Размышление технократа о госустройстве России

                МАРГАРИТА ШАПОВАЛЕНКО

                Размышление технократа о современном               
                государственном устройстве России и 
                чудовищном неравенстве между людьми.               

               
                ИНТЕРНАЦИОНАЛ
                . . .
                Довольно кровь сосать вампиры,
                Тюрьмой, налогом, нищетой!
                У вас – вся власть, все блага мира,
                А наше право – звук пустой!
                Мы жизнь построим по иному -
                И вот наш лозунг боевой:
                ВСЯ ВЛАСТЬ НАРОДУ ТРУДОВОМУ!
                А дармоедов всех долой!

                Презренны вы в своем богатстве,
                Угля и стали короли!
                Вы ваши троны, тунеядцы, 
                На наших спинах возвели.
                Заводы, фабрики, палаты -               
                Все нашим создано трудом.
                Пора! Мы требуем возврата
                Того, что взято грабежом.

                . . .
               
                (Эжен Потье – французский поэт, член совета Парижской
                Коммуны. В 1910 году, на конгрессе Социалистического
                Интернационала в Копенгагене, "ИНТЕРНАЦИОНАЛ" был               
                принят, как гимн международного социалистического
                движения) 

 
    С высоты опыта, связанного с катастрофической гибелью Советского Союза, когда Россия, как часть целого, вернее, большой осколок Великой Красной Империи проходит не лучшую часть своего жизненного пути, продолжая хаотичное движение в никуда, хочется спросить: «Куда ты несешься, великая Русь?!». Нет ответа…
    Похоже, что только технократам под силу ответить на данный вопрос, да и на другие вопросы, ответы на которые искали античные и средневековые ученые и философы. Главными неразрешимыми вопросами, из века в век, были вопросы, связанные с происхождением и основами неравенства между людьми и с поисками наилучших форм государственного устройства, потому как, великие философы понимали, что понятие справедливости у людей, всегда было связано с представлением о государстве, хотя наши «либералы», как мантру твердят день и ночь: «Как можно меньше государства! Свободная конкуренция и свободный рынок все расставят по своим местам». На какое место и в какую позу поставили Россию носители западных «либеральных» ценностей с их «демократическими» санкциями, начиная с «перестройки» и до наших дней, без ненормативной лексики комментировать сложно. Когда-то, очень давно, великий Аристотель сказал:
  - «… государство принадлежит к тому, что существует по природе, и что человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств, живет вне государства, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек; его и Гомер поносит, говоря – «без роду, без племени, вне законов, без очага».
   Еще один вопрос не даёт спокойно жить тем, кто прошел через предательство национальных интересов в «перестроечные» времена, через реваншистский «либеральный» переворот 1991 года и катастрофический распад Советского Союза, заливший кровью бескрайние просторы нашей великой Родины, которой мы гордились, а враги – боялись и ненавидели. Отголоски той страшной тектонической катастрофы народы постсоветского пространства ощущают до сих пор. Что же такое случилось с нами, почему мы – советский народ, позволили ничтожествам без совести и чести, которых теперь знаем поименно, разрушить нашу любимую Родину?! По-видимому, настало время осмыслить, понять и сделать выводы, но это тема следующей статьи, где с позиций технократа будут проанализированы распад и гибель Великой Красной Империи, воспоминания о которой, сжигают болью наши сердца. Что может быть страшнее гибели любимой Родины?! Хочется закричать изо всех сил: «Хочу, чтобы ты всегда жила, моя любимая Родина – Советский Союз!»
    Любое государство, как политическая организация общества, с помощью государственных институтов, осуществляет управление, регулирование и охрану экономических, социальных и национальных интересов своего народа, поэтому государство, с точки зрения технократа, можно рассматривать, как систему управления и регулирования, которую можно исследовать с помощью математической теории устойчивости. Прежде всего, устойчивость любой системы связана с природой самой системы, то есть, с тем энергетическим потенциалом, который изначально заложен в этой системе, плюс враждебные источники внешних сил, энергетический потенциал которых, как минимум, имеет тактическую цель – вывести систему из состояния равновесия, а задача максимум, то есть, стратегическая задача – создать закритическую нагрузку, при которой система пойдет «в разнос», что и случилось с Советским Союзом. В следующей статье, с помощью математической теории устойчивости, исследуем государственную систему управления и регулирования в СССР, рассмотрим внутренние энергетические резервы такой системы и факторы, которые изнутри своей эрозией разрушали систему, работая в резонансе с внешними разрушительными силами, но это исследование следующей статьи.
           Технократам не свойственно вещать оракулами, им не позволительно авторитарно размышлять о прописных истинах, постулируя их догмами. Технократы, чтобы донести свою точку зрения до оппонентов, предпочитают диалоги, состоящие из вопросов и ответов, из которых выкристаллизовывается истина.
         Одним из основоположников такой формы общения, как диалоги, был великий Платон, труды которого, более двух тысяч лет, служат неиссякаемым источником вдохновения, из которого черпают идеи лучшие умы нашей планеты, создавая философские школы и диалектически развивая теоретические учения.
         В своих «Диалогах» Платон вкладывал в уста оппонентов доводы и аргументы, которые часто носили антагонистический характер, что позволяло с разных точек зрения рассматривать важнейшие философские темы, проблемы общественной жизни, а также государственного устройства.
        Технократы, обладая аналитическим умом, логическим мышлением и пространственным воображением, пытаются смоделировать процессы, происходящие в современной России в области конвергентных границ (а это – социальная сфера, медицина, образование и т.п.),  где сталкиваются интересы господствующего класса и трудящихся,  исходя из того, что история существования обществ на Земле, в предшествующие исторические эпохи, была историей классовой борьбы, когда рабовладелец и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, капиталист и наемный рабочий вели непримиримую борьбу, будучи антагонистами. Подобная коллизия, то есть, процесс столкновения антагонистов, к сожалению, заканчивается только силовой компонентой.
      Новая Россия образовалась на обломках Советского Союза, где, согласно теории марксизма-ленинизма, не было дивергенции общества, то есть, раскола на непримиримо враждебные классы – эксплуататоров и эксплуатируемых, но на практике, как оказалось, в девяностые годы «невесть» откуда появилось огромное количество разнообразных антисоветчиков, (читай, классовых врагов общенародного государства, во главе угла которого стояли интересы трудящегося народа), похоже, что данные члены общества всегда держали камень за пазухой и точили зубы на советскую власть. Среди этих персонажей было достаточно много идейных противников советской власти, но были и «обиженные», которые считали, что им эта власть чего-то не додала или, наоборот, отобрала. Многие из этих персонажей, брызжа слюной, в проклятые девяностые, оскорбляли советских людей в СМИ, на ТВ, называя «совком», быдлом, скотом и требовали публичного «аутодафе», выступая в роли либеральных инквизиторов (некоторые неолиберальные «индетерминисты» мечтают об этом до сих пор, собираясь где-нибудь в Вильнюсе).
     Вспоминается эмоциональное выступление на митинге в начале девяностых годов «милой» женщины, демонстрирующей трудовые мозоли. Она рассказывала о том, как ее большую семью «раскулачили» большевики, но её отцу с домочадцами удалось скрыться по поддельным документам (благо, что ее родитель был хозяином станицы, где все должностные лица были на его «кормлении»). С приходом немцев эта кулацкая семейка в полном составе вернулась на малую родину, чтобы верой и правдой служить фашистам. «Дама» с садистскими подробностями рассказывала, как ее отец, назначенный немцами старостой и взрослыми сыновьями - полицаями, пытали и вспарывали животы пленным красноармейцам (которых она называла – «краснопузыми»). Эти нелюди, без жалости, вешали на сельской площади подростков и женщин, которые пытались спасти раненных солдат. А еще она рассказывала о том, как ее родственники и она, вредили, чем могли советской власти всю свою жизнь, а теперь вот дождались великого праздника, когда проклятые «советы сдохли» и очень жалела, что ее папа-вурдалак не дожил до этого «счастья».
    В девяностые годы таким кровавым прошлым было принято гордиться и выставлять напоказ, что и делали наследники кулаков (читай, сельских ростовщиков-мироедов, которые являются прототипами владельцев современных микрофинансовых организаций; обычно, полсела находилось в пожизненной кабале у этих «тружеников», отдавая за долги все – землю, урожай, скотину, но так и умирали в беспросветной нищете).
      Аристотель замечал:
     - «… Поэтому с полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают то, свое предназначение, ради которого они были созданы; ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведет именно к росту денег. Отсюда это и получило свое название; как дети похожи на своих же родителей, так и проценты являются денежными знаками, происшедшими от денежных же знаков. Этот род наживы оказывается по преимуществу противным природе».
     В Российской империи, сплошь и рядом, свободные крестьяне, теряли свои наделы в результате природных катаклизмов – многолетних засух, паводков, падежа скота. Им приходилось идти на поклон к местному кулаку-ростовщику, который за сумасшедшие проценты давал немного посевного зерна и пару грошей, чтобы потом забрать за долги все – землю, скот, избу, так свободные крестьяне становились испольщиками, то есть, арендаторами, когда-то собственной земли, и за эту аренду они отдавали исполу - половину урожая, плюс грабительские проценты за предыдущие долги; из этого долгового плена не могли вырваться ни дети, ни внуки, когда-то свободных крестьян. Все это напоминает нашу действительность, когда миллионы людей, получая грошовую зарплату и пенсию, вынуждены в форс-мажорных обстоятельствах, обращаться за «микрозаймами», которые, через небольшое время, превращаются в «космические» неподъёмные суммы, эквивалентные стоимости жилья должников. Не исключено, что внуки и правнуки владельцев микрофинансовых контор, через энное количество лет, будут рассказывать на очередном «майдане» «басни» о несправедливых «репрессиях», которым подверглись их «добрые и отзывчивые деды-альтруисты», именно так, сейчас, правнуки кулаков-мироедов «повествуют» нам о горькой судьбе своих алчных и бездушных пращуров, про которых, обобранные до нитки, сельчане говорили: «Креста на этих лиходеях нет! Чистые аспиды!»
