. – Нешто после сытной еды люди работают? У нас об этом и речи не было. Я не на работу наниматься пришел, а так, в гости… Спасибо, барин, за угощение. Может, как-нибудь на днях снова к тебе загляну…
Встал из-за стола, степенно откланялся и отправился восвояси, а одураченный барин чуть дара речи не лишился…

* * *
Разные помещики владели землями в Покровском, по- разному складывались их отношения с сельчанами, но землепашцам век от века приходилось гнуть спину на высокородных хозяев, многих из которых им и в глаза видеть не доводилось. Вот что писала о Покровском газета «Рязанский вестник» в 1908 году: «Село основано в незапамятные времена седой древности. В нем и сейчас еще живет память о таких его «володетелях», как Нарышкины, Волынские, Зубовы. Испокон века в селе царила воля барина или его управителя. На почве крепостных взаимоотношений строилась убогая и жалкая жизнь крестьян. Крепостнический режим «лепо заботился» о том, чтобы мужик не уклонялся от барщины и не расточал своего и помещичьего добра, личное добро крестьян помещик считал тоже своим вместе с прочими «животами». О духовной стороне никто не думал…»
Поэтому и не удивительно, что даже на пороге двадцатого столетия из 5740 жителей Покровской волости среди большого количества детей было только 65 грамотных мальчиков и всего четыре девочки, умеющих читать и писать.
 
 Шаги православия
Православие всегда имело важное значение в жизни русских людей. Где селились люди, там строилась и освящалась церковь. Зачастую и сами поселения обретали
свои имена по названию церкви. К таким селениям принадлежит и Покровское.
«Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии», изданное в 1885 году, дает такие сведения о Покровской церкви: «Покровское в качестве села упоминается в окладной книге 1676 года, где при бывшей  в том селе Покровской церкви, время основания которой не- известно, значатся церковные пашни десять четвертей в поле, а… сенных покосов на триста копен. В приходе показаны: двор стольника Ивана Юрьевича Леонтьева, в котором жил приказчик. Да в том же селе Покровском, да в деревне Княжой, да в деревне Толстой Ольхе двести тридцать дворов крестьян- ских, двенадцать дворов бобыльских, и всего, со включением 4 дворов причта, двести пятьдесят четыре двора. По окладу 1676 года с Покровской церкви положено было дани, вместо 2 рублей 20 алтын 5 денег, шесть рублей двадцать алтын с день- гою».
Как видим, церковные сборы увеличились, и это свидетельствует о том, что Покровская церковь со временем стала богаче, да и количество прихожан в ней возросло, иначе с чего бы она стала платить окладные деньги?
Далее «Историко-статистическое описание…» повествует о строительстве нового храма: «Вместо упоминаемой в XVII столетии Покровской церкви, при которой впоследствии устроен был придел Предтеченский, от времени пришедший в ветхость, в 1729 году сентября 27 дня преосвященным Гавриилом Бужинским, по просьбе приходских людей вотчи- ны лейтенанта князя Александра Прозоровского да Андрея Леонтьева, крестьян, старост Мирона Трофимова да Осипа
 
Денисова с товарищи дана была благословенная грамота на построение новой церкви в прежнее храмонаименование на новом месте близ приходских дворов, а не на старом кладби- ще, понеже то старое кладбище мокро, и телеса усопших по- гребаются в воде».
По преданию, первоначально Покровская церковь располагалась к западу от села, за оврагом Востиковым, в низменной, сырой местности. Кто и почему решил возвести ее в столь неудобном месте – теперь уже едва ли можно выяснить. Но суть в ином: церковь и находившееся при ней кладбище в весеннюю пору затоплялись полой водой, что не только создавало неудобства жителям, но и вообще выглядело кощунствен- но. Покровцы обратились к церковным властям и получили разрешение на постройку новой церкви в самом селе, «близ приходских дворов». Выбранное место освятили и в 1729 году начали возводить Божий храм, тоже деревянный. Строитель- ство затянулось на восемь лет.
Построенная на более удобном, возвышенном месте, новая Покровская церковь была освящена по храмосвятной грамоте, «данной 23 сентября 1737 года, села Черной Речки, Сапожковского уезда, Богоявленским попом Феодором…, а старую церковь, по грамоте преосвященного Гавриила, пред- писывалось свезти к реке в удобное место и спалить огнем, а пепел смести в воду».
Это распоряжение показалось покровцам несколько стран- ным: ведь в старой церкви столько было крещено новорож- денных, столько земляков проводили отсюда в последний путь… Но делать нечего – изрядно прогнившую церквушку разобрали, бревна свезли к реке и сожгли на костре, а пепел сбросили в воду…
Новая церковь в Покровском просуществовала сорок два года. В 1779 году на средства сержанта Преображенского полка Захара Егоровича Волынского и подполковника Федора Матвеевича Леонтьева началось строительство каменного храма.
Опять перед сельчанами встал вопрос: что делать со старой деревянной церковью?
В нескольких верстах от села располагалась деревня Ольхи (Толстые Ольхи), жители которой входили в состав прихода Покровской церкви. По преданию, деревенька эта возникла не
 
по воле самих ее жителей: из села Покровское разгневанный барин выселил на пустошь несколько крестьянских семей за непослушание. Мужики срубили избы на новом месте – в низине, густо поросшей ольхой. Отсюда и пошло название деревни.
В конце XVII столетия ольховцы стали хлопотать, чтобы в их деревне была своя церковь. Помещик Леонтьев перенес в Ольхи деревянную церковь из Покровского, которая и была освящена в 1701 году. Приходских дворов при ней в то время насчитывалось пятьдесят семь.
Вот и в этот раз деревянную церковь перенесли в Ольхи, где она и просуществовала до 1871 года. А когда она обвет- шала, взамен ее был выстроен каменный храм. В его приходе числились к тому времени 262 двора, а среди жителей села Ольхи насчитывалось 960 человек мужского пола и 1035 – женского…
Но вернемся к каменному храму в Покровском, строительство которого завершилось в июне 1789 года стараниями Фе- дора Матвеевича Леонтьева, подполковника, предводителя дворянства Ряжского уезда в 1790–1793 гг. Протопоп Рязанского Борисоглебского собора Иоанн Стефанов освятил новую церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Она имела два придела – Предтеченский и Никольский. Одновременно с храмом были возведены колокольня и церковная ограда.
Покровская церковь была достаточно богатой, о чем свидетельствует тот факт, что уплачиваемая церковью дань (налог) в казну достигала порой шести рублей, тогда как большинство храмов Ряжского уезда платили от трех до пяти рублей.
В 1880 году неприкосновенный капитал в пользу Покровской церкви составлял 700 рублей. Во владении причта было 66 десятин 700 квадратных сажен земли. Разумеется, обрабатывали ее местные землепашцы – прихожане церкви. В при- ходе числилась и деревня Соловачево, находящаяся в четырех верстах и состоявшая из жителей, выселенных в 1866 году за какие-то провинности из Покровского помещиком Петром Ивановичем Яковлевым.
В приходе Покровской церкви числилось 509 дворов, в которых проживало 2067 лиц мужского пола и 2197 – женского.
В 1873 году по штату причт Покровской церкви состоял из двух священников и двух псаломщиков.
 
Престольными праздниками в селе считались: Покров Пресвятой Богородицы, который отмечался 14 октября, Рождество Иоанна Предтечи (7 июля) и праздник по случаю пере- несения мощей Николая Чудотворца из Мир Ликейских в Бар (22 марта).
Священник Иоанн Добролюбов, составитель «Историко- статистического описания церквей и монастырей Рязанской епархии», приводит список (очевидно, неполный) священ- нослужителей Покровской церкви за период с 1676 по 1864 год. Вот их имена: Иродион (упоминается в 1676 году), Петр (упоминается в 1676–1697 годах), Артемий Петров (родился в 1697 году), Севастьян Терентьев (родился 24 июня 1699 года), Иоаким Евфимиев (рукоположен 14 октября 1704 года), Акиндин (умер в 1740 году), Венедикт (умер в 1746 году), Никифор Акиндинов (родился 7 апреля 1746 года), Гавриил Никифоров (упоминается с 1781 по 1804 год), Симеон (умер 26 января 1803 года), Иоанн (упоминается с 1801 по 1803 год), Петр Гаврилов (упоминается с 1804 по 1821 год), Стефан (родился в 1806 году), Феодор Тимофеев Сергиевский (упоминается с 21 октября 1821 года по 1838 год), Алексей Андреев Собчаков (упоминается с 4 декабря 1829 года по 3 июня 1852 года), Иоанн Леонтиев Хитров (упоминается с 18 марта 1838 года по 26 октября 1863 года), Николай Алексеевич Собча- ков (с 6 марта 1861 года), Феоктист Дмитриевич Ярустовский (с 14 июля 1864 года).
После 1885 года в Покровском храме служили священни- ки Василий Николаевич Собчаков, Михаил Феоктистович Ярустовский, Иван Твердов … Как видно по фамилиям и отчествам покровских церковнослужителей, нередко служителями церкви были целые семьи, в которых сын наследовал паству отца…
Из одной такой семьи происходил духовный писатель Александр Николаевич Собчаков. Родился он 12 сентября 1862 года в селе Покровское. Его отец, Николай Алексеевич Собчаков, был священником местной церкви с марта 1861 года по июль 1864 года, а дед, Алексей Андреевич, находился на должности священнослужителя этого же храма в течение тридцати трех лет.
Александр Собчаков с 1872 по 1876 год обучался в Сапожковском духовном училище. В 1882 году закончил Рязанскую духовную семинарию, а в 1886-м завершил курс в Московской духовной академии.
После получения образования А.Н. Собчаков преподавал географию и арифметику в Белевском духовном училище Тульской губернии, а в 1888 году перешел на службу в Рязанскую духовную семинарию и начал активно печататься в «Рязанских епархиальных ведомостях» и других изданиях. Его перу принадлежат работы по истории Отечества, Русской православной церкви и литературе. Вот названия некоторых из них: «Неизреченная радость великого праздника Рождества Христова», «Тайна всегдашней праздничной радости»,
«Заветы истории Русской Церкви учащемуся юношеству»,
«Где главная причина постоянных волнений и забастовок  в наших русских учебных заведениях и кто извлекает для себя наибольшую выгоду из этих забастовок?», «Празднование 200-летней годовщины Полтавской битвы, устроенное в актовом зале Рязанской духовной семинарии для учеников и учениц градских церковно-приходских школ», «Славной памяти писателя земли русской Н.В. Гоголя, как истинного патриота и верного сына православной церкви Христовой», библиографические заметки о сборнике стихотворений жены священника Рязанской епархии М.А. Арбековой под заглави- ем «Деревенские досуги».
Таким образом, из рода Собчаковых вышли несколько лиц духовного звания. К сожалению, имена других покровских священнослужителей затерялись во времена очередной рос- сийской смуты…

* * *
Покровская церковь была не единственным местом, кото- рое посещали богомольные жители. В Ряжском уезде, в при- ходе села Ясенок, находился Александро-Невский женский монастырь, известный далеко за пределами уезда.
В 1870-х годах в лесу, на берегу речки Иберди, на участке, принадлежавшем крестьянину села Мостья Егору Наумовичу Родину, появился крестьянин села Канино Сапожковского уезда Софрон Сазонтович Лисин. «По рассказам самого Лисина, он в своей ранней молодости посетил многие русские обители, и в нем тогда уже пробуждалось стремление к уединенной отшельнической жизни, – писал ухоловский священник В.К. Окаемов. – Когда пришла пора, его по крестьянскому обычаю женили; однако стремление к отшельнической жизни и тогда его не покидало. И вот, уже имея детей, он оставляет их и жену, а сам поселяется в келье. Но стремление Лисина к ке- лейной жизни не встречает себе нигде сочувствия, напротив, власти духовные и светские преследуют его, и лишь только он оснуется в одном месте, заставляют искать нового места…» Так, в результате долгих скитаний, отшельник приютился  в уединенном месте на берегу речки Мостья, в двух верстах от села Канино и с помощью своей дочери построил каменную часовенку, которая впоследствии получила название «Софро- новой кельи». С течением времени вокруг часовенки стали появляться землянки и избушки, в которых селились девицы и вдовицы. Так мало-помалу и возникла в глухом лесу бога- дельня, в которую народ, по словам священника В.К. Окаемо- ва, привлекало то, что «на всем пространстве Ряжского уез- да нет ни одного монастыря, где обыкновенно православный и русский человек ищет себе душевного утешения».
К Софрону Лисину богомольцы приходили не только помолиться, но и попросить совета в делах, исцелиться от болезней, получить предсказания. Говорят, советы, утешения и предска- зания отшельника помогали многим прихожанам. Известен такой случай. Однажды из села Покровское привезли к Лиси- ну больного мальчика. «Младенец скоро поправится и будет очень хорошенький», – заверил отшельник. Но случилось иначе: через неделю ребенок умер. Однако и тут верующие сдела- ли вывод, что Лисин был прав в своем предсказании: мальчик и вправду лежал в гробу очень хорошеньким…
Как бы то ни было, а предприимчивый основатель бога- дельни приобрел на пожертвования благодетелей 70 десятин земли в нескольких верстах от своего хутора, неподалеку от села Ибердус, и закрепостил участок на свое имя. На новом месте была сооружена часовня, а затем и храм с богадельней при нем. Всеми работами старец руководил лично, несмотря на свой почтенный возраст. В последние годы жизни Софроний лишился зрения, но его почитатели продолжали приходить к нему за советами.
В конечном итоге церковные власти обвинили отшельника Лисина и его помощницу, дочь Дарью, в сектантстве. Начались епархиальные «нестроения»: то назначили заведовать богадельней московскую монахиню Маркелину, то ее сменила Дарья Лисина, которая в скором времени подала местному благочинному просьбу об отстранении от управления с условием, чтобы ее будущая преемница приняла на себя все лисинские долги…
В управление богадельней вступила монахиня Ангелина. Под ее руководством обитель наконец встала на твердую почву. Количество насельниц к началу XX века возросло с со- рока до шестидесяти. Здесь начало успешно развиваться жен- ское рукоделие, образцы которого обратили на себя большое внимание на выставке в Ряжске в 1904 году и получили золо- тую и бронзовую медали.
26-27 мая 1907 года состоялись торжества по случаю откры- тия Александро-Невского монастыря. Монахини обители преподнесли своей настоятельнице Ангелине икону святого Александра Невского. Церковные службы в монастыре совершил преосвященный Никодим, епископ Рязанский и Зарайский…
В годы советской власти и церковных гонений обитель была закрыта, а сам монастырь разрушен почти до основания. В конце XX века он был заново отстроен, и сейчас радует глаз посетителей красивыми видами, а местный источник славит- ся своими чудодейственными свойствами.

* * *
Александро-Невский монастырь – не единственная святыня в окрестностях Покровского. В 30 километрах к северо- востоку от него раскинулось подворье Данилова монастыря и скит преподобного Сергия Радонежского. По историческим меркам, они были основаны совсем недавно, в девяностых годах двадцатого столетия, но за прошедшие годы приобрели широкую известность среди паломников нашей области и все- го Центрального региона. А история их появления такова.
Осенью 1992 года наместник московского Данилова монастыря архимандрит Алексий приехал в Сапожковский район Рязанской области, чтобы выбрать место для основания под- ворья. Монастырю нужны были собственные сельские угодья, которые могли бы кормить обитель и давать доход для финансирования ее широкой деятельности. Выбор пал на село Михеи, где стояла бездействующая тогда церковь во имя Архангела Михаила. Правление колхоза, в чьем ведении она находилась,
 
согласилось передать храм епархии с тем, чтобы там возобновились богослужения. На базе этой церкви, по благословлению Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, и было реше- но основать подворье московского Данилова монастыря. Восстанавливали храм всем миром, и уже через год к освящению был готов один из приделов – преподобного Серафима Саровского. А вскоре начали проводиться и первые службы.
Начало было положено. Но монастырю по-прежнему нужна была земля. Братия обратилась в администрацию района с просьбой выделить им место для молитвы, для ежедневных трудов. Неподалеку от села Кривель было красивое уединенное место на холме, с трех сторон окруженном речкой Парой. Когда- то здесь стояла помещичья усадьба, теперь же о ней напоминал лишь старый одичавший сад. Среди местных жителей давно ходили слухи о «намоленности» этого места, его необычности. В 60-е годы жители села Красный угол видели в сумерках лестницу, спускавшуюся с небес на землю, по которой кто-то восходил. А настоятель монастыря отец Феодосий вспоминает: когда только подыскивали место для его строительства, в здешних краях видели красный огненный столб. Все эти видения были истолкованы как божественные указания. И на этом месте, именуемом в простонародье Горкой, или Бугром, начали строить деревянный храм. К строительству привлекли лучших вятских мастеров. Сами монахи тоже активно участвовали в процессе – собирали камни для фундамента, расписывали иконостас.
Скит был назван в честь преподобного Сергия Радонежского, потому что первые насельники монастыря были из широко известной всему миру Троице-Сергиевой лавры. Преподобный Сергий, заступник всей Руси, сам со своими учениками основывал святые обители в разных местах России. Здесь он, вопреки распространенному мнению, никогда не жил, но в рязанских местах бывал, и монахи говорят, что в своих ежедневных трудах чувствуют его поддержку и покровительство.
Вот так, буквально на пустом месте, во многом благодаря поддержке неравнодушных людей, прихожан, неподалеку от Покровского выросло большое подворье. От деревни Кривель до скита провели дорогу, линию электропередач, построили мост через реку Пару и несколько братских корпусов. В скором времени здесь обещает появиться гостиница для паломников с трапезной. Постоянно увеличивается число насельников.
 
Монастырь живет активной жизнью. В обоих храмах постоянно проводятся богослужения, а в свободное от молитв время монахи занимаются простым сельским трудом: возделывают землю, производят ладан, осваивают столярное производство. Есть при монастыре и собственная пасека, меду от которой хватает и монахам, и многочисленным паломникам, а также своя хлебопекарня с кондитерским цехом. В это богоугодное место едут те, кто ищет спокойствия, тишины, внутренней гармонии и единения с природой.

* * *
Однако вернемся к храму в Покровском. Как и Александро- Невскому монастырю, Покровской церкви не удалось избе- жать печальной участи. В 1935 году она была закрыта. Священнослужителей отстранили от их прямых дел, имущество частично уничтожили, а в большем количестве разграбили. В те времена на территории Ухоловского района была остав- лена единственная действующая церковь – в селе Ясенок. По- кровская же церковь была приспособлена под склад для зерна. В западной части храма, с которой была снята крыша, весной и осенью под дождем, а зимой – под снегом долгое время ва- лялись язык от колокола, священнические ризы и масса цер- ковных книг и иной печатной продукции. На двери храма ви- сел огромный замок. Мальчишки из школы, расположенной неподалеку, забирались по стене внутрь помещения, выбра- сывали оттуда книги и пинали их ногами, словно футбольный мяч (который, кстати говоря, был в ту пору большой редко- стью). Это продолжалось в течение пяти лет по окончании войны. Ограды вокруг церкви уже не существовало. Самым варварским способом осквернялись теми же школьниками, да и взрослыми, околоцерковные захоронения. Из склепов вытаскивались свинцовые и деревянные гробы, содержимое их (останки погребенных, одежда) выбрасывалось, домовины разбивались на куски… Могилы постепенно заполнялись му- сором, который скапливался при уборке школьных классов.
Церковная  колокольня  являлась  местом,  где  недоросли
скрывались от надоевших им уроков. Часто по трухлявым лестницам дети, рискуя жизнью, забирались под самый купол. Иногда такое безрассудство заканчивалось плачевно. Однажды по неосторожности разбился насмерть школьник по фамилии Филючков. Другой мальчишка, Василий Купырев, упал с балки. Его спасло только то, что внизу был толстый слой веток и голубиного помета. Еще один школьник, Николай Трухнин, забравшись почти на тридцатиметровую высоту, начал через проем сбрасывать на землю пачки рукописных документов и чуть было не сверзился вниз. Спас его укрепленный в стене крюк, за который он успел ухватиться (знать, сам Господь помог мальцам, не ведающим, что творят). А тем временем несмышленые подростки пинками превращали в пух и прах свалившиеся на их головы пачки церковных документов, среди которых, возможно, были ценнейшие исторические материалы…
В период правления Н.С. Хрущева, обещавшего показать миру «последнего попа», колокольня церкви в честь Покрова Пресвятой Богородицы была разрушена посредством подкопа и взрыва. Поговаривали, что инициатором сноса колокольни был директор местной школы. Произошло это кощунство в богоборческие 1960-е годы. Тогда же было принято решение реконструировать здание. В 1968 году, после ремонта, в летней церкви открыли классные комнаты, а в зимней части церковного здания оборудовали физкультурный зал, устроив в алтаре комнату для хранения инвентаря...
Но есть время разбрасывать камни, а есть – собирать их. Как ни крути, а с годами все возвращается на круги своя.  В 1991–1992 годах в Покровском состоялось несколько сходов жителей села, на которых было решено восстановить церковь.  Помещения,  занимаемые  школой,  освободили. В церкви начались ремонтные работы на средства, жертвуемые прихожанами. Вскоре церковные главы увенчались золотыми куполами, засиял образами иконостас. Спустя некоторое время священник отец Владимир начал службу  в ожившем храме. С тех пор сменилось несколько настоятелей церкви.
Покровская церковь опять выполняет свои первоначальные функции, правда, теперь она стоит среди берез без коло- кольни, утраченной почти полвека назад. Но прихожане наш- ли выход: рядом с храмом устроили на деревянных столбах под крышей небольшую звонницу из шести колоколов, которая выглядит сказочным теремком среди березовых стволов, и теперь церковный благовест снова звучит над округой.
 
 

Из истории Покровской школы
егодня в это трудно поверить, однако реальность такова, что первые учебные заведения в покровских местах стали открываться менее полутора веков тому назад.
Образование в ту пору было привилегией богатых и церков- нослужителей. Основная же масса населения оставалась без- грамотной. Читать в Покровском могли всего пара десятков человек, писать– итогоменьше. Считатьумелитожекое-как– по пальцам. Лишь немногочисленный торговый люд умел пользоваться счетами. Под покровом темноты и невежества в среде простых людей, большинство из которых составляли крепостные крестьяне, рождались грубые суеверия, знахар- ство, вера в приметы, в домовых, леших, русалок. На каждом шагу встречались остатки язычества. «Дурачков» и блажен- ных можно было встретить на каждом шагу. Как это ни пока- жется странным, подобный люд пользовался у местных жите- лей своеобразным уважением, смешанным со страхом.
В Покровскую волость входило шесть селений, и ни в одном из них не было школы. Но наконец-то тяжелый камень тьмы и невежества сдвинулся с места: в 1875 году в селе Покровское при содействии помещика А.С. Хомякова была образована земская школа с четырехлетним сроком обучения. Ежегодно в ней обучалось около семидесяти мальчиков. Девочек учить в то время считалось ненужным: для чего женщине могли по- требоваться книжные премудрости, если ее роль в семье сво- дилась к тому, чтобы детей рожать да хозяйство вести, ну и, разумеется, в поле на барина работать наравне с мужиками… Как бы то ни было, важный шаг к развитию народного об- разования в Покровском был сделан. Обучение было бесплат- ным, но тот, кто не принадлежал к местному земскому обще-
ству, должен были платить в год от трех до пяти рублей.
С робостью и затаенным страхом в глазах переступили пер- вые ученики порог школы. Но были в селе и такие крестьяне,
 
которые считали образование ненужным, а то и греховным делом, и своих чад в школу не пустили.
Для организации в земской школе библиотеки помещик Хомяков пожертвовал книги, выделил деньги на приобрете- ние кое-какой мебели. Средства на покупку новой литерату- ры отчислил комитет грамотности. Библиотека стала насчи- тывать 897 экземпляров книг.
Встал вопрос: где взять деньги на арендную плату и прочие расходы? Покровцы смекнули: «А вот есть в селе питейное за- ведение, владелец которого огромные барыши имеет. Пускай он и раскошелится». Сказано – сделано. Всю арендную плату в сумме 450 рублей, получаемую от содержателя питейного заведения, расходовали на ремонт и приобретение наглядных пособий.
Со дня открытия учебного заведения попечителем были П.Я. Собчаков и П.Я. Шитова. Потом попечительство над школой взял на себя врач Михаил Алексеевич Игнатьев, живший в слободе Ялта и владевший собственной аптекой. У дочери священника Твердова, Надежды Ивановны, долгое время хранилась фотография,  на  которой  запечатлены  ее  отец и М.А. Игнатьев. Снимок сделал дореволюционный учитель Сергей Гаврилович Калинин. На его обороте отличным каллиграфическим почерком было написано: «Дорогому и незабвенному попечителю-другу Михаилу Алексеевичу Игнатьеву от искренно-благодарного учителя С. Калинина. Всегда буду помнить вместе проведенное время».
Покровская земская школа располагалась около оврага на правом берегу реки Малая Мостья, в стороне от улицы Копанёвки. Около школы постепенно разросся фруктовый сад, посаженный руками учеников.
В 1885 году школа превратилась в учебное заведение смешанного типа – теперь в ней учились не только мальчики, но и девочки. Однако многим «школьные премудрости» давались нелегко, и иным мальчишкам и девчонкам было не до учебы: надо было и делами по хозяйству заниматься, и скотину кормить и пасти, и за младшими братьями и сестрами приглядывать. В процессе занятий наблюдался очень большой отсев учеников. Так, если в первый класс приходило около семидесяти детей, то в четвертом оставалась всего шестая часть из них.
 
Одними из зачинателей школьного образования в Покровском были муж и жена Шитовы. Приехали они на работу из села Столпцы Пронского уезда. Василий Иванович до этого закончил курс в Рязанской училищной семинарии. Его жена Пелагея Яковлевна вела в Покровской школе уроки русского языка, литературы, арифметики, истории, географии, естествознания. В семье Шитовых были два сына и две дочери. Старшую дочь звали Анной, младшую – Олимпиадой. У Василия Ивановича был еще брат Иван.
Шитовы находились в дружеских отношениях с Иваном Федоровичем Еханиным, который, будучи студентом Академии художеств, приезжал на летние каникулы в Покровское к своему брату Павлу Федоровичу, управляющему имением помещика Хомякова. После завершения образования И.Ф. Еханин работал преподавателем рисования в городе Козлове (ныне Мичуринск Тамбовской области).
Познакомившись с Александрой Дубровиной (неточность; верно - Екатерина Дмитриевна Дубровина (ур. Энгельгардт 1861-1932) - Е.П.), вдовой подполковника (полковника -Е.П.), Иван Еханин стал за ней ухаживать и вскоре стал ее вторым мужем. Жили они в живописном месте Покровского под названием Горка. Художник вместе с приемной дочерью Софьей Александровной Дубровиной (1884-1911)приезжал в гости к Шитовым на коляске, в которую обычно запрягали красивого жеребца Тумана.
Именно дочь сельского учителя, Анна Васильевна Шитова, позировала Еханину, когда он писал картину «На речке, или Полоскание белья». Сюжет произведения прост: на берегу реки молодой крестьянин стоит у телеги, нагруженной бельем, а очаровательная девушка полощет в реке какие-то вещи…
Картина Ивана Федоровича Еханина была нарисована около реки Большая Мостья. Вместе с другими произведениями искусства она экспонировалась в Ряжске, в одном из выставочных залов…
Пользуясь заслуженным авторитетом у местного населения, учителя Шитовы прожили в Покровском до 1906 года.
В  школе  их  сменили  Булгаковы.  Мария  Александровна вела уроки в первом и втором  классах,  а  ее  муж  Сергей Александрович – в третьем и четвертом. Булгаков  являлся, пожалуй, самой яркой личностью среди  покровских    учителей    дореволюционного    времени.    Кроме труда на ниве просвещения, Булгаков писал статьи и сочинял стихотворения, которые публиковались на страницах газеты Ряжского уезда, проводил многостороннюю общественную деятельность. За «добросовестное и умелое преподавание» Рязанский губернский училищный совет поощрил его денежной премией.
Много внимания уделял С.А. Булгаков воспитанию собственных детей. Его дочь Нина Сергеевна стала доктором исторических наук, долгое время возглавляла кафедру истории КПСС Рязанского сельскохозяйственного института имени профессора П.А. Костычева. Сын, Булгаков Александр Сергеевич, полковник, кандидат технических наук, возглавлял одну из кафедр в военной академии имени М.В. Фрунзе.
Конечно, одной школы для большого села было мало – получить хоть какое-то образование мечтали многие дети, хотя некоторые крестьяне были убеждены, что грамотный сын отцу не помощник, так как постоянно смотрит на сторону.
Кроме земской школы, в начале XX века в Покровском действовала и церковно-приходская школа, так называемая
«церковка», где дети обучались в течение трех лет. Главной дисциплиной считался Закон Божий. Его наряду с некоторыми другими предметами преподавали священники Михаил Феоктистович Ярустовский (отец известного впоследствии музыковеда Бориса Михайловича Ярустовского) и Василий Николаевич Собчаков, который состоял в этой должности почти до последних дней своей жизни. Его отец, священник Николай Алексеевич Собчаков, по каким-то причинам не по- зволял сыну жить дома, и учитель вынужден был снимать квартиру. В пенсионном возрасте Василий Николаевич пере- селился в отцовскую баню, где, заболев, и скончался.
Первым учителем из покровских мужиков был Иван Ва- сильевич Богачев, который в 1902–1903 годах сторожил
«церковку», а потом в течение длительного срока преподавал школьные предметы в селе Дегтяные Борки.
К 1909 году назрела необходимость открытия училища повышенного цикла. Покровские крестьяне собрали некото- рую сумму денег и обратились в Министерство образования с просьбой о помощи. Такая же просьба была направлена зем- ству. Тридцатого декабря того же года состоялся общий сход сельских жителей. На сходе выработали решение о постройке двухэтажного каменного здания для училища.
 
В тследующем году строительство министерского училища началось.Однако у     этого благого предприятия обнаружились противники, которым  почти  невозможно было   втолковать мысль о пользе образования. Суть их рассуждений сводилась к од- ному: «Отцы и деды жили без этих затей, и мы проживем».
В 1930-х годах, когда начался так называемый «всеобуч» населения, в Покровском, в одном из двухэтажных строений бывшего помещика Алексея Степановича Хомякова, открылась школа колхозной молодежи, где неграмотные сельчане осваивали азы чтения, письма, математики и других наук. В народе школу так и называли – «двухэтажка». Первый этаж школы был каменный, второй – деревянный. Первый выпуск школы состоялся в 1934 году.
В период культурной революции, когда осуществлялась ликвидация безграмотности в стране, население тянулось к знаниям. Талантливый покровский житель Семен Васильевич Макушин в одной из своих картин красками и словами рассказал сельчанам об этом. Он нарисовал бородатого мужика, который ведет за руку ребенка на занятия, а внизу написал:
«Было время – не учился, И буржуй меня давил.
Сам теперь иду учиться, Внука в школу проводил».
В 1932 году Покровское земское училище, просуществовав 57 лет, было закрыто, а его здание разобрано. Прекрасный школьный сад вырубили. Под учебное заведение отвели усадьбу прежних владельцев Дубровиных в роще на Горке. Заведующей была назначена Анна Павловна Зыкова, учителем – ее муж Иван Юрьевич. Ежегодно здесь обучалось в среднем до 180 детей.
В 1935 году в Покровском рядом с церковью построили большое кирпичное здание, которое первоначально планировалось отвести под клуб (до сих пор под одним из помеще- ний сохранился подвал, сделанный для акустики.) Но власти распорядились по иному: в 1937 году в этом строении начала действовать новая школа. Первым ее директором стал М.П. Титов. В селе было много детей, и наполняемость классов составляла 30-35 человек.
В разные годы до и после Великой Отечественной войны учителями Покровской школы работали Дмитрий Максимович Фиников, Антонина Александровна Шабулина, Дмитрий Андреевич, Василий Прокопьевич и Антонина Прокопьевна Гришины, Василий Федорович Прошков, Василий Фомич и Архип Васильевич Агроновы, Кузьма Петрович Карпенев, Елизавета Васильевна Попова (дочь бывшего огородника  в имении помещика Хомякова), Мария Александровна и Екатерина Сергеевна Булгаковы, Михаил Михайлович Захаров, который еще в 1918–1922 годы преподавал переплетное дело в земской школе села…
Осенью 1920 года преподавателем естествознания и ри- сования в Покровскую школу второй ступени был назначен художник Николай Георгиевич Козлов, где он и проработал до лета следующего года. Впоследствии заслуженный работ- ник культуры РСФСР, отличник народного просвещения Н.Г. Козлов стал доцентом кафедры живописи Московского государственного заочного педагогического института.
Кроме перечисленных учителей, большой вклад в развитие школьного образования села Покровское внесли и другие просветители, работавшие здесь до войны, в военный период, а некоторые и в тяжелое послевоенное время. К их числу принадлежат Леонтий Гаврилович Козлов (двоюродный брат художника Н.Г. Козлова), Михаил Петрович Куконин, Никита Никитович и Прокопий Андреевич Гришины, учительница русского языка Татьяна Ивановна Волкова, учительница гео- графии Мария Агафоньевна Крылова, учительница немецкого языка Евгения Александровна Прозорова (дочь священника).
Добрую память о себе оставил учитель биологии П.А. Федулов. Он создал рядом с двухэтажной школой образцовый учебно-опытный участок, который гармонировал с великолепным садом и красивым прудом. Когда началась Великая Отечественная война, учитель-биолог ушел на фронт, откуда не вернулся.
В военные и послевоенные годы школьники обычно приступали к занятиям с 1 октября. Учебный год заканчивался   1 июня, а  потом  учащиеся  работали  на  школьном  участке  и колхозных полях вплоть до завершения уборочных работ.
В 1955 году школа в Покровском стала средней. В связи с включением в образовательный процесс помещений бывшего храма и церковно-приходской школы двухэтажное школьное здание было перепрофилировано в интернат. Потом это
строение  передали  колхозу.  Деревянный  этаж  сломали, а нижнюю часть отвели под склад.
В 1950–1970-е годы в Покровском было много детей, и наполняемость классов составляла 30-35 человек. Были и параллельные классы. Директорами школы в ту пору работали (и преподавали учебные предметы) Петр Евдокимович Крылов, Павел Афанасьевич Моргунов, Василий Зосимович Горелов, Анна Николаевна Веселова, Ольга Григорьевна Киселева, Зинаида Васильевна Грулёва, Михаил Васильевич Шмаков.
С 1986 года Покровскую среднюю школу возглавляет Александра Сергеевна Назарова. Учителями в разное время работали: Иосиф Иванович Копанев, Вера Ивановна Сит- никова и Марина Даниловна Пирогова (начальные классы), Лилия Федоровна Моргунова, Анна Семеновна Коледёнкова и Нина Михайловна Куконина, (русский язык и литература), Мария Васильевна Теслинова (география), Анна Алексеевна Петракова (математика), Иван Федорович Бычков (физика) и его жена Анна Павловна Винокурова (химия и биология), Михаил Филиппович Баринов (история), Анна Васильевна Баринова (физика и математика), Роман Павлович Трухнин (физкультура и военное дело), Анна Павловна Горелова (биология, география), Мария Антоновна Калякина (история), Татьяна  Григорьевна  Шмакова  (химия и биология), Ольга Александровна Козлова (русский язык и литература), Виктор Андреевич Зайцев (история, черчение) и его жена Зинаида Николаевна Иванова (немецкий язык), Анастасия Петровна Безменова (математика), Анна Павловна Макушина (воспитатель).
Много сил педагогическому труду отдали заслуженный учитель РСФСР, учитель географии Татьяна Романовна Меркулова, учитель русского языка и литературы Нина Андреевна Лукашова, учителя начальных классов Раиса Федоровна Варварина и Зинаида Дмитриевна Бычкова, учитель географии Валентина Ивановна Бирюкова (в замужестве – Калякина) и многие другие.
После закрытия школы на Горке в ее помещениях до середины 1970-х годов работал интернат, а потом здание отошло к местному колхозу.
В последнее время численность учащихся школы, впрочем, как и всего населения Покровского, резко сократилась. Если раньше в школе были параллельные классы, то с 1990-х годов их не стало. Численность учащихся в те годы составляла около 200 человек, наполняемость классов – около двадцати. В 1990-е годы численность учащихся сократилась до 70-75 человек. Ныне в Покровской средней школе учатся чуть больше пятидесяти мальчишек и девчонок. Кроме юных жителей Покровского, здесь учатся школьники из села Соловачево, которых привозят на автобусе.
Педагогический коллектив Покровской общеобразовательной школы может похвастаться тем, что дает учащимся прочные знания. Выпускники школы поступают в престижные высшие учебные заведения – МГУ имени М.В. Ломоносова, Московский энергетический институт, Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина, Рязанский агротехнологический университет имени П.А. Костычева, в другие институты, колледжи и училища.
По итогам воспитательной работы, районных смотров- конкурсов кабинетов начальной школы, учебно-опытных участков, художественной самодеятельности покровцы не раз были в числе призеров, а на областной выставке «Юннат- 2001» получили диплом третьей степени.
Покровская школа известна и своими успехами в военно- патриотическом и физическом воспитании  школьников.  За третье место в областном смотре по этому направлению деятельности она была награждена почетной грамотой и телевизором. А уж сколько дипломов, почетных грамот и призов получили отдельные покровские школьники на различных конкурсах да смотрах – и не сосчитать. Они имеют немало и спортивных достижений. На протяжении нескольких лет школа занимает первое место в районном смотре по гражданской обороне, лидирует в соревнованиях по осеннему кроссу, да и вообще, многие руководители спортивных учреждений и организаций района – выпускники Покровской школы.
Среди покровских выпускников – большое количество руководителей производственных коллективов, крупных предприятий и организаций. Как правило, выпускники оказывают школе материальную помощь, бывают на ее мероприятиях, встречаются с учащимися.
Сегодня педагогический коллектив Покровской школы насчитывает шестнадцать учителей, двое из которых имеют первую квалификационную категорию, четырнадцать – вторую. В школе работают тринадцать ее выпускников, в том числе заместитель директора по учебно-воспитательной работе Татьяна Николаевна Коровченко, учитель русского языка и литературы Людмила Викторовна Земскова, учитель математики Валентина Романовна Лукашова, учитель начальных классов Людмила Викторовна Касянчук. Большим авторитетом среди коллег пользуется учитель информатики Владимир Андреевич Бородин, офицер запаса, кавалер ордена Красной Звезды.
В Покровской школе гордятся учительской династией Трухниных, чей общий трудовой стаж превышает сто лет. Основатель династии, Роман Павлович Трухнин, родился  в Покровском в 1918 году. После окончания родной школы поступил в Гомельское военное училище. В августе 1941 года ушел на фронт. Участвовал в боях, был ранен. После лечения в госпиталях находился в резерве начсостава. Осенью 1943 года Роман Павлович был демобилизован и направлен военруком в Покровскую школу, в которой проработал 42 года. Учителями стали и дочери ветерана – Татьяна Романовна (в замужестве Меркулова) и Валентина Романовна (в замужестве Лукашова). А теперь в школе работает и внучка покровского военрука – Людмила Викторовна Касянчук. Так учительская жизнь продолжается в собственных детях и многих поколениях учеников…
Минули в прошлое времена, когда в советских школах действовали октябрятская, пионерская и комсомольская организации. Идеология марксизма-ленинизма потерпела крах. Проповедники «нового мышления» и всевозможных перестроек и реформ решили, что детские организации – «пережиток социализма», резерв запрещенной 1991 году Коммунистической партии, и в школах не стало ни пионеров, ни комсомольцев, ни октябрят…
Время показало, что реформаторы глубоко заблуждались в своих взглядах на воспитание и образование подрастающего поколения. Это наглядно доказал невиданный рост преступности, наркомании, беспризорности среди детей и подростков. И тогда, без какого бы то ни было нажима сверху, в российских школах повсеместно стали создаваться новые детские организации. В Покровской средней школе образовалась детская организация «Энтузиаст», руководит которой Людмила Викторовна Земскова. В деятельности «Энтузиаста» много направлений, среди них – проведение акций «Дом без одиночества», «Ветеран живет рядом», «Памятникам села – постоянную заботу», «Шаг навстречу», «В кругу друзей» и другие. Школьники ухаживают за памятником односельчанам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, за могилой уроженца села, воина-«афганца» Ивана Воеводина, помогают ветеранам войны и труда.
В 2011 году над школой нависла угроза закрытия. Такова печальная тенденция современности: закрывать средние учебные заведения и детские сады в целях оптимизации бюджетных расходов на образование. К счастью, сельчане и учителя вовремя отреагировали на тревожную новость,   и любимую школу удалось отстоять. Более того, в соответствии с законом «Об образовании» Ухоловская районная администрация утвердила постановление, согласно которому к Покровской школе присоединяется Ольховская, а это означает, что оба учебных заведения будут функционировать, как и раньше, меняется лишь их статус. Школа продолжает жить.
 
