Козявочки, букашечки...

Двинувшись по темному коридору на кухню, я неожиданно обнаружила, что мои колени слегка подрагивают. Так, на полусогнутых и дрожащих конечностях я и доковыляла до  кувшина с водой.

Включать свет я не стала, поскольку за окном все еще полыхало и грохотало, посему было достаточно светло. Впрочем, включать его я даже и не собиралась пытаться. Было понятно, что при таком ветре его стопудово  отключили. Тут без вариантов.

Налив себе стакан воды, я как можно аккуратнее поставила кувшин на место: не хватало еще воду разлить. И только было собралась взяться за стакан, как в воздух словно разрядился, дышать стало труднее и послышался какой-то звук.  Не то стрекот, не то шелест.  Я замерла на полпути, что называется,- не донеся руку до стакана с водой, и прислушалась. Впрочем, последнее как бы уже и не требовалось.
Мое тело облепили множество насекомых. И они все пребывали. Отовсюду, со всех сторон, из темноты вылетали полчища крылатых, шелестящих своими крылышками созданий.  Маленькие и не очень, освещаемые вспышками молний, под вой ветра и грохот грома - они шевелились в моих волосах, пытались залезть в нос, ползали по телу, переступая по коже миллионами своих ножек.

Попытку закричать я оставила сразу, поскольку полчища жучков, паучков  и бог его знает, кого еще, так и норовили забраться ко мне в рот. Идея: отбиться и раздавить тварей, при таком их количестве, была обречена на провал. Это я поняла сразу. Ну, не сразу, а после несколько безуспешных попыток отбросить и раздавить, непонятно откуда налетевших  жуков.

К тому же меня обуял ужас. Так что, я просто  тихо сползла на пол, пытаясь прикрыть лицо руками, что бы они не забили мне нос и глотку.

Шелест крыльев сливался в какой-то шепот,  множество лапок шевелилось, переступая по моей коже, чуть царапая ее.  Они забрались под пижаму, ползая по животу, по спине. Мои ноги стояли на, наверное, миллионе их трупиков. А они все пребывали и пребывали.

«Со всей страны что ли собрались?» - в ужасе подумала я. –« А почему ко мне? И должны же они когда-нибудь кончиться?»
Но они все не заканчивались. Так что мое тело, через пару минут, превратилось в один сплошной ковер из насекомых.

Мой страх потихоньку перерос в ужас, а ужас грозил стать безумием.

И не то, что бы я боялась насекомых. Нет. Но и любви к ним я не испытывала совершенно.

Наверное, все же отсутствие фобии и помогло мне остановить, поднимавшуюся во мне и грозившую накрыть собою, волну безумия.   Из памяти всплыли слова отца о том, что если ты не хочешь, что б над тобой смеялись, то начинай смеяться над собой – первым. Я не помнила, о чем именно, тогда мы с ним говорили. Но его слова словно маяк во время шторма, показали мне путь к берегу.

«Если ты не хочешь, что б над тобой смеялись – смейся первым. Тогда, если я не хочу, что б по мне ползали миллионы тварей, то…  То надо не бояться их, а полюбить. Начать испытывать удовольствие. Ведь кто-то их послал не для моего удовольствия. Так? Значит…» - собрав остатки разума в кулак, пыталась я рассуждать.

То, что их послали ко мне, было  ясно по умолчанию, что называется. Я просто это ЗНАЛА. Откуда? А не знаю. Просто изнутри, словно гранитная скала, поднималось это самое ЗНАНИЕ. Так что, знала и все.

И, придерживая волну безумия, за неимением других вариантов, - я полюбила насекомых, испытывая почти неземное наслаждение, от топтания их маленьких ножек по моей коже. Такое же наслаждение, как от глотка воды в зной, как от куска мяса, поджаренного на костре, после целого дня голода.

 Как полюбила? Да сразу. Испытывая удовольствие от их копошения на моей коже, полностью и безоговорочно.

Выцапанув из своей памяти те моменты моей жизни, когда я могла сказать:
- Кайф то какой!
Испытывая почти экстаз. И спроецировать это на хитиновых…

Таковых моментов в моей жизни было не много. Один из них  был, когда в детстве я умудрилась заблудиться в горах. И лишь на следующий день, к ночи, вернулась в родной аул. Тогда я пила ледяную воду из глиняного кувшина. Пила и все никак не могла напиться.  А она упругими, прохладными  ручейками стекала по моему подбородку.

И когда я, наконец, оторвалась от кувшина, то  отец молча протянул мне на ноже, огромный кусок аппетитного, поджаренного на углях, сочного мяса. А я вцепилась в него зубами, вгрызаясь в сочную плоть, и его прозрачный сок тоже тек по моему подбородку. И я чувствовала, как силы вновь возвращаются ко мне. А потом я спала на руках у отца. И мне было спокойно, тепло и уютно.
Это и было: счастье!

Вот это то ощущение, экстаза, счастья я и выдернула из памяти, перенеся на насекомых. Без раздумий и колебаний, без какой-либо логики. Кайф! Просто кайф!
И это сработало. Шелест крыльев затих и мое тело, через несколько минут стало чистым.

Я осторожно убрала руки от лица и приоткрыла сначала один глаз, а потом и другой.
В доме было тихо и пусто. Как буд - то бы только что, ничего и не было. Лишь всполохи молний все еще освещали комнату, да множество раздавленных насекомых лежало подо мною, как знак того, что мне это все не привиделось.
Вздохнув, я выплеснула из стакана остатки воды, с плавающими там жучками и отправилась в туалет – за совком и веником…

Гроза, похоже, чуть поутихла и Небо начало светлеть, в преддверии рассвета, судя по всему.

Нет, на часы я почему-то не посмотрела, но, если  рассуждать логично, то  должна же была эта ночь, когда - нибудь  да закончиться?