    Гордятся своими предками и «белогвардейцы», данные «аристократы», лихо вписавшиеся в бандитское государство, под рюмочку хорошего коньячка, сетуют на то, что русский «народец» распустился и настало время пороть его шомполами, чтобы быдло знало свое место.
     Вопреки теории марксизма-ленинизма, в которой постулируется, что пролетариат, при взятии в свои руки государственной власти и превращении средств производства в государственную собственность, уничтожит все классовые различия и классовую борьбу, события девяностых годов и нашего времени опровергают данные постулаты. Вопреки дедукции, то есть, способу рассуждения от общих положений к частным выводам, очень сложно понять людей, которым советская власть дала все – бесплатное образование (вплоть до высшего – институт, аспирантура), гарантировала работу по специальности, жилье, достойную пенсию, уверенность в завтрашнем дне, социальные лифты, социальную защиту в любой сложной жизненной ситуации и т.п., с таким остервенением стали уничтожать эту власть? По-видимому, дело в воспитании, когда родители, исповедующие либеральную идеологию, императивно навязывают ее не только своим детям, но и студентам, цинично ерничая над окружающей действительностью. А их дети, на уровне инстинктов, впитывают как губки и повторяют как мартышки демагогические опусы родителей, так вбивается в неокрепшие души идеология либерального реванша и классовой борьбы (типа, мы – голубая кровь и белая кость, поэтому должны властвовать над душами и сердцами всей этой примитивной «серости», а тупой «плебс» должен молча вкалывать до самой смерти).
     Фридрих Энгельс говорил:
     - «… Существовавшему и существующему до сих пор обществу, которое двигается в классовых противоположностях, было необходимо государство, т.е. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемого класса в определяемых данным способом производства условиях подавления (рабство, крепостничество, наемный труд) …
    И далее он продолжал:
   - «… Когда государство наконец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, как не будет ни одного общественного класса, который надо бы держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы (крайности), которые проистекают из этой борьбы, - с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления, в государстве…».
   В. И. Ленин соглашался с Ф. Энгельсом и уточнял данный посыл:
   - «… при капитализме мы имеем государство в собственном смысле слова, особую машину для подавления одного класса другим и притом большинства меньшинством. Понятно, что для успеха такого дела, как систематическое подавление меньшинства эксплуататоров большинства эксплуатируемых, нужно крайнее свирепство, зверство подавления, нужны моря крови, через которые человечество и идёт свой путь в состоянии рабства, крепостничества, наемничества…».
   Технократ:
   - Классики марксизма-ленинизма в своих трудах теоретически обосновывали исторические предпосылки, для возникновения буржуазного государства и формирования буржуазной государственной машины, как «средства подавления», как орудия эксплуатации наемных рабочих, к каковым относятся все трудящиеся, независимо от того, каким трудом они занимаются -  умственным или физическим. Похоже, что с нашими «неолибералами», которые ведут отсчет времени от 1991 года (это их самый великий праздник), произошла апокалиптическая инверсия, когда эти любители «свобод и демократических ценностей», стали идеологами олигархата (олигархия по Аристотелю, это правление немногих очень состоятельных граждан, думающих только о своей выгоде), с главным постулатом – обогащение любой ценой. Они (либералы), энергично и хором, стали «с крайним свирепством и зверством подавления» вытаптывать и искоренять любое инакомыслие (вспомните, как они самолично приходили закрывать коммунистические газеты и журналы, как требовали предать суду коммунистов за их убеждения!), и они же приложили руку к созданию «особой машины для подавления», правда, когда эта «взбесившаяся машина» начала давить их, они стали громко вопить о гражданских правах и свободах (не рой другому яму, товарищ…).
     В. И. Ленин:
     - «… Два учреждения наиболее характерны для этой государственной машины: чиновничество и постоянная армия. О том, как тысячи нитей связывают эти учреждения именно с буржуазией, говорится неоднократно в сочинениях Маркса и Энгельса. Опыт каждого рабочего поясняет эту связь с чрезвычайной наглядностью и внушительностью. Рабочий класс на своей шкуре учится познавать эту связь, - вот почему он так легко схватывает и так твердо усваивает науку о неизбежности этой связи...  Чиновничество и постоянная армия, это – «паразит» на теле буржуазного общества, паразит, порожденный внутренними противоречиями, которые это общество раздирают, но именно паразит, «затыкающий» жизненные поры…»
    Ф. Энгельс:
     - «Обладая общественной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся, как органы общества, над обществом. Свободное, добровольное уважение, с которым относились к органам родового (кланового) общества, им уже недостаточно – даже если бы они могли завоевать его… создаются особые законы о святости и неприкосновенности чиновников…».
     В. И. Ленин:
     - «… Энгельс подчеркивает еще и еще раз, что не только в монархии, но и в демократической республике государство остается государством, т. е. сохраняет свою основную отличительную черту: превращать должностных лиц, «слуг общества», органы его в господ над ним… Вопрос о привилегированном положении чиновников, как органов государственной власти, здесь поставлен... Через все буржуазные революции, которых видала Европа многое множество со времен падения феодализма, идет развитие, усовершенствование, укрепление этого чиновничьего и военного аппарата… Но чем больше происходит «переделов» чиновничьего аппарата между различными буржуазными и мелкобуржуазными партиями, тем яснее становится угнетенным классам, и пролетариату во главе их, их непримиримая враждебность ко всему буржуазному обществу. Отсюда необходимость для всех буржуазных партий, даже для самых демократических и «революционно-демократических» в том числе, усиливать репрессии против революционного пролетариата, укреплять аппарат репрессий, т. е. ту же государственную машину. Такой ход событий вынуждает революцию «концентрировать все силы» против государственной власти, вынуждает поставить задачей не улучшение государственной машины, а разрушение, уничтожение её…».
      Технократ:
    - Интересно, а как же буржуазная демократия?!
    В. И. Ленин:
    - «Современные наемные рабы, в силу условий капиталистической эксплуатации, остаются настолько задавленными нуждой и нищетой, что им «не до демократии», «не до политики», что при обычном, мирном течении событий большинство населения от участия в общественно-политической жизни отстранено…  Демократия для ничтожного меньшинства, демократия для богатых, вот каков демократизм капиталистического общества».
   Далее В. И. Ленин уточняет:
    - «… Маркс великолепно схватил эту суть капиталистической демократии, сказав в своем анализе опыта Коммуны: «… угнетенным раз в несколько лет позволяют решать, какой именно из представителей угнетающего класса будет в парламенте представлять и подавлять их...». Но от этой капиталистической демократии, - неизбежно узкой, тайком отталкивающей бедноту, а поэтому насквозь лицемерной и лживой, - развитие вперед не идет просто, прямо и гладко, «ко все большей и большей демократии», как представляют дело либеральные профессора и мелкобуржуазные оппортунисты. Нет. Развитие вперед, т.е. к коммунизму (социальному обществу, равных возможностей), через диктатуру пролетариата (трудящегося народа) и иначе идти не может, ибо сломить сопротивление эксплуататоров капиталистов некому и иным путем нельзя…»
    Технократ:
    - Таким образом, классики марксизма-ленинизма поднимали вопрос о привилегированном положении чиновников, как органов государственной власти и теоретически обосновывали: что же их ставит над обществом? Возникает ощущение, что чиновники (номенклатура) принадлежат к особой касте, исповедующей метафизическое восприятие мира, который, по их мнению, создан раз и навсегда и, именно, для них, и они будут существовать в нем вечно, не зависимо от общественно-политического строя, природных катаклизмов и тому подобное (главное, надо вовремя «переобуться»). Достаточно часто, диву даешься способу мышления чиновников и нежеланию их соблюсти хотя бы какой-то декорум, многие их «перлы», что называется, «навязли в зубах» - «макарошки», «никто не заставлял рожать», «экономически не целесообразно тушить пожары в глухой тайге», «оптимизация первичного звена медицинской помощи» и несть числа этому демагогическому «поносу». Конечно, можно было бы посмеяться над глупостью данной касты «неприкасаемых», которые сраму не имут и считают себя «кладезью премудрости», если бы речь не шла о жизни миллионов людей, которых бог, неизвестно за что, наказал такой государственной властью.
    В. И. Ленин подчеркивал:
    - «… если государство есть продукт непримиримости классовых противоречий, если оно есть сила, стоящая над обществом и «все более и более отчуждающая себя от общества», то явно, что освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан и в котором это «отчуждение» воплощено».
    Технократ:
    - Прекрасно сказано! Исторический анализ событий в разных странах, при смене общественного строя, показал, что данное теоретическое обоснование является догмой, потому как, при создании новой формы государственного устройства, после любой революции (буржуазной, социалистической и т. п.) или переворота, «особая сила», то есть, вооруженные «революционеры» начинают разрушать государственный аппарат, созданный, уничтоженным господствующим классом, чтобы создать новый аппарат, служащий интересам, пришедшего к власти нового класса. Это понимали древние мыслители и философы. Например, в книге великого Платона – «Государство», его герои – Сократ, Кефал, Полемарх и Фрасимах ведут диалоги о справедливости и несправедливости, в том числе и государственного устройства.