 В преддверии бури
Крестьяне села Покровское, поселившиеся на русских порубежных землях, пришли на южное ополье в надежде жить собственным трудом и не испытывать над собой тяжелой господской руки. Однако на деле получилось по-иному. Если раньше крестьяне могли по своему желанию в Юрьев день уйти от неугодного хозяина и искать лучшей доли у другого, то на рубеже XVI–XVII веков наступили так называемые «заповедные лета», когда крестьянам запрещалось менять хозяев. Часть землепашцев подалась в бега. Но тут вступили в действие «урочные лета», согласно которым владелец крестьян мог подать иск о возвращении беглецов. Сначала срок сыска беглых составлял пять лет, затем увеличился до пятнадцати. А уж императрица Екатерина II своими указами лишила крестьян даже права жаловаться на своих помещиков, превратив их в собственность господ. Куда тут убежишь?
В годы правления Александра I узы крепостничества немного поослабли, было запрещено торговать крестьянами на ярмарках, как скотом, появились и вольные хлебопашцы, получавшие свободу по договоренности с помещиком. Но крестьяне ждали полной личной свободы, а она все не наступала.
Наконец, 19 февраля 1861 года Александр II подписал манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Однако свою заветную мечту – получить в собственность землю – крестьянам было осуществить непросто. Надо было свой земельный надел выкупить у помещика, а денег у хлебопашцев не было…
Отмена крепостного права не дала ожидаемых результатов, многие на себе ощутили половинчатость проводимых реформ. По прошествии нескольких десятилетий после отмены крепостничества социально-экономическое положение просто- го народа в России не улучшилось. Крестьяне по-прежнему страдали от безземелья.
 В Рязанской губернии дворянам, численность которых составляла всего лишь 0,75 процента населения, принадлежало 927 814 десятин земли; купцам, составлявшим 0,033 процен- та населения, – 224570. А на долю крестьянства, подавляю- щей части населения (86,3 процента), приходилось лишь 275 297 десятин земли.
Крестьяне вынужденно арендовали участки у помещиков на кабальных условиях. За арендованную землю, за ссуду деньгами или хлебом они по-прежнему гнули спину на барском поле.
Тяжелое состояние крестьян усугублялось многочисленными налогами и податями, которые к началу XX века составляли две трети всего хозяйственного дохода и приводили к недоимкам. Недоимки взыскивались жестко: помещики от- бирали у крестьян скот, продукты питания, имущество. Ино- гда дело доходило и до розог.
От полного разорения и нищеты рязанское крестьянство в некоторой мере спасало занятие кустарным промыслом  и отхожими работами.
Однако какой бы отсталой ни была экономика дореволю- ционной деревни, капиталистические отношения неизбежно проникали и сюда. Иллюстрируя этот процесс, В.И. Ленин в своей книге «Развитие капитализма в России» привел сле- дующий пример: «Станция Ухолово отправила земледельче- ских машин местного изделия в 1893 г. – около 30 тыс. пуд., в 1894 г. – около 82 тыс. пуд., тогда как до 1892 г. включи- тельно отправка сельскохозяйственных машин с этой стан- ции не достигала и 10 тыс. пуд. в год. Из Ухолова отправ- ляются преимущественно молотилки, изготовляемые в селе Канино, деревне Смыково и часть в уездном городе Сапожке Рязанской губернии».
К началу XX века в России в результате противоречий между имущими классами и угнетенной частью населения сложилась революционная ситуация, усугубленная пораже- нием в русско-японской войне.
Война показала гнилость правящего режима, его неспособ- ность справиться с политическим кризисом, и одновременно явила миру невиданное мужество и стойкость русских моря- ков. Героический бой крейсера «Варяг» и канонерской лод- ки «Кореец» с эскадрой японских кораблей. Оборона Порт-
 
Артура и сдача крепости вследствие бездарности и трусости коменданта. Трагическая гибель вице-адмирала С.О. Мака- рова на борту броненосца «Петропавловск» во время взрыва японской мины. Разгром русской эскадры в Цусимском сра- жении…
События тех дней доходили в покровскую глубинку с большим опозданием, но и они заставляли сельчан переживать за судьбу русских моряков и солдат, возмущаться бездарностью царского правительства и неподготовленностью армии к войне…
Среди участников той злополучной войны был и житель Покровского Василий Петрович Дубровин. Родился он в кре- стьянской семье. Отец и мать гнули спину на барских полях, Василий с ранних лет помогал им. Когда парню исполни- лось двадцать лет, его призвали на военную службу. Василий был крепок телом, и его взяли на флот и отправили служить на Дальний Восток.
«Служил я на катере, сопровождавшем флагманский ко- рабль «Петропавловск», на котором находился командую- щий Тихоокеанским флотом Степан Осипович Макаров… – поз- же вспоминал Дубровин. – Помню, 31 марта 1904 года Макаров вывел эскадру в море, чтобы преградить путь врагу. Но ми- ноносец наскочил на минную банку, подорвался. Тяжело ра- ненный, Степан Осипович не спасся, утонул. Гибель коман- дующего была для нас невосполнимой утратой. Душевно, запросто обращался он с моряками, и они любили его… Сра- жение было страшным. Японцы вели непрерывный артилле- рийский огонь. Вокруг кораблей вздымались фонтаны. Суда были словно в гигантской кипящем котле, горели, их заво- локло дымом. Смерть косила моряков. Я с немногими счаст- ливцами чудом доплыл до берега…»
За стойкость и мужество Василий Дубровин был награжден боевым орденом и серебряной медалью «За войну с Японией».
После войны Василий Петрович вернулся в родное село и стал крестьянствовать, как и многие его жители. Когда в селе образовался колхоз, долгие годы работал лесником. Его колхозное лесное царство занимало площадь около восьмисот гектаров.
Весной 1962 года бывшему матросу Дубровину довелось вновь побывать на море. В Кронштадте его, участника русско- японской войны, тепло приняли балтийские моряки. Василий
 
Петрович гостил у них девять дней. Поделился с молодежью воспоминаниями о своей флотской юности, полюбовался на со- временные боевые корабли – словно снова в соленую купель оку- нулся... На прощание кронштадтцы подарили старому моряку военную форму и выдали документ, в котором значилось:
«Справка Дома офицеров г. Кронштадта, 5 мая 1962 года. Дана настоящая участнику русско-японской войны Дубро-
вину Василию Петровичу в том, что ему военными моряками Краснознаменного Кронштадта в знак уважения и морских традиций подарена военно-морская форма для ношения».
С тех пор покровский лесник с подходящей к должности фами- лией – Дубровин – ходил по селу в полосатой тельняшке, в темно- синей матросской фланелевке с «гюйсом» – откидным воротни- ком голубого цвета или во флотском бушлате с начищенными до блеска пуговицами и морской фуражке с кокардой-«крабом». Та- ким он глядит с фотографии на местном кладбище…
Революция началась в январе 1905 года в столице, а потом перекинулась на другие промышленные города. Известия  о событиях в Петербурге и других крупных городах проника- ли и в рязанскую глубинку. Здесь тоже не обошлось без уси- лий пропагандистов и агитаторов, которые призывали кре- стьянство и прочий рабочий люд к массовым волнениям.
В годы первой русской революции крестьянские высту- пления чаще всего происходили в форме покушения на по- мещичью собственность. Это проявлялось в запашке барских земель, потраве лугов, рубке леса. Крестьяне громили поме- щичьи усадьбы. Позже характерной формой борьбы с угнета- телями стали отказ от работы в имениях, от уплаты налогов    и недоимок. Власти отвечали на это репрессиями и каратель- ными рейдами конной полиции.
В конце XIX – начале XX века покровскими землями вла- дели Энгельгардт, Дубровин и Нарышкин. Последний был женат на сестре (по другим сведениям, на дочери) помещика Хомякова, который выделил ему часть села Покровское. Од- нако через некоторое время Хомяков и Нарышкин в чем-то не поладили, поссорились, и в результате эта часть села вновь отошла к прежнему владельцу.
В годы первой русской революции в Покровском началось открытое противоборство местных крестьян с помещиком А.С. Хомяковым.
 
В начале 1905 года население Ряжска было встревожено известием о том, что в Ухолове произошел настоящий бунт,    а в селе Петрово чуть ли не до смерти запороли нескольких крестьян. Слухи катились, как снежный ком, обрастая все новыми подробностями… Но вскоре выяснилось, что беспо- рядки произошли не в Ухолове и Петрове, а в Покровском.
Дело было так. В базарный день в центре села было много- людно. Вдруг в толпе послышался крик:
– Братцы! Караул!
Людская масса колыхнулась из стороны в сторону.
– Рукавицы украли! Вон он, вор! Держи его! – послышалось от торговых прилавков.
Сельчане, сминая друг друга, бросились за убегавшим му- жичонкой. Началась свалка. Крики боли смешались с грубой руганью.
Испуганные торговцы стали поспешно убирать с прилав- ков товар...
Для наведения порядка в Покровское был направлен от- ряд казаков, которые в ту пору были наиболее надежными защитниками царского режима и часто выполняли каратель- ные функции по отношению к демонстрантам, митингующим и прочим недовольным.
Проезжая через село Петрово, казаки увидели, как кре- стьяне избивают старосту (а били его по заслугам – староста мухлевал с выдачей пайков голодающим). Не разобравшись, в чем дело, казаки отхлестали нагайками крестьян, которые в страхе разбежались. Избавленные от гнева крестьянской толпы, староста и писарь на радостях выставили казакам чет- верть водки. Те, как отмечал очевидец, «распив водку, моло- децки вскочили на коней и лихо помчались к месту своего на- значения» – в Покровское, где к тому времени инцидент был уже исчерпан…
Впоследствии корреспондент газеты «Рязанский вестник», информируя читателей о случившемся, не без иронии писал:
«Не выдержав многочисленных тычков во все места своего грешного тела, проворовавшийся гражданин свободной Руси крикнул: «Караул! Забастовка!» Это и послужило поводом к свертыванию торговли. Вот вам и бунт…»
В 1905 году в село Покровское приехал исключенный  из Рязанской духовной семинарии Н.Е. Твердов. Он привез
 
с собой запрещенные книги и охотно раздавал их местным жителям. Твердов стал агитировать крестьян на революцион- ные выступления. Помещик Хомяков усилил охрану своего имения, наняв 25 верховых стражников и трех кавказцев для ночных объездов полей.
24 июля 1905 года, когда в селе Покровском проводилась традиционная ярмарка, братья Петр и Максим Кирковы от- няли у пристава шашку и избили его. Помещичьи стражники наблюдали эту далеко не безобидную потасовку, но вступить в открытое столкновение с нарушителями порядка не реши- лись. Вместе со старшиной Николаем Ивановичем Кашни- ковым они стали уговаривать Кирковых вернуть приставу шашку. Братья наотрез отказались это сделать. Тогда их аре- стовали и подвергли жестокому избиению. В ответ на это воз- мущенные крестьяне в ночь с 24 на 25 июля подожгли двор и конюшни помещика Хомякова.
Приехавшие в родные места рабочие одного из Юзовских заводов Д.К. Евдокунин и Д.В. Смирнов учинили погром на хуторе в нескольких километрах от Покровского и, опасаясь наказания за свои неправомочные действия, спешно покину- ли село.
28 июля в Покровское нагрянули 50 верховых казаков и 50 стражников, которые занялись поисками нелегальной лите- ратуры и арестами «неблагонадежных» покровцев. Были взя- ты под стражу, избиты и отправлены в сапожковскую тюрьму А.П. Винокуров, М.В. Акинин, А. Демин… Впоследствии Де- мин, как зачинщик беспорядков, был осужден на шесть меся- цев тюрьмы и стал считаться неблагонадежным.
Осенью 1906 года, накануне престольного праздника По- крова Пресвятой Богородицы, в имение А.С. Хомякова были вызваны пятнадцать конных стражников в помощь тем, ко- торые постоянно следили здесь за порядком. Говорили, что управляющий получил письмо с угрозой погрома и пожара. В селе Покровском на этот момент наблюдалось спокойствие, так как помещик дал слово крестьянам не продавать землю чужим людям, а только покровцам. Толкующие о возмож- ности купить землю у барина местные жители удивились на- грянувшим в село казакам, поскольку никаких антигосудар- ственных выступлений не предвиделось. Появление конных охранителей царского режима вызвало у крестьян вполне
 
объяснимое озлобление, однако на праздник Покрова в селе никаких крестьянских волнений не произошло…
Происшествие случилось некоторое время спустя. В суббо- ту, 11 ноября, неожиданно загорелось жилое строение быв- шего барского ключника. В понедельник, 13 ноября, по неиз- вестной причине занялась огнем дача старосты, служившего у помещика Хомякова. Спасти запасы хлеба и корма для ско- та не удалось...
Весной 1907 года по селу опять распространились слухи о скорых погромах и поджогах. Передавались сведения о за- готовленных бомбах, о вынесенном смертном приговоре по- мещикам. Назывался даже день, когда должны вспыхнуть барские усадьбы. Грозились сжечь и аптеку Михаила Алек- сеевича Игнатьева. Во многих крестьянских избах по ночам не спали.
Корреспондент газеты, подписавшийся псевдонимом «Жу- пел», отмечал: «Все это говорит о том, что в Покровском об- ретаются немало таких господ, которым доставляет удоволь- ствие мутить и взбаламучивать мирную жизнь обывателя».
К счастью, тревоги и волнения сельчан на этот раз оказа- лись напрасными.
Той же весной в Покровском случилась трагедия, о кото- рой сообщила газета «Рязанский вестник» (№ 144): «22 мая    в Покровском произошел несчастный случай. Крестьянин Федот Гуров купил каменную избу, которую нужно было разобрать и перенести в другие место. Помочь Гурову взялся Кондрашов, его кум. Гуров хотел было разобрать избу сверху по кирпичику, но Кондрашов нашел это неудобным и предло- жил сначала отвалить целую стену, а потом уж и разбирать. Для этого они начали подкапывать стену, поставив на лице- вую сторону подпорки. Когда стена была значительно под- копана, то простодушные работники перешли на боковую ее сторону и там почти без предосторожности подкопали угол стены. Работали оба в одном месте. Кондрашов послал Гуро- ва приготовить ему папиросу, а сам продолжал работу. Едва отошел Гуров, как стена с треском обрушилась на Кондра- шова. Масса кирпича и извести придавила покойного. Череп его положительно раздроблен. Частицы мозга остались даже   в картузе покойного. После покойного остались жена и трое малолетних детей».
 
Что ни говори, а газетчики той поры любили пощекотать нервы обывателям. Уж не для того ли, чтобы отвлечь читаю- щих такие «пережаренные» заметки от дел насущных?..
Лето 1907 года ознаменовалось новыми вспышками недо- вольства покровских крестьян. В июле вспыхнуло сено в эко- номии, принадлежащей помещику Хомякову. Несмотря на то, что сарай ревностно охранялся, сгорело 3150 пудов сена. Убыт- ки составили 600 рублей. Причина пожара не была выяснена, хотя на селе поговаривали, что огонь занялся не случайно…
Помещик Хомяков, как и обещал, продал своим крестья- нам 800 десятин земли, десять из которых находились под хозяйственными и хуторскими постройками. Цена каждой десятины составляла 190 рублей. Крестьяне надеялись полу- чить в собственность и вместительный деревянный элеватор на одном из хуторов, но барин продать элеватор отказался.
Через некоторое время на земле, купленной крестьянами, загорелась рига, находящаяся в двух верстах от Покровского. Огонь уничтожил сено и различный сельскохозяйственный инвентарь. При покупке земли у Хомякова крестьяне застра- ховали все находящиеся на ней строения и хозяйственный ин- вентарь на сумму 850 рублей. Однако после пожара крестьяне страховку так и не получили – то ли земское собрание, то ли земское губернское управление по неведомой причине выпла- чивать страховую сумму пострадавшим отказалось.
К середине 1907 года основная часть пахотных земель, принадлежавших помещику Хомякову, перешла в собствен- ность крестьян. Во владении барина осталась только сама эко- номия, огороды и несколько тысяч десятин леса.
Но интересы крестьян, ставших владельцами земли, иг- норировались Хомяковым. Неподалеку от экономии барин велел вырыть огромную канаву, которая постоянно наполня- лась отходами от расположенных рядом животноводческой фермы и свинарника. По канаве зловонная жидкость стекала прямо в реку, откуда крестьяне брали воду для своих нужд…
Малоземелье по-прежнему вынуждало покровских кре- стьян сниматься с насиженных мест. С осени, словно птицы в отлет, мужики отправлялись на заработки в города, чаще всего – на шахты в Донбасс.
Купленную у помещика землю некоторые покровские кре- стьяне сдавали в аренду, как правило, на шесть-двенадцать
 
лет по цене от десяти до пятнадцати рублей за надел. Арендо- вали землю свои же зажиточные покровцы.
Обнищание покровских крестьян привело к тому, что зи- мой 1907 года они вырубили на нескольких десятинах поме- щичий лес, который берегли в течение тридцати лет, и поде- лили между собой…
Выступления крестьян против своих хозяев продолжались и после поражения первой русской революции.
Управляющий  Хомякова   Павел   Федорович   Еха- нин, испугавшись гнева крестьян, уехал на Горку к бра-   ту Ивану  Федоровичу,  жившему  там  с  Александрой  Дубровиной. Опасения управляющего оказались ненапрас- ными. Ночью помещичий дом запылал, как сухая солома,  с дома пламя перекинулось на хозяйственные постройки. За- рево озарило окрестность, и дым клубами поднимался в по- темневшее небо.
Один из организаторов молодежного движения в селе, пер- вый секретарь покровской комсомольской ячейки Георгий Макаров впоследствии вспоминал об этом событии: «Дело было в 1907 году… Стояла осень. Хлеба уже были убраны и свезены на гумно. В тот день отец и мать копали на огоро- де картошку. С работы пришли поздно, наскоро поужинали и стали укладывать нас спать. По всему было видно, что роди- тели наши чем-то взволнованы. Их тревога передалась и нам. Заснуть мы уже не могли.
Вскоре в окно постучали. Отец поспешил встретить гостей. В избу вошли три мужика в самотканых свитках. Отец провел их в красный угол, где висели иконы. О чем они шептались, я разобрать не мог, но, судя по всему, разговор шел серьез- ный. Отец сделал знак матери. Та понимающе кивнула, от- крыла шкафчик, где хранился керосин. Мужики вытащили из-под рубах бутылки…
Едва они ушли, как родители стали к чему-то готовиться: сняли рогожки, которыми были занавешены окна, начали торопливо собирать наши пожитки и выносить их во двор. Внезапно во тьме полыхнуло зарево. Мать, перекрестившись, растолкала моих братишек и сестренку, велев нам забираться в телегу, которая стояла возле сарая. Здесь уже лежал наш не- хитрый скарб. Мы, как галчата, залезли в телегу и, накрыв- шись ветошью, таращили глаза на занявшийся пожар».
 
Горело имение Хомякова, которое находилось неподале- ку от дома Макаровых. Саженях в семидесяти возвышалось складское помещение, а дальше виднелись другие хозяй- ственные постройки помещика: каретный сарай, медвежат- ник, скотный двор. Вся усадьба была охвачена пламенем. Горели скирды хлеба, стога сена и соломы. Тяжелый дым за- стилал округу. Искры легко взлетали к небу. Картина была страшной…
Но пожар бушевал не только на усадьбе. В трех и шести верстах от нее находились еще два владения помещика, на- зываемые Малым и Большим хуторами. Одновременно запо- лыхали и они, что явно указывало на то, что между поджига- телями была предварительная договоренность.
Утром сотский оповестил население о предстоящем сходе. На площади собрались крестьяне из Дубровинского, Энгель- гардтовского и Нарышкинского земельных обществ. Из Ухо- лова приехали казаки, другие блюстители порядка во главе со становым приставом.
«После бесплодных призывов выдать поджигателей, – вспоминал свидетель событий Георгий Макаров, – началось нечто невообразимое. Ничего не добившись, стражники на- чали выхватывать из толпы первых попавшихся, а мужики гурьбой брались за того, кого тянули в «холодную», и не отпу- скали его. Так продолжалось долго. На многих крестьянских спинах остались тогда рубцы от казачьих нагаек».
В конце концов арестовали несколько покровских му- жиков. Одних посадили в «холодную», других отправили в Ряжск.
По словам Макарова, имения Хомякова в Покровском по- дожгли Григорий Галкин, Василий Антонов и Липанев. «Го- ворили, что якобы подняли покровских крестьян на борьбу наши же земляки, – рассказывал Макаров, – работавшие ма- стерами в Юзовке и вернувшиеся в период революции в село специально для того, чтобы сплотить народ. Называли даже одного из них – Лунцова…»
Житель Покровского, восьмидесятичетырехлетний Ми- хаил Михайлович Захаров рассказывал, что поджог помещи- чьей усадьбы ожидался. В селе несколько дней находились казаки, присланные сюда для предотвращения возможного поджога, однако предупредить пожар они не смогли.
 
Во время пожара крестьяне грабили помещичье имуще- ство. Тащили из пламени кто что мог. Казаки в ход событий не вмешивались...
Вспоминая о тех давних событиях, М.М. Захаров называл зачинщиков беспорядков. По его словам, это были Егор Ге- расимович Баринов, приехавший в Покровское с Юзовского сталелитейного завода и теперь уже называвшийся Гераси- мом Константиновичем Маратовым, и Яков Смирнов, кото- рый вернулся в родное село из Красноярска.
Однако разговоры остались разговорами. Ни следствия по делу о поджогах, ни суда над поджигателями не было. Все списали на неосторожное обращение с огнем, хотя возгора- ния произошли сразу в ряде мест, отстоящих друг от друга на большом расстоянии…
В газете «Рязанский вестник» (№ 99 за 1908 год) была опу- бликована следующая информация о событиях в Покровском:
«Крестьяне праздновали пятого марта окончательную покуп- ку земли у Хомякова. Попросили священника отслужить бла- годарственный молебен, выпили и выразили благодарность лицу, которое посодействовало совершению купчей крепости. Господина посадили на стул, раздалось «Ура!», и стул вместе с человеком закачался в воздухе. Теперь экономка распродает живой инвентарь: жеребят, телят, коров».
В конце лета экономка Хомякова распродала покровцам и жителям соседних деревень хозяйских лошадей по цене 75 рублей за голову и выше.
Крестьяне с радостью покупали лошадей, но когда ветери- нарный врач Николаев и два фельдшера обследовали живот- ных, оказалось, что все они заражены сапом. Урядник прика- зал пристрелить несчастных лошадей, чтобы предотвратить заражение других животных и людей.
Земство выплатило понесшим убытки крестьянам по 50 рублей за лошадь. Денежную разницу должен был выплатить бывший владелец лошадей Хомяков, но с него были взятки гладки…
Вечером 4 февраля 1910 года в лесу, входящем в хозяйство Хомякова, разыгралась тяжелая драма.
К конторе одного из съемщиков лесных участков Зезюкина подъехали на подводах крестьяне из деревни Бибики Семин и Кузнецов. Оба были в подпитии. Увидев около конторы за-
 
готовленное Зезюкиным лыко, погрузили его на подводу и от- правились восвояси, видимо, намереваясь поменять лыко на выпивку.
Через некоторое время изрядно подгулявшие приятели вернулись к конторе и начали ломать дверь. Сторож эконо- мии выстрелил в хулиганов из ружья. Кузнецов упал замерт- во, а Семин успел прыгнуть в сани и скрылся в лесу.
В покровской округе было неспокойно. Тихое и явное про- тивоборство крестьян и помещиков продолжалось...

 
 

Грозовые годы
од от года обстановка в стране накалялась. Устои царского режима неотвратимо раскачивались, грозя обрушить все здание российской государственности. 1917 год ознамено- вался в России двумя революциями: Февральской буржуазно-
демократической и Октябрьской социалистической.
Известия о свержении царского правительства, отречении императора и переходе власти к Временному правительству докатились до Рязани вечером 27 февраля 1917 года. Власти пытались скрыть эти вести от горожан, но, как говорится, шила в мешке не утаишь.
По губернскому городу прокатилась волна митингов и де- монстраций. Временное правительство направило во все гу- бернии своих представителей. В Рязань пришла телеграмма о назначении на должность губернского комиссара председате- ля Рязанской уездной управы Л.И. Кученева.
3 марта в Рязани был образован Совет рабочих депутатов. В воинских частях, расквартированных в губернии, образова- лись выборные солдатские комитеты.
Начались преобразования и в рязанской глубинке. Совет- ская власть устанавливалась на местах спешно, и порой к ру- ководству местными партийными ячейками и исполкомами приходили случайные люди.
До Великой Октябрьской социалистический революции почти вся территория нынешнего Ухоловского района входи- ла в состав Ряжского уезда Рязанской губернии, а небольшая его часть – в состав Сапожковского уезда. Село Покровское было центром одноименной волости Ряжского уезда.
Уроженец Покровского Павел Васильевич Аксенов, отец известного писателя Василия Аксенова, вспоминал: «В мае– июне 1917 года, когда встал вопрос об отношении крестьян к помещикам, в селе выдвинулась группа передовых кре- стьян, которые поддерживали большевистский лозунг по зе-
 
мельному вопросу. На многочисленных сходках и дискусси- ях они настаивали на немедленной конфискации дворянских поместий и передаче конфискованных земель крестьянам. Борьба за овладение дворянской собственностью носила на- столько острый характер, что уездные органы буржуазного Временного правительства признали действия крестьян неза- конными. В Покровское был направлен комиссар Временного правительства Крюков с командой для наведения порядка и привлечения к ответственности организаторов беспорядков. Комиссар и его помощники вели следствие, но повернуть вспять события они не могли.
Мы, покровские крестьяне, гордились тем, что не только выгнали помещиков, но и не дали лихим людям растащить их собственность. В селе был организован земельный коми- тет. Все конфискованные у помещиков ценности были взя- ты на учет и переданы под ответственность доверенных лиц. А когда свершилась Октябрьская революция, все конфискован- ное имущество было передано органам Советской власти…»
После Октябрьской революции Покровской волостью руководил член социал-революционной партии Кудишин. Большую агитационную работу среди местного населения проводил Петр Алексеевич Шарухин.
В октябре 1918 года из числа сочувствующих РКП(б)   в селе образовалась первая большевистская ячейка, вожаком которой стал бывший матрос Е.А. Тюрютиков, а секретарем – рабочий К.С. Тюрютиков (по другим данным – П.В. Аксенов). Среди первых покровских коммунистов были П.А. Шарухин, В.И. Козлов и другие. Е.А. Тюрютикова вскоре исключили из членов партии за нарушение отдельных статей Устава.
Покровский коммунист А. Демин вспоминал: «Нас в партийной ячейке было восемнадцать человек. Между ячейкой и беднотой установилась прочная связь. У помещиков взяли землю, скот, выгнали их из насиженных мест, конфисковали имущество.
Не изгладится в памяти тот день, когда мы впервые прош- ли по селу с красным флагом, распевая революционные пес- ни. Местные богачи выглядывали из подворотен, грозили нам. Это было в канун второго года Советской власти. Не- спокойно жилось коммунистам в то время. Придешь домой, и вдруг подбегает к окну подученный отцом кулацкий сынок
 
и, показывая чересседельник, кричит: «Выходи, большевик, душить будем». И так очень часто. У меня в доме был настоя- щий склад оружия: пятьдесят винтовок и несколько тысяч патронов. Невольно думалось: «Дудки, просчитаетесь. Вот она, родная винтовочка. Пока патроны есть, немало врагов Советской власти перебью, а последнюю пулю себе оставлю». Однако серьезных столкновений между противоборствую- щими сторонами в селе Покровском и окрестных деревнях в то время не наблюдалось. Лишь однажды кулаки захватили оружие, перевозимое коммунистами из Ряжска в Сапожок. Судя по всему, в покровской округе готовился мятеж недо- вольных Советской властью сельчан, которых кулакам уда- лось склонить на свою сторону. Но созданный в Покровской волости отряд из 150 крестьян под руководством большеви-
ков быстро подавил противников…
Павел Васильевич Аксенов, будучи одним из первых по- кровских коммунистов, вспоминал: «В октябре 1918 года в нашу ячейку обратился Воробьев, председатель исполкома Канинской волости Сапожковского уезда. Он сообщил, что в Канино и других селах Сапожковского уезда произошел контрреволюционный переворот, члены исполкома избиты и посажены в подвал. Самому Воробьеву удалось убежать из-под ареста, и он прибыл в Покровское за советом и по- мощью. Выяснилось, что восстание было организовано пар- тией эсеров под лозунгом «Вся власть – Учредительному собранию». Наша попытка связаться с Ряжским уездным комитетом партии и ревкомом не удалась. Надо было самим принимать решение. После короткого совещания покров- ские коммунисты решили организовать отряд и отправить- ся в Канино и другие села Сапожковского уезда на борьбу за восстановление Советской власти. В отряд вступило около восьмидесяти человек. Вскоре численность отряда возрос- ла до ста пятидесяти человек. Советская власть в Канино, Смыкове, Смирновке и других населенных пунктах была восстановлена.
Ряжский уездный комитет партии и ревком предложили отряду по окончании операции в Сапожковском уезде отпра- виться в Ряжский уезд для решения такой же задачи. Таким образом Советская власть была восстановлена в селах Незна- ново, Пехлец, Петрово и других.
 
В селе Незнаново был захвачен офицер царской армии, сын владельца спичечной фабрики. Как потом выяснилось, он был одним из главарей восстания.
Было решено отправить офицера в распоряжение Ряжско- го ревкома. Рано утром повезли арестованного в Ряжск. По дороге он растолкал сопровождавших его коммунистов, со- скочил с телеги и бросился бежать. Охрана растерялась. По- ложение спас П.А. Шарухин, который выстелил из нагана в воздух и приказал офицеру остановиться...
После завершения операции по подавлению контррево- люционного восстания часть нашего отряда, в том числе и я, была переключена на продовольственный фронт.
Я работал в управкоме, потом учился в Москве, Рязани. До- бровольцем служил в Красной Армии, был на фронтах граж- данской войны. После разгрома Врангеля в 1921 году я был мобилизован на партийную работу в Донбассе.
П.А. Шарухин оставался в Покровском и продолжал ра- ботать в качестве военного комиссара Покровской волости. В 1921 году он тоже был мобилизован ЦК ВКП(б) и работал в Донбассе в органах охраны труда…»
Большую роль покровская партийная ячейка сыграла в укреплении новой власти в своем селе, а также в Соловачево и других окрестных селениях. Созданный ячейкой вооружен- ный отряд из восьмидесяти человек восстановил советские порядки, «свергнутые» до этого контрреволюционерами из числа кулаков и владельцев предприятий в селах Канино, Па- рышке, Незнанове. Вооруженный отряд для борьбы с против- никами Советов возглавлял Егор Герасимович Баринов, впо- следствии известный как Герасим Константинович Маратов.
В революционном прошлом села Покровское этот «пла- менный революционер» оставил заметный след. Еще в 1907 году крестьянин Баринов был арестован за агитацию среди сельчан и призывы к неуплате налогов.
Баринов родился в селе Покровском. Его мать выполняла обязанности прислуги в доме помещика Александра Дмитри- евича Дубровина. Как говорили в селе, помещик-то и был от- цом мальчика, потому ему и дали такую фамилию: Баринов.
Мальчик получил хорошее образование. Достигнув со- вершеннолетия, он уехал в Юзовку (теперь город Донецк) и устроился там заведующим библиотекой шахты. Потом ра-
 
ботал на Юзовском сталелитейном заводе, откуда был уволен
«за политическую неблагонадежность».
В Юзовке Баринов стал членом партии социалистов- революционеров (эсеров). С его приездом в Покровское одно- сельчане оживились, осмелели. Будучи способным оратором, Баринов умел убеждать окружающих в правоте пропаганди- руемых им идей. Покровская молодежь группировалась око- ло Баринова и высказывала недовольство политикой местных властей. Рязанский уездный исправник просил губернатора Владимира Александровича Левашова оказать содействие в высылке смутьяна за пределы рязанского края.
Баринова арестовали, но за недостаточностью улик вскоре выпустили из тюрьмы, установив за ним негласный надзор полиции. Помещик Алексей Степанович Хомяков взял его на работу в свое лесничество, но через некоторое время агитатор вновь уехал из села и вернулся в Покровское только в 1917 году. К тому времени он заболел туберкулезом и, очевидно, надеялся на природе поправить свое здоровье.
По возвращении на родину Баринов сменил фамилию. Те- перь он звался Маратовым. Выбор такой фамилии, несомнен- но, был связан с известным деятелем Великой французской революции Маратом.
С весны 1917 года Рязанская губерния стала одним из основных очагов крестьянского движения в стране, охвачен- ного массовыми «аграрными беспорядками». Начался раз- гром помещичьих имений. Бурлил Ряжский уезд, волны не- довольства и беспорядков докатывались и до Покровского.
В августе 1917 года состоялся губернский съезд крестьян- ских депутатов, который выразил поддержку Временному правительству.
Весть об Октябрьской революции докатилась до покров- ской глубинки не сразу. Местные крестьяне сначала ничего не поняли о происходящих в столице событиях, но декрет о земле, ликвидировавший частную собственность на землю и уничтоживший помещичье землевладение, вызвал у них доверие к новой власти. К Баринову потянулись сельчане: кто с просьбой разъяснить происходящие события, кто за сове- том, а кто и высказать ему поддержку.
12 ноября 1917 года состоялись выборы в Учредительное собрание, о которых много говорилось на протяжении всего
 
года. Рязанская губерния должна была послать делегатами в Учредительное собрание 8 человек. По итогам выборов было избрано пять человек от списка партии эсеров (Г.К. Баринов, Н.В. Говоров, М.Я. Гендельман, Ф.К. Павлов, Т.А. Сухарев) и трое – от партии большевиков (Н.И. Бухарин, С.П. Середа, Н.И. Горшков). Таким образом, покровец Баринов оказался в числе делегатов-эсеров.
В Петрограде Баринов-Маратов примкнул к левой группе эсеров, возглавляемой Марией Александровной Спиридоно- вой, прозванной «Эсеровской богоматерью». Сторонников этого направления называли интернационалистами.
На третьем губернском съезде Советов в мае 1918 года про- изошло ожесточенное столкновение двух партий: большеви- ков и левых эсеров. Большинство делегатов поддержали по- следних. В Рязань на съезд приезжала и М.А. Спиридонова. Большевистское руководство представлял Н.И. Подвойский. Левые эсеры готовили мятеж в столице. Большевики приня- ли решительные меры к подавлению антисоветского высту- пления. Вдохновитель левоэсеровского мятежа Спиридонова была арестована, но ВЦИК ее амнистировал. Впоследствии она отошла от политической деятельности, что, однако, не спасло «пламенную революционерку» от репрессий.
После провала замыслов М.А. Спиридоновой по захва- ту власти в стране Баринов-Маратов отмежевался от эсеров и вступил в партию большевиков, о чем объявил в ряде газет. Работая в покровской большевистской партийной ячейке и пользуясьбольшимавторитетомсредикрестьян, онпостоянно находился в гуще событий. Среди покровского населения Ба- ринов проводил модные в ту пору антирелигиозные диспуты, рассказывал о вреде разных суеверий. Жил он по-прежнему в лесу, занимался пчеловодством и заготовкой меда. В 1926- 1927 годах считался «всесоюзным пчеловодом». По слухам, к нему на автомобиле приезжали видные кремлевские госу- дарственные и политические деятели Николай Иванович Бу- харин и Михаил Павлович Томский. Было ли такое на самом
деле – теперь никто сказать не может…
В 1937 году некоторые покровские коммунисты подвер- глись репрессиям. Был арестован и Маратов. Директор по- кровского совхоза «Выдвиженец» взял его на поруки, и на этот раз старому большевику удалось избежать «ежовых ру-
 
кавиц» НКВД. Но через некоторое время Баринов-Маратов все равно оказался в сталинских лагерях, где его след и за- терялся…
Покровский большевик, судя по всему, был человеком не только образованным, но и начитанным. Местные жители запомнили, как после ареста Маратова везли по селу на не- скольких подводах книги из его личной библиотеки...
Одним из активных участников становления Советской власти в Покровском был коммунист П.А. Шарухин. Родил- ся он в 1884 году в бедной крестьянской семье. Подростком батрачил на кулака Оськина.
После Октябрьской революции Шарухин возглавлял во- лостной исполнительный комитет. Предшественники сумели распорядиться содержанием волостной кассы таким образом, что оставили в ней всего одиннадцать медных копеек.
В волостном исполнительном комитете в ту пору «окопа- лись» и противники Советской власти. Однажды Шарухин был вынужден созвать экстренное собрание бедноты, которое постановило произвести финансовую ревизию в исполкоме. Выявилась недостача в тридцать тысяч рублей. Подозрение пало на бывшего старшину Карпенева и его приятеля Кля- гина. Собрание получилось очень бурным. Те, кто побога- че, пытались выгородить расхитителей, а бедные крестьяне и вернувшиеся с войны фронтовики требовали справедливого наказания виновных, грозя в противном случае учинить са- мосуд. В результате долгих пререканий, то и дело грозивших перейти в рукоприкладство, Карпенева обязали внести в кас- су всю украденную сумму.

* * *
Вслед за революциями в России началась гражданская война. В партийных организациях установилась строгая дис- циплина.
В 1918 году Шарухин был назначен военным комиссаром Покровской волости. Для организации всеобуча на местах под- бирались учителя. Эту работу поручили вести Иосифу Федо- ровичу Прошкову. Но столь важное мероприятие вскоре при- шлось прекратить из-за сложившегося серьезного положения. В селе Смыкове и соседних деревнях вспыхнул кулацкий мятеж. На подавление его из Покровского выступил отряд
 
под руководством местных коммунистов. Вооружились спеш- но: собранное у населения оружие, предназначенное для от- правки в Сапожковский военный комиссариат, раздали по- кровцам и отправили их на подавление бунта. Переночевав в Канино, где жители дали подписку об отказе поддерживать мятежников, отряд выступил в деревню Стержовку. Там по- кровцы конфисковали у населения четыре винтовки и выяс- нили, что мятежники укрылись в Ваниных Выселках. Отряд отыскал прибежище бунтовщиков и арестовал их.
Последний очаг мятежа находился в селе Смыкове. «Окру- жив село, мы залегли в садах и огородах, – вспоминал Шару- хин. – Враги открыли огонь. Надо сказать, что нам хорошо помогало местное население, которое арестовало председа- теля комитета бедноты, который задумал было перейти на сторону восставших. Нам рассказали, что главари банды пря- чутся у местного священника. Я приказал открыть огонь по дому попа, который агитировал народ принять участие в бун- те. Трое мужчин выскочили в окно и убежали в лес, осталь- ные сдались. Попа  мы  тоже  арестовали.  Всех  отправили в Ряжск».
После революции в покровских лесах действовала группа людей под началом дезертира Огольцова (по другим данным – А.Ф. Семенова), бежавшего в 1919 году из Красной Армии. Отряд Огольцова насчитывал около 400 человек, недоволь- ных политикой «военного коммунизма». Повстанцы грабили население, сеяли среди крестьян ложные слухи, вызывавшие панику. Группировку нужно было срочно ликвидировать, пока она не натворила больших бед. В ликвидации принима- ли участие покровские жители, организованные коммуни- стами. Примечательно, что один из участников ликвидации отряда Огольцова, Федор Семенович Трухнин, не только не состоял в партии, но и был старостой местного храма, за что его называли «церковником».
Кулацко-эсеровские мятежи были быстро подавлены, так и не успев разгореться в большое восстание, как это случилось в соседней Тамбовской губернии, где мятежом были охваче- ны все юго-восточные волости Шацкого уезда. Восставшие пошли на штурм Шацка, но были отброшены пулеметным ог- нем. Мятеж, получивший в народе название «лопатной (или лопаточной) войны», был подавлен только с помощью регу-
 
лярных войск. Из Тамбова на подавление восставших прибыл отряд Губчека с артиллерийскими орудиями и броневиком, а на станции Нижнее Мальцево из двух прибывших по приказу ВЧК эшелонов высадились около трех тысяч красноармей- цев, с конями, пушками, броневиками…
Кроме уже упомянутых коммунистов села Покровского, участвовавших в подавлении выступлений противников Со- ветской власти, наиболее активно проявили себя Дмитрий Смирнов, Максим Янкин, Дмитрий и Иван Гришины, Михаил Петрович Куконин, Малышев и другие. К сожалению, в связи с развалом Советского Союза и изменением государственного строя в новой России жизнь и революционные дела таких лю- дей оказались не в почете. Однако, что бы ни говорили о них современные средства массовой информации, эти люди были настоящими энтузиастами, мечтавшими о лучшей и справед- ливой жизни для своей страны и для всего мира. Ради дости- жения такой цели они строго и требовательно относились к окружающим и к самим себе.

 
 

«Магуры» и другие
ще во время подготовки Октябрьского переворота в ряде городов страны стали возникать союзы рабочей молоде- жи. Они ставили перед собой задачу вовлечения в револю- ционную борьбу своих сверстников. Первое боевое крещение союзы рабочей молодежи получили в сражениях под руко- водством большевиков за власть Советов. В период борьбы за упрочение новой власти создавались союзы крестьянской мо-
лодежи в деревне.
29 октября 1918 года Российский коммунистический Союз молодежи оформился как самодеятельная общественная ор- ганизация, помощник и резерв Коммунистической партии. С 1924 года РКСМ стал называться Российским ленинским коммунистическим Союзом молодежи (РЛКСМ).
В Рязанской губернии первые молодежные организации стали создаваться в 1918 году. Позднее они переросли в ком- сомольские ячейки, а в декабре 1919 года в Рязани состоялся первый губернский съезд РКСМ.
В том же году покровская молодежь проявила активность в общественной жизни. Бывший помещичий скотный двор переоборудовали в народный дом. Соорудили сцену, устано- вили лавки, заготовили топливо на зиму. Совместно с учите- лями местной школы юноши и девушки стали готовить ли- тературные вечера и спектакли. Сельчане охотно посещали выступления самодеятельных артистов. Покровские артисты выезжали со спектаклями и в соседние села.
Это были первые ростки молодежного движения. Со време- нем молодежь стала активно помогать коммунистам в органи- зации кружков по ликвидации безграмотности, в проведении крестьянских сходок и других мероприятий.
До 1928 года на территории нынешнего Ухоловского райо- на существовало семь волостей, входивших в состав Ряжского уезда: Ухоловская, Коноплинская, Смолеевская, Ясеновская,
 
Чуриловская, Дегтяно-Борковская и Покровская. Комсо- мольские ячейки в волостях начали возникать в 1920 году. В 1923 году в селе Ухолово была организована так называемая базовая комсомольская организация, объединявшая в своих рядах комсомольцев из нескольких окрестных сел, в каждом из которых был секретарь ячейки.
В том же году появились первые комсомольцы и в селе Покровское. Официальное организационное собрание мо- лодежи в Покровском состоялось в ноябре 1923 года, а в ян- варе следующего года завершилось формирование сельской комсомольской ячейки и оформление ее в самостоятельную общественную организацию. В Покровском одними из пер- вых «записались в комсомол», как тогда говорили, Куприян Ломтев, Семен Макушин и другие активисты – всего около тридцати человек. Первым секретарем комсомольской ячей- ки был избран Георгий Макаров, который впоследствии жил в Туле.
Первым комсомольцам было нелегко бороться с укоренив- шимися в сознании деревенских жителей понятиями о патри- архальном жизненном укладе. Трудно было и оправдывать свои поступки в глазах односельчан. Некоторые из них по- крикивали: «Поберегитесь, комсомолы! Как бы не заставили вас черти на том свете сковородки лизать!»
Но не так-то просто было напугать покровских комсомоль- цев двадцатых годов подобными предостережениями. После Макарова боевым вожаком молодежи в Покровском стал се- кретарь комсомольской ячейки Куприян Ломтев. Однажды по его инициативе отправились комсомольцы к сельскому священнику, отцу Ивану Твердову, разузнать о том, есть ли Бог или нет.
Впоследствии покровский старожил, персональный пен- сионер Иван Дмитриевич Кузьмин вспоминал: «Умный был священник и разбирался в событиях неплохо. Понял он, что молодежь не ради простого любопытства интересуется суще- ствованием «всевышнего», а противоречия сильно изменив- шейся жизни толкают ее к этой мысли.
Понял он и то, что старую жизнь, державшуюся на обмане помещиками крепостных крестьян, вытеснили новые силы, перед которыми не устояла царская династия. Понял и то, что перед ним молодая поросль, выросшая после революционного перелома. Сказал он всю правду первым комсомоль

цам: «Бога нет и не было», а потом… благословил своего сына Александра на новую стезю. Так сын священника Александр Твердов стал комсомольцем».
Большую помощь покровской молодежи оказал секретарь партийной ячейки Кузьма Сергеевич Тюрютиков.
Рука об руку шли со своим вожаком Куприяном Ломтевым братья Алексей и Сергей Перепелкины, Семен Козлов, Петр Бушуев, Гаврил Кузнецов, Александр Твердов и Нина Аксе- нова – первая покровская девушка-комсомолка.
Опираясь на помощь учителей С.А. Булгакова, М.Д. Кузина, А.Ф. Гришина, В.В. Кондрашова и других, покровская комсомольская организация, состоявшая из трех десятков человек, смогла повернуть мысли и настроения покровской молодежи в направлении социалистического строительства.
О жизни и делах покровской молодежи в 1920-е годы вспоминал ветеран И.Д. Кузьмин: «Козырной (престольный) праздник обычно врывался с утра в широкие улицы Покров- ского звоном церковных колоколов. Принаряженные жители направлялись к заутрене, а комсомольцы уже приготовили антирелигиозный концерт. Помолятся мужики и бабы, по- вздыхают, глядя на иконы, а вечером неодолимая сила тя- нет их в народный дом, где предстоит очередной интересный спектакль. В бывшем помещичьем коровнике тесно и наку- рено. Лампы чадят и мигают, но это не мешает зрителям на- слаждаться игрой самодеятельных артистов. Поставят они концерт в своем селе, а после едут в соседние: Парышку, Ольхи, Соловачево…»
В числе первых активистов в инициативную группу по созданию комсомольской ячейки в Покровском входил и Михаил Васильевич Калякин.
Родился он в 1902 году. Окончив сельскую школу, до восем- надцатилетнего возраста занимался крестьянскими работами. Потом состоял в волостном комитете. «Я был членом ЧОН (ча- сти особого назначения), – вспоминал Калякин, – лично уча- ствовал в составе отряда красноармейцев из Ряжска в борьбе с местными бандитами Огольцова и Никушина, которые действо- вали в ближайших к Покровской волости селах и деревнях».
С 1925 года Михаил Калякин служил в Красной Армии, где вступил в ряды Коммунистической партии. Воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Закончил военную академию. В запас ушел в звании полковника. Живя в Москве, вел активную общественную работу с молодежью. Избирался председателем Рязанской секции историко-литературного объединения старых большевиков, которая работала в Инсти- туте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. В 1978 году после смерти уроженца села Покровское художника Николая Георгиевича Козлова, М.В. Калякин помог доставить в Ухолово и Покровское его картины и в дальнейшем заботился о их сохранности.
Впоследствии некоторые из первых покровских комсомольцев стали крупными специалистами в различных сферах деятельности. Гаврил Кузнецов стал кандидатом экономических наук, Борис Ярустовский – музыковедом, Петр Бушуев работал в Министерстве иностранных дел.
В двадцатые годы прошлого века в Покровском хорошо знали комсомольцев-активистов Николая Аксенова, Кузьму Тюрютикова, Екатерину Булгакову, Алексея, Сергея и Гру- ню Перепелкиных.
В тридцатые годы из числа союзной молодежи села Покровского выделялись своими способностями к сочинитель
ству родственники Андрей Макушин и Егор Гуров. Они оба писали статьи для ухоловской районной газеты, сочиняли стихи. У них даже был псевдоним – «Магуры», составленный из начальных слогов их фамилий: Макушин и Гуров.
Одна из их совместных заметок «Магуров» того периода имела плакатно-громкий, как водилось в те годы, заголовок:
«Газета должна быть живой, интересной». Содержание ее таково:
«В покровском колхозе имени Красной Армии не было стенгазеты. Лишь в последнее время за это дело взялась ячей- ка ВЛКСМ. К каждой бригаде прикреплен комсомолец для налаживания культурной работы, начали регулярно выходить бригадные и общеколхозные стенгазеты.
Но плохо то, что эти газеты часто пишут о каком-то факте  и не указывают конкретных виновников, подмечают мелкие, второстепенные вопросы, не показывают опыты хороших колхозников и не учат на них всю массу. Например, в стенгазете первой бригады была заметка о том, что некоторые колхозники не участвовали в подготовке к пробному выезду бригады.
 А кто не участвовал, чего не сделал этот лодырь – газета не называла фамилию.
Редакторам стенгазет надо взяться посерьезней за работу». Вот еще совместная небольшая заметка критического характера –«Развеселые» верховодят в клубе»:
«Плохо работает покровский клуб, а комсомольская ячей- ка и ее секретарь забыли о клубе. Патефон сломали, радио молчит, гармошки не слышно. На политзанятиях в ячейке, вместо учебы, хулиганство развито, осмеивают преподавателя, во время занятий в ложки играют. Ходит молодежь, смотрит эту «картину» и недовольная уходит домой.
Гуров, Макушин».
Рядом напечатано сатирическое стихотворение Егора Гурова, как бы дополняющее опубликованную заметку:
О, Покровское, – милая родина! Развеселая наша комса…
И не слушают здесь Воеводина, Хулиганство идет без конца.

Каждый любит в углу, под окошками, Всех сидящих до слез рассмеять.
Тот играет, как маленький, ложками, Этот «сыпет» и в «бога» и в «мать».

Хорошу же придумали «прозу»! Что еще в заключенье сказать? Кто срывает в ячейке учебу, Нужно меры к таким принимать!
Егор Алексеевич Гуров родился в Покровском в 1918
году. Он был единственным ребенком в семье, и родители в нем души не чаяли. Отец Алексей Федотович устроился работать лесником и построил дом в местечке, которое местные жители называли Городней, среди деревьев, неподалеку от Александро-Невского монастыря. Туда семья и переехала в 1926 году.
На следующий год Егора Гурова отправили учиться в первый класс Кипчаковской школы Кораблинского уезда. Но со второго класса он перешел учиться в Покровскую школу, где и закончил семь классов. Любовь к природе, к земле, которая стала достоянием колхозного крестьянства, целиком завладе- ла его сердцем.
 
Осмысливая стремительный рост советской деревни, при- влекая недавние личные  впечатления  о  коллективизации и борьбе с кулачеством, он заметил в себе настоятельное же- лание рассказать окружающим о своих чувствах. По выражению его отца Егор начал заниматься сочинительством «с пер- вой скамейки».
Вслед за небольшой информацией, помещенной в ухоловской газете «За колхоз!», в печати стали появляться его статьи и стихотворения. В середине 1930-х годов Егор Гуров стал сельским корреспондентом этой газеты. К своей работе он относился со всей серьезностью, следуя правилу: замечать все ценное, передовое и одновременно критиковать недостатки в колхозном строительстве. Фактов добросовестного отношения к труду было вполне достаточно. Многие из них находили отражение на страницах районки, но и отрицательные явления требовали пристального внимания. Нередко, как водилось в то время, покровский селькор подписывал свои заметки «яркими» псевдонимами: «Зоркий»,«Свой», «Кукушка», «Дальний», «Покровский», «Подзатыльник» и другими.
В довоенных статьях Гуров много внимания уделял молодежным делам и начинаниям. В заметке «Комсомольцы организовали библиотеку» он писал: «В покровском колхозе им. Красной армии не было библиотеки. Негде колхозникам было взять книг, а сейчас тяга к книге большая.
Комсомольцы собрали все свои книги и из них организовали колхозную библиотеку. Библиотеку расширили также путем покупки книг. Сейчас во всех бригадах проводится громкая читка “Поднятой целины”».
Свое отношение к происходящему Егор Гуров выражал не только в публицистике, но и в стихах. Вот его стихотворение
«Осень»:
В поле ни былинки, в поле чисто, Только зелень новой ржи видна. Золотом рассыпчатые листья Падают у нашего окна.

На луга серебряная проседь Белыми заплатами легла. Это осень, золотая осень
К нам свои подарки принесла.
 
Я смотрю, как из телеги густо Глобусы белесые легли –
Это из колхоза нам капусту Сочную, большую привезли.

Вот подводы: первая, вторая – Яблок спелых и румяных тьма. И в амбаре мать отца ругает: Тесные он сделал закрома.

В стихотворении «Береза» покровский стихотворец тоже воспевает колхозную жизнь:
Сколько раз я любовался Красотой твоей чудесной! Слышал: голос соловьиный Рассыпал на ветвях песню.

Далеко с собою ветер Уносил их в поле, дали.
Знаешь ты ль, что жизни корни Воедино нас связали?!
Засияло, засверкало
Солнце с небом по-иному. Посадил тебя,  березка, У окна родного дома.
В этот день отец сказал мне, Что семья теперь в колхозе,
С этих пор растем мы вместе, Кудреглавая береза.
……………………….
Ты расти, моя береза, Поднимайся выше к небу. Жизнь колхозная богата Счастьем, песнями и хлебом!
В одном из номеров газеты под «шапкой» «Рабселькоры –
ближайшие помощники партии в борьбе за социализм» было опубликовано открытое письмо-обязательство Егора Гурова: «Я, селькор районной газеты «За колхоз!», член колхоза имени Красной Армии Покровского сельсовета, объявляю себя ударником по культурно-массовой работе на уборочную кампанию и беру на себя следующие обязательства: на производственных работах быть первым ударником колхоза, пом- ня, что каждый селькор должен быть ударником, а каждый ударник – селькором. Буду во время перерыва читать колхозникам свежие газеты и журналы. Прочитаю во всех бригадах «Чапаев» – Фурманова и «Поднятую целину» – Шолохова. Выпускать общеколхозную стенгазету через день и следить за регулярным выпуском стенгазеты в бригадах. Нарисую для колхозного клуба и правления колхоза 5 больших плакатов.
Через районную газету «За колхоз!» буду регулярно освещать ход уборки хлеба в нашем колхозе.
Я хочу,что бы все селькоры райгазеты «За колхоз!» тоже включились в соревнование и взяли бы на себя ряд обязательств».
Позже селькор из Покровского опубликовал в газете статью-отчет «Как я выполняю свои обязательства», в которой сообщал: « …С начала уборочной я написал в райгазету пять заметок об уборочной и одно стихотворение. На полевых работах в обеденные перерывы проводил и провожу громкие читки районной, областных и центральных газет. Кроме это- го, читаю журналы «Колхозный активист» и «Колхозный бригадир»… Я для правления колхоза и детплощадки написал за это время шесть лозунгов».
Сегодня все эти «громкие читки» и лозунги для «детплощадки» кажутся смешными и надуманными, но ведь так в то время и было… Комсомольцы тех лет хотели не просто жить, а, говоря высоким слогом, гореть на работе, сжигая себя    и зажигая других. Им хотелось везде успеть, всюду побывать, ведь мир перед ними распахивался – такой огромный…
Егор Гуров не только работал селькором – он собирал фольклор, публиковал в газете записанные со слов сельчан пословицы и поговорки и призывал читателей собрать тыся- чу колхозных частушек. У него была неплохая библиотека, он много читал и занимался в литературном кружке имени М. Горького при районной газете.
Секретарем кружка был Константин Васильевич Королев, а посещали его в основном молодые ребята, комсомольцы, которые почувствовали вкус к слову: Попов, Гребенников, Скребнев, Пронин, Жучкин, Бобырев, Меркулов, Десятов, Матюхин, Трухин, Макушин, Иванова, Штыряева… И хотя никто из кружковцев не стал ни писателем, ни поэтом, любовь к русскому слову они сохранили на всю жизнь.
 
После двухлетнего перерыва в учебе Егор Гуров решил продолжить образование. В Покровском средней школы не было, и осенью 1935 года он поступил учиться в восьмой класс Кораблинской школы. После окончания девятого класса его при- няли на работу в кораблинскую районную газету «Под знаменем Ленина», где почти в каждом номере стали появляться его статьи, стихи, рассказы...
В 1938 году Егор Гуров женился на своей школьной подруге Марии, а в следующем году у них родилась дочь, которую назвали Раей. Жили они в то время в поселке при Ибердском спиртзаводе.
Призванный на военную службу, молодой боец Гуров не прекратил своего творчества – писал заметки и патриотические стихи, которые публиковались в армейской газете «Бое- вой призыв»:
Зорок глаз. Прицел наш будет верен, Если враг попробует пройти.
На замок закрыты наши двери, На замок закрыты все пути!
Нетрудно заметить, что стихотворец писал свои строки под
влиянием популярной в те годы песни «Три танкиста».
Служба покровца проходила на Украине, в городе Кременчуге Полтавской области. Здесь он учился в артиллерийском  училище.  Местная  армейская  газета  в статье
«Дружные артиллеристы» писала, что взвод, в котором служил Гуров, «пользуется заслуженной славой». И далее:
«Люди здесь трудолюбивые, подлинные энтузиасты своего дела, спаянные дружбой». В газете сообщалось, что в числе других «спаянных дружбой» бойцов «товарищ Гуров» за отличные показания в учебе награжден грамотой ЦК ЛКСМ Украины и военного совета Харьковского военного округа. Еще в семнадцатилетнем возрасте Егор Гуров сочинил «Письмо курсанту» и отправил его в газету «Рабочая Москва». Были в послании и такие строки: «Часто я думаю: вот будет война, и я стану в первых рядах для защиты своей Родины, и пусть я погибну, но за дело социализма. И вот буду я на войне героем!»
К несчастью, слова паренька из Покровского оказались пророческими. Война действительно разразилась над страной неслыханной до того времени жестокой грозой.
 И снова над страною Великая беда: Германия с войною Нагрянула сюда…
Егор Гуров был отправлен на фронт, который подкатывал черным валом все ближе и ближе. Его сообщения с мест боевых действий проникнуты верой в несгибаемость русского человека, в неизбежность разгрома захватчиков и скорую по- беду. Письма Егора, доставленное в родные места с Украины в 1942 году, оказалось последним. Боец Егор Гуров принимал участие в жестоком сражении под Полтавой. Из боя не вернулся...
В послевоенные годы на территории Ибердского завода был сооружен обелиск в память о воинах, сложивших головы на фронтах Великой Отечественной войны. В списке погибших значится и имя уроженца села Покровское Егора Алексеевича Гурова, активного селькора, подающего надежды стихотворца…
Другой из покровских «Магуров», Андрей Ефремович Макушин, связал с журналистикой всю свою жизнь, долгое время работал сотрудником одной из газет подмосковного города Воскресенска...
В 1970-х годах старшеклассники Покровской средней школы устроили комсомольский уголок, собирали в нем сведения об односельчанах – первых членах молодежного союза… Но грянули иные времена – и многое из собранного школьниками кануло в небытие. Восстановить полностью историю покровского комсомола так и не удалось.
Основная часть покровских комсомольцев 1920–1930-х годов прошлого столетия все свои силы отдавала родной стране, и о их благородных делах еще вспомнят потомки.

 
 На перепутьях коллективизации
Когда на российских просторах отгрохотала гражданская война, промышленное производство и сельское хозяйство страны оказались в тяжелом состоянии.
В селах Рязанской губернии, подавляющую часть населения которой составляло крестьянство, царила разруха. Остро стоял продовольственный вопрос. Голод черной тенью маячил за око- лицами сел и деревень. Посевные площади резко сократились. Животноводство находилось в упадке. Поголовье лошадей – основной тягловой силы в деревне – сократилось вдвое. Однако надо было чем-то питаться, и многие надеялись только на себя и свой труд. «После революции все жадно потянулись к земле, – свидетельствовал ухоловский священник В.К. Окаемов, – и стали привыкать к обработке собственными трудами».
При поддержке партийных и советских органов началось объединение мелких крестьянских хозяйств в артели и коммуны, но новые способы ведения хозяйства приживались с трудом.
С началом продразверстки Рязанская губерния стала од- ним из главных источников продовольственного снабжения столицы и войск Южного фронта. По селам и деревням ры- скали продотряды, отнимая у землепашцев «излишки».
К 1920 году Рязанская губерния выдохлась: она уже не- способна была не только снабжать продовольствием столицу, но и едва могла прокормиться сама. Средняя плотность сельского населения в губернии составляла 79 человек на 100 де- сятин. Ярко было выражено малоземелье (особенно в южных уездах губернии) и аграрное перенаселение. По данным переписи 1926 года, сельское население Рязанщины исчислялось 2,5 миллионами человек, что составляло 96,1 процента всего населения губернии. Среди рязанских крестьян беднота составляла около 80 процентов. Четверть крестьянских дворов не имела ни рабочего скота, ни коровы…
 
Деньги обесценились и превратились в простые бумажки. Шутка ли сказать: в 1921 году по сравнению с 1913 годом рубль обесценился в муке в 300 тысяч раз, в сливочном масле – в 220 тысяч, в мясе – в 150 тысяч и в картофеле – в 80-90 тысяч раз.
Крестьяне Рязанской губернии должны были платить семь видов прямых, пять косвенных и множество местных налогов. В Ряжском уезде серьезное недовольство вызвал вопрос об обложении конных молотилок, которые, по мнению кре- стьян, не приносят большой пользы, а в большинстве случаев даже убыточны, если принять во внимание затраты на их ремонт. Кроме того, обложение налогами дохода, получаемого от конных молотилок, вынуждало их владельцев повышать денежные сборы с крестьян за помол зерна. Денег крестьянам было взять неоткуда. В поисках заработков многие занимались отхожими промыслами, уезжали в города. Недовольство сельчан политикой правительства возрастало.
В 1921 году в соседней с рязанскими землями Тамбовской губернии разразился голод, отчасти вызванный неурожаем, отчасти – неумелой хозяйственной деятельностью местных партийных руководителей, а более всего – грабительской продразверсткой. На огромной территории вспыхнуло крестьянское восстание под предводительством А.С. Антонова. Восстание грозило перекинуться и в южные уезды Рязанской губернии.
15 мая 1921 года в приказе М.Н. Тухачевского, прибывшего в Тамбовскую губернию для подавления «антоновщины», начальнику 5-го боевого участка предписывалось: «В случае необходимости перенести военные действия в Сапожковский уезд Рязанской губернии и Шацкий уезд Тамбовской губернии…»
Восстание крестьян было жестоко подавлено, докатиться до ряжских пределов оно не успело…
Однако обстановка в стране оставалась напряженной. Руководство страны искало выход из кризиса и по непонятным причинам стало перекраивать карту страны. Административно- территориальная реформа затронула и Рязанскую губернию. Часть ее территории отошла к Московской и Владимирской губерниям, в то же время из Тамбовской губернии в состав Рязанской вошли Елатомский и Шацкий (без трех волостей) уезды.
 В 1924–1925 годах было проведено укрупнение уездов  и волостей Рязанской губернии. Шесть уездов было упразднено, в том числе и Сапожковский. В числе оставшихся восьми уездов был Ряжский, в составе которого находилось село Покровское.
В декабре 1927 года состоялся пятнадцатый съезд ВКП(б), который взял курс на коллективизацию сельского хозяйства путем постепенного перевода мелких крестьянских хозяйств на рельсы крупного производства.
В Рязанской губернии этот процесс начался в условиях крайне низкого технического оснащения сельского хозяйства. Главным орудием производства в деревне по-прежнему оставалась соха. Тракторов было очень мало, но их численность начала возрастать. В 1924–1925 годах в губернии работало два трактора, в 1925–1926 годах – шестьдесят пять, в 1927-м – сто один. В народе коллективизация обрела имя
«четвертой русской революции».
В Рязанской губернии господствовали отсталые формы земледелия, продолжался процесс дробления хозяйств. Их низкий технический уровень не позволял надеяться на быстрое повышение производительности труда.
Первые сельскохозяйственные артели в ухоловских краях образовались еще в 1918 году, в селах Ясенок и Ольхи. Они объединяли небольшое количество людей и имели разные уставы. Испытывая значительные затруднения из-за недостатка тягловой силы, инвентаря и недоброжелательного от- ношения со стороны основной массы крестьянства, обе трудовые артели Ясеновской волости вскоре прекратили свое существование.
Первый колхоз на территории современного Ухоловского района был организован в 1928 году, в канун празднования Дня международной солидарности трудящихся. Обобществить свою собственность решили крестьяне, проживавшие в деревне Ляпуновка, на левом берегу реки Алешня. В честь весеннего праздника и колхоз назвали соответственно: «Первое мая». Председателем был избран Михаил Максимович Якушин.
В следующем году в коллективное хозяйство вступила  и другая часть деревни. Тогда же в колхоз влились крестьяне близлежащей деревни Отрады.
 