    Фрасимах:
   - «Справедливость, утверждаю я, это то, что пригодно сильнейшему. В каждом государстве силу имеет тот, кто у власти. Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия – демократические законы, тирания – тиранические законы, олигархия – олигархические законы, так же и в остальных случаях. Установив законы, власть объявляет их справедливыми для подвластных – это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их - карают, как нарушителя законов и справедливости. Так вот, я и говорю, почтеннейший Сократ: «Во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти. А ведь она (власть) – сила, вот и выходит, если кто правильно рассуждает, то справедливость – везде, одно и то же, – то, что пригодно для сильнейшего…».
    Технократ:
    - Именно отсюда, любая критика власти подается, как оскорбление власти, чтобы карающей силой закона и дубинки, навсегда отбить охоту к свободомыслию, что недавно на своей шкуре испытала наша молодежь. Понятно, что подавляющее большинство молодых людей очень индифферентно относится к московским выборам и клановым разборкам за место под солнцем, где энергично регулируются полноводные финансовые потоки (с вожделенной депутатской неприкосновенностью). И они правы! В России за последние годы создана «чиновничья курия», такая своеобразная буржуазная избирательная система по сословному и имущественному цензу, куда «чужаков» не пускают, создавая им непреодолимые барьеры. Молодежь хочет напомнить власть предержащим о себе, о своих проблемах – об отсутствии социальных лифтов, о платной медицине и платном образовании, когда талантливые «Ломоносовы» из деревень и поселков не имеют возможности получать достойное образование, заниматься в кружках и спортивных школах, а их родители влачат нищенское существование на грошовые зарплаты и пенсии и массе других проблем, которые, словно эрозия, разъедают наше государство, но вернемся к аппарату «подавления». У технократов всегда возникал вопрос:
    - А куда же делись, после Великой Октябрьской социалистической революции все эксплуататоры и их приспешники - капиталисты, чиновники, армия, полиция и жандармерия защищавшие интересы правящего класса? Относительно небольшая часть их эмигрировала, а остальные? Не улетели же они на Марс?!
    В.И. Ленин отвечал на этот вопрос:
     - «… Когда большинство народа начнет производить самостоятельно и повсеместно такой учет (имеется в виду, что все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного государства), такой контроль за капиталистами (превращенными теперь в служащих), и за господами интеллигентиками, сохранившими капиталистические замашки, тогда этот контроль станет действительно универсальным, всеобщим, всенародным, тогда от него нельзя будет никак уклониться, «некуда будет деться» … - и далее В. И. Ленин делает вывод. – С того момента, когда все члены общества или хотя бы громадное большинство их, сами научились управлять государством, сами взяли это дело в свои руки, «наладили» контроль за ничтожным меньшинством капиталистов, за господчиками, желающими сохранить капиталистические замашки, за рабочими, глубоко развращенными капитализмом, - с этого момента начинает исчезать надобность во всяком управлении вообще. Чем полнее демократия, тем ближе момент, когда она становится ненужной. Чем демократичнее «государство», состоящее из вооруженных рабочих и являющееся «уже не-государством, в собственном смысле слова», тем быстрее начинает отмирать всякое государство…».
    Технократ:
    - Современному технократу-государственнику режет ухо термин – «отмирание государства»! Удивительно, что этот процесс – «отмирание государства», пытались популизировать и обосновывать с разных точек зрения, такие непримиримые антагонисты, как анархисты, либералы и марксисты-ленинцы! Хотя, В. И. Ленин уточнял:
    - «Различие между марксистами и анархистами состоит в том, что первые (марксисты), ставя своей целью полное уничтожение государства, признают эту цель осуществимой лишь после уничтожения классов социалистической революцией, как результат установления социализма, ведущего к отмиранию государства, вторые (анархисты) хотят полного уничтожения государства с сегодня на завтра, не понимая условий осуществимости такого уничтожения…».
     Технократ:
     - Надо признать, что заблуждались и те, и другие. Гражданин и общество могут совместно существовать только в правовом поле законов государства, в противном случае, человек рискует вернуться в животное состояние, став рабом инстинктов, хотя высокоорганизованные животные, например, человекообразные обезьяны живут в иерархическом обществе, по своим неписаным законам, нарушать которые – себе дороже, члены сообщества могут и побить, а человек, как представитель животного мира, к тому же существо разумное и мыслящее, должен быть ограничен рамками законов, морали, нравственности и совести. Так появляется Государство, где, в идеале, народ, свои чаяния и желания, постулирует в основные законы, которые накладывают определенные обязательства на всех членов общества без исключения, а ряд законов определяет порядок избрания лиц, контролирующих исполнение законов. На эту тему можно рассуждать очень долго, рассматривая появление разных форм государственного устройства, злоупотребление властью, желание народа сохранить свои гражданские свободы и права, и тому подобное. Из этого можно сделать вывод, что государство будет существовать вечно, пока существует род людской, ни о каком «отмирании государства» не может быть и речи, даже в бесклассовом обществе.
      Без государственных институтов управления и регулирования, то есть, без законов, общество (народ) превращается в дезорганизованную толпу, напоминающую хаотичное движение частиц в броуновском движении, а власть предержащие – в деспотов, которые сами вершат правосудие, сами казнят и сами милуют. Даже в абсолютных монархиях, короли хотят выглядеть презентабельно, подавая себя правителями подвластными законам государства, например, Людовик четырнадцатый, перед вторжением в Испанские Нидерланды, цитировал Манифест, который был издан от его имени и по его указу, куда входил «Трактат о правах христианнейшей королевы на различные владения, входящие в Испанское королевство». 
     Людовик четырнадцатый писал:
    - «Пусть же не смеют говорить, что суверен не подвластен законам его Государства, потому что положение обратное – это истина международного права, которую льстецы иногда оспаривают, но которую добрые государи всегда почитали как божество – покровительницу их государства. Насколько справедливее сказать вместе с Платоном, что для полного благополучия королевства нужно, чтобы подданные повиновались государю, чтобы государь повиновался Закону, чтобы Закон был справедлив и всегда направлен к общественному благу».
     Технократ:
   - Но вернемся к Советскому Союзу, как показал 70-летний опыт существования всенародного государства, потомки кулаков, «аристократов», капиталистов и гнилых «интеллигентиков» с капиталистическими замашками никуда не делись, на Марс не улетели, сейчас они гордо величают себя «неолибералами» - идеологами крупного капитала, торгашей и ростовщиков. Именно они, пятая колонна, смертно ненавидящие, на генетическом уровне, советскую власть, устроили «либеральный», реваншистский переворот в 1991 году. В «Коммунистическом Манифесте» Ф. Энгельса и К. Маркса сказано:
   - «Нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия, - одним словом, их сознание? Что же доказывает история идей, как не то, что духовное производство преобразуется вместе с материальным?
     Технократ:
     - Когда сегодня трудовой народ вопиет о том, что в стране нет понятной всем идеологии, нет понятного всем «светлого» будущего, а власть, вертится как уж на сковородке, не давая четкого ответа на данный вопрос, надо отлить в металле слова Ф. Энгельса и К. Маркса и водрузить на пьедестал – «Господствующими идеями (идеологиями) любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса», а что сейчас представляет собой «господствующий класс» в России, интересы которого защищает власть, мы все знаем и это, точно, не рабочие, не учителя, не медики, не крестьяне, не ученые и не инженеры. Что касается Советского Союза, то очень печально, но сознание части творческой, технической и политической элиты в СССР общественное бытие не только не изменило, но и показало, что материальное у них стало превалировать над духовным и нравственным, то есть, шкурные интересы стали довлеть над общественными, что является естественным состоянием всех «либералов», даже советских, свободных от всего, кроме наживы и потребления.
   Гениальный Жан-Жак Руссо в своих трудах обосновал, почему древний человек, наученный жизненным опытом, считал, что стремление к благополучию – это единственная движущая сила человеческих поступков (ничего не попишешь, судя по всему, именно в глубокой древности и появились первые «свободомыслящие либералы», философствующие под пальмами). Грустно осознавать, что сознание части, так называемой, советской элиты (как и современной, тоже), не очень отличается от сознания древних «либералов», то бишь, дикарей - рабов, растущих потребностей! Вот как их описывал Жан-Жак Руссо:
     - «… ненасытное честолюбие, страсть к увеличению относительных размеров своего состояния, не так в силу действительной потребности, как для того, чтобы поставить себя выше других, внушает всем людям низкую склонность взаимно вредить друг другу, тайную зависть, тем более опасную, чем, желая вернее нанести удар, она часто рядиться в личину благожелательности; словом, состязание и соперничество, с одной стороны, противоположность интересов – с другой,
и повсюду – скрытое желание выгадать за счет других. Все эти бедствия – первое действие собственности и неотделимая свита нарождающегося неравенства…».
    Что касается части советской элиты, с ее первоначальным накоплением капитала и возрождением идеологии господствующего класса, это тема следующей статьи.
    Вернемся к современной России, где, в лихие девяностые, «отлили в граните», как говаривал один из наших власть предержащих, закон частной собственности, на базе которого и была осуществлена бандитская приватизация, когда кучка проходимцев прибрала к «воровским ручкам» несметные богатства огромной страны, превратив ловкую узурпацию в незыблемое право, закрепляющее чудовищное неравенство между власть предержащими, ее холуями и трудовым народом. Гениальный Жан-Жак Руссо из глубины веков, из своего 16 века, предупреждает наших правителей и олигархов:
 - «… какой благовидный вид они не придавали бы своим захватам, они понимали достаточно хорошо, что последние основываются лишь на шатком и ложном праве; и раз то, что было ими захвачено, они приобрели лишь с помощью силы, то силою же можно было это у них отнять, причем у них не было никаких оснований на это жаловаться. Даже те, которых обогатило одно трудолюбие, едва ли могли лучше обосновать право на свою собственность. Напрасно бы они говорили: «Ведь это я построил эту стену, я приобрел этот участок земли своим трудом». «Но кто определил границы ваших владений? – могли бы им ответить, - и на каком основании притязаете вы на то, чтобы вам за наш счет уплатили за тот труд, который мы на вас вовсе не возлагали? Разве вам не интересно, что множество ваших братьев погибает или страдает от недостатка того, чего у вас слишком много, и что вам нужно категорическое и единодушное согласие человеческого рода, чтобы присвоить себе из общих средств существования то, что превышает вашу потребность?».