24 апреля 1929 года жители общего собрания записали:
«Крестьянам необходимо объединиться в артели земледелия, так как при единоличном ведении хозяйства мы не сможем выпутаться из плохих материальных условий. Все мероприятия советской власти по поднятию урожайности сводятся к улучшению жизни крестьянина. Верный же, скорый путь – это объединение в колхозы».
В мае 1929 года трудовая артель «Новая жизнь» была создана в Малом Ухолове.
В это же время началась организация коллективного хозяйства в селе Покровском. Около двух десятков крестьянских дворов, договорившись, составили сельскохозяйственное объединение, названное именем Ленина. На этом дело и застопорилось. На общем собрании сельчане решили, что пока еще вступать в колхоз рано, можно и индивидуальным хозяйством прокормиться…
Окружная газета «Рабочий клич» 9 февраля 1930 года опубликовала заметку под заголовком «Медленно поспешают», в которой говорилось: «Коллективизация в Ухоловском районе идет крайне медленно. К концу января коллективизировано всего лишь 18 процентов хозяйств. Отсутствие энергичной разъяснительной работы по сплошной коллективизации дает свои отрицательные результаты, что видно из такого, напри- мер, факта:
В земельном обществе Покровского сельсовета, со слов местных работников, вынесено такое решение:
– Вступать в колхоз считать несвоевременным, а развитие индивидуального хозяйства признать в настоящий момент – нормальным…
Хорошее решеньице, нечего сказать!
Беднота идет в колхозы и способствует прекращению продажи и убоя скота. Однако наблюдаются и отрицательные случаи…
Необходимо сейчас же усилить разъяснительную работу по сплошной коллективизации в Ухоловском районе».
Неизвестно, каким образом была усилена эта самая разъяснительная работа, но колхозы и другие сельскохозяйственные объединения постепенно входили в жизнь сельчан.
Во время коллективизации имели место и курьезные случаи. В селе Варваровское организовался… колхоз, именуемый семеноводческим товариществом, из числа зажиточных и кулаков – таким путем местные богатеи-торговцы рассчитывали укрыться от обязательных хлебозаготовок. В деревне Кобылино при прямом содействии уполномоченного Малыгина были приняты в колхоз кулаки Моргунов, Гавердовский и Сенькин. А в селе Коноплино крестьянин Панкратьев, напротив, агитировал кулаков не вступать в колхоз: дескать, их все равно ограбит власть, потому что у власти сидят помещики…
В июне 1929 года в стране началась новая административная реформа. Губернии были ликвидированы. Была создана Московская область, включавшая десять округов, в том числе и Рязанский, который подразделялся на 27 районов. Село Ухолово стало районным центром, а село Покровское вошло в этот новообразованный район, территория которого составляла 943 тысячи гектаров.
Согласно пятилетнему плану колхозного строительства, в Рязанском округе намечалось создать два района сплошной коллективизации: Ряжский и Александро-Невский, где, как предполагалось, имелись хорошие предпосылки для этого. Однако рязанское руководство, очевидно, желая отличиться перед вышестоящим начальством, предложило включить в план сплошной коллективизации еще два района: Спасский и Спас-Клепиковский, но эта идея не получила поддержки в Московском комитете ВКП(б).
О сплошной коллективизации в других районах Рязанского округа речь даже и не шла. Но по воле местных чиновников с начала декабря 1929 года в Рязанском округе на смену разумным планам коллективизации пришла политическая конъюнктура. В погоне за высокими показателями коллективизации началось форсирование ее темпов, сопровождаемое многочисленными перегибами местных властей. Был составлен ориентировочный план сплошной коллективизации Рязанского округа, по которому к концу 1930 года предполагалось вовлечь в колхозы 75 процентов от общего числа кре- стьянских хозяйств.
Для проведения коллективизации на село из Москвы и Рязани выехали 680 партийных и советских работников и 200 рабочих, которых называли «двадцатипятитысячниками» (по числу отправившихся в сельские районы рабочих со всей страны). К сожалению, не обошлось без «подстегивания» темпов коллективизации, которое не миновало и Покровское. В 1930 году здесь вовсю шумели общие собрания по вопросу вступления местных жителей в колхоз. Особенную активность проявляли И.С. Купырёв, П.С. Акимов и некоторые другие крестьяне. Народ трудно поддавался агитации. Тогда была объявлена общая коллективизация. Количество людей в артели прибавилось.
Процент коллективизации по Рязанскому округу рос стремительно. Если к 1 января 1930 года было создано 57 889 коллективных хозяйств (15,8 процента), то на 10 февраля этого же года числилось уже 180 930 коллективных хозяйств, что составляло 50,5 процента.
В некоторых районах процент коллективизации был еще выше: к 15 февраля Ряжский район коллективизировал 85 процентов крестьянских хозяйств, Ухоловский – 65.
Как бы в погоне за наградами, каждый из районов торопился перевыполнить директивные указания, что повлекло за собой грубые нарушения принципа добровольности и голое администрирование. Началось раскулачивание середняков, а в иных населенных пунктах – и бедняков, неугодных мест- ным представителям власти.
Инструкция Рязанского окружкома предписывала отбирать у кулаков и зажиточных крестьян дома, лишнюю одежду и обувь, исправные средства сельскохозяйственного производства (плуги, молотилки, новую упряжь), а взамен давать им полуразвалившиеся избы, плохую землю, старую соху  и отработавшую свой срок на поле клячу. Как и следовало ожидать, недовольство крестьян такой «коллективизацией» резко возросло.
В оперативной сводке Рязанского окружного отдела ОГПУ от 1 сентября 1929 года приводился такой факт. Член сель- совета села Самодуровки Ухоловского района Г.И. Кузнецов говорил односельчанам по поводу хлебозаготовок:
– По-моему, дураки те крестьяне, которые повезут хлеб государству. Его нужно сохранить, иначе нас обманут, и мы останемся без хлеба…
Как это ни странно, но в то время в Ухоловском хлебозаготовительном пункте наблюдалась нехватка денег и размен- ной монеты, вследствие чего прием хлеба от населения на не- сколько дней прекратили. Как выяснилось, на ссыппункте
пристроились в качестве приемщиков зерна пятеро так назы- ваемых «лишенцев», которые работали спустя рукава…
В комиссию по хлебозаготовкам в селе Курбатово каким- то образом попали зажиточные крестьяне и личности с уголовным прошлым (Бабланов, Клещев и  другие), которые за взятки снижали кулакам норму хлебосдачи, а сами гуляли да пьянствовали.
Поэтому не случайно  подобные  «хлебозаготовители»  и учетчики вызывали недовольство середняков, которые говорили:
– Мы не против хлебозаготовок и той нормы, которая уста- новлена, но комиссия неправильно учла урожай – превысила его. Приходите и завесьте. Оставьте сколько нужно, а осталь- ное – берите…
Спецсводка окружного отдела ОГПУ свидетельствовала:
«В Ухоловском районе, несмотря на незначительную цифру хлеба, сданного кулаками, за все время только на 8 кулацких хозяйств наложены штрафы за невывоз хлеба, которые к тому же не были приведены в исполнение. По району нет ни одного случая продажи у кулака имущества за штраф…»
По данным статистики, на начало 1930 года в Ухоловском районе насчитывалось 347 кулацких и зажиточных дворов, подлежащих индивидуальному обложению, что составляло лишь 3 процента к общему числу крестьянских хозяйств.
В декабре 1929 года в Ухолове состоялся слет колхоз- ниц и активисток района. Ежедневная газета Рязанского окружного комитета ВКП (б) «Рабочий клич» 11 января по- местила информацию об этом событии под «революционно- агитационным» заголовком: «В боях за сплошной колхоз женщины идут впереди». Некто Буданов писал: «Колхозницы дали обещание всеми силами поддерживать мероприятия партии по развитию и укреплению колхозов, быть застрельщиками в их организации. Колхозницы поставили перед со- бой задачу добиваться освобождения от работы беременных женщин в течение 45 дней до и 45 дней после родов с оставлением за ними средней зарплаты, установления для муж- чин и женщин одинаковой зарплаты на однородных работах. Большое внимание уделено вопросам быта. Решено усилить борьбу с традиционными пережитками старины, религиозным дурманом, знахарством, добиваясь закрытия церквей и отмены религиозных праздников, добиваться открытия при колхозах детских садов и организации детских яслей на летний период».
Фотограф запечатлел участниц этого слета. Со снимка глядят нерадостные, но решительные лица бедно одетых женщин в темных платках, в телогрейках, в лаптях… И лишь одна дама выделяется своим модным костюмом с галстуком – очевидно, это одна из организаторов слета.
В газетах тех лет можно увидеть множество заголовков статей и «шапок» газетных полос, которые у сегодняшних читателей вызовут улыбку или недоумение: «Женская тем- нота сломлена», «Перевоспитать женщину», «Просвещенцы идут в колхозы», «Красная армия на колхозном фронте»,
«Экскурсия в социализм», «Быстрее докончить размещение займа в деревне», «Больная артель», «Нацмены не отступа- ют», «Стенгазета в забросе», «Разгильдяйство или вредитель- ство?», «Ликвидировать прорывы», «Что дает утилизация пробки и сургуча», «В поход за тряпьем», «Комсомольцы, все на сбор второстепенного экспорта!», «Шире фронт непрерывки», «Через колдоговор – на высшую ступень производительности труда».
События с мест активно освещались в периодической печа- ти так называемыми селькорами, которые зачастую публиковались под громкими, «говорящими» псевдонимами: Феникс, Семафор, Тарзан, Жемчуг, Наждак, Пила, Карандаш, Свой, Клим Залетный, Иван Газетный, Недовольный, Возмущен- ный, Застрахованный, Знающий, Непьющий…
30 января 1930 года состоялось совещание секретарей райкомов ВКП(б), на котором шла речь об организации работы по раскулачиванию. Выступающий от Ухоловского района Федулов косноязычно и размыто рапортовал об успехах:
«В районе проводится подготовка к тому, чтобы организован- но повести работу по раскулачиванию. Организуем при каждом сельсовете бедноту и по некоторым сельсоветам проводим досрочные перевыборы. По инициативе местных партячеек и беспартийного актива проводится лишение прав лиц, неверно восстановленных. Таких случаев насчитывается уже семь.
Бедняцко-середняцкие массы заявляют: кулак должен умереть, а мы воскреснуть. В местах сплошной коллективизации кулацкие хозяйства раскулачены. Выносятся постановления о том, чтобы самых сильных и вредных кулаков вы- селять, но мы еще пока ничего не делаем. Церквей закрыта одна. У актива есть порывы к закрытию церквей административным путем, который приходится сдерживать. Арестовано семнадцать человек».
Непонятно, кого и за что арестовали ухоловские «вожди» и куда эти арестованные последовали. Во всяком случае, рязанская тюрьма (так называемый «домзак») в то время была перегружена арестованными кулаками и прочими противниками колхозного строя, но в феврале 1930 года ни одного ухоловца там не числилось.
Неизвестно и то, как отреагировали участники совещания на речь ухоловского партийного секретаря, но товарищ Федулов напустил в своем выступлении столько тумана, что сквозь него даже сквозь призму нескольких десятилетий едва ли можно разглядеть истинное положение дел в районе…
Очевидно, выступающий умолчал о многом, в том числе и о таком вопиющем факте, вскрытом органами ОГПУ: в селе Вороньи Верхи сельсоветчики и так называемые активисты отбирали у кулаков все до нитки. Отбирали даже детскую обувь. Ребятишки – босиком по снегу! – бежали вслед за подводами, увозящими отобранное имущество, и кричали:
– Дядя, дядя, отдай мои сапоги!..
Отобранное у кулаков имущество «ликвидаторы кулачества» свезли к сельсовету и просто-напросто поделили между собой. Домашнюю скотину постигла та же участь. В колхоз ничего сдано не было…
Местные жители втихомолку возмущались:
– Это же как есть бандитизм – у других отняли и себе за- брали.
Подобные случаи «перегибов» наблюдались и в других селениях. Чему тут удивляться, если некоторые члены сельсоветов не спешили вступать в колхозы, мотивируя свою позицию нежеланием отрываться от масс. Понятное дело – в колхозе работать надо, а тут – отбирай имущество у кулаков и дели между собой… Когда стали обобществлять скот, председатель сельсовета села Поляки Голубев не сдал в колхоз выкормленную на личном подворье телку, а вместе с приехавшим из Москвы «бригадником» Саморядовым зарезал ее – лучше самим мяса поесть, чем коровенку на общий скотный двор вести... Столичный «бригадник» в селе ничем кроме выпивки не занимался и был снят с работы.
В приложении к спецсводке окружного отдела ОГПУ от 14 февраля 1930 года отмечалась антиколхозная деятельность некоторых членов сельсоветов: «В д. Богословка Ухоловского района члены с/совета вместо того, чтобы вести работу по коллективизации, тормозят ее, так, например, член с/совета Косырев И. Ф. организаторам колхоза заявляет: «Я в колхоз не пойду, а за мной не пойдет население», в действительности это так и есть, т. к. Косырев пользуется авторитетом среди крестьянства. По другим селениям Сапожковского и Ухоловского районов картина с организацией колхозов аналогична».
Разумеется, при таком положении вещей говорить о планомерном строительстве крупных коллективных хозяйств не приходилось. К февралю 1930 года в Ухоловском районе на- считывалось 17 колхозов, десять из которых были «карликовыми» хозяйствами, объединяющими менее 50 крестьянских дворов.
Окружная газета «Рабочий клич» 9 февраля 1930 года опубликовала статью «Ухоловцы работают не торопясь», в которой отражено состояние дел в период подготовки к весеннему севу: «В Ухоловском районе план весенней посевной компании с контрольными цифрами на каждый сельсовет составлен и спущен на места 4-го января. Но на пленумах сельсоветов и на производственных совещаниях этот план не обсуждался. Подготовка к посевкампании не увязана с мероприятиями по коллективизации…
В районе организовано 8 зернозаготовительных обозов  и работают 30 сортировок и 7 тракторов. Однако зернозаготовительные обозы используются не вполне. Часть машин без- действует. А нагрузка на каждую машину маловата: всего 63 пуда. При таком ходе работы три четверти общего количества не будет отсортировано. При этом надо упомянуть, что многие граждане, не желающие обобществлять семена, везут семенной овес на ссыпные пункты «Союзхлеба».
С ремонтом машин дело в Ухоловском районе обстоит так: отремонтировано 6 сортировок и 5 тракторов. Послана одна бригада по ремонту, но она не сможет отремонтировать весь инвентарь.
 
Наблюдение за выполнением агро- и зооминимума ведется слабо. План контрактации озимого хлеба еще не выполнен, и ничего еще не сделано по контрактации ярового клина.
Сельсоветы и колхозы не вели соревнование по подготовке  к весеннему севу. А если бы такое соревнование велось в широ- ком масштабе, то и прорех в подготовке к севу не было бы…»
В опубликованной сводке о темпах коллективизации в Ря- занском округе Ухоловский район вынесен в число тех, кото- рые, как тогда писалось, «плетутся в хвосте».
Пожелтевшие страницы газет передают дух того давнего времени, и по газетным статьям можно судить о многом…
В целом по Ухоловскому району коллективизация и раску- лачивание прошли спокойно – возможно, потому, что зажи- точных крестьян было мало. После раскулачивания беднота и середняки целыми селами вступали в колхозы. Так произо- шло в Покровском, Коноплине, Смолеевке, Кензино.
Но не везде дело шло гладко. 14 февраля жители четырех селений Соловаческого сельсовета устроили демонстрацию и с плакатами, с гармошкой, с песнями отправились в деревню Со- ловачево, чтобы вызвать тамошних селян на соцсоревнование по коллективизации. Но в деревне незваным гостям дали от ворот поворот. Демонстрантов забросали снегом. Особенно усердство- вали женщины: швыряли в колхозников куски слежавшегося снега и льда, кричали, бранились, плевались… Поврежденная гармошка захлебнулась, демонстранты подались восвояси. Как позднее выяснилось, боевой отпор им дали женщины-беднячки да несколько мужчин, подстрекаемые кулаками.
В ночь на 21 февраля в селе Мостье заполыхал скотный двор, принадлежащий колхозу «Передовик». В сарае нахо- дился обобществленный скот. Солома занялась быстро, и за- рево разом охватило полнеба. Из дыма и пламени слышался жуткий рев погибающих животных… К огню было не подсту- питься. Вместе со скотным двором сгорел и колхозный инвен- тарь. На место происшествия выехал уполномоченный. Было установлено, что поджог совершили кулаки Родины в отмест- ку за раскулачивание их семьи. Некоторых из поджигателей арестовали, один успел скрыться... Убыток от пожара соста- вил 800 рублей.
26 февраля случился новый поджог. В деревне Глинки (Глинной) огнем были уничтожены дом и сарай беднячки Во-
 
лодиной, у которой временно проживал уполномоченный по коллективизации. В огне погибла и корова-кормилица. Нака- нуне состоялось общее собрание крестьян, на котором наме- тили раскулачить двадцать шесть зажиточных домохозяев. После пожара стало ясно, к кому тянется ниточка преступле- ния. Подозреваемый кулак Тетеркин был арестован.
На 20 февраля в районе было коллективизировано 80,7 про- цента крестьянских дворов. В двадцати пяти сельсоветах кол- лективизация была проведена полностью, в шести – частично. 27 февраля секретарь Ухоловского райкома партии Федулов докладывал на совещании в Рязани: «У нас в районе имеется 612 хозяйств лишенцев; мы раскулачили и отобрали имуще- ство: постройки, инвентарь и скот у 157 хозяйств. Такой темп раскулачивания объясняется тем, что мы взяли установку не раскулачивать там, где коллективизировано меньше 50 про- центов, проводя раскулачивание на основе коллективизации. Но в трех сельсоветах раскулачивание не производилось со- вершенно. Перегибы были. Так, например, в одном сельсове- те, Борисовском, московские бригадиры при раскулачивании отобрали все имущество, вплоть до чулок. Они ссылаются на товарища Баумана (секретаря Московского комитета партии), который на совещании дал директиву – оставлять кулаку то, что есть у бедняка. Но они берут для образца бедняка самого захудалого, а у такого есть только одна дерюга…»
Так называемые «перегибы» подрывали авторитет партий- ных и советских работников. Насильственная коллективиза- ция, словно нарыв, набухала гноем…
2 марта 1930 года была опубликована статья И. В. Стали- на «Головокружение от успехов», которая вызвала огромный интерес у крестьянства. Принудительная коллективизация объяснялась в статье перегибами и ошибками местных руко- водителей. Крестьяне воспрянули духом. Некоторые из них говорили: «Давно бы так сделали, мы бы все были в колхо- зах». В Рязанском округе получила распространение броская листовка: «Да здравствует отступление Сталина – он испугал- ся восстания».
Начался массовый выход крестьянских хозяйств из колхо- зов и других сельскохозяйственных объединений. На 10 мар- та по Ухоловскому району из 84,4 процента коллективизиро- ванных ранее хозяйств остались в колхозах 61,7 процента от
 
общего числа крестьянских хозяйств. К 20 марта процент кол- лективизации по району составлял уже только 13,9. В селе По- кровском часть колхозников тоже расстались с артелью. Люди хотели осмотреться, подумать, а не валить в колхоз гуртом.
23 июня 1930 года ЦИК и СНК приняли постановление
«О ликвидации округов», которое вступило в силу с 1 октября того же года. С отменой округов границы районов и сельсове- тов не изменились – таким образом, почти вся древняя рязан- ская земля стала частью Московской области.
Повернутая на верные рельсы добровольная коллективиза- ция дала свои плоды: в 1931 году в Покровском, кроме кол- хоза имени Ленина, сформировались еще два колхоза: имени Красной Армии и имени Политотдела.
В дальнейшем из коллективного хозяйства имени Ленина выделилось самостоятельное объединение имени Ватутина. Кроме этих четырех колхозов, в селе был организован совхоз
«Выдвиженец».
Со временем все перечисленные хозяйства стали единым колхозом имени Ленина (позже – «Память Ильича»), а име- нами бывших колхозов были названы части и улицы села, где эти колхозы располагались: улица Ватутина (в народе – Левонтьевка, по имени бывшего землевладельца Леонтьева), улица Красноармейская (Зеленёвка, Красная Армия), Поли- тотдел (Ветра).
В качестве небольшого лирического отступления укажем, что так издавна ведется в русских селениях: в Покровском улицы, урочища, овраги, рощи, части села имеют наряду с официальными народные названия. Вот еще несколько об- разцов народной топонимики, кроме указанных выше: Гав- рюшина посадка, Цимлянский пруд, Винная лощина, лесок Березники и Зеленка, Моховое болото, местечко Мысленка, Востик (Востиков овраг), Корбаши (Корбашовские выселки), Ленгаровка(искаженноеназвание, происходящееотфамилии помещика Энгельгардта), Вертушки (Горка, Роща), Вшитка (Красная слобода), Княжая (улица Центральная), Скандалов- ка (улица Школьная), Жарки.
Но вернемся к истории хозяйства. Председателем колхоза имени Ленина был избран рабочий-двадцатипятитысячник Хаберев. Среди первых руководителей колхоза были А.А. Ко- панев, Я.И. Куколев, М.Н. Янкин.
 
Хозяйство располагало  очень  слабой  материально- технической базой. Кроме деревянных сох, имелись одноэле- ментные плуги, деревянные бороны, жатки, так называемые
«лобогрейки». Основной тягловой силой оставалась лошадь.
Плохо обстояло дело и со специалистами. На 1 июня 1930 года на весь Ухоловский район приходилось только 9 агроно- мов. Трудно поверить, но в районе на 17 колхозов, одну сель- скохозяйственную коммуну и товарищество по совместной обработке земли приходилось два фельдшера, два механика, четыре счетовода и один-единственный бухгалтер…
О сельскохозяйственной технике многие колхозники и не слышали. Первая грузовая машина и первый трактор «Форд- зон» появились в Покровском в тридцатые годы. Тогда еще далеко не все верили, что машины станут добрыми помощни- ками хлеборобов.
Площадь земли, принадлежащая покровскому колхозу, исчислялась 6320 гектарами, а поставлять государству было почти нечего. Урожайность сельскохозяйственных культур была низкой, животноводство тоже доходов не приносило. Колхоз собирал в среднем только по 2,3 центнера зерна и по 45 центнеров картофеля с гектара. Среднегодовой надой мо- лока от коровы составлял всего лишь 751 килограмм.
Колхоз имени Ленина в среднем за год отправлял государству 10 тонн зерна, 56 тонн молока, 25 тонн мяса. Таковы были резуль- таты коллективного труда. Большинство сельчан добросовестно трудилось на колхозных полях и фермах, но низкий уровень ме- ханизации не позволял повысить производительность труда.
В ухоловских газетах 1930-х годов «Колхозная правда» и «За колхоз» можно найти немало сообщений о трудовых буднях покровских колхозников:
«Хорошо ухаживает за телятами член колхоза имени Крас- ной Армии (Покровское) Ивашков Алексей. Все телята хоро- шей упитанности».
«Покровский колхоз им. Ленина посеял сверх плана в фонд животноводства 31,72 га вико-сена, 9 га картофеля, 5 га гре- чихи, 7,1 га овса».
«Покровский колхоз им. Ленина с 25 мая приступил к про- полке яровых культур. Все бригады, как одна, вышли в поле… Колхоз прополол уже 350 га яровых культур. Наряду с этим колхозники занимаются рыхлением огородных культур».
 
«Покровский колхоз имени Красной Армии начал посадку молодых яблонь. За это дело взялась огородная бригада № 7 во главе с бригадиром Захаровым. На сегодня уже посажено 700 корней».
«Смеялись некоторые колхозники над тем, что в колхозе имени Красной Армии Покровского сельсовета выбрали ин- спектором по качеству семидесятилетнего старика Василия Макушина. И смеялись понапрасну. С первых же дней сева дед Василий по-ударному взялся за работу и до конца держал за собой звание ударника. В день Первого мая одним из пер- вых отметили премией дедушку Васю, который, принимая награду, заявил всем колхозникам: «Я рад, что работаю в колхозе, даю вам слово, что отдам все силы колхозу».

* * *
Производя необходимые продукты сельского хозяйства, люди не забывали и о развитии культуры.
В 1937 году в селе Покровское было построено здание Дома культуры площадью около 450 квадратных метров со зри- тельным залом на 150 мест.
В 1934 году накануне празднования 17-й годовщины Октя- бря состоялся слет селькоров и редакторов колхозов зоны Ухоловской МТС. В ознаменование этой даты был объявлен культпоход, основной задачей которого являлась организа- ция художественной самодеятельности на местах.
В том же году в доме жительницы Покровского, стахановки Марии Гавриловны Бирюковой, была организована выставка известных советских живописцев и местных художников- любителей – Трушутина, Макушина, Силякова, Киркова. Со своим творчеством познакомил земляков уроженец Покровского, член Союза художников СССР Николай Георгиевич Козлов. Сельчане приходили в дом Бирюковой и удивленно качали головами: «Красота-то какая!..».
Районная газета сообщала: 5 ноября 1934 года проходила первая олимпиада, показавшая значительный рост культуры на селе. В смотре участвовало 400 человек. Покровский хор в лице старика Копанёва, его сына и внука очаровал слушателей исполнением старинных песен. Среди них «Рыбачка»,
«Что так скучно» и другие. Песня о народном комиссаре на четыре голоса понравилась не меньше. Чтец-декламатор  из колхоза имени Ленина Кутасов прочитал со сцены отрывок из повести Фурманова «Чапаев». Лихо отбивал дроби плясун Иван Семенов.
Сообщалось также, что ученики Покровской школы крестьянской молодежи поставили перед собой задачи: добиться хорошей успеваемости, полной посещаемости и дисциплинированности…
Комсомольская ячейка при ШКМ (школе крестьянской молодежи) взяла обязательство сделать все, чтобы комсомольцы были образцом в учебе.

* * *
…Покровское – село густонаселенное. Были, естественно, среди колхозников и лодыри, и вредители. Как и везде. Всячески сопротивлялись колхозному строительству кулаки. Они и их приспешники устраивали расправу над теми, кто боролся за создание социалистических отношений в деревне. Кулаки поджигали здания сельских советов, колхозные по- стройки, уничтожали посевы и скот…
Безответственно относились к своим обязанностям некоторые руководители коллективных хозяйств. Так, агроном покровского совхоза «Выдвиженец» Фомичев мало интересовался полевыми работами. Не всегда вникал в колхозные дела и председатель Рвачев. Газета писала о колхозном разгильдяйстве: «Бригадир колхоза им. Красной Армии Меркулов К., покинув бригаду, уехал без разрешения правления в Москву «по своим делам». Бригаду он доверил бывшему конюху Бушуеву, которого сня- ли с работы как лодыря. После отъезда Меркулова Бушуев не являлся даже в правление».
Сторож колхозного двора И.И. Миронов «вместо того, что- бы в ночное время охранять, засыпает крепким сном». Часто подобное случалось и со сторожем Н. Калякиным.
В одиннадцатой бригаде покровского колхоза имени Лени- на нередко срывалась агроучеба по вине лодыря и пьяницы Емлягина. П. Володькина неоднократно была замечена в кра- же общественной собственности, но председатель Яков Смир- нов не применял к ней никаких мер.
Неправильно запрягая лошадей, А. Архипкин калечил их.
«Разве он не вредитель, не рвач? Он умышленно губит коня.
 Что смотрит правление? Нужно гнать из колхоза Архипкина», – замечала редакция районной газеты.
Приводился и такой факт: Антон Еремин из покровского колхоза имени Красной Армии за опоздание на работу и невыполнение норм выработки лишился значка Кагановича.
Были, к сожалению, и такие показатели коллективного труда. Жизнь есть жизнь…
В укреплении колхозного строя большую роль сыграл Примерный Устав сельскохозяйственной артели, принятый в 1935 году Вторым Всесоюзным съездом колхозников-ударников.
Село Покровское в те годы гордилось своими лучшими тружениками-колхозниками, среди которых – П.Ф. Сидоров, Н.С. Юрков, Ф.Д. Мишин, Е.Г. Варварина, П.А. Лунцов, М.Г. Бирюкова, С.Н. Денисова, А.С. Лукашова, А.Н. Хоткина и многие другие.
В 1970 году житель Покровского Михаил Прокофьевич Морозов, которому в ту пору было девяносто три года, вспоминал:
«За свою жизнь я испытал разное. С детства пришлось батра- чить. Небольшой клочок земли не мог обеспечить семью даже хлебом. Так или иначе, приходилось идти в кабалу к зажиточному мужику. Ну, а такой мужик с нашего брата-бедняка, как говорится, сдирал кожу. После революции смешно было смотреть на бар, когда они стали называть нас товарищами.
Идешь, бывало, по улице, а бывший хозяин снимает картуз и говорит: «Прокофьевичу мой поклон нижайший». А сам смотрит исподлобья, готов тебя живьем съесть.
Бывало и так, что заигрывать начинали со мною. Приходило кулачье ко мне, вроде бы сожалели: «Бедновато живешь, Михаил Прокофьевич, плоховато у тебя… С чем же ты в колхоз пойдешь?»
Я тогда показывал им свои мозолистые руки и отвечал:
«Вот с ними и пойду». Так я и вступил с собственными руками в колхоз с первых дней коллективизации».
Возвращаясь памятью к тридцатым годам минувшего века, бывший председатель покровского колхоза Иван Дмитриевич Кузьмин говорил о производительности труда: «Мужчины на паре лошадей вспахивали в день два гектара. Эти результаты иногда считались рекордными. Женщины-вязальщицы за световой день связывали по десять и более копен снопов. Тяжелый был труд, и молодежи необходимо знать, в каких условиях приходилось их отцам и дедам ставить на ноги кол- хозное общественное хозяйство…»
В предвоенные годы в Рязанской области проводила исследования комплексная географическая экспедиция Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Обследовав 44 из 49 существовавших в то время районов, ученые побывали и в некоторых ухоловских селах. И хотя Покровское не попало в поле зрения исследователей, некоторые заметки членов экспедиции в равной степени могут быть отнесены ко многим рязанским селам и сегодня представляют собой интерес, как живые свидетельства о жизни и быте сельчан в предвоенную пору.
В конце 1930-х годов Рязанская область оставалась сельскохозяйственным регионом. Основная масса ее населения по социальному статусу была колхозными крестьянами, по национальности – великороссами.
Крестьянские жилища не отличались большим достатком и элементарными удобствами. «Жилые постройки большей частью каменные, крытые соломой, 20 % – железом и единицы – черепицей», – читаем в материалах экспедиции. «Тип деревенской избы» (село Стрелецкая Слобода Ряжского района). «Постройки в громадном большинстве деревянные, крытые соломой. Большинство изб 7х7 аршин. Осталась еще одна изба «по-черному» (село Путятино). «Постройки в большинстве из саманного кирпича (илистая или обожженная глина), частью из обожженного кирпича, частью из дерева. Большинство домов крыто соломой, и редкий дом крыт железом. Все эти дома, крытые железом, выстроены до 1914 года. Только один дом и хозяйственные постройки колхоза крыты железом после коллективизации» (село Потапово Чернавского райо- на). «Дома здесь построены очень интересно… жилое помещение и хлев находятся под одной крышей, построены из одного материала, и отличить их можно только по наличию окон в первом и отсутствию во втором» (город Данков). «Постройки в большинстве деревянные, крыша соломенная. Размер пре- обладает 7х8 аршин» (село Кутуково Спасского района).
Интересно, что у жителей области (не только в деревнях, но и в городах) в 1939 году в ходу были дореволюционные меры весов и единицы измерения (пуды, фунты, сажени, аршины), отмененные еще в 1929 году.
 
Как и в дореволюционное время, в 1939 году в рязанских селах показателями уровня благосостояния крестьянского хозяйства были железная крыша, дом из заводского кирпича, размеры дома, число окон и тому подобное. Водоснабжение в селах было колодезное или речное, о водопроводе крестьяне и не мечтали. Освещение в домах сельчан было преимущественно керосиновое. Улицы не освещались вовсе, не были замощены, дороги между населенными пунктами в основном были грунтовыми, в некоторых местах – профилированными (с отсыпкой обочин).
Условия труда колхозников были тяжелыми (впрочем, на Руси издревле труд землепашца был несладок). Рабочий день, особенно в страдную пору, продолжался от темна до темна. Вот записи членов экспедиции МГУ: «Рабочий день начина- ется рано утром. Все колхозники (вне зависимости, знают они или нет о том, что надо делать) приходят в 6 утра в сарай, где дается разнарядка, и узнают о предстоящей работе» (колхоз
«Пролетарская сила» Чернавского района). «Рабочий день устанавливается в зависимости от сезона года и характера работ. В сезонно-полеводческий период устанавливается время работы с 4 утра до 10 вечера с перерывом на обед с 12 до 2 часов. Фактически работа начинается с 7 часов утра до 8 часов вечера с 3-часовым перерывом на обед. Длительность рабоче- го дня 10 часов… В зимний период рабочий день начинается с 10 часов утра до 5 вечера (подвозка кормов для скота, сортирование семян, вывозка навоза и пр.».
Коллективизация в рязанских селах была завершена в 1932 году. Основная масса колхозов здесь, как и в других районах черноземного центра, была образована в 1930–1931 годах. Некоторое число единоличников еще оставалось, но постепенно шла ликвидация этого слоя.

 Военное лихолетье
Война с фашистской Германией, начавшаяся 22 июня 1941 года, оторвала от мирного труда наиболее квалифицированную и трудоспособную часть работников села. Указом Президиума Верховного Совета СССР в стране была объявле- на военная мобилизация, по которой призыву в армию подле- жали граждане 1905–1918 годов рождения. Для нужд армии было передано большое количество тракторов, автомашин, лошадей. Села опустели и притихли в ожидании тревожных вестей с фронта. Как-то раз через Покровское прошла колонна советских солдат, которые направлялись защищать Москву.
Сельчане тревогой смотрели им вслед…
На территории Ухоловского района военных действий не было, но мужское население района уходило на фронт сот-   ня за сотней, сотня за сотней… В Ухоловском районе первый призыв на войну прошел 24 июня 1941 года, и за семь дней до конца месяца был мобилизован 761 человек, за июль на фронт отправлено 244 человека.
В связи с большими потерями на фронте в августе начался призыв военнообязанных 1890–1904 годов рождения.
За три летних месяца Ухоловским райвоенкоматом был мобилизован 1791 человек.
1 ноября 1941 года, в разгар битвы за Москву, был органи- зован призыв молодежи 1923 года рождения, и на фронт ушли еще 383 ухоловца. Всего же за 1941 год районным военкома- том было мобилизовано 3389 человек – 46,4 процента от всего количества жителей района, призванных за годы войны.
Ухоловские села обезлюдели. На колхозных полях и фер- мах трудились в основном женщины-крестьянки. По мере сил им подсобляли старики и подростки. Производство и заготовка сельскохозяйственных продуктов значительно сократились.
В начале войны крестьянство сосредоточило свои усилия на решении главных задач, связанных со сбором урожая и соз-
 
данием продовольственных запасов для фронта и тыла. При машинно-тракторных станциях и совхозах образовывались политические отделы, впоследствии сыгравшие большую роль в мобилизации сельских тружеников на производство продукции для нужд обороны. Колхозники самоотверженно выполняли свой долг перед страной, хотя порой им было не- выносимо трудно. Особенно сложное положение создалось в 1943 году, когда посевные площади и поголовье крупного ро- гатого скота уменьшились на треть.
Возникло движение, чьим лозунгом было «Работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт!»
В Покровском была организована женская тракторная бригада. Пахали двухлемешными плугами. Женщинам по- могали ребята-подростки, приходившие работать на колхоз- ные поля прямо со школьной скамьи.
Все они трудились не покладая рук, порой по 12-14 часов в сутки, и кормили страну и армию.
В колхозах был увеличен в полтора раза минимум трудод- ней. Минимум устанавливался и для подростков начиная   с двенадцатилетнего возраста. Колхозники и члены их семей, не выработавшие трудодни, предавались суду.
Рязанская область к осени 1941 года передала Красной Ар- мии 68 процентов автомашин, принадлежавших колхозам и совхозам, более 400 гусеничных тракторов и прицепов    к ним, свыше 38 000 лошадей, 12 000 повозок. В армию было призвано из области 75 процентов трактористов, 62 процента комбайнеров и 80 процентов председателей колхозов. Чис- ло трудоспособных мужчин, занятых в сельском хозяйстве, к 1943 году сократилось на 71 процент.
Труд крестьянок  стал  основным  в  селе.  Женщин-  трактористок в МТС насчитывалось в 2,6 раза больше, чем до войны, комбайнеров – более чем в 3 раза. В Рязанской обла- сти женщины составляли 86,5 процентов трудоспособного на- селения колхозной деревни.
К руководству во многих колхозах, бригадах, на фермах также пришли женщины. Труженики тыла, понимая свою ответственность перед ушедшими на фронт, не жалели сил для спасения Родины.
«29 июня 1941 года… машинисты Ухоловской МТС товари- щи Киряков, Самолетов, Косцов взяли обязательство на ма-
 
шине МК-100 намолачивать вместо нормы 12 тонн по 25 тонн ежедневно», – записано в одном из документов.
«Колхозницы сельхозартели имени Красной Армии Ухо- ловского района Акиньшина, Симбирева, Милованова взя- ли обязательство вместо нормы 8 копен навязать по 12 копен в день».
С июня 1941 по декабрь 1944 года Ухоловским районным военкоматом на фронт было мобилизовано более 6000 муж- чин. В том числе из Ухолова и Глинок – 836, из Ольхов – 319. Из Покровского на войну призвали 634 человека.
Случалось, что вместе с мужчинами уходили на фронт  и женщины. Так поступили крестьянки Татьяна Матвеевна Мартыненко, Прасковья Анисимовна Базарова и другие... Жительницы Покровского Татьяна Федоровна Мишина и Ма- рия Семеновна Перепелкина прошли в составе Красной Ар- мии по дорогам войны, выжили и вернулись в родное село.
Весной 1945 года война с фашистской Германией победно завершилась. Многие из ушедших на фронт сложили головы в боях с гитлеровцами. А те, кто вернулись, несли в своих ду- шах не только боль и память о погибших товарищах, но и свя- щенную гордость за общую Победу. На груди у многих сияли боевые ордена и медали. Семь жителей Ухоловского района стали Героями Советского Союза, двое – полными кавалера- ми ордена Славы, среди них – уроженец Покровского Иван Романович Архипкин.
За годы войны на фронт ушли более шести тысяч жителей Ухоловского района. На полях сражений сложили головы 4412 ухоловцев.
Как и везде по стране, покровские женщины ждали возвра- щения с фронта мужей, отцов, братьев, любимых… Для мно- гих тяжкое ожидание оказалось напрасным. Большинство ушедших на войну мужчин погибло, а среди вернувшихся с полей сражений покровцев было немало инвалидов: Алек- сей Гришин, Петр Ефремович Макушин, Фрол Андреевич Трухнин, матрос с крейсера «Петропавловск» Гавриил Гав- риилович Титунин и другие.
Среди тружеников тыла за годы войны особенно отличи- лись своим бескорыстным, поистине ударным трудом урожен- ки села Покровское Пелагея Егоровна Акимова, Серафима Николаевна Боброва, Анна Ивановна Иванкова, Ирина Ни-
 
китична Порошкина, Ирина Васильевна и Мария Игнатьевна Терешины, Татьяна Федотовна Макушина, Елена Максимов- на Ларина, Василиса Федотовна Васина, Мария Васильевна Кондрашова, Феврония Сергеевна Трухнина, Марфа Зайцева, Матрена Купырева, Наталья Кирюшкина, Надежда Ларина, Дарья Трухнина и многие другие жительницы села.
В мае 1977года в память о воинах-односельчанах, павших в годы Великой Отечественной войны, в Покровском был тор- жественно открыт обелиск.

 
 

Залечивая раны...
П
ослевоенные годы выдались тяжелыми, и лишь Победа давала силы выжить. Разруха, недород, голод… Особенно трудным оказался 1947 год. Те, кто имел корову, могли
хоть кое-как прокормиться, у кого коровы не было – как прави- ло, голодали.
К весне почти у каждой семьи окончательно истощились скудные запасы питания. Как только растаял снег, сельчане, в основном ребятня, стали промышлять в поисках пропита- ния на колхозном поле. Собирали мерзлый картофель, несли домой. Дома женщины умудрялись из полученного крахмала готовить что-нибудь съестное к обеденному столу.
Покровские жители питались лебедой, воробьятником, крапивой, свекольными листьями. Однако до осиновой коры, как в некоторых регионах, дело не дошло.
В восемнадцати километрах от Покровского располагал- ся Ибердский спиртзавод. Многие сельчане на самодельных тележках привозили оттуда в бочках барду, из которой пекли горькие лепешки. По селу ходили побирушки и просили Хри- ста ради хоть чего-нибудь поесть… Добротной обуви в Покров- ском не было ни у кого. Нередко рваные ботинки или дыря- вые резиновые сапоги увязали в стылой грязи, и голые ноги проваливались в нее чуть ли не до колен и упирались в еще не оттаявший лед...
Некоторые сегодняшние школьники отказываются пове- рить в такое, считая рассказы старожилов о послевоенных горьких трудностях преувеличением. Хорошо, если бы это оказалось так. Но ведь все это было…
Война нанесла огромный ущерб народному хозяйству страны. Тракторный парк МТС сократился на 30 процентов, значительно снизилась механизация основных сельскохозяйственных работ.
По плану четвертой пятилетки (1946–1950 годы) сельско- му населению Рязанской области, как и другим, государство оказывало материально-техническую помощь.
 
В 1950 году на полях колхозов и совхозов области работало уже 7167 тракторов и 1406 комбайнов.
В дальнейшем постепенно укреплялось и хозяйство По- кровского. В середине пятидесятых годов населенный пункт был радиофицирован. Сначала радиорепродуктор установили на столбе около правления колхоза, и сельчане с удивлением и непониманием слушали музыку, доносящуюся из непонят- ной черной штуки…
Послушать всесоюзные новости, голоса из самой Москвы, в Покровское нередко  приходили  жители  окрестных  сел и деревень. Вслед за репродуктором у правления колхоза была установлена «радиотарелка» на улице Красной Армии.
В послевоенные годы председателями колхоза в Покров- ском работали Иван Петрович Кондратьев, Виктор Петрович Гри- шин, Виктор Алексеевич Сухов. На полях и фермах продолжали трудиться преимущественно женщины – многих мужей, сыно- вей и братьев смела черным крылом война. Но уже подрастало новое поколение сельских тружеников – те, кто в годы военного лихолетья были детьми и подростками. С ранних лет привычные к труду, они вскоре составили главную рабочую силу.
В шестидесятые годы значительно пополнился машинно- тракторный парк покровского колхоза. На село поступала но- вейшая по тому времени техника. Год от года приобреталось все больше минеральных удобрений, активизировалось строитель- ство производственных и культурно-бытовых помещений.
Год за годом благосостояние сельчан улучшалось. По- степенно старые соломенные крыши на избах в Покровском заменили железо и шифер, да и сами дома стали выглядеть опрятнее, красивее.
23 октября 1959 года село Ухолово приобрело статус ра- бочего поселка, что повысило его значение в глазах жителей района, но пребывать в качестве районного центра Ухолову пришлось недолго.
В 1962 году в стране была проведена очередная админи- стративная реформа. Все  районы  Рязанской  области,  как и в других регионах, были разделены на промышленные и сельскохозяйственные. В связи с новым административно- территориальным делением Ухоловский район был упразднен и присоединен к Ряжскому сельскохозяйственному району. Немногочисленные ухоловские промышленные предприятия
 
стали относиться к Кораблинскому промышленному району. Что и говорить, возникли сложности в управлении производ- ством, трудности с поставкой сырья, вывозом продукции…
Для сельских тружеников в эти годы мало что изменилось. Просто теперь районное начальство находилось не в Ухолове, а в Ряжске. А, как повелось, начальство подальше – хлопот поменьше. Впрочем, деление страны на промышленные и сель- скохозяйственные районы просуществовало недолго – очевид- но, кремлевские власти поняли абсурдность такого решения. В 1964 году Ухоловский район был восстановлен. Мало того – к нему присоединили и Сапожковский район (новая глупость вла- стей). Однако спустя год Сапожковский район стал снова само- стоятельной административно-территориальной единицей.
На жизни колхозников села Покровское эти перекройки карты страны сказались мало. Сельчане по-прежнему труди- лись на полях и фермах и особенного неудобства от админи- стративных нововведений не испытывали.
В 1963 году в Покровское пришло новое «чудо техники»: в 700 домах колхозников вместо керосиновых ламп ярким све- том засияли электрические лампочки (всего в Покровском в то время насчитывалось около 800 домов).
В селе в 1960-1970-е годы работали четыре магазина, два ларька, закусочная. Имелись сельпо, хлебопекарня, молокоза- вод. Для удобства жителей был построен комбинат бытового об- служивания. Книжный фонд сельской библиотеки составлял бо- лее восьми тысяч экземпляров различных видов литературы. В сельском Доме культуры (клубе) ежедневно демонстрировались кинофильмы. Колхозники с большим интересом смотрели кон- церты художественной самодеятельности местных коллективов и выступления заезжих артистов. Работники клуба – директор Алексей Николаевич Зайцев, киномеханик Николай Николае- вич Осин и кассир Екатерина Михайловна Осина – добросовест- но исполняли свои обязанности в интересах жителей села.
Часто члены лекторской группы проводили в клубе инте- ресные, содержательные беседы. Почти каждая семья выпи- сывала газеты и журналы. Жизнь сельчан постепенно налади- лась, и верилось, что все беды теперь обойдут село стороной.


 
 

Вчера, сегодня, завтра
февраля 1968 года покровские колхозники избрали своим председателем своего земляка Николая Ан- дреевича Панюкова. С его приходом к руководству колхозом «Память Ильича» была избрана четкая стратегия комплексной механизации трудоемких процессов в животно-
водстве, создания прочной кормовой базы.
Взяв за основу перспективный курс развития животно- водства, руководство хозяйства неуклонно следовало это- му направлению. Задача заключалась не только в даль- нейшем увеличении поголовья коров, но и в повышении производительноститруда.Руководствоколхозасумелоизыскать   и привести в действие все имеющиеся в артели резервы. Стро- ительство и механизация велись хозяйственным способом.
В первую очередь необходимо было переоборудовать коров- ники, при постройке которых не учитывались особенности установки средств механизации.
Узнав о том, что в хозяйстве активно развертывается стро- ительство, на помощь пришли пенсионеры Дмитрий Яковле- вич Тюрютиков, Иван Иванович Винокуров, Яков Леонтье- вич Филимонов, Павел Васильевич Купырев.
В колхозе были созданы строительные бригады, которым предстояло не только возвести новые производственные объ- екты, но и новые жилые дома, которые впоследствии преоб- разили облик села.
Возведением автомобильного гаража на 20 единиц техни- ки руководил Яков Филимонов. Бригаду составляли двенад- цать постоянных строителей. Чтобы ускорить сооружение стен, кладку их поручили наиболее опытным каменщикам Алексею Григорьевичу Васюкову, Федору Семеновичу Каш- никову, Николаю Гавриловичу Грачеву, Павлу Алексеевичу Бирюкову. Автомобильный гараж решено было построить в течение двух месяцев.
 
Бригаду по строительству мастерской возглавил Владимир Григорьевич Ивакин. Тракторная мастерская была рассчита- на на 50 условных ремонтов в год. Бригада состояла из девяти человек. «Всю работу, начиная с нулевого цикла, ведем все вместе, дружно, – отмечал бригадир. – Раз нужно – и лопаты пошли в ход, а подоспел срок – и замелькали в руках камен- щиков мастерки с раствором».
Мастерскую строили Алексей Михайлович Косцов, Алек- сей Васильевич Дубровин, Федор Андреевич Бирюков, Иван Трофимович Янкин, Михаил Иванович Агронов и молодые колхозники Александр Оськин и Василий Винокуров.
За переоборудование коровников отвечал Борис Кузьмич Ку- пырев. Дельные предложения по капитальному ремонту этих производственных объектов высказали Николай Николаевич Тюрютиков, Александр Александрович Хоткин и Кузьма Федо- тович Хоптин. Решили сломать два старых коровника на цен- тральной усадьбе колхоза, а кирпич использовать в строитель- стве. Кроме того, колхозники Борис Степанович Тюрютиков, Михаил Петрович Макушин, Алексей Катальников, Михаил Кузьмич Маркушкин на совесть потрудились на одном из ря- занских заводов железобетонных изделий. А завод за такую по- мощь выделил необходимый колхозу строительный материал. Кроме того, за два месяца работы на кирпичном заводе члены покровской сельхозартели получили 150 тысяч штук кирпича.
На транспортировке стройматериалов добросовестно тру- дились шоферы Владимир Федотович Петрунин, Виктор Ни- китич Ларин, трактористы Иван Никитович Агронов, Миха- ил Алексеевич Зайцев, Василий Васильевич Кутасов и другие механизаторы.
Бригада монтажников работала под началом Ивана Григо- рьевича Макарьева. Специалисты нашлись в своем селе. Каж- дый из пяти человек этой бригады имел определенные навы- ки обращения с техникой. Михаил Александрович Петухов, например, двадцать пять лет был механизатором, возглавлял тракторный отряд. Николай Матвеевич Шамбуров был тоже трактористом, в совершенстве овладел профессией электри- ка, да и вообще был, как говорится, парень на все руки. Не- даром односельчане прозвали его «покровским Кулибиным».
Хорошо разбирался в машинах и механизмах и другой сельчанин – Александр Петрович Васюков.
 
Незаменимым в монтажных делах был Тимофей Андрее- вич Кузин. Трудовую жизнь он начал в двенадцатилетнем возрасте. Пахал и бороновал колхозные поля, вместе со взрос- лыми убирал урожай, пас сельское и колхозное стадо. Да и прочих дел в селе всегда хватало. Много интересных вещей мог делать Тимофей, но делал не только для себя одного. За ним ватагой ходили покровские ребята: «Тимоша, сделай! Ти- моша, покажи! Тимоша, научи!» И он делал, учил. Так и стал помощником колхозных механизаторов, а вскоре они без него и обходиться не могли.
Перед тем как приступить к механизации коровников, по- кровские колхозники И.Г. Макарьев и М.П. Петухов побывали в колхозе «Светлый путь» Ряжского района, где изучили передо- вой опыт соседей. И дело пошло на лад. Бригада обязалась за лет- ний период 1968 года полностью механизировать коровники.
Когда в районе отдавали приоритет выращиванию карто- феля, в Покровском под эту культуру отвели 220 гектаров. И возделывался картофель в колхозе по самой передовой гол- ландской технологии. Урожаи бывали богатыми. А в пору уборки на картофельные поля выходили и служащие кол- хозной конторы, которые работали на картофелеуборочных комбайнах. Убранный картофель хранился с помещении с постоянным температурным режимом, оттого и клубни «вы- живали» до следующей весны.
Около бывшего помещичьего пруда под сенью старых бе- рез примостилась колхозная кузница. Самая обыкновенная, с горном и многопудовой наковальней для горячей ковки ме- талла, с распахнутыми зимой и летом воротами, из-за кото- рых постоянно слышался дробный и частый перезвон кузнеч- ных молотков. В коллективном хозяйстве имелось большое количество сельхозинвентаря, а он, как известно, периодиче- ски требует ремонта. И уж тут без кузнеца никак не обойтись. На всю округу славился мастер-кузнец Кирилл Кузьмич Пере- пелкин. В течение тринадцати лет он совершенствовал свое ма- стерство в районном центре, а потом вернулся в Покровское. Владея пневматическим молотом, он мог выковать стальную болванку любой заданной толщины. Все на глаз, и все тютель- ка в тютельку. Расхождения в размерах составляли какие-то десятые доли миллиметра. Знатными кузнецами также были Ражев Иван Михайлович и Александр Иванович Купырев.
 
Другим мастером, без которого тоже невозможно было представить колхозное хозяйство, был токарь Иван Павлович Силяков. Поработав некоторое время на заводе в городе и на- бравшись опыта, он вернулся в село и стал работать токарем. Что ни говори, а без него никакого ремонта трактора или гру- зовика не сделать. Так и вышло, что к каждой колхозной ма- шине приложены заботливые руки местного умельца.
Параллельно с окончанием постройки автомобильного гаража, тракторной мастерской, переоборудованием жи- вотноводческих помещений, в конце 1960-х годов началось строительство административных и непроизводственных помещений: двухэтажного здания конторы колхоза, здания сельсовета, жилых домов для специалистов сельского хозяй- ства, гостиницы.
Наряду с животноводством в колхозе стали уделять се- рьезное внимание выращиванию зерновых культур. Если в прежние годы урожай зерновых редко превышал 7 центнеров с гектара, то в 1969 году колхозники добились урожайности 15,4 центнера с гектара и в общей сложности получили зерна 2865 тонн.
Страда в колхозе произвела большое впечатление на побы- вавшую на полях корреспондентку ухоловской газеты Татья- ну Вековищеву, и она так описала труд покровских хлеборо- бов: «Один за другим по ржаному участку шли два комбайна на хорошей скорости, а за ними оставалась ровная золотая стена еще не тронутой ржи, высокой, с тугим колосом. Поле, где росла эта рожь, было без единой соринки, и это так хоро- шо просматривалось на прокосе. Работали на комбайнах тогда опытные хлеборобы, приглашенные председателем в Покров- ское из южных областей Советского Союза. Приезжали они за несколько дней до жатвы и сами готовили комбайны к работе. А зимовала зерноуборочная техника в специальном простор- ном ангаре польского производства, который в то время был единственным в районе… Имелись в достаточном количестве в колхозе и прочие необходимые складские помещения, ме- ханические мастерские и сам машинно-тракторный парк, где всегда царил идеальный порядок».
Техника – это хорошо. Но ведь машинами управляют люди. Благодаря их усилиям  достигаются  высокие  результаты.  В Покровском в 1970-е годы по-ударному работали механи-
 
заторы Иван Петрович Свирихин, Иван Иванович Варварин, Николай Захарович Евтеев, Василий Васильевич Кутасов, Степан Дмитриевич Еремин, Василий Григорьевич Купырев, Иван Михайлович Зюзиков, Михаил Григорьевич Трухнин, Иван Тихонович Варлашкин, Василий Михайлович Бирюков, Николай Степанович Пименов, Василий Сергеевич Янкин.
Об одном самом старательном покровском механизаторе местный стихотворец Николай Семенович Волков сложил поэтические строки:
Рассвет, как будто поневоле, Сверкнул лучом – и был таков. Но не ушел комбайнер с поля – Сергей Семеныч Пикашков.
И в ранний час, и в час закатный Его работа горяча.
Он, Пикашков, – комбайнер знатный Колхоза «Память Ильича».
Подобных слов заслуживали многие из покровских меха-
низаторов.
А самым первым трактористом в Покровском был Петр Федорович Сидоров.
Хорошо трудились в родном колхозе и шоферы Иван Никитич Филимонов, Александр Ильич Кочетуров, Евдоким Анисимович Копанев, Василий Семенович Ларин, Василий Прокопьевич Жидков, Виктор Никитич Ларин, Владимир Матвеевич Серов, Иван Степанович Петраков, Владимир Фе- дотович Петрунин, Александр Алексеевич Смирнов, Михаил Иванович Лукашов, Михаил Худайбердиевич Базаров, Виктор Иванович Васин, Иван Николаевич Воронков, Иван Иванович Кондратьев и другие.
Был в то время в Покровском еще один очень опытный шофер и замечательный человек – Иван Кузьмич Васин. Он до конца своей короткой жизни бессменно работал на грузовой автомашине в местном сельпо, возглавляемом Иваном Семеновичем Сидоровым.
Одним из первых шоферов в селе был Михаил Михайлович Захаров, который управлял «полуторкой» сразу после войны.
В 1960–1980-е годы в колхозе трудились многие мастера своего дела, у которых, как говорится, все в руках горело и всякая работа спорилась. Иосиф Михайлович Иванков работал наладчиком механизмов, Павел Андреевич Рогачев – сантехником, Николай Андреевич Калинкин – слесарем, Алек- сандр Купырев, Иван Петрович Макушин, Николай Гуров и Александр Семенович Ларин – электриками, Василий Тимо- феевич Харламов – конюхом, Иван Игнатьевич Терешин – огородником, Николай Алексеевич Купырев – плотником.
На строительство кирпичного гаража для автомашин, ремонтной мастерской на 80 мест с подсобными цехами, коровника на 150 голов, механического тока и некоторых других объектов было израсходовано 131 609 рублей.
Главными инженерами в колхозе работали Виктор Никитич Калякин, Федор Николаевич Волков, Евгений Федорович Калякин и другие. Заведующим механической мастерской был Иван Мефодиевич Кудишин, который в последующий период займет должность заместителя председателя колхоза. Нельзя не вспомнить такую колоритную личность как Василий Петрович Калякин. Он начал трудовую деятельность плугарем, бригадиром тракторной бригады, а потом руководил механическими мастерскими. Инженером по охране труда и техники безопасности работал Демешев Михаил Васильевич. Покровский колхоз был в то время единственным в районе, где занимались возделыванием махорки. Площадь под нее отводилась в количестве 80 гектар.
Заработки рядовых колхозников равнялись в  среднем  70 рублям в месяц. Механизаторы получали по 150 рублей и выше. Это, естественно, сказывалось на улучшении материального состояния крестьянских семей. Вот, к примеру, информация из районной газеты того периода. «За год в магазине потребительской кооперации члены колхоза «Память Ильича» приобрели товаров на сумму 1 212 234 рубля. Среди приобретений – 8 холодильников, 64 стиральных машины, 7 мотоциклов, 10 швейных машин, 134 велосипеда и мотовелосипеда. В Покровском имеется 35 телевизоров и почти в каждом доме есть радиоприемник». Это теперь подобное со- общение может оказаться смешным, но не для села тридцати- пятилетней давности.
Немалое число колхозников было занято работой в животноводстве. С 1947 года заведующим фермой Красноармейского отделения работал Иван Григорьевич Бастрычкин. В 1970-х годах обязанности главного зоотехника выполнял Анатолий Васильевич Трушков. Ветеринарным врачом был Иван Иванович Макушин, доярками работали Екатерина Павловна Ларина, Валентина Петровна Петрунина, Мария Николаевна Субботина, Елена Сергеевна Глухова, Нина Михайловна Лу- кьянова, Александра Алексеевна Трухнина. На фермах так- же трудились телятницы, скотники, подвозчики кормов.
В 1970-х годах колхоз «Память Ильича» изменил свое на- звание и стал называться колхозом имени Ленина. В 1973 году в Покровском был введен в строй новый крупный животноводческий комплекс с боксовым содержанием коров. Незадолго до этого события в областной газете «Приокская правда» по- явилась статья Николая Еремина «Ввод комплекса задерживается. Почему?» Объясняя причины такого обстоятельства, автор замечал, что колхоз «Память Ильича» – хозяйство рентабельное, а следовательно, здесь способны решать сложные производственные задачи. «В нынешнем году планируется получить сотни тысяч рублей прибыли, – писала «Приокская правда». – Не менее половины ее ожидается от общественного животноводства. Труженики колхоза уделяют большое вни- мание этой отрасли, изыскивают пути повышения ее продук- тивности, облегчения условий труда животноводам».
Так оно на деле и вышло. Недаром председатель колхоза Н.А. Панюков подчеркивал: «Наши планы и задачи – сделать свое хозяйство высокорентабельным на основе повышения продуктивности растениеводства и животноводства с помо- щью комплексной механизации…»
И вот новый объект – современный животноводческий комплекс на 1200 голов крупного рогатого скота, оборудованный новейшей механизацией, – вступил в строй. «Любят наши животноводы свою красавицу-ферму и трудятся в ней красиво», – как-то признались энтузиасты своего дела, бригадир комплекса Николай Петрович Морозов и зоотехник- селекционер Александра Иосифовна Нагайцева.
Для зимовки скота кормозаготовители хозяйства запасали около тысячи тонн сена и почти 10 тысяч тонн силоса. Кроме того, использовалась на корм солома, фураж, различные добавки.
Агрономический цех колхоза, возглавляемый в разные годы главными агрономами Василием Васильевичем Масловым, Олегом Алексеевичем Перепелкиным, Вячеславом Пав- ловичем Ефимовым, обеспечивал в полной мере потребность в вышеназванных кормах.
 
Раньше в колхозе действовали три молочно-товарных фермы в трех отделениях хозяйства: Центральном, Политотдельском и Красноармейском. Такая разбросанность ферм не лучшим образом сказывалась на продуктивности скота. Ввод в строй нового комплекса позволил сосредоточить производ- ство животноводческой продукции в одном месте, что гораздо удобнее и выгоднее во всех отношениях. Здесь за 500 корова- ми стали ухаживать пятьдесят животноводов, и результаты их труда не замедлили сказаться: производство животновод- ческой продукции заметно возросло.
Экономические вопросы в колхозе решались профессионально благодаря высокому уровню работников финансово- экономического отдела, в котором трудились: главный бухгалтер Лидия Владимировна Филимонова, бухгалтеры – Нина Павлов- на Перепелкина, Лидия Арсентьевна Маслова, Ольга Ивановна Базарова, Антонина Федоровна Федоткина, Мария Дмитриевна Демешова, главный экономист – Людмила Ивановна Панюкова, экономист Любовь Ивановна Астахова. Заведующей материальным складом работала Валентина Феоктистовна Кашникова.

* * *
Руководство колхоза проявило заботу и о социальной сфе- ре, как нынче принято выражаться. Старый полузасохший вишневый сад был вырублен, а на его месте в 1981 году было построено современное здание детского сада на 50 мест с просторным актовым залом, комнатой для занятий, уютной спальней, столовой. Название детсаду дали в память о вырубленном вишеннике: «Вишенка». В 1996 году детский сад был передан на баланс районного отдела народного образования, а спустя два года здание перевели на газовое отопление.
В Покровском  для  централизованного хозяйственно- питьевого водоснабжения используется водопровод, протяженность линий которого составляет шесть километров. Вода подается из трех артезианских скважин.
Покровское соединено автомобильной дорогой с соседними селами, с лесничеством. Улицы села заасфальтированы, сделаны подъездные пути к объектам социально-бытового и культурного назначения.
Рядом с селом находится прекрасный лесной массив, богатый грибами и ягодами. Среди местных жителей популярна охота. В лесу когда-то располагалось лесничество с развитой инфраструктурой – жилыми домами, магазином, пилорамой, красивым озером, которое можно обнаружить, если посетить эти места. В лесничестве добросовестно трудились специалисты, которые внесли свой вклад и в развитие села Покровское. Так, в период с ноября 1959 года по декабрь 1987 года там работал Михаил Михайлович Макаров, который прошел трудовой путь от помощника лесничего до должности лесничего. Он трижды награжден нагрудным знаком за добросовестную службу в государственной лесной охране. А односельчане дружески «наградили» его званием «Леший».
В селе действует медицинский пункт. Долгое время заболевших сельчан безотказно лечила медицинская сестра Анастасия Кондратьевна Ивашкова. Ей на смену пришла Александра Васильевна Ухловская, которая тоже долгое время обслуживала сельчан. Раньше медпункт располагался в бывшем здании управы одного из помещиков. Теперь же для приема пациентов отведено новое помещение в центре села.
В 1977 году стараниями Николая Андреевича Панюкова в центре Покровского был открыт памятник односельчанам, павшим в годы Великой Отечественной войны. Около памятника появились цветы, выросли ели.
В 1987 году на улице Центральной был возведен и заселен трехэтажный двадцатисемиквартирный панельный дом, в котором получили благоустроенные квартиры колхозники и ветераны, работники образования и культуры.
В 1990-х годах началось восстановление Покровской церкви, золотые купола которой, выглядывающие из-за веток берез, издалека радуют глаз.
В 1992 году в Ухоловский район пришел природный газ. После ввода в эксплуатацию подводящего газопровода руководство района начало планировать строительство газовых се- тей в райцентре и крупных селах. Первым хозяйством в районе, куда был подведен газ, стало ТОО «Покровское». В 1994 году было завершено строительство газопроводной трассы до села протяженностью 12,4 километра. Природным газом ста- ли отапливаться школа, детский сад, универмаг, Дом куль- туры, трехэтажный панельный дом, часть частных жилых домов по улицам Центральной и Школьной. Однако к 1998 году у ТОО «Покровское» не стало средств на содержание центральной газовой котельной, и она была закрыта. Взамен ее появились индивидуальные топочные в школе, детском саду, трехэтажном жилом доме…
В основу архитектурно-планировочного решения в Покровском положено деление территории на жилую и производственную зоны. Жилые дома и объекты социально- культурного назначения расположены в западной части села, производственные помещения занимают восточную его часть. На центральной площади было выстроено двухэтажное здание правления колхоза, за ним насажен небольшой парк, в котором произрастают тополя, каштаны, голубая ель, туя, боярышник. Неподалеку расположены Дом культуры, универмаг, детский сад, отделение связи. Так постепенно цен- тральная часть Покровского превратилась в красивое, благоустроенное место.
Планировали было привести в порядок и остальные улицы села, но сразу на все не хватило ни материальных средств, ни сил... А тут грянуло время перестроек и реформ, и о дальнейшей перспективе развития и роста Покровского пришлось забыть…
К сожалению, переломные годы больно ударили не только по производственной, но и по социальной сфере. В Покровском вынужденно закрыли гостиницу со столовой, комбинат бытового обслуживания. Приказали долго жить пилорама и клуб в лесничестве…

* * *
Ныне село Покровское, как и большинство населенных пунктов коренной России, переживает непростые времена, но оно еще не растратило свой жизненный потенциал.
«Покровское предстает перед вами постепенно, как бы выплывая из глубины, – писал журналист Юрий Горелов, – сначала появляются трубы и крыши, затем вырастают стены домов и возникает главная улица во всей ее красе. Все это: кирпичные и деревянные пятистенки с деревянным и каменным кружевом вокруг окон, с крылечками и верандами, – можно видеть и в других местах. И потому, наверное, в душе появляется радость вроде той, которую ощущаешь при встрече хорошего знакомого. Но вскоре отмечаешь и индивидуальные черты Покровского: вот панельный дом – из тех, которые в российской глубинке все же редкое явление; вот серебристой коброй взмывает над дорогой теплопровод, характерный, скорее, для города, или рабочего поселка; вот сияет белизной сельский храм, который был построен по индивидуальному проекту. Да и сельская администрация расположилась весьма необычно – в доме, который напоминает сильно растянутый в длину пятистенок со множеством перегородок внутри. В доме этом, через стену друг от друга, расположились медицинский пункт, сельская администрация и детский сад. Через общую изгородь палисадника, как хлебное тесто из дежи, вывалива- ется боярышник…
Места здесь благодатные. По территории округа протекают речки Малая Мостья и Большая Мостья, которые здесь же сливаются в одну реку.
За огородами Покровского, за поймой реки темнеет огромный бор с грибными и ягодными дарами, но главное – с превосходной в хозяйственном отношении древесиной…
Инфраструктуру села составляют магазин, почта, средняя школа, детский сад, клуб, медпункт, библиотека…»
Проблемы у села Покровское те же, что, наверное, и в большинстве сел России. Около половины его жителей – пенсионеры, а потому высока смертность населения. В Покровском ежегодно на 4-6 рождений приходится 30-35 похорон. В 2000 году село достигло небывалого для себя уровня депопуляции – тогда умерло 40 человек, а родилось всего-то двое малышей… В условиях рынка главная опора сельчан – на самих себя, на семью. Рыночные отношения принесли в собой в Покровское и печали. Селу приходится отказываться от успешно работавших до того производств. К примеру, некоторые семьи выращивали на своих огородах по 3-4 тонны лука. Ныне на порядок меньшее количество его никому не навяжешь. Из- за большой удаленности рынков сбыта с огромным трудом реализуются молоко и мясо с личных подворий. Трудно стало
продать даже излишки картошки – все по той же причине.
И как естественный результат всего этого – в селе увеличивается число бесхозных домов. Одно время кинулись их заселять горожане, стали превращать их в дачки, однако вскоре   от такой цели отказались – в такую даль часто не наездишься. Что же касается нового жилья, то его строительства – частью за ненадобностью, а чаще за неимением средств – лет десять,  а то и пятнадцать не было совсем. Но вот теперь – чем не добрая примета! – уже заметно движение в лучшую сторону. С 2000 года здесь начали строить жилье с помощью программы «Свой дом», стали возвращаться уроженцы села, оставляя свои городские квартиры детям и внукам.
Сегодня в Покровском работают средняя школа, детский сад «Вишенка», библиотека, книжный фонд которой на- считывает около 10 000 томов, фельдшерский пункт, почта, кафе, магазины продовольственных и бытовых товаров.
В годы реформ в селе образовался сельскохозяйственный производственный кооператив «Покровский», которым руководил Николай Николаевич Калякин. Численность работающих в СПК составляла 90 человек. Хозяйство производило растениеводческую и животноводческую продукцию: зерно, сахарную свеклу, мясо, молоко.
СПК располагал 5 777 гектарами земли, из которых 4 465 гектаров занимали сельскохозяйственные угодья, 1 051 гектар – лес, 43 – реки, пруды и прочие водоемы. В «Покровском» посевные площади под зерновые культуры занимали 1 500 гектаров. Кроме того, сеяли кормовые культуры: кукурузу на силос, однолетние и многолетние травы. В 2000 году урожайность зерновых в СПК «Покровский» составляла 15,1 центнера с гектара, кукурузы – 183.
Поголовье крупного рогатого скота в СПК насчитывало в 2000 году 335 голов, в том числе 202 коровы, надои на фуражную корову составляли 2 142 килограмма. Среднесуточный привес на откорме – 203 грамма.
В хозяйстве работало 20 тракторов, 7 зерноуборочных комбайнов и один – силосный.
В 2000 году СПК «Покровский» произвел 1 838,5 тонн зерна, 363 тонны молока. Денежный доход за 2000 год составил 4458 тысяч рублей.
Хозяйство продавало своим труженикам по низкой цене зерно, мясо, масло, муку, сахарный песок, выделяло продукты питания детскому саду и школе.
Под урожай 2001 года в СПК было засеяно 750 гектаров озимых культур, поднята зябь на площади 925 гектаров. Но возможностей  и  дальше  наращивать  производство  у СПК
«Покровский» – впрочем, как и у многих других сельскохозяйственных производителей, – не было: помощи от государства ждать не приходилось, цены на сельскохозяйственную
 
технику, семена, инвентарь и горюче-смазочные материалы год от года росли, процентные ставки по кредитам – тоже. В то же время цены на поставляемую сельскохозяйственными производителями продукцию оставались на низком уровне. Как ни крутись, а производить зерно, молоко, мясо и другую продукцию стало невыгодно. В конце концов СПК «Покровский» был ликвидирован по процедуре банкротства.
В 2007 году имущественный комплекс бывшего СПК «Покровский» был выкуплен вновь созданным ООО «Покровское- Агро», которое ведет сельскохозяйственную производственную деятельность.
Сегодня площадь села Покровское составляет 445 гектаров. Жилые дома располагаются по левому берегу реки Большая Мостья и по обе стороны реки Малая Мостья. Протяженность села вдоль реки составляет семь километров. В реки впадают более десяти ручьев, которые делят село на отдельные участки. Через реку Малая Мостья проходят два моста, железобе- тонный и деревянный, через Большую Мостью – один, железобетонный. На ручьях построены трубопереезды и плотины. В 2002 году в Покровский сельский округ, помимо села Покровского с его 750 жителями, входило село Ольхи, в котором проживало 410 человек, и исчезающие населенные пункты
вроде Корбашовских Выселок и поселка Свобода.
В 2006 году была проведена административная реформа, в результате которой образовано Ольховское сельское поселение, в которое входят села Покровское, Ольхи и Ясенок, деревни Соловачево, Борисовка и Щурово, поселок Клинок, хутор Веревкин и Корбашовские выселки.
Администрация поселения  находится   в   Покровском. В Ольховском  сельском  поселении  насчитывается  946 домовладений с  земельными  участками,   где   проживает 1560 человек, в том числе в Ольхах  –  463,  Ясенке – 337, Соловачеве – 92, в остальных населенных пунктах живут единицы стариков да старушек…
Ныне в Покровском в личных подсобных хозяйствах имеется 69 голов крупного рогатого скота (в том числе 30 коров), 4 лошади, 43 головы свиней, 22 – овец и баранов, 41 – коз. Домашней птицы (кур, уток, гусей, цесарок) насчитывается около 2 500 голов. Некоторые жители села имеют пчелиные пасеки, занимаются разведением кроликов.
 
К сожалению, численность населения год от года неуклонно сокращается. Если в 1996 году в Покровском проживало 863 человека, в 2000-м – 768, то на 1 января 2010 года численность населения села составляет лишь 638 человек. Вызывает тревогу неуклонное старение населения: в селе насчитывает- ся более 250 пенсионеров и инвалидов и всего лишь около четырех десятков детей дошкольного возраста…
Время показало, что государственная политика по ликвидации крупного сельскохозяйственного производства и заме- не его сельскохозяйственными кооперативами и фермерскими хозяйствами больно ударила по селу. Число рабочих мест сильно сократилось. Начать собственное дело оказалось под силу только единицам, да и тут навалились трудности: большие налоги, высокие ставки по кредитам, недостаток льгот. А тут еще разразился глубокий экономический кризис…
Нынче в Покровском ситуация такова, что количество работающих сельчан равняется количеству неработающего населения в трудоспособном возрасте – в той и другой категории насчитывается по 142 человека. Работать почти негде. В ООО «Покровское-Агро» трудятся полтора десятка человек, в средней школе – около двадцати, в детском саду «Вишен- ка» – пять, в доме культуры – трое, в фельдшерском пункте – двое, в библиотеке и магазинах – по одному человеку, в крестьянском фермерском хозяйстве В.О. Перепелкина заняты только члены семьи. Вот и получается, что половина работоспособного населения села – по сути дела, безработные, которые кое-как перебиваются за счет приусадебных участков и случайных заработков...
На территории села Покровское расположено Ухоловское лесничество Кораблинского лесхоза, в ведении которого находится 7613 гектаров леса. В лесничестве работают около полутора десятков человек, большинство из которых – лесники. Рядом с конторой лесничества расположен питомник, где выращиваются саженцы сосен, елей, дубов.
Шумит сосновый лес, посаженный несколько десятилетий тому назад на  малоплодородном  участке  колхозного  поля.  И он напоминает о том, что, несмотря на смену поколений, история села Покровское будет продолжаться.