     Технократ:
     - Судя по настроениям в обществе, достаточно скоро, народ потребует ответа на вопрос: «На каком основании вы присвоили себе нашу общенародную собственность – промышленные предприятия, рудники, шахты, месторождения полезных ископаемых и бескрайние просторы нашей матушки-земли?! Почему вы сдаете в аренду китайцам необъятные просторы плодородной земли, которую они травят ядовитыми химикатами, от которых гибнет все живое - от пчел до самого крохотного цветочка, почему вы сдаете им в концессию миллионы гектаров леса, который они хищнически вырубают, превращая в лунный пейзаж сибирскую тайгу – бесценное сокровище матушки-природы (чтобы сосна стала могучим деревом, ей надо расти лет сто, а кедру – несколько веков, а спилить их можно за пару часов), где они же убивают все живое – от медведей до краснокнижных животных и рыб. Матушка–Земля, дарованная нам Богами и природой, принадлежит всем жителям России и их внукам и правнукам, а не власть предержащим, олигархам и продажным чиновникам!
    Когда чиновника говорят о том, что экономически нецелесообразно тушить пожары в глухой тайге, у нормальных людей дар речи пропадает от такого кощунства! Нетронутая могучая тайга с живностью, о которой мы знаем только из русских народных сказок, с краснокнижными растениями, с прозрачно-голубыми речками и озерами, на дне которых бьют ледяные ключи и неторопливо плавают огромные рыбины, с непугаными птицами весело чирикающими о своих птичьих радостях, с полянами душистой земляники и, стоящими непроходимой стеной, вдоль чистейших речушек, зарослями ежевики и малины. Это сказочное богатство не имеет цены, оно бесценно! Это богатство принадлежит всему народу России, а не вам, стяжатели всех рангов и сортов. Только страшные нелюди, как наши чиновники, могут спокойно философствовать об «экономической целесообразности», оценивая сгоревшую тайгу на кубометры древесины и тупо смотреть, как в печах ада, в страшных мучениях сгорают тысячи медведей и ежиков, лисиц и оленей, волков и зайчат, бабочек и пчел...
     Такая лесная и протяженная страна, как Россия, должна иметь в государственной собственности огромный парк самолетов-амфибий (а не сонмище чиновничьих вилл и яхт в разных концах света). И эти самолеты должны быть дислоцированы в Сибири и на Дальнем Востоке, чтобы вовремя локализовать пожары, то есть, в зачатке.
      Сбережение народа и природных богатств – вот главная задача для власть предержащих, для этого их и избрал народ, а тот, кто пришел набить свою мошну, должен быть строго судим.
     Терпение народа не беспредельно. Судя по той безнадежности и безысходности, которые придавили своим прессом многие миллионы людей, они очень скоро спросят: «Почему вы, власть предержащие, сделали нищими десятки миллионов работающих людей и пенсионеров?! Почему вы, вопреки Конституции, где сказано, что мы живем в социальном государстве, все делаете платным: медицину, образование, социальную сферу?! Почему вы задираете тарифы на ЖКХ, обогащая олигархов?! Почему вы, как ненасытные хищники, разворовываете бесценные кладовые нашей Родины – газ, нефть, металлы, лес?!  Есть ли предел алчности у продажных чиновников всех рангов и олигархов?
   Наверное поэтому, в последнее время, очень возбудились «защитники» олигархата, которые стали рядиться в личину прагматиков и критиков либерализма, хотя, выглядит это достаточно забавно. Они обвиняют «либералов» в том, что те хотят «все отобрать и поделить», похоже, что чует кошка, чье мясо съела, когда голодные «либералы» пытаются отбить от кормушек сытых «либералов». Сытые «либералы», обслуга олигархата, берут в руки счеты и бодренько стучат косточками, приговаривая:
    - Ну, нет у олигархов свободных денег! Все вложено в акции и в собственность! Даже, если вы отнимите (национализируете) у эффективных собственников (особенно впечатляюще выглядят эти «эффективные» собственники во времена кризисов, когда начинают клянчить миллиарды у «неэффективного» государства) какие-нибудь «заводики», денег в государстве не прибавится, мы ведь знаем, что государство неэффективный собственник, к тому же, это будет рейдерский захват, государство выступит в роли бандита, значит прощай иностранные инвестиции! А вы еще предлагаете поделить дивиденды на всех?! Каждому по грошику?!
    Технократ:
   - Понятно, конечно лучше, когда миллиарды попадают в одни, но очень жадные и липкие ручонки! Кто бы сомневался! Интересно, почему эти «защитники» не стенали, по поводу вселенского разграбления общенародной собственности страны в 90-е годы, когда десятки тысяч предприятий, созданных трудом нескольких поколений советских людей за бесценок уходили в личную собственность жуликов, бандитов и других чубайсовских «прихватизаторов». Вся страна, как кошмарный сон, помнит «приватизацию», которая вначале называлась «народной» и всем жителям России обещали по две «Волги», то есть, именные приватизационные счета, на которые государство должно было перечислить по 14 тысяч условных рублей, на покупку акций приватизированных предприятий (по тем временам, это были очень неплохие деньги, на две «Волги», конечно бы не хватило, но на два неплохих «Жигуленка» вполне достаточно). Как мы сейчас понимаем, «ельцины, гайдары и чубайсы» не могли позволить «тупому плебсу» получить даже малую толику прибыли от их «приватизации», поэтому Чубайс уговорил Б. Ельцина издать указ о замене именных приватизационных счетов безымёнными ваучерами, обосновав это тем, что глупый российский народец, направит халявную прибыль, свалившуюся на него невесть откуда, не на развитие производства, а на личное потребление, и будет лежать пузом кверху, пока деньги не кончатся. Тайный указ, о котором тогда мало кто знал, даже депутаты, которые находились в летних отпусках, был подписан, и начался в России либеральный разгул «прихватизации», или, как ее еще любят называть некоторые персонажи – «элитной приватизации».
      Кстати, многие опытные юристы считают этот указ ничтожным и, при смене политической власти, надеются его оспорить в судах, признав «приватизацию» незаконной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, в качестве примера можно привести «высокий лондонский суд», где неоднократно наши олигархи судились друг с другом. Лондонские судьи достаточно быстро разобрались в «хитроумных» схемах отъема чужой собственности в России (вор у вора дубинку украл!) и в блатной терминологии наших «капитанов бизнеса», как то – «откаты, заносы, крыши» и тому подобное, а наши умные судьи, такие задачки решают на раз-два, была бы только политическая воля. 
    Но вернемся к идеологии, в которой должны быть задекретированы основные ценности господствующего (правящего) класса, которые, как мы понимаем, у олигархов и их ставленников во всех эшелонах власти и трудового народа, априори, нигде не пересекаются, нравится – не нравится, но это имманентное состояние любого классового общества, а в России, к сожалению, такое архаичное классовое общество выстроено, это признают даже самые замшелые «либералы».
    Бывшие единомышленники и соратники наших власть предержащих (а сейчас, самые непримиримые их враги), в своих «мемуарах» описывают времена правления Ельцина и Семьи, как «плебисцитарную монархию», когда к телу «монарха» был доступ только у Семьи и «ближних олигархов», после ухода Ельцина, монархия сменилась сырьевым олигархатом (многим персонажам из правящего класса не нравятся термины – олигархия, олигарх, ну, что же, можно найти консенсус; гениальный мыслитель Сократ называл подобную форму государственного правления – плутократией, поэтому, вполне возможно, заменить термин - олигарх на плутократ, хотя суть от этого не меняется).
    В своих статьях, теперешние «оппозиционные либералы», которые совсем недавно были приближены к власти (люди, надо признать, умные и образованные), вполне логично и лапидарно описывают современную Россию, называя  её государственное устройство – «феодально-мафиозным строем, где за счет жесткой вертикали несменяемой власти, произошло сращивание бюрократии (номенклатуры) и «силовиков», которые за лояльность, были допущены к дележу лакомых кусков сырьевого бизнеса и земли» (наверное, им виднее, они владеют информацией от первоисточников, в соответствии с классическим принципом причинности). Сырьевых олигархов и крупных латифундистов, которым принадлежат земли огромных районов, вместе с деревнями и поселками (большой привет крепостному праву!), «оппозиционные либералы» сравнивают с персонажами сицилийской мафии, от этих аналогий с нашей действительностью, волосы дыбом встают. 
    Доисторические олигархи, которых критиковали и порицали – Сократ, Аристотель и Платон, в корне отличаются от современных российских сырьевых олигархов и их ставленников во всех эшелонах власти, которые, по сути своей, космополитичны. Государственная независимость Родины, сбережение народа и природных богатств, национальные интересы, традиции коренных народов, культура и патриотизм, все это для них – пустой звук. Вот что, по этому поводу, пишут Ф. Энгельс и К. Маркс в «Коммунистическом Манифесте»:   
   - «Потребность в постоянно увеличивающемся сбыте продуктов гонит буржуазию (крупный капитал) по всему земному шару. Всюду должна она внедриться, всюду обосноваться, всюду установить связи.
 Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную форму. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Их вытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросом жизни для всех цивилизованных наций, - отрасли, перерабатывающие уже не местное сырьё, а сырьё, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света…».
     Технократ:
   - Похоже, что главным реакционером на земле является президент США – Д. Трамп, который пытается вернуть промышленности национальную принадлежность; не исключено, что, не приведи бог, он, к тому же, еще и тайный марксист!
   Далее, Ф. Энгельс и К. Маркс продолжают:
   - «Вместо старых потребностей, удовлетворявшихся отечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых удаленных стран и самых различных климатов. На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя зависимость наций друг от друга…».
     Технократ:
     - За многие века нашей непростой истории, жители России стали философами-фаталистами – «чему быть – того не миновать», «от тюрьмы, да от сумы не зарекайся», «кому что на роду написано» и тому подобное. Может быть поэтому, наш народ не впадает в ступор от прыжков «машины времени», которая, больше 30 лет, «таскает» нас по задворкам истории – от развалин высокотехнологической супердержавы – Советского Союза до странного микста из «плебисцитарной монархии», сырьевого олигархата и феодально-мафиозного строя современной России, в общем, «развивающейся» страны третьего мира – «бензоколонки»! В Советском Союзе, по уровню и качеству образования, мы были первыми в мире, а наши знаменитые научные школы были предметом зависти во многих, так называемых сейчас, «цивилизованных» странах, наша медицина была лучшей в мире, с нас брали пример многие страны, а наши невероятные достижения в науке – это космос, атомная энергетика, оборонка, промышленное производство с самыми современными технологиями, социальные завоевания – отсутствие безработицы, гарантированное образование, право на труд, пенсии и много еще чего, - что имеем не ценим, потерявши – плачем! Мы, пребывая в иллюзиях, стараемся сохранить в себе человеческое достоинство, совесть, сострадание, хотя, сволочная действительность, старается все перевести в голый «чистоган» и меркантильный расчет - ничего личного – только бизнес…   
   Ф, Энгельс и К. Маркс констатируют:
   - «Буржуазия (крупный капитал) лишила священного ореола все роды деятельности, которые до сих пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наёмных работников…
Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательно сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям…».
    Технократ:
    - Так как половина населения новой России – это еще советские люди, поэтому новым «господам» будет очень трудно ими «повелевать». Вот что по этому поводу говорил Жан-Жак Руссо:
    - «Очень трудно привести к повиновению того, кто сам отнюдь не стремится повелевать, и самому ловкому политику не удастся поработить людей, которые не желают ничего другого, как быть свободными. Но неравенство легко распространяется среди людей с душой честолюбивою и низкою, которые всегда готовы испытывать судьбу и господствовать или повиноваться почти с одинаковою охотой, в зависимости от того, благосклонна к ним судьба или нет. Таким образом должно наступить время, когда народ оказался настолько ослеплен, что его предводителям стоило лишь сказать ничтожнейшему из людей: «Будь великим и ты и весь твой род!» - и он сразу же начинал казаться великим и становился великим в своих собственных глазах, а его потомки еще более возвышались по мере того, как они от него удалялись».
    Технократ:
   - Вам не кажется, что нечто подобное, группа олигархов проделала с нами в конце девяностых годов?! Но вернемся к неравенству, которое проявляется с изменением политического строя, с появлением «хозяев жизни» и наемных тружеников, когда между народом и правителями разверзается непреодолимая пропасть, когда статус (чин), могущество, богатство становятся определяющими и по ним судят о месте человека в обществе, и не важно, каким образом все это приобретено, сколько крови, загубленных душ и преступлений стоит за этими «показателями» успешной жизни.
   Жан-Жак Руссо:
   - «… если горсть могущественных и богатых находится на вершине величия и счастья, тогда как толпа пресмыкается в безвестности и нищете, то это происходит от того, что первые ценят блага, которыми они пользуются, лишь поскольку, постольку другие этих благ лишены и, оставаясь в том же положении, они перестали бы быть счастливы, если бы народ перестал быть несчастным…».
   Технократ:
   - История показывает, что государство, подобное нашему государственному устройству (имеется в виду, чудовищное неравенство, дикое расслоение общества на «хозяев жизни» и плебс, на привилегированные классы, для которых - «законы не писаны» и остальных, кому власть грозит репрессиями за малейший протест или ропот) обречено на перевороты, «майданы» и революции, хотя власть предержащим кажется, что репрессиями, запугиванием они смогут удержать власть. Как показывает история - это великое заблуждение!
    Жан-Жак Руссо:
    - «… мы увидели бы, как постоянно растет угнетение, причем угнетенным никогда не дано знать, каков будет его предел и какие у них останутся законные средства, чтобы остановить его рост; мы бы увидели, как теряют свою силу и угасают мало-помалу гражданские права и национальные вольности и как протесты слабых начинают рассматриваться как мятежный ропот; мы увидели бы политику ограничения какой-то группой наемников числа тех лиц, которые удостаиваются чести защищать общие интересы государства; мы увидели бы, как из этого возникает необходимость налогов, как павший духом земледелец даже в мирное время покидает свои поля и бросает плуг, чтобы опоясаться мечом; мы увидели бы рождение гибельных и диковинных принципов понимания чести, мы увидели бы, как защитники отечества рано или поздно превращаются во врагов его, постоянно держащих кинжал занесенным над головами своих сограждан, и как неизбежно приходит время, когда они скажут угнетателю отечества:
          - Pectore si fratris gladium juguloque parentis
             Condere me jubeas gravidaeque in viscera partu
             Conijugis invita peragam tamen omnia dextra…»
     Технократ:
     - Похоже, что власть предержащие не понимают, что создавая архаичное сословное общество с привилегированными классами - олигархами, чиновниками, духовенством, они наступают на одни и те же грабли, вызывая из небытия (из ада) такие разрушительные силы, которые не оставят камня на камне от государства.
   В. И. Ленин:
   - «… если государство есть продукт непримиримости классовых противоречий, если оно есть сила, стоящая над обществом и «все более и более отчуждающая себя от общества», то явно, что освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан и в котором это «отчуждение» воплощено…».
   Технократ:
   - Попробуем на примере из истории с помощью причинно-следственных связей и логических заключений, понять, какой путь должна будет пройти Россия в обозримом будущем. Классики марксизма-ленинизма в качестве примера, в своих произведениях, очень часто рассматривали Францию.
   Ф. Энгельс:
    - Франция есть страна, в которой историческая борьба классов больше, чем в других странах, доходила каждый раз до решительного конца. Во Франции в наиболее резких очертаниях выковывались те меняющиеся политические формы, внутри которых двигалась эта классовая борьба и в которой находили свое выражение ее результаты. Средоточие феодализма в средние века, образцовая страна единообразной сословной монархии со времен Ренессанса, Франция разгромила во времена великой революции феодализм и основала чистое господство буржуазии, с такой классической ясностью, как ни одна другая европейская страна. И борьба, поднимающего голову пролетариата, против буржуазии выступает здесь в такой острой форме, которая другим странам неизвестна».
    Технократ:
    - Мы не будем оригинальными и попробуем на примере Франции разобраться, какие события привели эту страну к Великой французской революции. Что же происходило в стране, где государственным устройством была абсолютная монархия, где было сословное общество с привилегированными классами, с феодальными повинностями крестьян не только своим сеньорам, но и церкви, где, в растущих городах, зарождались буржуазные отношения, которым препятствовали королевские чиновники – алчные и коррумпированные, регламентирующие все виды деятельности, то есть, сующие свой длинный нос везде, где пахло деньгами.
    Природные катаклизмы, многолетний экономический спад, переросший в кризис, неподъемные затраты на войны, процветающее махровым цветом казнокрадство опустошили до дна государственную казну, плюс госзаймы с неподъемными процентами.
    Плачевное экономическое состояние государства заставило короля Людовика шестнадцатого созвать Генеральные Штаты, где представители духовенства и аристократии наотрез отказались лишать себя даже части привилегий (их земля и собственность никогда не облагались налогами), для пополнения казны. Третье сословие – крестьяне, рабочие, мелкие буржуа и ремесленники, которые несли основное бремя налогов, возмутились и объявили себя Национальным собранием, цель которого была выработать новую конституцию, ограничивающую права короля, аристократии и духовенства (которое многие депутаты считали оплотом сословных привилегий). Национальное собрание объявило себя Учредительным собранием, которое и должно было принять новую конституцию. Духовенство и дворяне потребовали от короля силой разогнать Учредительное собрание, на защиту которого встала городская беднота.
    В Париже началось восстание, народ штурмом взял Бастилию и объявил Учредительное собрание высшей властью (Законодательным собранием): были отменены привилегии духовенства и дворянства, крестьян освободили от феодальных повинностей, была одобрена Декларация прав человека и гражданина, принята конституция, но все это вызвало еще больший раскол в обществе, который закончился гражданской войной, где все убивали всех.
    Людовик шестнадцатый, желая избежать кровавых распрей, как глава исполнительной власти, безропотно утверждал все декреты новой власти, которая низвела его до уровня чиновника, на службе у народа. Во Франции установилась конституционная монархия.
     Имущество и земли церкви, беглых аристократов, которые, как тараканы, побежали в разные стороны, спасая свои жизни, были национализированы и распроданы, а духовенство перешло под контроль светской власти.
     В августе 1791 года прусский король и император Священной Римской империи заявили о поддержке короля Франции (вплоть до военной). Король, поддавшись на уговоры семьи, попытался бежать; в Варенне, недалеко от границы, его задержали и этапировали в Париж. Возмущенный народ воспринял бегство короля, как страшное предательство интересов государства и нации. Именно с этого момента и начинается деление французского народа на своих и чужих, на патриотов родины и врагов народа. Депутаты Законодательного собрания Франции объявили войну Австрии, но французские войска потерпели сокрушительное поражение. Народ объявил короля и его семью врагами нации, предателями и шпионами в пользу австрийской династии Габсбургов, к которой принадлежала жена короля – Мария-Антуанетта. Людовик шестнадцатый был свергнут и заточен в Тампль.