 
 Родовые корни Василия Аксенова
ело Покровское – родина отца известного писателя Василия Аксенова, Павла Васильевича Аксенова. Да и сам писатель не раз наведывался в Покровское, что нашло отражение и художественное преломление в его творчестве (рассказы «Дикой», «Зеница ока», роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки», удостоенный Букеровской премии).
Однажды на вопрос о том, не являются ли выдумкой описываемые им в романе «Вольтерьянцы и вольтерьянки» барские имения, писатель ответил: «Я описал наше родовое, с папиной стороны, село – Покровское, Рязанской области. Огромное село такое, раскиданное на холмах. Как при царе Горохе, так и сейчас стоит, по-моему, без особых изменений. На холмах было много усадеб помещичьих: там не один был помещик, много. Когда я первый раз приехал туда с отцом в начале 60-х, мне рассказывали, что на холме, вот тут вот, барин пустил лебедей в пруды, там беседки построил… Все стояло, как одно целое. Электричества не было, воду из колодца поднимали журавлем… Пьянка безумная какая-то. Родственница Таня утром нам с отцом выносила яичницу из двадцати яиц и бутыль мутного такого самогона. На наши возражения отвечала: «Вы же на отдыхе…» В избе – корова, куры… Вот я и стал представлять, как жили эти самые Миша и Коля, эти помещики, в Покровском. В романе и название села осталось. Их много, тысячи Покровских есть в России, но именно эта глубинка описывается мною, и речка Мастерица, и все-все. И вот оттуда взялись эти юнцы. Они – предтеча байронизма в России – были отцами декабристов. Декабристское восстание – не что иное, как восстание байронитов, а уже за байронической фразой образовалось за пару десятилетий то, что мы называем  русской  интеллигенцией.  Эти  властители  дум в
 
общем-то большие прагматисты, атеисты, позитивисты, что,   я думаю, противоречит байроническому складу.  Поэтому,  мне кажется, если в России новая интеллигенция возникнет, она будет все-таки не позитивистской…»
Отец писателя, Павел Васильевич Аксенов жил с 1899  по 1991 год, он принимал активное участие в установлении советской власти в уезде. В юности Павел, как и многие  его односельчане, уехал на заработки в Москву, где посте- пенно включился в революционную деятельность. Когда молодого революционера уволили с фабрики, он вернулся на родину.
Во время эсеровских выступлений в Ряжском уезде Павел Аксенов вместе с другими коммунистами защищал совет- скую власть. Был направлен на партийную работу в Рязань. Позже учился в Москве, в коммунистическом университете. Слышал выступления В.И. Ленина. Был членом Центрально- го Исполнительного Комитета партии.
Из Москвы Павла Аксенова направили политработником в Крым, в действующую армию. Потом в качестве агитатора он работал в Донбассе, Рыбинске, Нижнем Тагиле и других городах. Подружился с Михаилом Осиповичем Разумовым, который возглавлял Татарский обком ВКП(б). Аксенов стал членом бюро этой организации.
Разумов познакомил приятеля с молодой преподавательни- цей Казанского университета Евгенией Семеновной Гинзбург, которая вскоре стала женой Павла  Васильевича  Аксенова. 20 августа 1932 года в Казани у них родился сын Василий – бу- дущий известный писатель.
В октябре 2007 года на родине писателя состоялся первый
«Аксенов-фест». На творческом вечере в Казанском театре оперы и балета Аксенов поделился детскими воспоминания- ми: «Я первый раз попал внутрь оперного театра, хотя он сопровождает меня всю жизнь. Его начали строить, когда я был бэби. Мой папа был председателем горсовета, потом горсовет разогнали, всех поарестовывали, а ему дали это строительство. Он несколько месяцев продолжал строить; пока его не арестовали окончательно. А театр стоял все время, была строительная площадка, дело продвигалось плохо. Разразилась война, никто, конечно, в это время оперных театров не строил, но тут привалили немецкие военнопленные. Надо сказать, наша
 
бывшая держава очень любила подневольный труд, и она использовала его в строительстве, в частности оперного театра. Я помню, как я, мальчик, и тетушка моя, тетя Ксения, стоя- ли и смотрели на пленных. Люди постоянно приходили по- смотреть на немцев… Ну, в общем, все это строительство долго продолжалось. Я уехал из Казани в Магадан, провел там два года. Вернулся поступать в мединститут. Окончил первый курс – театр все строился, потом второй – а он все строился. И так до четвертого курса, после которого я уехал в Ленин- град. Наконец, театр достроили…»
В рассказе «Дикой» Василий Аксенов описал Покровское и окрестные места (правда, село Покровское названо Боровским). Повествование ведется от лица Павла Петровича Збайкова, прототипом которого послужил Павел Васильевич Аксенов.
Василий Аксенов писал в рассказе, пересказывая некоторые страницы биографии отца: «В 1920 году мы, делегаты 6-й армии, ехали с Перекопа в Харьков на Всеукраинскую партийную конференцию. Нас было двенадцать человек в теплушке, и во всех остальных вагонах ехали такие же, как мы, обовшивевшие люди. Были тут красноармейцы, командиры, комиссары; все на «ты», прямо из окопов. На «вы» мы звали только Марию Степановну Катину из политотдела дивизии, единственную среди нас женщину. Она была молода и образованна, и в ту пору у меня с ней складывались чуть ли не романтические отношения. В 21-м она умерла в Бахмаче от сыпного тифа…
Я, простой пастух, которого революция оторвала от идиотизма сельской жизни и бросила в напряженную борьбу, я тог- да понял, как страшен ей, дочке директора гимназии, наш военный быт и какое у нее сильное мужество и верность идее…
Позднее, в 30-е годы (я был тогда председателем исполкома большого города и жил с семьей в шикарной квартире, имел персональный «Форд»), в те времена я часто вспоминал покойницу, когда кто-нибудь из семьи заводил полюбившуюся пластинку «Каховка»: «…и девушка наша проходит в шине- ли, горящей Каховкой идет». «Под солнцем палящим, под ночью слепою немало пришлось нам пройти…»
Да, тогда, в 30-е, что-то сжималось у меня внутри от этой песни, а сейчас даже плакать хочется, когда начинаю ее мурлыкать под нос. Мои дороги по всем фронтам гражданской и
 
частые перемещения периода реконструкции, потом этапы до Воркуты и ссылка в Красноярском крае, и нынешняя моя спокойная жизнь персонального пенсионера в экспериментальном черемушкинском доме… Все чаще я стал сейчас пре- даваться воспоминаниям, и эта моя поездка не что иное, как воспоминание. Ведь я не был на родной Рязанщине более со- рока лет».
Павел Васильевич Аксенов, приехав в родные места на ти- хоходном поезде, который местные жители прозвали «ухляном» (от названия села Ухолово), очевидно, не раз вспоминал поездки по стране в далекие 1920-е годы: в военных теплушках, в грязи и холоде, но с верой в счастливое будущее страны:
«Поезд шел медленно по заметенной снегом разоренной земле. Сгущались сумерки, и не было видно в них ни одного огонька – пустыня, а потом серый рассвет и дикий гиблый ветер в полях, и только наш громыхающий состав с жаркими печками и шматами сала в тряпках, со сладкой картошкой, с горластыми ораторами и спокойными теоретиками, только наш поезд своим медленным движением утверждал жизнь в этой пустыне…»
Но оказалось, что не поезд утверждал жизнь, а сама жизнь по воле вождей выделывала иногда крутые повороты. В пери- од сталинских репрессий вслед за женой, Евгенией Гинзбург, подвергся аресту и Павел Аксенов. Судили его трижды. В 1937 году ему вынесли смертный приговор, который заменили двадцатилетним сроком тюремного заключения. Реабилитация П.В. Аксенова произошла только через восемнадцать лет…
Когда родители были репрессированы, Васе Аксенову было пять лет, и сначала он попал в дом для детей «врагов народа», откуда его ценой неимоверных усилий  забрал  родной  дядя. А через какое-то время мальчик попал к своей тётке, жившей в Казани.
В рассказе «Зеница ока» Василий Аксенов описывает свое полусиротское житье-бытье у своей бабушки и тети в городе Булгары, под которым подразумевается Казань. Некоторые имена и фамилии героев рассказа тоже вымышленные.
«Бабушка Евдокия, она же Авдотья, она же Баба Дуня, как ее звали в коммунальной квартире, родилась в глубинной Рязанщине в 1860 году, в крестьянской семье, то есть до годовалого возраста в записях числилась как крепостная помещиков Лесковых. В вольнокрестьянском сословии возросла, вышла замуж за неспокойного Збайковичева Василия, что слыл «пьющим, драчливым и до чужбинки охочим» и прижила с ним двенадцать чад, из коих зрелых лет достигли четверо.
К 1942 году из четверых только одна Аксинья оказалась опорой бабы-Дуниной старости в чуждом ее крестьянской душе мире, в переполненных эвакуацией Булгарах, большом трамвайном городе на Волге. Дочь Мария с семейством неиз- вестно как страдали в Донбассе, под игом неприятеля. Младший сын Адриаша в профессорских чинах учительствовал в самой сердцевине Азии и там хотя бы не унижался голодом. Старший же Павлуша, грянув в прах с большевицкой верхотуры, уж пять лет как полностью не присутствовал, прими его под свой покров, Пресвятая Богородица».
«Павлуша» в рассказе – отец Василия Аксенова, а его бабушка не случайно молилась Пресвятой Богородице – она была родом из села Покровского, названного в честь Покрова Богородицы.
Рассказ почти полностью автобиографичен. Василий Аксенов пишет: «Павлушиному сыну шел уже одиннадцатый год. Он увлекался Джеком Лондоном, а также выпусками боевика
«Тайна профессора Бураго». О судьбе своих родителей, отца Павла и матери Евгении, он ничего не знал. Взрослые говори- ли ему, что те уехали в долгосрочную командировку на Дальний Север, то есть примкнули к общеизвестным «героям- полярникам». Он догадывался, что от него что-то утаивают, и потому старался не задавать взрослым вопросов о своих родителях. Детство шло в активных игрищах со сверстниками…» В действительности все так и было. И лишь когда бабушка Евдокия умерла, а Василий Аксенов стал студентом Ленин- градского медицинского (в рассказе – горного) института, он получил телеграмму от тети Ксении: «Срочно приезжай. Ожидаются важные события». Оказалось, отец будущего писателя вот-вот должен был вернуться из мест заключения, и тетя звала к себе студента Аксенова, чтобы он мог воочию увидеть уже порядком позабытого отца – зэка Аксенова.
Василий приехал в Булгары. Спал на раскладушке, задвинутой под обеденный стол. Однажды на рассвете раздался стук в дверь.
«Тетка, кряхтя, сползла с кровати, прошлепала по паркету.
– Кто там в такую рань?..
 Отлетела задвижка, скрипнула дверь, жуткий вопль тетки потряс дряхлое жилье. Как был, в трусах и в майке баскетбольной команды «Горняк», я побежал к дверям и увидел, что тетка трясется в объятиях какого-то человека, что ноги ее не держат и она вот-вот сыграет на пол.
– Сестра, сестра, ну-ка, возьми себя в руки, – бормотал человече…
Утробный вой тетки перешел, слава богу, в словесные рыдания:
– Павлуша, Павлуша, ужельча это ты?!
Еще в детстве я заметил, что в моменты душевных волнений она переходила с городского говора к родной деревенщине.
– Васок! – закричала она, не видя, что я стою прямо за ее спиной. – Отца твой приехал!
Приезжий переступил порог. На голове у него была бесфор- менная меховушка. Одет он был в стеганый азиатский халат, подпоясанный солдатским ремнем. Обут в галоши. Вместе с ним вступил в комнату кубометр ошеломляющего запаха. Полуседая щетина покрывала нижнюю часть его мокрого от слез лица… Тетка теперь свисала с его левого плеча, она все еще была в полуневменяемой дрожи. Теперь настала и моя очередь трястись. Вдруг я осознал невероятность этого дня, этого возвращения из ада. Я не мог произнести слова «Отец» и не мог утихомирить своих конечностей.
– А кто ж такой передо мной стоит, только высоченный? – вопросил приезжий.
– Дык сын твой родный, Васок перед тобою! – все пуще и пуще рыдала тетка.
– Ужельча правда? – разрыдался и он».
Писатель трогательно описал встречу с отцом после дол- гой разлуки и точно передал особенности рязанского выгово- ра. Очевидно, все эти «дык», «ужельча», «родный» запали в его память от родных покровцев. И отец его, урожденный покровец – бывший политработник! – словно забыл, что можно заранее предупредить родных телеграммой о своем приезде, что в городе ходят трамваи. Приехал в большой го- род и от самого вокзала шел пешком – по-деревенски. Да не просто шел, а, как всякий запасливый крестьянин, тащил на своих плечах огромный мешок со всякими необходимыми вещами. Здесь были не только фуфайка, одеяло, рукавицы
 
и оловянная посуда, но и топор, пила, вязанка дров, уголь, бутыль с керосином…
Рассказывая сыну о жестоком лагерном времени, Павел Ва- сильевич с благодарностью вспоминал, как однажды во время лагерной переписи его опознал бывший однополчанин, с кото- рым вместе штурмовали Перекоп. Товарищ устроил Аксенова счетоводом и тем самым, возможно, спас ему жизнь. «В лагер- нойсистемевсе-такицарилахалтура,–делаетвыводписатель,– чекисты чувствовали себя здесь скорее крепостниками, чем па- лачами революции». И еще отец отчетливо помнил, как после оглашения приговора, перед посадкой в «воронок» его осенила крестным знаменем мать, Евдокия Власьевна:
– Не боись, Павлушка, ничего не боись! Без Божьей воли ни один волосок не упадет с головы человеческой!
Так и случилось. Выжила в лагерях и мать писателя, Евге- ния Семеновна Гинзбург. «Мама моя уцелела в лагерях бла- годаря своей медицинской профессии, – писал Василий Ак- сенов. – Она никогда не исчезала, присылала мне с Колымы короткие письма, а когда я поступил в… институт, оттуда ста- ли приходить ежемесячные денежные переводы».
Серьезным поворотным моментом в своей жизни писатель считал переезд в шестнадцатилетнем возрасте в Магадан, где мать поселилась после ссылки. «Юность совпала с переходом в абсолютно другую жизнь, – вспоминал он, – Магадан по тем временам был самым свободным городом Советского Союза, поскольку многие не боялись говорить то, что хотели…
Я вдруг оказался в интеллектуальной среде. Мама был на поселении, и народ из бывших зэков тянулся к ней… Мама на- чала меня знакомить с частью запрещенной литературы, чи- тая на память. В частности, Пастернака, которого не только не печатали – это был сорок восьмой – сорок девятый год, – но и из библиотек изъяли. Тогда, кстати, и Достоевского убира- ли с полок. Мама мне читала Гумилева, Ахматову, Игоря Се- верянина, которого она почему-то очень любила. Именно там я получил интеллектуальный заряд».
В 1950 году, когда Василий окончил среднюю школу, мать и ее новый муж доктор Вальтер посоветовали Василию посту- пать в медицинский институт, зная по собственному опыту, что врачам в лагерях живется гораздо лучше других. Аксенов вернулся в Казань и поступил в медицинский институт, одна-
 
ко спустя некоторое время был отчислен, поскольку в анке- те не указал, что его родители – заключенные. Настойчивый юноша поехал в Москву в министерство и добился восстанов- ления в институте, однако учиться в Казани не стал и подал за- явление о переводе в Ленинградский первый мединститут. «Там моя тетка жила, мамина сестра, – вспоминал писатель, – и я был под ее присмотром».
В это время по стране уже катилась «оттепель», и юному студенту казалось, что каждый день приносит что-то новое.
По распределению Аксенов попал в пароходство и начал ра- ботать карантинным врачом. Вскоре женился и переехал в Мо- скву (жена Кира была москвичкой). Литературное творчество, которое подспудно жило в душе молодого врача, дало свои пло- ды: в 1959 году журнал «Юность» опубликовал два рассказа начинающего прозаика: «Наша Вера Ивановна» и «Асфальто- вые дороги». В редакционной аннотации сообщалось: «Автор рассказов… врач. Ему 26 лет. Печатается впервые».
Затем появились новые публикации – знаменитые «Колле- ги» (1960) и «Звездный билет» (1962).
Нужно было звериное писательское чутье тогдашнего ре- дактора популярного журнала «Юность» Валентина Катае- ва, чтобы разглядеть в экзерсисах безвестного выпускника Ленинградского мединститута нечто стоящее, неуловимо отличающееся от расхожей «оттепельной» комсомольско- молодежной лабуды про парткомычей «с человеческим ли- цом» и честных советских ребят, которые верны «заветам от- цов», хоть и любят американский джаз. Говорили, что мэтра восхитила фраза молодого автора «стоячая вода канала по- хожа на запыленную крышку рояля». Такого он давненько не слышал и не читал. Здесь же и «пепельница, утыканная окурками, похожая на взбесившегося ежа», и «темные углы военкомата», и «официант с каменным лицом жонглера».
Раннего Катаева, будущего Героя Социалистического Труда, награжденного двумя орденами Ленина, углядел автор «Окаян- ных дней» Иван Бунин, будущего «отщепенца и антисоветчи- ка» Аксенова – Катаев.
В 1963 году руководство страны во главе с Н.С. Хрущевым решило провести в Кремле, в Свердловском зале, встречу с творческой интеллигенцией. Были приглашены писатели, поэты, художники, деятели кино, журналисты…
 
В первый день заседаний, 7 марта, крепко досталось поэту Роберту Рождественскому, который якобы противопоставлял молодое поэтическое поколение «старой гвардии»
На второй день, 8 марта, на заседании выступил Андрей Вознесенский, а затем его сменила на трибуне польская жур- налистка, которая заявила, что недавно двое советских писа- телей были в Польше и дали интервью журналу «Политика», имеющему сомнительную репутацию. В их интервью классо- вая позиция отсутствует, что расшатывает устои строящегося в Польше социализма.
Кто эти «отщепенцы»? Поэт Андрей Вознесенский, утверж- давший в интервью, что миром правит красота, и прозаик Василий Аксенов, заявивший, что в Советском Союзе идет борьба между сталинистами, которые все еще пытаются взять реванш, и либералами, к которым он причисляет и себя.
Зал разразился негодующим ревом. На трибуну вызвали Василия Аксенова, и Н.С. Хрущев обрушился на него с гнев- ным упреком:
– Вы что же, мстите нам за смерть вашего отца?
– Мой отец жив, Никита Сергеевич – робко поправил во- ждя Аксенов, повернувшись к нему лицом.
– Говорите в микрофон! – оборвал Хрущев.
– Мои родители в 1937 году были приговорены к большим срокам лагерей и ссылки. Через восемнадцать лет они были реабилитированы и вернулись. Восстановление нашей семьи мы связываем с вашим именем, Никита Сергеевич…
Писатель так передает мысли Хрущева в этот момент:
«Этот писатель все оборачивается… Кажется, я встречался с его отцом. Не исключено, что на курсах младших командиров в 1919-м, куда приезжал Ленин. Он рязанский, кажется, тот Аксенов, не расстрелянный, оказывается, по ошибке. А этот в приличном костюме как-никак явился, в галстуке, не так чтобы как другие…»
Хрущев поднялся и, потрясая кулаками, возмущенно вос- кликнул:
– Так что же вы плюете в котел, из которого пьете?!
– Если партию и руководство не устраивают мои повести, я могу уйти из литературы, – неожиданно заявил Аксенов. – У меня есть профессия, я врач, и надеюсь, в этой роли я буду все-таки полезен родине.
 
– О какой родине вы говорите? – вскипел Хрущев. – Па- стернак тоже клялся родиной! Эренбург тоже все о родине!
– О нашей советской родине, Никита Сергеевич, – ответил Аксенов. – Другой у нас нет.
– Вот так и дальше повсеместно говорите, – неожиданно съехав на порядок децибелов вниз, проговорил Хрущев. – И запомните: если вы пойдете другой дорожкой, мы вас в поро- шок сотрем. А вот если пойдете с нами, разовьете свой талант. И вот вам моя рука.
«И вновь вспыхнула сущим щастьем вся либеральная об- щественность литературы и искусства, – с насмешкой отме- чал Аксенов. – Остракизма не будет! Будем работать с молоде- жью, сурово, но по-отечески развивать!»
Преследований со стороны Хрущева не последовало. Васи- лий Аксенов в составе советской делегации побывал в Риме на конференции Европейского сообщества писателей «Европей- ский авангард вчера и сегодня». Прямо из Италии отправил- ся на писательский съезд в Югославию.
Как известно, в трудные минуты жизни человека тянет на родину, к своим родословным корням. После разноса в Крем- ле многие творческие молодые люди еще долго приходили в себя. И не тогда ли родилась у Аксенова мысль посетить ро- дину отца, хотя к его убеждениям писатель относился с непо- ниманием, известной долей недоверия и скептицизма, а то и осуждения? «Мой отец почти выработал весь свой срок – пят- надцать лет лагерей и три года ссылки, – писал он в  романе
«Таинственная страсть». – Казалось бы, можно было про- зреть, но этого не произошло. Ленин – по-прежнему его ку- мир. Еще в 1919 году перед отправкой на Южный фронт их коммунистический батальон удостоился встречи с мессией черта. Он выступал перед той юной деревенщиной, обещал им лучезарное царство трудящихся. Всех очаровал, а отца осо- бенно, потому что тот сподобился сфотографироваться рядом с вождем. И вот теперь, пройдя через ГУЛАГ, он продолжает твердить: «Ленин был хорошим человеком, он шел к социали- стической демократии, он любил народ, обладал гуманизмом, мудростью! Сталин – вот кто гад, вот кто предатель револю- ции!» Я ему говорю: «Отец, ответь: кто разогнал Учредитель- ное собрание? Кто придушил всех соратников по борьбе, все небольшевистские партии революции? Кто прихлопнул  все
 
газеты? Кто спустил с цепи Дзержа? Кто развязал массовый красный террор, залил кровью Кронштадт, Ярославль, Крым? Кто приказал применить против тамбовских мужиков химиче- ское оружие? Кто рассылал приказы: вешать, вешать, вешать! Кто ввел «военный коммунизм», обрек миллионы на голодную смерть? Кто, наконец, впервые в истории создал структуру кон- центрационных лагерей?» На все эти вопросы мой бедный отец отвечал однозначно: «Брехня! Чепуха! Не болтай глупости!» Вот так… уже три поколения загипнотизированы этим гадом».
В 1965 году Василий Аксенов вместе с отцом приезжал в Покровское. Итогом двухнедельного пребывания подающего надежды писателя явился рассказ «Дикой»,  который  в  том же году был опубликован в журнале «Юность», а в 1966 году вошел в сборник Василия Аксенова «На полпути к луне».
Писатель рассказывает, как с каким-то подспудным, неосо- знанным волнением он отправлялся в родные места своего отца:
«В Рязани грибы с глазами, Их едят – они глядят.
Я вспомнил эту дразнилку, когда садился в экспресс. Ря- занские мужики телка огурцом режут – вот еще одна драз- нилка. Но все-таки мы были не последними: над вятскими и псковскими смеялись больше.
Итак, я вошел в вагон, похожий на самолет своими мягкими авиационными креслами. (Полагаю, каждый рязанец узнает в этом поезде некогда знаменитый экспресс «Березка». – А.П.) Я был весь в поту. То становилось уже неприличным – пот ка- пал с бровей, лицо мое горело, воротник рубашки намок. Ду- рацкая моя шляпа резала лоб, и, видно, все эти причины – пот и боль от дурацкой этой шляпы, и тяжелый чемодан, и рюкзак с подарками – все эти причины погасили волнение, которое, как я предполагал, должно было меня охватить при посадке в рязанский поезд.
Наконец я уселся, положил на колени шляпу, откинул спинку кресла и вспомнил дразнилку. В Рязани пироги с гла- зами, бормотал я. Их едят, а они… Грибы с глазами, подумал я, и тут вот меня охватило невероятное волнение, от которого что-то сдвинулось внутри и появилась боль, и слезы смеша- лись с потом.
Поезд тронулся, и по вагону пошел гулять летний ретивый ветерок, напоминающий о райском житье, о том, как босо-
 
ногим мальчиком, вороватым и пронырливым, я вбегал под сень рязанских прохладных рощ».
В рассказе писатель уделил внимание и областному цен- тру: «В Рязань экспресс прибыл к вечеру. Люди, идущие по переходным мосткам над путями, были еще освещены солнцем, а перрон и встречающие были уже в вечерних су- мерках. Меня никто здесь не встречал. Опять начались мои мытарства с чемоданом и рюкзаком. Привычки мои не по- зволяли обратиться за помощью к носильщикам. Не люблю я этого дела…
С грехом пополам дотащил я вещи до камеры хранения, потом уточнил расписание – поезд на Ряжск отправлялся зав- тра в полдень. Налегке я отправился в город и долго плутал по каким-то безлюдным перекопанным для прокладки тепло- фикационных труб улицам. Улиц этих я не узнавал, и тихая, чуть ли не секретная их жизнь была мне чужда.
Неожиданно я вышел на широкий, ярко освещенный про- спект, по которому катили троллейбусы и такси и где стояли высокие дома. Двигаясь вдоль этого совсем уж мне незнако- мого проспекта, я дошел до какой-то большой гостиницы. Конечно, у входа висело солидное, золотом по черному, ста- ционарное объявление: «Свободных мест нет»… (Читатель без труда узнает в этом описании Первомайский проспект и одноименную гостиницу. – А.П.)
Ничто в этой гостинице не напоминало мне той милой моей Рязани, где когда-то «на заре туманной юности» изучил я основы политграмоты и получил военную подготовку. Гости- ница была как гостиница, а в окна с улицы глядели безликие и безучастные неоновые вывески.
За ужином в ресторане я развеселился. Поразило меня меню. В разделе холодных закусок значились почти подряд такие блюда: салат из морской капусты, морской гребешок, салат «Дары моря». Континентальный этот город, видно, имел некую таинственную связь с Тихим океаном.
Утром я вышел на балкон и посмотрел вниз на проспект. По тротуарам торопливо сновали домохозяйки со связками длинных и странных, явно морских рыб.
Я поймал себя на том, что хихикаю, как турист, как сто- личный ферт, над провинциальными чудачествами незнако- мого города…
 
Утренний поезд на Ряжск был составлен из старых зеле- ных вагонов с узкими окнами. В вагонах было почти пусто – в моем сидели лишь три крестьянки в плюшевых черных жа- кетах. Они оживленно переговаривались. Впервые за время своего путешествия я услышал подлинно рязанский глубин- ный напев их речи.
– Надысь я иду, хляжу, а в тележке у яхо тра-ава-а, – рас- сказывала про какой-то случай одна из них.
Это «х» или «г» было легким, мягким и теплым, словно ле- тящий пух, словно чуть шершавое поглаживание матушки- ных рук…
Ухоловский поезд был еще тише, чем Ряжский. Закрыв глаза, можно было бы представить, что двигаешься в телеге, если бы не близкое пыхтенье паровоза…
И так доехали мы до Ухолова…
В Ухолове друзей моих прекрасных ждали две расчудесных подводы. Взгромоздился я на одну подводу… и мы покатили по городу Ухолово, по прекрасному этому центру, где рельсы уже совсем кончаются, а паровозу путь один – пятиться назад…
Ухолово проехали мы быстро, и открылись родные мои веси, ничуть не изменившиеся за сорок с лишним лет, если не считать перетяжки высоковольтной линии, да реактивных прочерков в необозримом небе…
Спустя некоторое время то ли сердечная слабость, то ли похмельная усталость подействовали, размяк я и заснул, не- взирая на ухабы нашей дороги, которая за сорок лет не улуч- шилась...
Проснулся я… открыл глаза, сел и словно в сновидении увидел огромное наше село, растянувшее свои тихие дворы чуть ли не на пять километров, осокори над речкой Мостьей и прихотливый ее извив… и плеск гусей в искрящейся Мостье, и уже совсем как в глубоком сне увидел я свой дом».
В родном селе герой рассказа встретил товарища детства Адрияна Тимохина, с которым они когда-то вместе учились в церковноприходской школе. Встретил – и не сразу узнал.
«Лик его был бугрист и неотчетлив, выделялись крупный нос и густейшие полуседые брови, из-под которых лишь изредка поблескивала капельная голубизна».
Адриян Тимохин в детстве был странным, пугливым маль- чиком, который сторонился своих сверстников, за что и по-
 
лучил кличку «Дикой». Он все время что-то мастерил, чинил, строгал, соединял какие-то пружинки. А его сверстники не упускали случая ударить его по голове, ущипнуть, подразнить. Дикой все шаловливые выходки мальчишек сносил молча.
Однажды приятели-сорванцы, томимые любопытством, совершили налет на баньку Дикого, где он постоянно что-то мастерил.
«Давясь от смеха, мы поползли к ней огородами, окружи- ли, распахнули дверь и увидели Дикого. Он стоял лицом к нам с расширенными от ужаса глазами, а за спиной его в полосах света, примыкающих к щели, крутились какие-то большие и малые колеса, ритмично хлопали какие-то дощечки, скрипе- ли ременные передачи, словом, действовала какая-то хитрая машина, какой-то агрегат.
В мгновение ока разрушили мы эту конструкцию, дико хо- хоча, мы разорвали передачи, поломали колесики, попляса- ли на обломках и остановились, не зная, что делать дальше.
Дикой лежал ничком на земляном полу и плакал. И тут впервые перехватило мне горло от жалости к человеку, от нежности к нему, к его уединенной жизни, от невыразимо- го желания немедленно, сейчас же восстановить справедли- вость, сделать этого мальчишку сильным и гордым…
Он встал и вышел из баньки. Больше он туда не возвращался. С того времени я взял его под свою опеку, не давал его оби-
жать, не раз дрался из-за него, но он по-прежнему дичился, к себе не допускал».
И вот теперь давние знакомые встретились. Оказывается, Дикой так всю жизнь и прожил в родном селе, лишь изредка на- ведываясь в Ухолово за покупками. Что касается изобретатель- ства, то Адриян и на склоне лет его не оставил. Сконструировал в огромном ящике радиоприемник, который не только Москву, но и Париж, Лондон и загадочное Гонолулу берет. А в сарае хо- зяина гость увидел диковинную машину – такую же, которую в детстве они сломали у Дикого в баньке. «Машина был в движе- нии, вращались колеса, большие и малые, бесшумно двигались спицы-рычаги, тихо скользили по блокам ременные передачи, и только слабо пощелкивала маленькая дощечка».
Как признался изобретатель, запустил он свою невиданную машину очень давно, а она – вишь ты! – все никак не останав- ливается.
 
«– Что же это: вечный двигатель, что ли?..
– Кажись, да, – прошептал он. – Кажись, да».
Что хотел показать в этом рассказе писатель? Во-первых, очевидно, показать читателям родные места своего отца, свои истоки. Во-вторых, постоянными возвращениями в прошлое показать жизнь объемнее, гуще. Ну, а что умельцы-самородки вроде Дикого издревле жили на Руси – и так понятно. Вот только в какую сторону разматывает нити жизни вечный дви- гатель Адрияна: в прошлое или будущее?
…В 1979 году группа шестидесятников-либералов, почуявшая воздух свободы, решила издать неподцензурный литературный альманах «Метрополь». К этому времени матери Аксенова, Ев- гении Семеновны Гинзбург, уже не было в живых, ее квартира у метро «Аэропорт» пустовала, и Василий отдал ключи от нее свое- му другу – писателю-единомышленнику Евгению Попову. Здесь и началась работа над скандально известным альманахом.
В числе авторов «Метрополя» были Андрей Вознесенский, Василий Аксенов, Владимир Высоцкий, Евгений Попов, Вик- тор Ерофеев, Юз Алешковский, Генрих Сапгир, Фазиль Ис- кандер, Юрий Кублановский, Фридрих Горенштейн, Семен Липкин, Евгений Рейн, Андрей Битов, Инна Лисянская, Бел- ла Ахмадулина, ее новый муж – художник Борис Мессерер.
Кстати, многие из них были щедро прикормлены властью: широко публиковались, получали солидные гонорары, име- ли квартиры в столице, дачи, отдыхали в престижных домах творчества, неоднократно выезжали за рубеж…
Альманах был машинописным, в двенадцати экземпля- рах, но суть в том, что два экземпляра через представителей иностранных посольств были переданы в США и во Францию, где намеревались выпустить альманах на русском языке и в переводе на английский. Западные радиостанции заговорили о «метропольцах» как об альтернативной писательской орга- низации в Советском Союзе.
За создание «Метрополя» двоих его авторов – Евгения Попо- ва и Виктора Ерофеева – исключили из Союза писателей СССР. В знак солидарности с ними из писательского сообщества выш- ли Василий Аксенов, Семен Липкин и Инна Лисянская.
Дальнейшая судьба Василия Аксенова известна. Скандал с
«Метрополем», лишение советского гражданства в 1980 году и выезд на жительство в США.
 
За рубежом Аксенов опубликовал роман «Скажи изюм», в котором речь шла о шестидесятниках – авторах самиздат- ского альманаха. Многие из бывших аксеновских сподвижни- ков, прочитавших роман, обиделись, что писатель изобразил
«Метрополь» и всех поименно оскорбил, сам же автор считал, что его произведение – продукт беллетристического соедине- ния многих характеров.
В США Аксенов более двадцати лет преподавал в универси- тетах – вел для студентов-славистов семинары «Два столетия русского романа» и «Российский модернизм и левый аван- гард». С 1980 по 1991 год вел передачи на радио «Свобода»,   в которых размышлял об отечественных проблемах, то есть, как это в то время воспринималось, «клеветал на Советскую власть». Выступая по «Голосу Америки», он обращался к своим соотечественникам со словом «господа» – это было не- привычно и даже спервоначалу непонятно. Между прочим, критикуя советский строй, Аксенов все-таки признавал, что
«средипривычнойбольшевистскойпошлостиипропагандист- ской трескотни присутствовала, по крайней мере в начале их движения, одна действительно глубокая, чуть ли не ницше- анская утопическая идея – создание нового человека…»
В 1989 году Аксенов со второй женой Майей, с которой по- знакомился еще в 1970 году в Ялте, полулегально приезжал в Москву, а после августовских событий 1991 года они снова получили квартиру в столице, в том же высотном доме на Ко- тельнической набережной.
На появлявшиеся время от времени обвинения в том, что он создает конъюнктурные вещи, в которых явно сквозит его неуважение и нелюбовь к России, писатель в одной из бесед ответил заокеанскому репортеру: «Я никогда не стану аме- риканцем, хоть и стал гражданином США. Я принадлежу в значительной мере к русскому зарубежью… Писатель на Руси прописан не в паспорте, а в душах читателей… Я родом с Ря- занщины и остаюсь русским писателем». Своими читателями он считал особую группу людей, но к расширению читатель- ской аудитории не стремился.
Когда в США у Аксенова испортились отношения с издате- лями, он перебрался во Францию, не забывая при этом время от времени навещать Россию, где к тому времени его романы стали издавать довольно крупными тиражами.
 
«Мне кажется, – делился писатель сокровенными мысля- ми после возвращения на Родину, – что российская литера- тура – живая, что она переживает процесс возрождения из парабиоза, советской нежити, я думаю, что те ниточки, ко- торые пульсировали сквозь это ступорозное тело, они будут более активными. Россия всегда была литературоцентричной страной. Мне кажется, что литература в новом качестве, как непременная часть духовного процесса, будет более активной и в будущем».
Сам Аксенов работал активно, издав за последние годы ро- маны «Вольтерьянцы и вольтерьянки», «Москва-ква-ква»,
«Редкие земли», «Кесарево свечение», «Ожог», «Таинствен- ная страсть».
В одном из интервью на вопрос о том, каким писателем он себя ощущает: русским или интернациональным, Василий Аксенов без обиняков ответил: «Конечно, русским. Я чув- ствую себя дома только в стихии русского языка, хотя свобод- но говорю и пишу на английском, по-французски вот сейчас заговорил…»
В 2000 году, после отъезда из США, Василий Аксенов купил дом в Биаррице, маленьком городке на юго-западе Франции, на берегу Атлантического океана. Здесь, в уединении, ему хо- рошо работалось. А когда хотелось широкого общения – писа- тель прилетал в Москву. Через некоторое время он уставал от столичной суеты – и снова отправлялся в спокойный и сонный Биарриц.
Как признавался писатель, творческие идеи чаще всего по- являлись у него по утрам, во время ставшей уже традицион- ной пробежки: «Когда бегаешь, постоянно приходят в голову всякие идеи, слова, фразы, сюжеты и их поворотики».
Когда на экраны вышел многосерийный телефильм «Мо- сковская сага» по роману Аксенова, читателей у него приба- вилось. Сам писатель считал фильм неудачным – для тех, кто читал роман прежде, и удачным – для тех, кто романа вовсе не читал.
В 2007 году Василию Павловичу Аксенову исполнилось 75 лет. Писатель отметил свой юбилей в узком кругу, в собствен- ном доме в Биаррице. Вроде бы настала пора подводить ито- ги, но литератор не собирался оставлять творчество. Однако судьба распорядилась по-своему: Василий Павлович перенес
 
тяжелый инсульт, и 6 июля 2009 года его не стало… Похоро- нен писатель в Москве, на Ваганьковском кладбище.

* * *
«Василий Павлович останется в памяти культуры как бле- стящий артист литературной сцены и как пример истинного профессионализма, – писал в прощальном слове о писателе член Президиума комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО Евгений Сидоров. – Его боксерская внешность, кар- тинное западничество вкупе с любовью к джазу так и просят- ся в советско-американскую антологию XX века. Но при этом, заметьте, он был и остается поэтом провинциальной россий- ской дороги – будь то полпути к луне (намек на книгу Васи- лия Аксенова «На полпути к луне», в которую вошел рассказ
«Дикой», где речь ведется о Покровском. – А.П.) или ухабы, по которым вечно трясется наша затоваренная бочкотара… Каждое утро он садился за стол и писал свои 3-4 страницы крупными выпуклыми буквами. В молодости, когда выпи- вал, обвязывал голову мокрым полотенцем, но писал обяза- тельно. Его писательское слово значило для нас очень многое. Преданно любил поэзию и сам был склонен к версификации… В эмиграцию Аксенова повела судьба, все та же дорога, он не мог быть рабом и не владел искусством компромисса… Ва- силий Аксенов жил, как писал, и писал, как жил. Его герои окликают нас, и мы слышим их неповторимый голос».
В одном из интервью Аксенов размышлял: «Литература – это ностальгия, и жизнь – это ностальгия по тому, утраченно- му раю, утраченному миру. Если еще имеется у нас возмож- ность читать священные книги, нужно прочесть их сейчас иначе, не так, как мы читали раньше, попытаться по-новому понять скрытую в них непостижимую метафору». Успел ли он сам прочитать и понять священные книги по-новому?

 
 

Знатные уроженцы села
сякий уголок земли – будь то огромный город или зате- рявшаяся в российских просторах деревушка – славен не сам по себе, а людьми, для которых он стал родиной. О
некоторых замечательных уроженцах села Покровского уже было рассказано в этой книге. Теперь же речь пойдет о жите- лях села, добрая слава о которых прокатилась далеко за пре- делы села и района.

Николай Георгиевич КОЗЛОВ
Среди знатных уроженцев Покровского выделяется замечательный художник, заслуженный работник культуры РСФСР, отличник народного просвещения Николай Георгиевич Козлов.
Родился будущий живописец в  1900 году в  большой   и дружной семье. В Покровском прошло его детство. Тяга к рисованию проявилась у  мальчика в  раннем возрасте,  и он пробовал рисовать красками с натуры сельские пейзажи и портреты жителей Покровского. По воспоминаниям односельчан, соседи часто говорили Георгию Ивановичу Козлову, отцу будущего художника: «Ты, Егор, не мешай своему Николке рисовать. Пусть он будет у нас знаменитым художником».
А Николка между тем продолжал развивать свои творческие задатки, учась в Покровской земской школе. После ее окончания мальчик поступил в Ухоловское начальное училище, где на его способности обратила внимание учительница географии и рисования Ксения Викентьевна Врубель. Окончив училище, Николай Козлов в 1915 году, блестяще выдержав конкурсные испытания, был принят в Рязанскую учительскую семинарию и определен в интернат на полное иждивение земства.
 В учительской семинарии поощрялось самодеятельное творчество воспитанников, и  покровский  подросток  мог  в свободное от уроков время заниматься любимым увлечением. Преподаватель рисования Николай Иванович Ткаченко выделил для него краски, кисти, полотно. Нашлось и поме- щение для занятий живописью.
После Октябрьской революции, в 1918 году, в Рязани при губернском отделе народного образования была открыта сту- дия рисунка для одаренной учащейся молодежи под руководством художника Якова Яковлевича Калиниченко. Николай Козлов по вечерам, после занятий, охотно посещал студию, где получил уроки художественного мастерства.
В 1919 году Николай Козлов окончил учительскую семинарию и поступил в Пензенский педагогический институт и одновременно в художественное училище. Но заниматься в этих учебных заведениях ему не пришлось. В октябре того же года Козлов был призван в армию и зачислен красноармейцем в пятый запасной стрелковый полк, который дислоцировался в Москве.
В 1920 году красноармеец Козлов заболел тифом и угодил на госпитальную койку. Выздоровев, вернулся в Красную Армию, но на основании приказа Реввоенсовета Республики был отозван со службы и направлен на работу учителем в Екатерино-Любовскую однокомплектную школу первой ступени Ясеновской волости Ряжского уезда (ныне Ухоловского района). В школе скомплектовалось три учебных класса, и молодой учитель вел занятия в две смены, а по вечерам еще и вел занятия в кружке по ликвидации безграмотности. Из-за отсутствия карандашей и стальных перьев приходилось пользоваться гусиными...
Осенью 1920 года Н.Г. Козлов был назначен учителем естествознания и рисования в Покровскую школу второй ступени. Здесь в народном доме молодежь ставила спектакли, а молодой учитель рисовал декорации к постановкам, гримировал самодеятельных артистов. Нередко сам был режиссером и исполнителем ролей.
Летом 1921 года уездный съезд учителей делегировал Ни- колая Георгиевича в Рязань, на конференцию по народному образованию. В том же году по командировке губернского правления Союза работников просвещения Н.Г. Козлов отправился на учебу в Московские высшие художественно- технические мастерские (ВХУТЕМАС) для продолжения образования. Сначала был принят на подготовительное отделение, а потом поступил на первый курс факультета живописи.
Во время учебы Николай Козлов стал комсомольцем, а в 1926 году вступил в ВКП(б).
За время учебы во ВХУТЕМАСе, позднее реорганизован- ном в Высший художественный институт, Козлов принимал активное участие в работе комсомольской, партийной и студенческих общественных организаций. Избирался председа- телем профкома «Рабирос», членом ревизионной комиссии исполнительного бюро училища, возглавлял комсомольский политический кружок.
В двадцатые годы многие преподаватели художественного института увлекались западными формалистическими течениями в искусстве. Особенно был популярен в их среде так на- зываемый «сезаннизм» – от имени французского художника Поля Сезанна. Но Николай Козлов, как и большинство студентов, оставался на позициях реализма в живописи.
Свободное от занятий время студент из Покровского предпочитал проводить в залах Третьяковской картинной галереи и в музее изящных искусств.
Николай Козлов стал членом молодежного объединения при Ассоциации художников революционной России (АХРР) и в 1926 году принял участие в выставке «Жизнь и быт народов СССР».
В 1929 году молодой художник отправился в творческую командировку на заводы Донбасса. Итогом поездки стала картина «Ударная бригада доменщиков», которая вместе с этюдами к ней экспонировалась на выставке в музее изящных искусств, а затем была приобретена закупочной комиссией и помещена на хранение в фонды Третьяковской галереи.
Во время учебы в Московском художественно-техническом институте большое влияние на Козлова оказал преподаватель Александр Давыдович Древин. Свое художественное умение Николай совершенствовал сначала в мастерской Роберта Рафаиловича Фалька, а затем учился у Бела-Цитуа. Дипломная работа молодого художника состояла из композиции «Союз рабочих и крестьян» и живописного полотна «Красные красногвардейцы», которое было приобретено закупочной комиссией.
 В 1930  году  Козлов  закончил  Московский высший художественно-технический институт, где обучался на отделении станковой живописи, и получил право производить работы по всему Советскому Союзу. В дипломе, выданном Козлову, был начертан такой наказ: «Нам нужен не про- сто специалист, а особый тип нового специалиста, способного не только руководить производством и вести научно- исследовательскую работу на основе последних завоеваний науки и техники, но и способного быть организатором и руководителем творческой инициативы масс».
Некотороевремямолодойспециалистработалхудожником- реставратором в Третьяковской галерее под руководством заведующего реставрационным отделом А.А. Рыбникова. Это была хорошая возможность отточить свое мастерство.
Зимой 1931 года, когда в стране развернулась коллективизация сельского хозяйства, Козлов по партийному призыву был направлен уполномоченным на период весенней полевой кампании в Тепло-Огаревский район Московской области.
Летом того же года народный комиссариат снабжения снова направил художника на село уполномоченным на период уборочных и хлебозаготовительных работ, на этот раз в Нижне-Волжский край, в Балашовский район. В Москву Козлов вернулся только в декабре и сразу включился в творческую работу.
Поездки по стране, общение с сельскими жителями давали художнику темы для творчества. Когда организовалась Ассоциация пролетарских художников, он вступил в ее ряды.
В 1933 году началась подготовка к выставке «Урало-Кузбасс», и Н.Г. Козлов вместе с живописцем Е. А. Львовым отправился в творческую поездку на Урал. Побывал на Березовских и Кочкарских золотых приисках. Результатом поезд- ки стали несколько картин художника, предназначенные для выставки. А его работы «В забое», «Старатели за  работой», «Шахта  имени  В.И.  Ленина»  были  приобретены трестом
«Уралзолото». Позже Козлов возвращался в своем творчестве к образам рабочих: на одном из заводов в городе Сатке он исполнил на заказ портрет стахановца Шевалдина и набросал несколько этюдов на заводе «Магнезит».
Разъезжая по стране, Николай Георгиевич то и дело вспоминал родное Покровское, но вырваться в милые сердцу места все никак не удавалось. Наконец, в 1934 году, такая возможность представилась. 5 октября в Ухолове проходила сельскохозяйственная выставка. Одновременно в районе была организована первая олимпиада искусств, посвященная семнадцатой годовщине Октябрьской революции. Ухоловцы пригласили в гости уже известного к тому времени земляка, занимающего должность секретаря Московского горкома Союза советских художников. Пригласили и сестру выдающегося поэта Валерия Брюсова – Надежду Яковлевну. В ту пору проходила художественная олимпиада колхозов зоны Ухоловской МТС, и Козлов организовал в Покровском собственную выставку и, кроме того, представил своим землякам работы Б.В. Иогансона, Е.Е. Ряжского, Ф.С. Богородского.
Экспозицию картин разместили в доме передовицы-ударницы колхоза имени В.И. Ленина Марии Гавриловны Бирюковой.
Районная газета «За колхоз!» от 24 октября 1934 года так описывала открытие выставки: «Яркие лучи утреннего солнца осветили правильно расположенные на стенах избы картины. Это целая радуга красок. Здесь «Виды Италии» Федора Богородского, «Колхозная девочка», «Невежина», «Банка цветов» художника Ряжского, полотна Иогансона, много произведений, принадлежащих кисти Николая Козлова. На- столько хорошее впечатление от выставки, что Мария Гавриловна Бирюкова перестает узнавать свою избу. «Вот всегда бы так было отрадно», – говорила она своему мужу Ефиму, одному из лучших членов бригады.
Дом наполняется колхозниками, которые боялись упустить такой случай. В ожидании новых посетителей Н. Козлов делает зарисовки с натуры. Ему позируют славные люди бригады – звеньевая Ольга Машина, пахарь Афанасий Васюков, ударница Елена Варварина. Наконец, собралась почти вся бригада.
«Раньше, – вспоминала Варварина, – хотелось купить картину для украшения избы. На базаре можно было только найти религиозные рисунки. А настоящих картин я в жизни не видала, первый раз вот на старости лет пришлось». «Я хочу видеть у себя на картине строительство завода-гиганта. Нравится мне размах нашей жизни», – отмечает Семен Васюков.
В дом Бирюковой входят новые группы людей, вниматель- но всматриваются в каждую картину, находят достоинства и недостатки, выражают свое отношение к искусству. Очень понравилось большинству колхозников художественное полотно «Пионер», созданное Н. Козловым за год до этого приезда в Покровское. Привлекли зарисовки работ старателей на золотых приисках. Положительно отнеслись покровские жители к творчеству Ряжского, Богородского, Иогансона. Отличали разнообразие красок, правдивое изображение действительности. «Хотелось увидеть побольше картин из новой жизни колхозов. Жизнь стала веселей, интересней. Побольше ярких красок, товарищи художники!» – выражает мнение сельчан комсомолец Григорьев. Наряду с картинами признанных мастеров кисти в избе стахановки были показаны и результаты местных любителей рисования.
С нескрываемым любопытством рассматривают колхозни- ки рисунки своих односельчан. На стенах рисунки Силякова, Макушина, Киркова, других молодых жителей Покровского. Каждый рисунок доброжелательно и обстоятельно комментирует Николай Георгиевич Козлов. Лучшая картина среди работ самодеятельных авторов принадлежит Киркову. Это «Комсомольская вечеринка». Умение точно расположить на небольшой площади много фигур, со вкусом подобранные краски, самобытное размещение темы – вот основные достоинства картины. На основании всех рисунков, представленных вниманию зрителей, можно сделать определенный вы- вод: ребята талантливы. Незнакомые со старым бытом, они отражают на бумаге моменты окружающей деятельности.
Колхозники, познакомившись с творчеством школьников, подняли вопрос о том, что художникам-самоучкам необходимо оказывать помощь. Жаловались на отсутствие для плодотворной работы … бумаги, красок, кистей. «Мало у нас заботятся о школьниках, мало уделяют внимание развитию их способностей, – говорили выступающие. – Мы живем рядом с этими талантливыми ребятами, а только сейчас увидели их рисунки, привезенные из Москвы».
Колхозники интересовались процессом написания картин, выражали желание видеть в дальнейшем подобные выставки». Сохранились отзывы сельчан о выставке. Вот один из них:
«Просмотрев выставку московских художников, происходившую в с. Покровском Ухоловского района Московской области,  коллектив  учителей  совместно  с  учащимися выносит благодарность художникам картин и, в частности, организатору выставки Козлову. Из просмотренных картин лучшие впечатления произвели следующие: «Пионер», «Цветы»,«Девочка у окна», «Грибы», «Автопортрет», «Золотая осень». Выставка картин для педагогического коллектива и учащихся дала возможность познакомиться с настоящими произведениями искусства наших современных реалистических художников. Просьба в дальнейшем поддерживать с нами связь и периодически проводить подобные выставки, которые учат нас ценить и лучше разбираться в произведениях наших со- временных художников и помогают росту изобразительной самодеятельности».
Позже, вспоминая о встречах на родной земле, Николай Георгиевич признавался: «Прием был трогательный и великолепный. До сих пор помню и никогда не забуду».
В 1936 году по договору со Всероссийской кооперацией художников он написал картину «Порт Игарка», предварительно совершив поездку в те далекие края. За время командировки Козлов сделал множество этюдов и зарисовок.
В 1939 году Н.Г. Козлов выполнил панно «Уборка яблок» в павильоне «Казахстан» на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке.
В 1940 году Николай Георгиевич руководил художествен- ной студией в городе Малоярославце.
Восемь лет он был членом правления Московской организации Союза советских художников, из них два года – заместителем председателя правления.
Когда началась Великая Отечественная война, Н.Г. Козлов был председателем штаба социалистического соревнования Московского Союза советских художников. Он принимал активное участие в сборе средств на строительство танковой колонны «Советский художник», за что получил благодарность И.В. Сталина.
Позже, по распоряжению Главного санитарного управления наркомата обороны, Н.Г. Козлов выехал на фронт. Ему было поручено рисовать с натуры бойцов и командиров в боевой обстановке. И так – почти всю войну. Художник вспоминал: «В марте 1945 года я под начальством майора медицинской службы Рогачевского был направлен на Первый Белорусский фронт, в армию, которой командовал генерал Берзарин (он впоследствии станет первым военным комендантом павшего под ударами наших войск Берлина). Армия находилась на восточном берегу Одера. Готовилось наступление на германскую столицу. Отдельные наши части уже закрепились у высокой дамбы на западном берегу, создав плацдарм для наступления. Мне, естественно, хотелось быть ближе к месту боевых действий, поэтому я ежедневно отправлялся на плацдарм. В апреле наши войска подошли к окраинам Берлина. На одной из улиц, под вражеским огнем, я рисовал карти- ну боя. Когда почти закончил этюд, раздался оглушительный взрыв, и рядом рухнула стена здания. Потом близко от меня упал еще один снаряд. Я упал, а когда поднялся на ноги, уви- дел на своей палитре груду земли и шлака…»
За время войны Н.Г. Козлов создал большое количество картин, показывающих героизм советских медиков и суро- вые фронтовые будни. Таковы полотна «Медпункт на Одере»,«Вывоз раненых в условиях городского боя», «После ночной бомбежки» и другие. Часть картин создавалась в повержен- ном Берлине: «Аллея Унтер-ден-Линден», «Берлин 1945 года», «Шарлоттенбургский мост», «Артдивизион на Бром- бергштрассе». Пятьдесят семь работ художника обрели свою
«прописку» в Военно-медицинском музее в Ленинграде (ныне Санкт-Петербурге).
В годы войны издательство «Земля и фабрика» выпустило большим тиражом цветную открытку с репродукцией картины Козлова «Фашистский террор».
Когда отгремели военные залпы, Николай Георгиевич, несмотря на солидный возраст, продолжил образование и окончил Московский государственный заочный педагогический институт. С 1954 года его жизнь и трудовая деятельность были связаны с этим вузом. Он был ведущим педагогом по курсу композиции на художественно-графическом факультете института, доцентом кафедры живописи.
Занимаясь преподавательской работой, Козлов не прекращал творить. В 1954 году он вместе с художниками Н.М. Никоновым и И.Д. Чашниковым выполнил четыре живописных панно в павильоне «Лен-конопля» на Всесоюзной выставке достижений сельского хозяйства.
Николай Георгиевич выступал с докладами на научно- теоретических конференциях в институте, на межвузовских заседаниях, публиковал статьи в институтских научных сборниках.
Репродукции с картин художника не раз печатались в
«Крестьянской газете», в журналах «Искусство» и «Искусство в массы». Скульптор Терзибатьян выполнил гипсовый бюст художника, который экспонировался на одной из выставок, организованной МОССХ.
21 февраля 1968 года указом Президиума Верховного Сове- та РСФСР Николаю Георгиевичу присвоено звание заслуженного работника культуры Российской Федерации.
16 января 1970 года художнику-преподавателю было присвоено ученое звание доцента. В том же году в Московском заочном педагогическом институте устроили персональную выставку его произведений.
Весной следующего года Николай Георгиевич Козлов посетил родные места. Он выступил с несколькими лекциями в Ряжске, встретился с учащимися Ухоловской и Покровской школ. Покровской школе, где он когда-то работал, художник оставил на память подборку книг с дарственными надписями, а учащиеся Ухоловской школы получили в подарок брошюры по живописи и композиции, среди которых были и учебные пособия, составленные самим художником.
В конце сентября 1971 года по договоренности с областным отделом культуры были устроены выставки картин Н.Г. Козлова в Покровской средней школе и Ухоловском районном Доме культуры. Художник представил на суд земляков двадцать семь живописных работ, среди которых «Дорога в приокских  лугах»,  «Ясный  полдень»,  «Озеро  в  лесу», «Осень», «Подмосковье в окне», «В Абрамцеве, на даче Радимова»,
«Берлин 1945 года», «Автопортрет».
В 1977 году Н.Г. Козлов снова посетил родные места. Он выступил в Ряжске с лекциями о советском реалистическом искусстве, встретился с учащимися Ухоловской и Покровской школ. В Ухолове была организована выставка, на которой экспонировалось более сорока работ художника. Районная газета «Колос» от 21 июня 1977 года, сообщая о выставке, отмечала: «Особенно большим успехом пользуются полотна с изображением сельских пейзажей. Посетители увидели в них свои знакомые уголки природы». Как оказалось, это был последний приезд живописца на родину...
 Художник из Покровского в своем творчестве воспевал окружающую действительность, труд обычных людей, неброскую среднерусскую природу. «Мне посчастливилось многое увидеть, пережить, познать, сделать, многому научиться и научить других, – признавался он на склоне лет. – Будет о чем рассказать и написать». В семидесятилетнем возрасте худож- ник говорил: «Я еще не чувствую себя пожилым человеком, могу в полную силу работать и работать».
Но годы брали свое, и 22 августа 1978 года Николая Георгиевича Козлова не стало. По его завещанию, часть работ художника была передана в Ряжский краеведческий музей, пять картин – Покровской средней школе. Около 20 полотен он подарил Ухоловской средней школе, откуда в 1990-е годы они были переданы в центр народной культуры «Истоки» Ухоловского районного отдела культуры.
В октябре 1999 года в Ухоловском этноэстетическом центре (музее) состоялась выставка картин Н.Г. Козлова. К этому событию готовились заранее. Работники районного отдела культуры Е.А. Воробьева и В.В. Ломтев собрали полотна худож- ника, хранившиеся в разных местах (причем некоторые – без рамок), привели их в надлежащий вид и представили на обозрение земляков художника. Выставка состояла из 33 картин, а открывал ее портрет Н.Г. Козлова, выполненный художником М. Ивановым-Радкевичем, который изобразил покровского живописца на фоне родной природы, с мольбертом в руках.
Района  газета  «Колос»  так  писала  о  картинах земляка:
«Изображенная на полотне лесная поляна с копной сена кажется почти натуральной, и даже чудится, что вот если подует легкий ветерок, то сможешь почувствовать запах свежего сена. Особенно хороши осенние пейзажи. Яркая раскраска деревьев как бы оживает на полотне и манит набрать осенних листьев для школьного гербария… Картина под названием «Во время отдыха» напоминает о том времени, когда в колхозах и совхозах полным ходом строились животновод- ческие фермы, механические мастерские, в которых функционировали красные уголки. И вот в такой красный уголок зашли уставшие механизаторы, на столе патефон, крутится пластинка... и все внимательно слушают. Запечатлен на полотне и знаменитый трактор ЧТЗ. Но особенно трогает душу портрет сельского школьника, выполненный художником в 1947 году. Паренек лет 10-12 в шапке-ушанке, в старенькой фуфайке, подпоясанный ремешком, к которому привязана чернильница, через плечо матерчатая сумка.
… Хотелось бы, чтобы подобные художественные произведения никогда не снимались со стендов музеев, могли радовать любителей живописи во все времена, или просто каким- либо житейским сюжетом они могли напомнить людям о днях прошедших, заставить их задуматься над своим настоящим и будущим».
Действительно, реалистичные  полотна   Н.Г. Козлова  с почти фотографической точностью запечатлели обыденную жизнь народа в теперь уже далекие годы индустриализации и колхозного строительства, и, глядя на них, каждый может подумать: именно так все и было…
Сестра художника Валентина Георгиевна (в замужестве Деева) в письме на родину признавалась: «Николай хотел, чтобы о нем осталась память в родном селе». Так оно и есть: покровцы помнят своего земляка, который с детства мечтал стать художником и стал им.

Иван Романович АРХИПКИН
Среди жителей села – участников Великой Отечественной войны есть человек, который заслужил в боях с фашистами самые главные солдатские награды – три ордена Славы.
Эта награда была учреждена Указом Президиума Верхов- ного Совета СССР 8 ноября 1943 года и предназначалась для рядового и сержантского состава, а в авиации – и для младших лейтенантов. Орден Славы состоял из трех степеней, и его пол- ные кавалеры приравнивались к Героям Советского Союза.
«Слава – постоянная спутница воина-героя, – говорилось в одной из листовок Главного политического управления Крас- ной Армии. – Заслужить орден Славы – дело чести. Каждый награжденный орденом Славы приобщается к славе наших великих предков – к славе Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова, к сла- ве непобедимой Красной Армии…»
Иван Романович Архипкин родился в селе Покровское 7 августа 1924 года, в крестьянской семье. В роду Архипкиных всем мужчинам довелось быть воинами. Дед Ивана, Корней Степанович Архипкин, участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, освобождал братьев-славян от турецкого ига. Участвовал в жестоких боях за перевал Шипку, где чу- дом уцелел. Получил две медали за храбрость.
Отец Ивана, Роман Корнеевич, прошел с боями всю пер- вую мировую войну. А когда разразилась война с фашиста- ми, на фронт один за другим отправились его сыновья: Иван, Гавриил, Федор и Петр. Последние двое не вернулись с полей сражений, а Иван и Гавриил, хоть и были ранены, но вышли живыми из жестокого горнила войны…
Иван Архипкин после школы работал в родном колхозе. Когда началась Великая Отечественная война, он был еще мал по возрасту. В армию его призвали в ноябре 1942 года, в запасной полк. Началась военная подготовка. Почти три ме- сяца, по двенадцать часов в сутки, молодые, необстрелянные солдаты осваивали «науку побеждать». Проходили строевую подготовку, учились преодолевать препятствия, изучали бое- вое оружие: минометы, пулеметы, автоматы, противотанко- вые ружья, метали в цель гранаты…
В начале 1943 года молодых солдат отправили на фронт. В феврале 1943 года Иван Архипкин вместе со своими сослуживцами принял первый бой у небольшой смоленской деревеньки под Гжатском.
Мела вьюга, за снежной пеленой ничего не было видно.
–В атаку! – скомандовал командир.
Пехотинцы поднялись и, увязая в снегу, устремились на врага. Раздались автоматные очереди. Иван бежал вперед вместе с другими, преодолевая снежные заносы.
– Друг мой и земляк Коля Храпов, – вспоминал впоследствии Архипкин, – был тогда убит. Я на него зачем-то рукавицы надел, поцеловал его и – дальше, чтобы не отстать! Бегу, стреляю… В деревню ворвались. Фашисты из домов выскакивают, а мы по ним… До сих пор помню тот первый бой…
Потом было еще много боев, сколько – и не сосчитать. Со- ветские войска с боями освободили города Гжатск, Вязьму и множество сел и деревень.
Картина была страшной. Разрушенные артиллерийским огнем здания, сожженные деревенские избы, обугленные печи... А из землянок и прочих укрытий навстречу бойцам- освободителям выходили изможденные люди.
 
В марте 1943 года Иван Архипкин был ранен в ногу, но остался в строю. 7 августа в одном из боев под Смоленском вражеская пуля угодила ему в поясницу. Архипкин попал в госпиталь, а после лечения его отправили на курсы в танко- вую часть.
–Вот тут-то мне повезло, – вспоминал Иван Романович. – После учебы я попалв 8-й гвардейский танковый корпус механиком-водителем «тридцатьчетверки». Командиром нашей 59-й танковой бригады был полковник Туренков. Это был настоящий командир! Мы все учились у него мужеству и сноровке.
В танковую часть Архипкин прибыл с пополнением летом 1944 года, когда советские войска вели тяжелые бои с противником на подступах к польской границе. 20 июля войска 1-го Белорусского фронта, в составе которого действовал и 8-й гвардейский танковый корпус – в нем служил Архипкин - форсировали Западный Буг и вступили в пределы Польши. Фашисты держались упорно. Начались кровопролитные бои.
И.Р. Архипкин вспоминал: – Там, на польской земле, наш корпус не выходил из боев. Письмо некогда было написать, помыться не было времени. В ночном бою под Люблином меня ранило в руку. Сделал пере- вязку и остался в танке. Выходить было опасно: кругом стоял кромешный ад. Второй вражеский снаряд угодил в наш танк. Заклинило башню. Пришлось покинуть машину. Тут меня вторично в левую руку ранило. Сделал из ремня перевязь, сунул туда руку, а правой подхватил раненого товарища – и в лес. Чудом попали к своим. Семнадцать суток отлежал в госпитале, потом вернулся в родную часть. После я узнал, что мы в том бою потеряли три танка, а уничтожили двадцать фашистских машин. Я был уверен в том, что останусь живым. Пусть меня два раза ранило, а все ж … Танки гибли, а мы – живые! Получали новые машины и – вперед! Как один огненный день были те месяцы боев на польской земле…
Однажды по заданию командования шесть танков и три самоходных орудия, пользуясь ночной темнотой, ушли в тыл врага, чтобы «оседлать» перекресток дорог на пути отступающего противника и удержать его до подхода наших главных сил.
– Идем ночным маршем, – вспоминал ветеран. – Смотрю – фашистские войска впереди, а нам команду дали: закрыть люки, молчать… Ну, думаю, так можно и к немцам в плен попасть… Но вскоре мы увильнули от вражеских машин и почти у самого перекрестка въехали в кустарник. Огляделись. Справа, метрах в двухстах от перекрестка шоссейных дорог, – густая роща, а слева, на пологом склоне, – густые заросли. Отличное место для засады! К рассвету наметили основные и запасные позиции, а самоходки даже успели окопаться и так замаскировались, что в ста шагах их не увидишь. Мы тоже хорошо замаскировали свои машины… Светало. Дыхание боя чувствовалось совсем близко, и с каждой минутой оно усиливалось и приближалось. В небе появились самолеты. С одной стороны «илы» штурмовали колонны отступающих немцев, с другой – фашистские бомбардировщики пытались наносить удары по нашим войскам, а в центре, почти над нами, пронзительно воя на крутых виражах, «яки» вели бой с «мессершмиттами».
Но вот на основной магистрали, ведущей на запад, пока- залась большая колонна гитлеровских машин: крытые – ви- димо, штабные, открытые – с ранеными, тягачи с орудиями разных калибров. Когда середина колонны оказалась на пере- крестке, все наши танки и самоходки в упор ударили по врагу беглым огнем. Что произошло на дороге – не перескажешь. Перекресток оказался в огне и дыму и в несколько минут пре- вратился в горящую и чадящую груду металла, через которую ни пройти, ни проехать.
Вскоре показалась колонна пеших гитлеровцев, направля- ющихся к фронту. Мы и им дали такого огня, что они в пани- ке не знали куда бежать, видимо, не понимая, как к ним в тыл попали русские танки…
Танковые части 1-го Белорусского фронта проламывали обо- рону противника. Но чем дальше в глубь Польши, чем ближе к германской границе, тем упорнее сопротивлялись гитлеровские войска. Нередко бои переходили в рукопашные схватки. Фаши- стынеслибольшиепотери, необходилось без потерьивсоветских войсках. В бою близ польского города Пулавы механик-водитель гвардии младший сержант Архипкин в составе экипажа боевой машины вывел из строя около взвода вражеских солдат.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1944 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии младший сержант Иван Романович Архипкин был награжден орденом Славы III степени.
 А наступление советских войск продолжалось, несмотря на отчаянное сопротивление фашистов. Бои были жаркими.
5 августа 1944 года в бою у населенных пунктов Малкув и Гурки, в двадцати километрах к востоку от Варшавы, Архипкин заменил командира танка, скрытно вывел машину к боевым порядкам врага и, командуя экипажем, подбил два фашистских танка и истребил до двадцати гитлеровцев. 16 августа вышел Указ о награждении отважного танкиста орде- ном Славы (повторно), хотя по статуту ордена такое не пола- галось. Но война есть война. Шли жестокие бои, и разбирать- ся с наградами было недосуг.
В боях, разгоревшихся к северо-востоку от Варшавы, эки- паж, в котором сражался танкист из Покровского, уничтожил свыше отделения фашистов, пушку и бронетранспортер. А некоторое время спустя Иван Романович снова получил ранение.
– Нас, обожженных и раненых, направили сначала в госпиталь, потом – в 17-й учебный танковый полк, – рассказывал И.Р. Архипкин авторам книги «Кавалеры славы ратной». – Весной 1945 года к нам в полк приехал командующий танковыми войсками 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант танковых войск Г.Н. Орел и вручил награды. Еще на фронте я получил орден Славы III степени. И сейчас мне были вручены еще два ордена, и оба III степени, а также медаль «За отвагу». Вручая эти награды, генерал сказал: «После войны, жив будешь, разберемся…»
Советские войска продвигались вперед стремительно, так что награды не сразу догоняли отличившихся в боях солдат. Война подходила к концу. 8-й гвардейский танковый корпус, взаимодействуя с частями 2-й ударной армии, успешно вел наступление на территории Восточной Пруссии.
19 января 1945 года советские войска овладели Млав- ским укрепленным районом гитлеровцев. Иван Архипкин в ту пору залечивал раны в Бресте. Узнав об успехах боевых товарищей, он запросился на фронт, в ставший родным тан- ковый корпус. Несколько раз врачебная комиссия, осмотрев механика-водителя, говорила: «Рановато идти на фронт, надо долечиться…»
Когда война закончилась, Архипкина выписали из госпиталя. Все его тело было в шрамах. Шутка ли дело: он четыре раза был ранен, дважды, контуженный, чудом выбирался из горящего танка, а уж сколько раз был оглушен вражескими разрывными снарядами – и счет потерял…
Но раны – это как отметины мужества, что о них говорить? Иван Архипкин об одном сожалел: не удалось ему штурмовать фашистское логово, не удалось промчаться на своем танке по берлинским улицам…
И все же побывать в Германии уроженцу Покровского уда- лось. Ивана направили в танковый полк, входивший в Группу советских войск в Германии, где он и прослужил до лета 1947 года.
После службы И.Р. Архипкин вернулся в родные места. Отдохнул немного и подался в Москву. Долгое время Иван Романович работал на стройках столицы: плотником, экс- каваторщиком, крановщиком. Участвовал в строительстве Кремлевского Дворца съездов, кинотеатра «Россия», высотных домов на Калининском проспекте. К боевым наградам покровца прибавились звания «Почетный строитель» и «Ударник коммунистического труда».
А с его орденами со временем действительно разобрались. В военном комиссариате подняли документы и обнаружили ошибки. Дело в том, что, согласно статуту, награждение орденом Славы производится последовательно: III степенью, второй и, наконец, I степенью. А у Архипкина на груди сияли три одинаковых ордена III cтепени … Документы из военкомата направили в Президиум Верховного Совета, и 19 августа 1955 года последовал указ о награждении Ивана Романовича Архипкина орденами Славы II и I степеней («в порядке перенаграждения», как говорилось в документах). Таким образом, механик-водитель Архипкин стал полным кавалером ордена Славы. Генерал-лейтенант танковых войск Г.Н. Орел оказался прав: война окончилась, и с наградами отважного танкиста все стало на свои места…
Иван Романович Архипкин скончался 13 февраля 1987 года.

Василий Иванович КУЗИЩИН
Село Покровское – родина ученого-антиковеда, доктора исторических наук профессора Василия Ивановича Кузищина.
 
Будущий специалист по истории Древней Греции и Древ- него Рима родился 1 ноября 1930 года. В 1953 году окончил исторический факультет МГУ по кафедре древнего мира и по- ступил в аспирантуру, где обучался до 1956 года под руковод- ством профессора А.Г. Бокщанина.
В 1957 году уроженец Покровского защитил кандидатскую диссертацию на тему «Структура и доходность крупных хо- зяйств в Италии II–I вв. до н.э. – I н.э.». Серьезно занимаясь историей древнего мира, Кузищин в 1966 году защитил док- торскую диссертацию на тему «Землевладение и земледелие в Италии во II в. до н.э. – I в. н.э.».
С 1973 года В.И. Кузищин заведует кафедрой истории древнего мира на историческом факультете МГУ, читает кур- сы лекций по истории Древнего Востока, Древней Греции и Древнего Рима, а также по историографии, источниковеде- нию, истории культуры, римскому праву.
В.И. Кузищин часто выступает как автор статей и осущест- вляет общую редакцию учебников и учебных пособий для сту- дентов университетов. Таковы неоднократно переиздававши- еся книги «История Древнего Востока», «История Древней Греции», «История Древнего Рима», «Хрестоматия по исто- рии Древнего Востока» и другие. Подготовленные ученым из- дания переводились на японский, молдавский, болгарский, латышский и другие языки.
В 1991–2001 годах профессор Кузищин был членом Учено- го совета МГУ, а в 2000 году избран вице-президентом Всерос- сийской ассоциации антиковедов.
Талантливый ученый получил признание и за рубежом. Он – участник целого ряда международных исторических конгрессов. Выезжая в заграничные командировки, он чи- тал лекции в университетах Афин, Сорбонны, Праги, Софии, Марселя, Марбурга, Мадрида, Толедо, Гранады, других горо- дов.
Уроженец Покровского занимается не только научной дея- тельностью, он проявил себя и как исследователь-практик. В 1976–1981 годах он возглавлял Херсонскую историко- археологическию экспедицию, проводил раскопки древних поселений.
В.И. Кузищин входит в состав редколлегий нескольких на- учных журналов: «Вестник древней истории» (с 1970 года),
 
«Вопросы Истории» (с 1986), «Вестник Московского универ- ситета» (серия «История»).
В 1998 году В.И. Кузищину присвоено звание заслуженно- го профессора МГУ, а в 2000 году ученый стал лауреатом Ло- моносовской премии и получил звание заслуженного работ- ника высшей школы.