       Суд признал короля Людовика шестнадцатого врагом нации и в январе 1793 года предал казни на гильотине. Прекрасный трибун и оратор Максимилиан Робеспьер произнес свою знаменитую речь в Конвенте.
     - «Когда король свергнут с престола революцией, которая далеко еще не упрочена справедливыми законами, когда одно его имя навлекает бич войны на восставшую нацию, тогда ни тюрьма, ни изгнание не могут сделать существование короля безразличным для общественного блага. И это жестокое исключение из обычных законов, которое признается правосудием, может быть объяснено лишь самой природой его преступлений. С прискорбием произношу я эту роковую истину, но Людовик шестнадцатый должен умереть, потому что отечество должно жить…».
    Эти слова оказались пророческими и актуальными не только для аристократов и королевской семьи, но и для революционеров, которые вскоре и сами попадут в «жернова» революционной целесообразности и взойдут на эшафот: и Мирабо, и Бриссо, и Дантон, и сам Максимилиан Робеспьер.
    Взведенная гильотина будет работать день и ночь, отсекая головы аристократам, их единомышленникам – роялистам, а также революционерам, оппоненты которых сумеют доказать превосходство своих идей и повести за собой народ. Так начнет набирать силу либеральный террор. Максимилиан Робеспьер, находящийся тогда на вершине власти, будет оправдывать его:
     - «Если в мирное время орудием народного правления является добродетель, то во время революций орудием его является и добродетель, и террор одновременно: добродетель, без которой террор гибелен, и террор, без которого добродетель бессильна. Террор есть не что иное, как быстрая, строгая, непреклонная справедливость; следовательно, он является проявлением добродетели, он – не столько особый принцип, сколько вывод из общего принципа демократии, примененного отечеством в крайней нужде».
       Технократ:
      - Страшные слова! Но их говорит умный и образованный человек, прекрасный юрист. Эти слова он произносит без эмоций, с холодным рассудком, констатируя факты. Россия, к сожалению, после буржуазной и социалистической революций 1917 года пройдет через эти «добродетели» и «быстрые, строгие и непреклонные справедливости» белого и красного террора, ужасы гражданской войны; не приведи бог, нашему народу испытать еще раз нечто подобное! Но вернемся к Франции.
       Суд над королевой Марией-Антуанеттой состоялся в октябре 1793 года, её обвинили в измене и шпионаже в пользу ее исторической родины – Австрии. 16 октября она взошла на эшафот и положила голову под нож гильотины. Её обезглавленный труп бросили в общую могилу, в 1815 году останки королевы Марии-Антуанетты были перенесены в аббатство Сен-Дени.
     Так либеральные идеалы – свободы, равенства и братства получили отклик в сердцах французов, которым обрыдла авторитарная власть короля и церкви, народ поддержал казнь короля и королевы, преследование их детей и родственников, аристократов и духовенства.      Робеспьер, как блестящий оратор и юрист оппонировал своим противникам, среди которых были и священники, которые считали, что дальнейшее преследование духовенства вызовет негативную реакцию народа. Максимилиан Робеспьер обратился к ним:
     - «Священники, на каком основании вы утверждаете свою миссию? Были вы более справедливы, более скромны, большими друзьями правды, чем другие люди? Любили вы равенство, защищали права народов, ненавидели деспотизм, повергли тиранию? Вы сказали королям: «Вы подобие бога на земле; ваша власть дана вам только от бога»; и короли ответили: «Да, мы действительно посланцы бога, объединимся «для раздела добычи и обожания нас смертными». Скипетр и кадило составили заговор для того, чтобы опорочить небо и захватить землю».
     В Законодательном собрании Франции все чаще сталкивались в клинче интересы жирондистов, по сути, либералов-космополитов, защищающих интересы буржуазии, ростовщиков и латифундистов и якобинцев, среди которых, были как умеренные революционеры, так и ультра революционеры, но все они считали себя революционерами–патриотами, представителями городской бедноты, крестьян и ремесленников, а между ними лавировала партия фельянов – «болото».
    Постепенно, либералы, под красивыми лозунгами и обещаниями, захватили власть в Законодательном собрании, переманивая на свою сторону умеренных депутатов.  Либералы-космополиты, во все времена и во всей странах, выдвигали свой главный постулат – обогащение любой ценой, который был, как бальзам на сердце, - ворам, спекулянтам, казнокрадам, ростовщикам и другим «паразитам» на теле государства.
     После Великой французской революции, которая была буржуазной революцией, направленной на уничтожение абсолютной монархии и феодальных пережитков, все, вышеперечисленные «паразиты» стали обогащаться за счет конфискованного имущества, ценностей и земли, казненных аристократов и королевской семьи, плюс еще церковное имущество, таким образом, недавние «либералы-революционеры» становились новыми хозяевами жизни, примеряя на себя роскошные одежды аристократов и обустраиваясь во дворцах, убитых ими именитых дворян (так произошла либеральная «приватизация» имущества аристократов и королевской семьи французскими «чубайсами»).
    Не смотря на казнь короля, положение Франции было плачевным; раздираемому изнутри революциями, заговорами, переворотами государству, объявили войну: Пруссия, Сардиния, Великобритания, Австрия, Испания и другие. Большинство королевских опытных генералов бежало из Франции из-за репрессий. Народ стал создавать в городах ополчение, патриоты были готовы стоять насмерть в боях с интервентами. М. Робеспьер, Ж. Марат и Ж. Дантон, которые защищали интересы рабочих и крестьян, понимали, что их требования не услышаны новой властью, поэтому выступали за дальнейшие революционные преобразования. Борьба между Парижской коммуной, которой руководили якобинцы и Законодательным собранием, где большинство было на стороне либералов-жирондистов, все ужесточалась. Либералы были готовы пойти на сговор с бывшими смертельными врагами - роялистами, чтобы свергнуть якобинцев, которые считали новоявленных «приватизаторов» - ворами, взяточниками, казнокрадами и спекулянтами и вели с ними беспощадную войну, которую двумя руками поддерживал простой народ. 
    После создания Конвента и провозглашения Франции республикой, в жизни рабочих и крестьян мало что изменилось: нищета, безземелье, голод выводили на протесты и бунты огромные массы людей. Бедняки захватывали поместья, мастерские и делили землю. Жирондисты-либералы, идеологи зарождающейся крупной буржуазии, которая махровым цветом расцветала на развалинах монархии, считали, что пора заканчивать с революционными преобразованиями - собственность и власть были поделены и находились в их руках, а плебс должен был трудиться в поте лица за чашку похлебки. На фоне этой бесконечной турбулентности стали поднимать головы роялисты, мечтающие о реставрации монархии.
    Народ наконец понял, кто саботирует все реформы; огромная толпа собралась перед зданием Конвента и потребовала предать суду предателей и заговорщиков в лице жирондистов, многие из которых были арестованы и преданы суду. И теперь, взведенный нож гильотины стал день и ночь рубить головы либералам-жирондистам и их единомышленникам. Революционный трибунал и Комитет общественного спасения находились под властью якобинцев, которые посылали своих комиссаров во все провинции Франции, для наведения революционного порядка - врагов революции судили и казнили.
    Избавившись от либералов-жирондистов во власти, Конвент, во главе с Максимилианом Робеспьером, сосредоточил всю полноту власти в руках якобинцев. Молодая республика была в опасности – к её границам подходили очередные армии интервентов, Вандейские войны охватывали южные и северо-западные провинции, голодный народ бунтовал, что заставило М. Робеспьера в первую очередь заняться аграрным вопросом – все общинные земли и земли беглых дворян были переданы крестьянам, отменены феодальные повинности, что способствовало появлению свободных собственников, рьяно поддерживающих якобинцев. Следующим шагом новой власти должно было стать создание новой конституции, имеющей очень демократический характер, но действительность была такова, что новой власти пришлось срочно принимать «Декрет о мобилизации», речь шла о выживании государства. Наряду с внешней угрозой от иностранной интервенции, внутри, многочисленные враги якобинцев, объединившись, устраивали теракты, заговоры, саботажи и покушения на лидеров революции, да и сами революционеры не были монолитной массой и воевали друг с другом.
     Борьба между революционерами обострялась: умеренные, которые считали, что революционный террор зашел слишком далеко, объединились вокруг секции Дантона, радикальные ультра революционеры, члены Клуба Кордельеров, которых еще называли эбертистами, считали, что революционный террор проводится слишком мягко, позволяя многим врагам народа уйти от возмездия. Максимилиан Робеспьер пытался взять на себя роль посредника между враждующими секциями, но безрезультатно. Когда лидеры эбертистов предприняли попытку захвата власти с помощью переворота, они были арестованы и казнены. Дантон тоже продолжил борьбу за власть, которая закончилась его арестом и казнью на гильотине. Соратники эбертистов и дантонистов ушли в подполье, чтобы продолжить борьбу за власть. Объединившись, они организовали заговор против Максимилиана Робеспьера, которого обвинили во всех смертных грехах когда, Максимилиан Робеспьер выступал в Конвенте с обличительной речью:
  - "...Свободу атакуют одновременно путем модерантизма и неистовства.В этом столкновении двух противоположных по виду клик, главари которых связаны тайными узами,общественное мнение разложено, народное представительство унижено, народ превращен в ничто, а революция начинает представляться смешной борьбой, призванной решить каким же мошенникам достанется власть, чтобы расчленить и продать родину. Действия партийных вождей. казавшихся столь противоположными. всегда были почти одними и теми же. Главной их чертой было крайнее лицемерие. Лафайет взывал к конституции для того, чтобы поднять королевскую мощь; Дюмурье взывал к конституции для того, чтобы защитить жирондистскую клику против Национального собрания; в августе 1792 года Бриссо и жирондисты хотели сделать из конституции щит, чтобы отразить удар, грозивший трону... Эбер и его соучастники требовали суверенитета народа для того, чтобы задушить Национальный конвент и уничтожить республиканское правительство. Бриссо и жирондисты хотели вооружить богатых против бедных; клика Эбера, покровительствуя аристократии, расколола народ для того, чтобы он сам себя уничтожал.
   Дантон самый опасный из врагов родины, если не самый подлый, осторожно использует всякого рода преступления, он связан со всеми заговорами, обещает злодеям свое покровительство, патриотам свою верность, умеет ловко объяснить свои измены заботой об общественном благе... Дантон договаривается с Бриссо, переписывается с Ронсеном, ободряет Эбера и пристраивается к каждому событию для того. чтобы использовать удачу или проигрыш, чтобы объединить всех врагов свободы против республиканского правительства..."
  Его противники не давали ему говорить, обвиняя, то в мягкости, то в неоправданной жестокости. Воспользовавшись замешательством членов Конвента, его арестовали и на следующий день он уже предстал перед Ревтрибуналом, где Максимилиана Робеспьера и его соратников объявили мятежниками, приговорили к смертной казни и тут же отправили к месту казни, где, уже через несколько часов, враги Максимилиана Робеспьера, под рукоплескание толпы, демонстрировали его отрубленную голову.
    «Закон о подозрительных», который принимал Робеспьер со своими единомышленниками, сыграл с ними злую шутку. Этот закон должен был ужесточить борьбу с врагами народа; для ареста любого гражданина достаточно было доноса в Революционный трибунал. Ревтрибунал отменил допросы, как обвиняемых, так и свидетелей, также он отменил право арестованных на защиту адвокатов. И только Революционный трибунал, в лице своих судей, мог признать гражданина виновным или невиновным, а наказание было одно – смертная казнь.
      Гильотина продолжила день и ночь отсекать головы врагам французского народа - роялистам и жирондистам-либералам, а также и революционерам.
     Жесткая революционная диктатура, массовые репрессии, экспроприация зерна, лошадей и имущества, для нужд армии, настроила бывших сторонников якобинцев против них.  Жирондисты, умеренные республиканцы и буржуазия старались переманить народ на свою сторону обещаниями сытой и спокойной жизни. В результате заговора правительство якобинцев пало.
      Термидорианский (либеральный) переворот вернул к власти либералов и крупную буржуазию, которые создали новый орган управления – Директорию. Новая власть приняла буржуазную конституцию, где заменила всеобщее избирательное право на цензовое, то есть, допуск к выборам получали только люди состоятельные, имеющие имущество на определенную сумму, таким образом, лишалась избирательных прав многочисленная беднота Франции. В соответствии с конституцией был создан Совет пятисот и Совет старейшин - органы законодательной власти.
      И опять взведенный нож гильотины рубил головы, только теперь революционерам. По Франции прокатился либеральный террор, который по жестокости ничем не отличался от якобинской диктатуры (есть такое понятие, как принцип актуализма, то есть, повторяемости процессов: роялисты – это «белые», якобинцы – «красные», жирондисты – либералы-космополиты, и кто бы не приходил к власти, после очередного переворота, взведенный нож гильотины рубил головы всем без разбора – аристократам, либералам, революционерам).
     Канонические законы любых революций - это законы диктатуры и террора, догмат, с которым не поспоришь (особенно, когда взведен нож гильотины)!
     Либеральная Директория состояла в основном из персонажей, главным лозунгом которых было – «обогащение любой ценой». Земельные владения крупных чиновников и олигархов, их богатство, нажитое «непосильным трудом», были результатом разграбления королевского имущества и имущества бывших привилегированных классов – аристократии и духовенства (ничего не попишешь, месье, «прихватизация…»).
    Представителям крупной буржуазии и вороватым чиновникам, в полночных кошмарах, снилось возвращение короля с гильотиной на повозке, нашим олигархам и вороватым чиновникам тоже наверное снятся такие же кошмары. Воры, они и есть воры, не зависимо от страны пребывания и времени, происходящих событий, а про неотвратимость наказания написано во всех учебниках по юриспруденции…
     Директория вошла в историю Франции, как сборище продажных и коррумпированных чиновников, которые довели экономику Франции до «дефолта». Казна была расхищена, чиновники в провинции не отставали от своих собратьев по центру, воровали все, что плохо лежит, не боясь судебного преследования, так как, суды и полиция от них не отставали в размерах стяжательства, в городах и на дорогах хозяйничали банды грабителей и убийц, наводящие ужас на честной народ, который стал мечтать о добром короле или о «сильной руке», способной навести железный порядок, в расползающемся по швам государстве. Ничего вам не напоминает? Как говорят в «Газпроме»: «Мечты сбываются!». На горизонте появился молодой и амбициозный генерал Наполеон.
    Бригадный генерал Наполеон, 26 лет отроду, в 1795 году помог правительству Директории разогнать роялистский мятеж, получив за это назначение командующего армией, и отправился на север Италии, где его восторженно встречали жители, воодушевленные идеалами революции – свободы, равенства и братства. Имя молодого генерала гремело по всей Европе, где он одерживал одну победу за другой. Почувствовав в нем соперника, Директория решила, от греха подальше, отослать амбиционного генерала в Египетскую экспедицию, которая оказалась не очень удачной, потому как с кавалерийского наскока утвердить свое влияние в Северной Африке и на Ближнем Востоке не удалось.
    Возвращение Наполеона из Египетской экспедиции было встречено народным ликованием, армия обожала молодого генерала, который был приверженцем строгого порядка не только в армии, но и в государстве. Народу и армии он казался единственным спасителем отечества, и Наполеон оправдал их надежды. Под лозунгом спасения республики, он разогнал насквозь прогнившую и дискредитирующую себя Директорию, а заодно и законодательную власть, в лице Совета старейшин и Совета пятисот, сосредоточив всю власть в своих руках, став первым консулом в Конвенте. В историю этот переворот вошел под названием 18 Брюмера.
   Бонапарт настоял на том, чтобы текст новой конституции, где стоял вопрос о его пожизненном консульстве, был вынесен на народный референдум. Народ поддержал Наполеона, и он получил право назначать своего преемника.
    После провалившегося монархического заговора 1804 года, целью которого было убийство Наполеона, по «просьбе трудящихся», власть первого консула предложили сделать наследственной. Сказано-сделано! В 1804 году была принята конституция, в соответствии с которой управление республикой осуществлял «император французов» - Наполеон, которого короновал папа римский.
   Технократ:
    - Да, власть – страшная штука! Похоже, что ее никогда не бывает много! Невероятная контаминация! Полное смешение – буржуазная республика и «император французов», буржуазная конституция и отсутствие разделения властей, либеральные буржуазные ценности и коронование, создание новой династии, папа римский и лишение привилегий духовенства и тому подобное, и все это, для того, чтобы пожизненно занимать трон и передавать его по наследству. Трон, на который «простолюдин» Наполеон не имел никого права – ни морального, ни юридического!
     Под руководством Наполеона был принят Гражданский кодекс – свод законов, регламентирующий жизнь каждого гражданина Франции, который гарантировал: равенство всех перед законом, светский брак, неприкосновенность земли и собственности, экспроприированной у короля, дворянства и духовенства (так что, «прихватизаторы» могли спать спокойно, к их счастью, Бонапарт слишком ненавидел монархистов и династию Бурбонов, которые неоднократно покушались на его жизнь).
     Наполеону за короткое время удалось стабилизировать экономику и финансы (был создан государственный банк Франции, где хранился золотой запас страны), с помощью репрессий он навел железный порядок в государственном управлении, вороватых и коррумпированных чиновников он с легкостью отправлял на гильотину, туда же отправлялись и наиболее рьяные оппозиционеры, остальные «заткнулись» и попрятались, свобода слова считалась пустой болтовней, поэтому подавляющее большинство газет закрыли и ввели жесткую цензуру, оставив несколько печатных органов, в которых публиковались постановления «партии и правительства» и пропагандистские материалы, где воспевались достижения Франции при императоре Наполеоне, где французская армия изображалась самой мощной и непобедимой в мире и бесконечно курился фимиам лучшему правителю всех времен и народов.
    Не только в центре, но и в провинциях был установлен железный порядок, были созданы специальные карающие органы с разветвленной шпионской сетью, куда текли бурной рекой доносы – все «стучали» на всех. Бандитов и грабителей, которые много лет терроризировали население Франции, спецслужбы Наполеона очень быстро переловили и перевешали, всего за несколько месяцев мир и покой гражданам был обеспечен. Народ обожал своего спасителя и защитника. Военный авторитет армии Наполеона рос от победы к победе.
    Англия, давний враг Франции, сколачивала антифранцузские коалиции одну за другой, в одну из них вошла и Россия. В битве под Аустерлицем, Наполеон нанес сокрушительный удар по английским и русским войскам, что позволило захватить ему часть территорий Италии, Германии, Бельгии и Голландии. Росла напряженность в отношениях между Францией и Россией, которая закончилась Отечественной войной 1812 года - это была фатальная ошибка Наполеона, начало его конца. Потом была «битва народов» под Лейпцигом, где союзные войска Австрии, Пруссии, России и Швеция нанесли сокрушительный удар по наспех собранной армии Наполеона. Бонапарт отрекся от престола и отправился на небольшой островок Эльба в Средиземном море.