Николай Андреевич ПАНЮКОВ
Наиболее яркая страница в истории покровского колхоза – время, когда хозяйством руководил грамотный, досконально знающий свое дело специалист Николай Андреевич Панюков. Он работал председателем колхоза в Покровском более трех де- сятков лет – дольше каждого из работавших до него руководи- телей хозяйства.
Н.А. Панюков родился 22 мая 1938 года в селе Покров- ское, в крестьянской семье. Родители нарекли сына Никола- ем, поскольку он родился в день памяти святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских. Мальчик рос любознатель- ным и смышленым не по годам, а когда пошел в школу, вы- делялся среди сверстников своей пытливостью и способно- стями к учебе.
После окончания Покровской школы для получения сред- него образования Николаю Панюкову пришлось два года обу- чаться в школе соседнего села Канино Сапожковского района. Затем Николай поступил учиться в Рязанский зооветеринар- ный совхоз-техникум в поселке Варские Рязанского района. Крестьянский труд был знаком ему с детства, и поэтому про- фессию он выбрал что ни на есть сельскую, о чем впоследствии ни разу не пожалел.
10 марта 1960 года, после окончания техникума, молодой специалист Панюков вернулся в родное село и приступил к обязанностям зоотехника в колхозе «Память Ильича» Еще недавно он взапуски бегал со сверстниками по улицам По- кровского, теперь же односельчане уважительно называли его Николаем Андреевичем.
Видимо, молодой специалист показал свою хватку, знание дела, и три года спустя он стал старшим зоотехником Ряж- ской госплемстанции. Год от года накапливался передовой практический опыт работы, а что касается теоретических знаний – то и за ними дело не стало: Панюков заочно учился в Рязанском сельскохозяйственном институте.
В марте 1965 Николай Андреевич стал председателем кол- хоза «Светлый путь» в селе Марчуки-1 Ряжского района.  А было председателю в ту пору только двадцать шесть лет! Но годы шли, а с ними приходил опыт работы с людьми, умение руководить, знание тонкостей не только сельскохозяйствен- ного производства, но и человеческих душ. Работал Панюков в соседнем районе, а сердцем все стремился в родное Покров- ское. И вот 20 февраля 1968 года земляки избрали его предсе- дателем колхоза «Память Ильича». С тех пор, можно сказать без преувеличения, все полезные начинания, все важные дела в Покровском решались по инициативе и под руководством Н.А. Панюкова. Колхоз год от года приобретал все более ши- рокую известность не только в районе, но и в области.
Николай Андреевич Панюков, затрагивая вопрос строи- тельства производственных, механизированных помещений, высказывался так: «В селе Покровском немало замечатель- ных людей: механизаторов, животноводов, каменщиков, плотников, стремящихся своим повседневным трудом приу- множать общественное богатство. При соответствующей ор- ганизаторской работе эти люди смогут за короткий срок вы- вести свой родной колхоз на уровень передовых. Дело лишь за тем, чтобы дать широкий простор народной инициативе».
В сентябре 1968 года Н.А. Панюков, выступая перед сельчанами-колхозниками, заявил: «Будущее нашего села встает зримо таким, каким желает его видеть народ. В чет- вертом году пятилетки начнется строительство двухэтажного здания конторы правления и исполкома сельского Совета, но- вого Дома культуры, жилых домов для специалистов. Кстати, один дом уже построен в этом году. Скоро начнется возведение капитальной плотины на реке Большая Мостья. (Мечта Нико- лая Андреевича о строительстве плотины смогла осуществить- ся только в наши дни благодаря усилиям его сына Юрия, депутата районной Думы, а также помощи министра приро- допользования и экологии регионального правительства Вла- димира Ивановича Садофьева, кстати, уроженца села Пехлец соседнего Кораблинского района. Данный объект был включен в целевую федеральную программу. Строительство началось в середине 2010 года, закончить работу планируется в конце
 
2011 года.) Площадь сада расширится до пятидесяти гектаров Это не фантазия, а реальные, вполне осуществимые планы».
Снова председателя не были брошены на ветер.
Уженаследующийгодпредседательисполкома Покровско- го сельского совета Т.М. Мартыненко отмечала: «Теперь мож- но уверенно сказать: уходит в прошлое старое село со своими крестьянскими заботами и печалями, с грязными улицами… Строительство в селе ведется в таком направлении и с таким расчетом, чтобы в будущем увидеть широкие, ровные улицы, обсаженные аллеями деревьев. Из центра сносятся ненужные помещения, штакетником огораживаются насаждения моло- дых деревьев».
К этому времени в начальной школе провели водяное ото- пление, сделали необходимый ремонт. В пяти классах средней школы заменили полы. Отремонтировали крышу интерната, обили сухой штукатуркой стены. В доме культуры, построен- ном еще в 1937 году, провели ремонт, заменили электрообору- дование. В зрительном зале ровными рядами встали мягкие стулья… Сельчане в ту пору говорили: «Наконец-то Покров- ский Дом культуры начинает оправдывать свое название…»
«С Николаем Андреевичем Панюковым и его хозяйством я познакомилась двадцать пять лет назад, когда пришла рабо- тать в районную редакцию, – писала в 2008 году корреспон- дент ухоловской газеты «Колос» Татьяна Вековищева. – В то время хозяйство, возглавляемое им, уже крепко стояло на но- гах, и не только в экономическом плане. От других в районе оно резко отличалось и своим культурно-эстетическим содер- жанием. Большинству из нас известна фраза, что знакомство с театром начинается с вешалки, а вот знакомство с любым из предприятий или хозяйств начинается с административного здания. Так вот… административное здание колхоза имени Ленина вызывало восторг и чувство гордости за нашу малую родину, тем более – за колхоз. В те годы со всех трибун го- ворилось о слиянии города и деревни. На деле же мало что менялось в сельской глубинке. А вот в селе Покровское было сделано очень много для того, чтобы у тружеников сельского хозяйства появились настоящие городские удобства. За годы своего председательствования Николай Андреевич хозяйственным способом построил 51 квартиру, в том числе один многоквартирный дом городского типа со всеми удобствами для молодых семей. Были построены детский сад на 90 мест, столовая на 50 мест, проложено 10 километров дорог с твер- дым покрытием, два моста через реку Мостья, 11 километров водопроводных сетей, а в 1994 году в Покровское пришел при- родный газ. Жители села первыми в районе ощутили на себе те удобства, которое дает голубое топливо. На первом этапе здесь тогда проложили 13 километров газопроводных сетей и колхозную котельную переоборудовали под газ».
Все вышеприведенные цифры и показатели дают пол- ное представление об улучшении быта, да и вообще условий жизни и труда покровцев за годы председательствования Н.А. Панюкова. Цифры – вещь упрямая и наглядная. И все же они – сухая статистика. Цифры не дают представления о том, сколько ночей недоспал председатель, сколько киломе- тров дорог намотал на своем «УАЗике» по родным просторам, сколько высоких порогов осилил, сколько начальственных кабинетов посетил, «пробивая» то или иное задуманное дело. Настойчивости и энтузиазма председателю хватало, а в селе знали: если Панюков замыслил какое-либо дело – обязатель- но своего добьется. А правой его рукой во всех благих начина- ниях всегда была жена – главный экономист колхоза Людми- ла Ивановна Панюкова.
«По своей натуре Николай Андреевич человек добрый и внимательный к людям, – отмечала Татьяна Вековище- ва, – но, с другой стороны, он очень строгий к тем, кто не может отличить полезного от вредного, кто не понимает важность трудовой дисциплины в удачном исходе любого дела, не любит он ленивых и не уважающих чужой труд… Он всегда старался внушить каждому работнику что и как нужно сделать, чтобы получился положительный эффект. На личном примере показывал и доказывал, как следует работать. И у него это здорово получалось. А итогом этого были высокие показатели по всем отраслям его колхозно- го хозяйства, выполнение и перевыполнение планов и по- вышенных обязательств…»
«Особое место в председательской деятельности Панюкова занимал научный подход к сельскохозяйственному производству как в земледелии, так и в животноводстве, – продолжала рассказ  о  покровском  председателе  журналистка Татьяна Вековищева. – Все, что разрабатывалось в те годы учеными и внедрялось в практику, мимо Н.А. Панюкова не проходило, он все применял к своему хозяйству, прикидывал: подойдет или не подойдет, а если сомневался, советовался с профессионалами и специалистами, лично ездил в те хозяйства, где проходила практические испытания новая сельскохозяйственная техника или положи- тельный эффект дали те или иные агро- и зоотехнические методы и разработки. И если в чем-нибудь он усматривал пользу для своего хозяйства – а крестьянская смекалка и природная интуиция подводили его редко, – то он в обязательном порядке и изо всех сил старался сделать так, чтобы эти новшества не обошли стороной Покровское. И они, действительно, не обошли. Когда район всерьез занялся возделыванием сахар- ной свеклы, колхоз имени Ленина был среди первых, кто приобрел тогда свеклоуборочную технику. Первые более со- временные тракторы Т-70 тоже сначала появились у них».

* * *
Селу нужна была дорога, и Николай Андреевич решил построить ее хозяйственным способом. Сколько было забот и хлопот – одному ему известно. Но спустя некоторое время она уже высокой насыпью соединила Покровское с районным центром.
В 1970 году в докладе Н.А. Панюкова колхозникам села была представлена следующая картина. Земли в покров- ском колхозе на тот момент было 6412 гектаров, 3912 из них пашни.
В хозяйстве работали 23 трактора и 8 зерновых комбайнов. В достаточном количестве имелся прицепной инвентарь. Свою работу выполняли 13 автомашин. На фермах находилось 440 коров и 820 овец. Надой составлял 2700 литров молока от ко- ровы в год, настриг шерсти – 2,2 килограмма с овцы.
Однажды поголовье крупного рогатого скота охватила се- рьезная болезнь. Н.А. Панюков использовал для исцеления буренок все известные способы лечения, но болезнь не отступала. И тогда председатель колхоза связался с учеными из Москвы и попросил их помощи. В результате поголовье крупного рогатого скота в хозяйстве было спасено.
«Все блага, что покровские жители получили за свой не- легкий труд, были выстраданы душой и сердцем их строгого
 
руководителя, – писала Татьяна Вековищева. – Очень много помогал он и молодежи, устраивал на учебу в высшие и сред- ние учебные заведения сельскохозяйственного направления. Вырастили и воспитали супруги Панюковы и собственных сына и дочь, помогли им получить достойное образование. Дети подарили родителям четырех внуков. Давно живут от- дельно, обеспечены и самодостаточны».
Когда пошла волна ликвидации коллективных хозяйств, покровский колхоз, как и многие хозяйства района, был пре- образован в 1992 году в товарищество с ограниченной ответственностью «Покровское», которое возглавил Н.А. Панюков. Известно, что возрождать разрушенное всегда сложней, чем строить новое, но Николаю Андреевичу было не привы- кать взваливать на себя ответственность за судьбы односельчан. Опять начались трудовые будни с их постоянными заботами и хлопотами. Но годы брали свое. В 1999 году на общем собрании членов товарищества Николай Андреевич сложил с себя председательские полномочия и ушел на заслуженный отдых.
За свой многолетний добросовестный труд Н.А. Панюков удостоился нескольких почетных званий и наград. В 1970 году он был награжден медалью «За доблестный труд в озна- менование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина». В 1974 и 1975 годах Николай Андреевич удостоил- ся почетных знаков победителя социалистического соревно- вания, в сентябре 1973 года был награжден орденом «Знак Почета».
В 1996 году председателю товарищества «Покровское» Н.А. Панюкову присвоено звание заслуженного работника сельского хозяйства Российской Федерации, а в 2007 году ве- теран сельскохозяйственного производства был отмечен юби- лейной медалью «70 лет Рязанской области».
Послеуходаназаслуженныйотдых Николай Андреевич Па- нюков был исполнительным директором в ООО «Покровское- Агро».
Скончался 21 ноября 2010 года. Похоронен на родине,   в селе Покровское.
 
Валентин Григорьевич ЕЖОВ
Покровская земля – родина художника-графика Вален- тина Григорьевича Ежова. Родился он 14 июня 1939 года в крестьянской семье, которая незадолго до этого обосновалась на свободных землях в трех-четырех километрах от Покров- ского. В ту пору жители села испытывали недостаток в земле, и некоторые семьи отселились из Покровского и образовали выселки, которым дали «южное» название: Ялта. Места здесь и впрямь были красивые. Рядом с поселком зеленела густая роща. Невдалеке струилась Большая Мостья, в которую впа- дал говорливый ручей. С крутого берега открывался живо- писный вид на окрестности. В покровской Ялте в ту пору на- считывалось около тридцати дворов.
Отъехал на новые земли и дед будущего художника, Федор Егорович Ежов.
Отец Валентина Ежова Григорий Федорович и мать Ана- стасия Дмитриевна (урожденная Гришина) работали в кол- хозе. Григорий Ежов был призван в армию, служил на Бал- тийском флоте. Когда служба подходила к концу, началась Великая Отечественная война, и Ершову пришлось распро- щаться с мечтами о возвращении домой. Окончив краткос- рочные курсы, получил звание младшего лейтенанта и был отправлен защищать город на Неве. 14 июня 1942 года он от- правил письмо домой, в котором поздравил трехлетнего сына с днем рождения и дал ему отцовское напутствие. «Дорогой сын, – писал Григорий Федорович, – тебе исполнилось 3 года со дня рождения. Ты воспитывался 2 года в мирных условиях, но почти не видавши своего отца на глазах, ты воспитывался усиленными трудами матери, которая немало пролила пота и слез. Но близился час, все были в ожидании дня моей демоби- лизации, того дня, когда я влился бы в единую семью, в еди- ный труд для жизни и воспитания своих детей. 3-й год твоего воспитания еще тягчайшая участь постигла. Кровожадный хищник… Гитлер со своей остервенелой сворой нарушил наш счастливый жданный час. Он варварски бросил всю свою во- енную машину для порабощения нашего свободолюбивого на- рода. Но не бывать этому, советский народ сейчас полон не- нависти к врагу, и как бы он ни кичился, все равно русский народ разобьет всю его военную машину и сотрет с лица земли
 
всех тех, кто пришел к нам на нашу родную землю с целью ее оккупации. Дорогой сынок Валя, в день твоего рождения я хочу сделать тебе родительский наказ. ... 1. Будь честен и прям в правде. 2. Будь преданным своей Отчизне, будь геро- ем перед народом. 3. Будь ненавистен и мстителен к врагу.
4. И если горькая участь меня постигнет, не забудь свою мать, которая немало перенесла трудностей из-за меня и из-за тебя. Вот и все». Как оказалось, это было последним письмом отца будущего художника. 15 июня 1942 года младший политрук Ежов погиб в боях под Ленинградом…
В сентябре 1945 года Валя Ежов пошел учиться в школу, которая находилась в селе Соловачево, в полутора километрах от Ялты. Приходилось ходить пешком. На пути был глубокий овраг, и когда грянули осенние дожди, а вслед за ними – пер- вые заморозки, дорога в школу стала сущим мучением, и учебу пришлось бросить.
Весной 1946 года Ежовы переехали из поселка Ялта в По- кровское, на центральную усадьбу колхоза. Именно с этой по- ездкой Валентин и связывает свои первые детские воспоми- нания. Когда телега с пожитками въезжала в село, мальчика удивили огромные деревья, усеянные грачиными гнездами. Это были липовые и березовые аллеи, ведшие когда-то к по- мещичьей усадьбе. Мальчик раньше видел на выселках разве что вишни да яблони в садах, а еще – корявые осокори вдоль реки. А тут – стройные стволы лип и берез вздымались, каза- лось, до самого неба. Невесомый воздух был пронизан солн- цем, и птичий пересвист-перещелк разносился над всей по- кровской округой…
В Покровском  Валя  Ежов  стал  учиться  в  школе- четырехлетке, так называемой «двухэтажке». Сидеть за одной партой довелось с Толей Семеновым, который в буду- щем долгие годы возглавлял рязанский горпищеторг.
В начальных классах Покровской школы преподавала Вера Ивановна Ситникова. Валентин Ежов и Анатолий Се- менов до сих пор вспоминают добрым словом свою первую учительницу.
В 1953 году семилетка была закончена, и Валентин пое- хал учиться в Ухолово. Осенью и зимой жил на квартире, а весной каждый день ездил из дома в школу и обратно на велосипеде.
 
Вскоре Покровская школа стала десятилеткой, и Валентин Ежов стал снова учиться в родном селе. Среднюю школу окон- чил в 1958 году – это был ее первый выпуск.
В школьные годы Ежов занимался рисованием мало. А вот когда пошел служить в армию, его творческие способности не заставили себя долго ждать.
Служить довелось в Польше, на радиолокационной стан- ции, размещавшейся в местечке Бужиково. Здесь, в гарни- зонном Доме офицеров, работала художественная студия, которой руководил Григорий Лапицкий. Ее и стал посещать Валентин. Рисовал натюрморты, работал карандашом и кра- сками, но со временем почувствовал, что его влечет не живопись и не графика, а скульптура. Тут как раз у командования части возникла мысль установить на плацу памятник Ленину. Как и водилось в армии, все решили сделать своими силами. Узнав о творческих пристрастиях Ежова, ему поручили изваять бюст вождя. Валентин взялся за дело, мало надеясь на успех, но че- рез некоторое время вылепил из глины бюст Ленина, который потом отлили из гипса и установили в центре плаца.
Командование части осталось довольно работой самодея- тельного скульптора, о чем Валентин мог судить по тому, что ему предоставили десятидневный отпуск, который он и про- вел в родном Покровском.
Вернувшись в часть, Ежов узнал, что теперь у командова- ния появилась новая задумка – соорудить памятник советско- польской дружбе. За дело взялись вместе с преподавателем художественной студии Григорием Лапицким, и вскоре мо- нумент был готов. Он изображал фигуру советского солдата в полный рост, держащего на руках польскую девочку. Разуме- ется, памятник во многом напоминал известную работу выда- ющегося советского скульптора Е.В. Вучетича (монумент со- ветскому воину-освободителю, установленный в берлинском Трептов-парке), но разве в этом дело? Ежов почувствовал себя настоящим художником-ваятелем, тем более что командова- ние части выделило бойцу премиальные.
Увлекшись скульптурой, Ежов вылепил из глины бюсты своего учителя по художественному ремеслу Григория Лапиц- кого и сослуживца сержанта Юрия Вертопрахова. Но тогда он еще и предположить не мог, что художественное творчество станет для него главным делом в жизни.
 
Отслужив, Валентин вернулся в Покровское. Отдохнул, подышал родным воздухом, побродил по окрестностям села, а потом подался в Рязань. Устроился на завод электронных приборов штамповщиком, но своего увлечения не забыл.
В то время при областном Доме народного творчества ра- ботала художественная студия, где преподавали Владимир Александрович Иванов, Владимир Иванович Фадеев и другие профессиональные художники.
Днем Валентин работал на заводе, а вечером отправлялся в студию. Занимался увлеченно. Постигал мастерство вме- сте с Геннадием Головко, ставшим впоследствии известным художником в Петербурге, Юрием Моисеевым, который с момента окончания архитектурного института работает при ООН, Зоей Зайцевой, кружевницей, ныне заслуженным ху- дожником России, Станиславом Епифановым, рязанским художником-графиком, приобретшим известность своими работами, посвященными Сергею Есенину...
Словом, трехгодичные занятия в художественной студии при Доме народного творчества стали для Ежова хорошей школой мастерства и дали ощущение сопричастности к ис- кусству.
Однако жизнь сложилась так, что Валентин Георгиевич с 1963 по 1969 год работал на Рязанском нефтеперерабатываю- щем заводе, затем – замполитом в отделении милиции Желез- нодорожного района Рязани, в управлении внутренних дел. Заочно окончил исторический факультет Рязанского педаго- гического института. В 1993 году вышел в отставку в звании полковника.
Все эти годы Ежов, несмотря на занятость на службе, не оставлял своего увлечения. Рисовал, делал гравюры, участво- вал в областных выставках самодеятельных художников.
Летом 1995 года в учебном центре УВД Рязанской области состоялась выставка графических работ полковника Ежова – своеобразный первый итог его художественного творчества.
В том же году по случаю 35-летия Рязанского нефтепере- рабатывающего завода в фойе Дворца культуры нефтяников была показана выставка работ Валентина Ежова, бывшего ра- ботника РНПЗ. В экспозиции было представлено 60 графиче- ских листов – линогравюры, рисунки карандашом, тушью и чернилами.
 
Первой серьезной работой сам художник считает графи- ческую серию «Русь языческая», над которой он работал в середине 1990-х годов. Если раньше в историческом и ска- зочном жанре успешно работали выдающиеся русские ху- дожники Васнецов, Рерих, Врубель, Билибин, Фаворский, то  в перестроечно-реформенное время этот пласт в изобразитель- ном искусстве мало кто из русских художников разрабаты- вал. Вероятно, считали, что на эту тему в живописи и графи- ке уже все сказано. Вот тут-то и нашел Ежов свою «золотую жилу». Серьезно занялся историей, засел за труды Рыбакова, Афанасьева, других специалистов и вдруг открыл для себя, что языческое отношение к миру жило в русском народе всег- да, живо оно и сегодня.
Ежов глубоко «влез в тему». Ему стало казаться странным такое положение вещей, когда мы изучаем античную литера- туру и искусство, читаем мифы Древней Греции и Древнего Рима, помним имена древнегреческих и древнеримских бо- гов, а о славянских языческих богах мало что знаем. Так ху- дожник пришел к созданию серии графических работ «Русь языческая».
В конце 1990-х годов творческая выставка Валентина Ежо- ва, в которую вошло около пятидесяти линогравюр, экспо- нировалась в Спасске, Ряжске, Кораблино и везде вызывала пристальное внимание и интерес зрителей.
В июле 1999 года экспозиция работ Ежова была разверну- та в Солотче, в залах дома-музея выдающегося гравера И.П. Пожалостина. На этот раз художник представил новый цикл гравюр «На пути к Богу», как бы приподнимающий следую- щий исторический пласт – поиск истины через веру. Назва- ния работ говорят сами за себя: «Пришествие», «Несение кре- ста», «Голгофа», «Созидатель (Творец)», «Перед выбором»,
«Искушение», «К свету идущий»…
Директор Рязанского художественного музея Владимир Александрович Иванов отметил:
– Если на открытии первой выставки Валентина Ежова говорилось, что он долго шел к профессиональной тропе, то сейчас уже не возникает вопросов о степени его одаренности. Перед нами интересный самобытный художник, который творит не ради того, чтобы кого-то удивить, а делится своими мыслями. Очень приятно, что он родился, вырос и стал ху-
 
дожником на рязанской земле. Насколько я помню, он никог- да не пристраивался, всегда критически осмысливал то, что происходило. И теперь, рассматривая эти произведения как результат его жизни, воспринимаешь их, словно исповедь. Этот человек оставляет нам частичку своей души в каждой своей работе…
Теплые слова в адрес художника высказала и директор дома-музея И.П. Пожалостина Александра Федоровна Пере- пелкина, кстати, тоже уроженка ухоловских мест.

* * *
К своему семидесятилетию художник подготовил серию графических работ под условным названием «О времена, о люди!», рассказывающую о годах, в которые мы жили до пе- рестройки. В апреле 2009 года в залах Рязанской детской кар- тинной галереи состоялась выставка Валентина Ежова «За и против», на которой было представлено около 300 его графи- ческих работ.
В последнее время Валентин Ежов увлекся есенинской те- матикой. Работает над иллюстрациями к поэме С.А. Есенина
«Черный человек», к другим произведениям великого поэта. Художника волнует соотношение добра и зла в характере че- ловека, их противостояние и противоборство. Этот сложный духовный мир он и пытается выразить в своих работах.
– Я люблю графику, – признается В.Г. Ежов, – может быть, за то, что она приучает к самодисциплине. А в гравюре, на- пример, вообще нельзя ошибаться – очень трудно потом что- то исправить. Вот и приходится заранее осмысливать каждый штрих, каждую линию…
Валентин Ежов живет в Рязани, но при каждой возможно- сти едет в родное Покровское, где набирается сил для даль- нейшего творчества.

 
Коротко об авторах
АЛЕКСАНДР  НИКОЛАЕВИЧ ПО-
ТАПОВ родился 8 января 1954 года в селе Петровка Шацкого района Рязан- ской области. Детство и юность провел в селе Польное Конобеево того же района. Окончил факультет иностранных языков Рязанского государственного педагогического института и Литера- турный институт имени А.М.  Горького.
Печатаетсяс 1971 года. Публиковался в центральных и региональных газетах и журналах, альманахах,  антологиях, коллективных  сборниках.  Выступает в
печати как поэт, краевед, публицист, литературовед.
Автор более двух десятков книг поэзии и историко- краеведческой прозы: «Ветер за околицей», «По московскому времени», «Мотив уходящего лета», «Поклон деревне», «Не- выдуманные баллады», «Есенинское эхо», «По русской доро- ге», «Стезя», «Сквозняк», «Предзимье», «Звонок из юности»,
«Город-страж на засечной черте», «Неизреченный свет», «Бо- гатырский город», «Золотая арфа» и других.
Александр Николаевич Потапов – лауреат Международной премии «Филантроп» (2006), премии Союза писателей Рос- сии «Малая родина» (2007), лауреат Всероссийского литера- турного конкурса имени Н.М. Рубцова «Звезда полей» (2008), победитель Международного поэтического конкурса, посвя- щенного Дню славянской письменности и культуры (2009), лауреат премий Рязанской области имени Я.П. Полонского (2009) и имени академика И.И. Срезневского (2010). Награж- ден почетным знаком «За заслуги перед Рязанью» (2009).
Член Союза журналистов с 1985 года, член Союза писате- лей России с 1993 года. Живет в Рязани.
 
ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ МАКУ-
ШИН родился 3 января 1939 года в селе Покровское Ухоловского района Рязанской области. Детство пришлось на тяжелые военные годы и голодное послевоенное время.
В 1947 году пошел учиться в По- кровскую школу. После окончания десятилетки в 1958 году был призван в армию. Служил радиотелеграфистом под Ташкентом в Узбекистане, затем – в Казахстане.
По возвращении со службы сменил много профессий. Работал грузчиком, электромонтажником, бетонщиком. Участвовал в строительстве Волжской ГЭС.
Поступив на заочное отделение Воронежского педагоги- ческого института, Василий Васильевич Макушин с 1963 по 1970 год работал учителем Чуриловской восьмилетней шко- лы Ухоловского района. С 1979 по 1982 год преподавал в Ухоловском училище-интернате. Закончил историческое от- деление Московского заочного педагогического института и народный университет искусств.
Публиковаться в районной газете Василий Макушин начал в 1957 году, еще будучи школьником. На протяжении долгих лет он собирает материалы из истории Ухоловского района и родного села Покровское. Его очерки и статьи, стихотворения публиковались в журнале «Советский воин», в газетах «Со- кол Родины», «Рязанское узорочье», «Приокская правда»,
«Рязанский комсомолец», «Колос» (Ухолово), «Приокская новь» (Рыбное), в альманахе «Переяславль» и других перио- дических изданиях.
Василий Макушин – автор поэтических сборников «Лер- монтов» (1997), «Жизнь – не праздная забава» (2003) и «Воз- растая на природе» (2005), выпущенных в качестве приложе- ния к рыбновской районной газете «Приокская новь».
С 1982 года живет в селе Пощупово Рыбновского района Рязанской области. Работает в профессиональном училище
№ 22 преподавателем русского языка, литературы, истории и других учебных дисциплин.
 












предприятия.
 
ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ ПАНЮКОВ
родился 17 августа 1959 года в селе По- кровское Ухоловского района Рязан- ской области. После окончания в 1976 году Покровской средней школы по- ступил в Московский энергетический институт на специальность «турбино- строение». В 1982–1984 гг. служил офицером в авиации ПВО на Крайнем Севере – острове Новая Земля.
По возвращении со службы про- шел трудовой путь на предприятиях г. Рязани от инженера до руководителя
 
В настоящее время является генеральным директором группы компаний «Интерконвент».
В 2004 году был занесен на областную Доску Почета за большой личный вклад в развитие социально-экономического потенциала Рязанской области.
В 2008 году избран депутатом Ухоловской районной Думы, является председателем комитета по бюджету и инвестициям.
 
Источники
Агальцов А. Душа морская – ясная, простая // Колос: Ухолово. – 1997. – 19 сентября.
Аксенов В.П. На полпути к луне: Книга рассказов. – М.: Сов.
Россия, 1966. – С. 7-32.
Аксенов В.П. «Квакаем, квакаем…» Предисловия, послесловия, интервью. – М.: АСТ: Зебра Е, 2008.
Аксенов В.П. Логово льва: Забытые рассказы. – М.: АСТ: Астрель, 2009.
Аксенов В.П. Таинственная страсть: Роман о шестидесятниках. – М.: Семь Дней, 2009
Анфимов С. И в МВД, случается, рисуют // Вечерняя Рязань. – 1995. – 30 декабря.
Бабурин А.В. Рязанский топонимический словарь: Назва- ния рязанских деревень. – Рязань: Рязанский областной научно- методический центр народного творчества, 2004. – С. 263, 320-321. Балов Е. Экслибрисы от Ежова // Вечерняя Рязань. – 1994. –
5 февраля.
Батуркин П.А., Зарубин В.Ф. Кавалеры славы ратной. – Рязань: Моск. рабочий, Рязан. отд-ние, 1987. – С. 21-25.
Библиографический словарь писателей, ученых и художни- ков, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии / Сост. И.В. Добролюбов, доп. С.Д. Яхонтов. – Репринтное издание. – Ря- зань, 1995. – С. 330-331.
Блонский Л.В. Царские, дворянские, купеческие роды России. – М.: ООО «Дом славянской книги», «Вече», 2007. – С. 131-133, 202- 203, 289-291, 334-336, 412-414, 455-457.
Бунина Е.В. Рязанская комплексная географическая экспеди- ция Московского государственного университета имени М.В. Ломо- носова 1939–1940 годов. – М.: Русское слово, 2007.
Быкова В. Мир увлечений – книги // Приокская новь: Рыбное. – 1991. – 27 июня.
Вековищева Т. Картины живописца Н.Г. Козлова – в Ухоловском музее // Колос: Ухолово. – 1999. – 15 октября.
Вековищева Т. Новатор. Борец. Победитель // Колос: Ухолово. – 2008. – 23 мая.
Горбунов Б.В., Димперан Л.В., Трибунский П.А. и др. История родного края. Ряжская земля: Учебное пособие по краеведению для учащихся старших классов средней школы. – Рязань: РИРО, 1997. Горбунов Б.В. Знатные ухоловцы // Ухоловская земля в рязан- ской и российской истории: Материалы I краеведческой конферен-
ции. – Рязань: РИД, 2007. – С. 91-93.
 
Гордова Ю.Ю. Топонимия Ряжской засечной черты. – Рязань: Рязанский областной научно-методический центр народного твор- чества, 2006. – С. 24, 42, 124-125.
Горелов Ю. Такоерусскоесело…// Рязанскиеведомости.– 2002.– 11 сентября.
Города и районы Рязанской области: Историко-краеведческие очерки.  –   Рязань:   Моск.   рабочий.   Рязан.   отд-е,   1990.   –   С. 494-523.
Гусев В. Виденье через глубь времен // Рязанские ведомости. – 1998. – 17 июля.
Дворянские роды Российской империи. – Т. 2. Князья. – СПб, ИПК «Вести», 1995. – С. 69-71, 228-231.
Дементьев В.С. Мобилизация и призыв в Ухоловском районе в период Великой Отечественно войны 1941-1945 гг. // Ухоловская земля в рязанской и российской истории: Материалы I краеведче- ской конференции. – Рязань: РИД, 2007. – С.65-70.
Дюдина Г. Ольховская церковь // Колос: Ухолово. – 2007. – 6 июля.
Ерошин И. Выставка художника-земляка // Колос: Ухолово. – 1977. – 21 июня.
Иванова Т.М. История комсомола в Ухолове // Колос: Ухолово. – 2008. – 24 октября.
Искусство Рязанских земель: Альбом-каталог. – М., 1993. –    С. 53.
«Историко-статистическое описание церквей и монастырей Ря- занской епархии. – Т. 2. – Рязань, 1885. – С. 355-357.
История одной губернии: Очерки истории Рязанского края 1778- 2000 гг. / Под ред. П.В. Акульшина. – Рязань: Пресса, 2000.
История Отечества: Популярная энциклопедия. – М.: АСТ- ПРЕСС, 2000.
Лапин О.Ю. Художник Николай Георгиевич Козлов (1900–1978)
// Материалы и исследования по рязанскому краеведению: Сб. на- учных работ. – Т. 5. – Рязань: Поверенный, 2004. – С. 331-334.
Лапин О.Ю. Николай Георгиевич Козлов // Ухоловская земля в рязанской и российской истории: Материалы I краеведческой кон- ференции. – Рязань: РИД, 2007. – С. 93-98.
Лапин О.Ю. Свадебный обряд Ухоловского района // Ухоловская земля в рязанской и российской истории: Материалы I краеведче- ской конференции. – Рязань: РИД, 2007. – С. 105-112.
Лапин О.Ю. Локализация засечной черты на территории Ухо- ловского района Рязанской области // Труды Рязанского историче- ского общества. Вып. 5. – Рязань, 2008. – С. 67-73.
Лапин О.Ю. Ухолово-330: Историко-статистический буклет. – Ухолово, 2006.
 
Сидоров Е. Памяти Василия Аксенова // Литературная газета. – 2009, № 28, 8-14 июля. – С. 6.
Макушин В.В. Родом из Покровского // Колос: Ухолово. – 1971.– 30 сентября; 2007. – 7 декабря.
Макушин В.В. Покровское // Колос: Ухолово. – 1986. – 25 октября. Макушин В.В. «Я с Рязанщины и остаюсь русским писателем» //
Колос: Ухолово. – 2006. – 16 августа.
Макушин В.В. Жилвдеревнеселькор// Колос: Ухолово.– 2007.– 20 июля.
Макушин В.В. Иван Аксаков в Дегтяных Борках // Колос: Ухо- лово. – 2007. – 17 августа.
Макушин В.В. Противоборство // Колос: Ухолово. – 2007. – 21 сентября.
Макушин В.В. Трагический случай // Колос: Ухолово. – 2007. – 2 ноября.
Макушин В.В. История села Покровское // Колос: Ухолово. – 2008. – 29 августа, 5, 12, 19, 26 сентября.
Народный месяцеслов: Пословицы, поговорки, приметы, при- словья о временах года и о погоде / Сост. и авт. вводн. текстов Г.Д. Рыженков. – М.: Современник, 1991. – С. 68-69.
Некрылова А.Ф. Русский традиционный календарь на каждый день и для каждого дома. – СПб.: Азбука-классика, 2007. – С. 498- 506.
Николаева Г. Люблю тебя, мой край родной! // Колос: Ухолово. – 2002. – 20 декабря.
Николаева Г. Покровское – край родной и любимый // Колос: Ухолово. – 2003. – 10 декабря.
Окаемов В.К. Очерки истории села Ухолово. – Рязань, 2009.
Пахомова Н. «Антенны души» Валентина Ежова // Приокская газета. – 1995. – 20 июля.
Петрова Е. К свету идущий // Приокская правда. – 1999. – 29 июля.
Повалишин А.Д. Рязанские помещики и их крепостные: Очерки из истории крепостного права в Рязанской губернии в XIX столетии. – Рязань, 1903. – С. 137-138.
Потапов А.Н. Город-страж на засечной черте: Историко- краеведческое повествование о шацкой земле и ее людях. – Рязань: Узорочье, 2002. – С. 13-15, 27-31, 248-251, 256-270.
Потапов А.Н. Богатырский город: Историко-краеведческое повествование. – Рязань: Пресса, 2007. – С. 15-18.
«Рабочий клич» // Рязань. – 1930. – 11 января, 9, 12 февраля. Родина Л. Замполит // Приокская правда. – 1977. – 8 ноября. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. –
Т.2. – СПб, 1902. – С. 364, 489.
 
«Русский архив». – 1908. – № 6. – С. 289-300.
Русский праздник: Праздники и обряды народного земледель- ческого календаря. Иллюстрированная энциклопедия / Авт.: О.Г. Баранова, Т.А. Зимина и др. – СПб.: Искусство СПБ, 2002. – С. 433-438.
Рязанская деревня в 1929--1930 гг.: Хроника головокружения. Документы и материалы. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998.
Ряжская энциклопедия. – Рязань: Пресса, 2005.
Рязанская энциклопедия. – Рязань:  Пресса,  2000.  –  Т.  2.  –  С. 163-164, 282-284, 585-586.
Рязанская энциклопедия: Справочные материалы. – Т. VII. История XVI-XVII вв. – Рязань, 1992.
Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа. Русская литература. – М.: Институт русской цивилизации, 2004. – С. 65-68, 1055-1026.
Серовский Н.Ф. Наше прошлое: Исторические материалы о городе Ряжске и его уезде. – М.: Школьная библиотека, 2001.
Степанов Н.П. Народные праздники на Святой Руси. – М.: Российский Раритет, 1991. – С. 68-70.
Сычева И. Художник Н.Г. Козлов // Летопись родного края. Ря- занская земля. История. Памятники. Люди: Материалы XXXIX Рязанской областной краеведческой конференции учащихся обще- образовательныхучреждений(28-31января2003г.)–Рязань,2003.– С. 94-95.
Топонимический словарь Рязанской области. 2-е изд., испр. и доп. / Под ред. А.А. Никольского. – Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2004. – С. 201.
«Труды Рязанской ученой архивной комиссии». – Т. XV. – Вып. 1. – Рязань, 1900. – С. 104-108.
Филимонов С.В. Из истории Алексеевской низшей женской школы скотоводства и молочного хозяйства // Ухоловская земля в рязанской и российской истории: Материалы I краеведческой конференции. – Рязань: РИД, 2007. – С. 85-87.
Энциклопедический словарь. – Репринтное воспроизведение издания: Ф.А. Брокгауз – И.А. Ефрон. – СПб, 1901. – Т. XXXIII-а. – М.: Терра, 1993. – С. 927.
 
Содержание
В глубь времен 5
…И нарекли в честь Покрова 12
Седое прошлое села 21
Помещики-землевладельцы 28
Шаги православия 41
Из истории Покровской школы 51
В преддверии бури 61
Грозовые годы 73
«Магуры» и другие 82
На перепутьях коллективизации 92
Военное лихолетье 111
Залечивая раны. 115
Вчера, сегодня, завтра 118
Родовые корни Василия Аксенова 132
Знатные уроженцы села 150
Коротко об авторах 179
Источники 182
Содержание. 186

 А.Н. Потапов В.В. Макушин Ю.Н. Панюков

ПОКРОВСКОЕ
Время.  События. Люди

Координатор проекта: Ю.Н. Панюков
Дизайн и верстка: В.В. Хатмуллина

Подписано в печать ____.2011. Формат 60х90/16. Усл. печ. л. 12.
Тираж ___экз. Заказ ___.


ООО «Издательство «Приз».
390010, Рязань, пр-д Шабулина, д. 4
Тел.: (4912) 21-44-21

Именной указатель:
Панюков Юрий Николаевич (1959)
Потапов А.Н.
Хатмуллина В.В.
Филимонов С.В.
Собчаков Александр Николаевич - священник Покровской церкви.
Дубровина Софья Александровна, в замужестве Ценина) (1884-1911), вышла замуж за актёра Ценина С.С., покончила жизнь самоубийством в Швейцарии, похоронена на ныне упразднённом кладбище при Покровском храме, могила осквернена вандалами в 1970-ых годах.
Дубровина Екатерина Дмитриевна (ур.Энгельгардт) (1861-1932),первым браком за полковником А.А.Дубровиным; вторым браком вышла замуж за художника Еханина Ивана Фёдоровича, похоронена в Мичуринске рядом с супругом.
Дубровин Александр Александрович
Дубровин Александр Николаевич, генерал-майор, помещик села Покровское.
Энгельгардт Елена Дмитриевна
Игнатьев , врач
Макушин Семен Васильевич
Макушин Василий Васильевич, учитель литературы и истории, краевед.


Топонимический указатель:
проезд Шабулина

Указатель гидронимов.
Реки:
Хупта
Ранова
Мостья
Пара
Проня
Ока
Дон

Озёра:
озеро "Лесническое" с вытекающим из него ручьём.