   Вместе с войсками союзников в Париж вернулись Бурбоны, мечтающие о своих утраченных владениях и привилегиях. Людовик восемнадцатый взошел на престол, но он не пользовался уважением у французов, которые не хотели терять завоеваний революции, а крупные буржуа – своих дворцов и земель, незаконно экспроприированных у королевской семьи и аристократов.
     Наполеон решил воспользоваться недовольством народа и возглавить антимонархический переворот. Он бежал с Эльбы и высадился во Франции, где его поддержала армия. Понимая, что французская армия, ослабленная поражениями последних лет и дезорганизованная, не сможет противостоять армии союзников, он пытался договориться с Англией и Пруссией, но безрезультатно. Битва при Ватерлоо стала для Наполеона последней битвой. Французская армия была разгромлена, а Наполеон взят в плен англичанами, сославшими его на пустынный островок Святой Елены в Атлантическом океане, где Наполеон провел последние шесть лет свой жизни, тихо угасая от тяжелой болезни, ностальгии по Франции и издевательств англосаксов, которые «храбро и безнаказанно» пинали издыхающего «царя зверей».
    Людовик восемнадцатый «не закручивал гаек» и не сводил счеты со своими врагами, поэтому, наверное, и умер своей смертью в 1824 году, что в те давние революционные времена было большой редкостью.  На престол взошел его брат Карл десятый, человек жесткий и очень консервативный, даже реакционный. Он упреждающе распустил палату депутатов, которые не скрывали своего недовольства королевской властью, отменил свободу печати, ввел более жесткий избирательный ценз, чтобы отсечь от выборов плебс и трудящихся; теперь участвовать в избирательных компаниях могли только люди состоятельные.
    Ордонансы(указы) Карла десятого вызвали массовое возмущение общества, в Париже начались беспорядки, которые, по привычному алгоритму, завершились государственным переворотом. Карл десятый, от греха подальше, отрекся от престола и покинул Францию.
    Новым королем Франции стал герцог Луи-Филипп Орлеанский, представитель младшей ветви династии Бурбонов. Он относился к новому поколению аристократов, которым были не чужды либеральные ценности. Стараясь примирить различные слои общества, в частности, крупную буржуазию и аристократию, он, во время коронации, присягал не на Библии, а на Хартии, поэтому стал «королем французов», как Наполеон, а не «королем милостью Божией», как остальные Бурбоны. Новая конституция тоже была очень либеральной, она восстановила разделение властей, оставив королю только исполнительную власть, запретила цензуру, гарантировала свободу слова и вернула флаг республики.
   Конституционная монархия, ограничивающая права не только короля, но и привилегированных классов – аристократии и духовенства, стала раздражать власть предержащих. Крупная буржуазия, набирающая силу и финансы, рвалась к власти, а соглашательская политика Луи-Филиппа стала раздражать всех. Народ стал требовать всеобщего избирательного права и возвращение республики. Королевские министры начали преследовать «бунтовщиков», повышая градус репрессий. Вышел ордонанс короля на запрет митингов, шествий и других форм протеста.
     Оппозиция, в лице крупной буржуазии, не растерялась и ввела в обиход проведение «политических банкетов», где, за ломившимися от яств столами, жестко критиковались министры правительства и король, и провозглашались тосты за демократические свободы и республику. Власть, от большого ума, запретила и «политические банкеты», в ответ, буржуазия стала призывать народ к массовым протестам. Случайный выстрел одного из охранников у здания МИДа, где собралась большая толпа протестующих, вызвал кровавые столкновения и строительство баррикад (майдан по-французски). Когда разъяренная толпа двинулась в сторону королевского дворца, Луи-Филипп поспешил отречься от престола и бежал в Англию.
    Франция опять стала республикой, был избран однопалатный парламент и написана новая конституция, для президентской республики. В декабре 1848 состоялись президентские выборы, где неожиданно для всех одержал победу племянник Наполеона – Луи Наполеон, который после 4-летнего срока правления, не захотел передавать власть другому президенту и потребовал внести изменения в конституцию, в статью, по которой он мог принимать участие в президентских выборах только по истечении четырех лет, после своего ухода с поста президента.
    Парламент отказался вносить изменения в конституцию, тогда Луи Наполеон, опираясь на армию, совершил государственный переворот. Беспорядки и возмущения граждан были жестко подавлены. В новой конституции, на 10 лет продлевались полномочия президента, а Сенат в двухпалатном парламенте назначался пожизненно президентом, то есть, президент получал абсолютно ручной Сенат, готовый выполнить любое его пожелание, и Сенат не заставил себя долго ждать.
    В 1852 году Сенат предложил восстановить монархию, во главе с императором Наполеоном третьим.
   В июле 1870 году началась Франко-прусская война, где французские войска терпели одно поражение за другим, а в сентябре сам Наполеон третий попал в плен, такого позора французы не могли стерпеть и отреклись от своего неудачника, самозваного императора – Наполеона третьего.
   Как мы видим, Франция очень долго металась между разными формами монархии и республики, меняя, как перчатки, свою конституцию. Власть предержащие, усадив свой зад на трон, не при каких обстоятельствах не хотели его убирать оттуда. Нечто подобное ожидает и Россию с ее несменяемой (под всякими предлогами) властью. Только мы, похоже, будем метаться между разными формами олигархата, где будут меняться только кланы, потому как отсутствие крупной промышленности (уничтоженной в 90-е годы) и сырьевая направленность экономики будут водить нас по этому дурному кругу, до тех пор, пока прозревший народ не возьмет власть в свои руки.
     Жан-Жак Руссо много говорил о забытых и затерянных путях человечества, подчёркивая, «что род человеческий в одну эпоху – это не род человеческий в другую эпоху…». Хотя, у власть предержащих всегда, во все времена, возникали соблазны, для удержания власти(собственности), но «рецепты» дней давно минувших, похоже, не дают покоя и нынешним власть предержащим. Речь идет об авторитаризме, тирании, деспотии, которые поднимают головы в определенные моменты истории, а их «певуны» день и ночь начинают вещать о добровольном договоре между обществом и диктатором, для сохранения покоя, безопасности и благополучия народа.
    Жан-Жак Руссо:
    - «И среди всей этой безурядицы и переворотов поднимет свою отвратительную голову деспотизм; пожирая все, что увидит хорошего и здорового во всех частях Государства, в конце концов, он начнет попирать ногами и законы, и народ и утвердится на развалинах Республики.
Времена, предшествующие этой последней перемене, будут временами смут и бедствий, но, в конце концов, чудовище поглотит все, и у народов больше не будет ни правителей, ни законов, но одни только тираны. С этой минуты не может быть больше речи ни о нравственности, ни о добродетели. Ибо повсюду, где царит деспотизм, cui ex honesto nulla est spes (которому не свойственно ничего порядочного), он не терпит, наряду с собой, никакого иного повелителя; как только он заговорит, не приходится уже считаться ни с честью, ни с долгом, и слепое повиновение – вот единственная добродетель, которая оставлена рабам.
     Это – последний предел неравенства и крайняя точка, которая замыкает круг и смыкается с нашею отправной точкою. Здесь отдельные лица вновь становятся равными, ибо они суть ничто; а так как у подданных нет иного закона, кроме воли их господина, а у него нет другого правила, кроме его страстей, то понятие о добре и принципы справедливости вновь исчезают; здесь все сводится к одному только закону более сильного…  деспот остается повелителем лишь до тех пор, пока он сильнее всех, но как только люди оказываются в силах его изгнать, у него нет оснований жаловаться на насилие. Восстание, которое приводит к убийству или свержению с престола какого-нибудь деспота, это акт столь же закономерный, как и те акты, посредством которых он только что распоряжался жизнью и имуществом своих подданных. Одной только силой он держался, одна только сила его и низвергает».
   Технократ:
   - Очень бы не хотелось, чтобы Россия пошла этим путем, хотя предпосылки к движению в данном направлении, видны уже невооруженным взглядом. «Взведенную гильотину» уже приготовили либералы-космополиты, рвущиеся к власти, похоже, что сырьевым олигархам надо поберечь свои шеи, зная, что мимо либералов, как в том анекдоте – «фиг проскочишь!». Народ будет запасаться «попкорном», судя по всему, зрелищ будет много, а из-под ковра будут вылетать «отрубленные головы» ко всеобщему ликованию. И если пелена с глаз людей не спадет, а морок безнадеги и отчаяния парализует волю, то Россию ждут очень непростые времена олигархических войн за власть и собственность, что может быть хуже похмелья на чужом пиру!
     Удивительно, как быстро вошло в обиход такое отвратительное и мерзкое слово, как «господин». Свободные люди, проживающие в Советском Союзе, ерничая, называли своих начальников – шефами, боссами, а сейчас, подобострастно, - «хозяин», «барин», «господин»! Лакейская мерзость!
    Самое лучшее слово на земле – ТОВАРИЩ! Товарищ Дзержинский, товарищ Ленин, товарищ Сталин, товарищ Эрнесто Че Геварра, товарищ Фидель!
   
                P. S.
     Моя любимая Кубань! Издревле край свободных людей, где больше всего на свете ценили волю! Я вдыхаю полынный запах моей необъятной степи, смотрю как переливается серебром и колышется на ветру степной ковыль, как пыльные, поникшие травы молят небеса о дожде, а я молю небеса о справедливости, без которой немыслима жизнь русского человека. И как бы не старались либералы переформатировать нашу душу – напрасные хлопоты! Поклонение золотому тельцу и цветным бумажкам, под названием – доллары! Это все страшные идолища, кровавые и бездушные, которым поклоняется полмира. Поклоняться надо своим Богам, а почитать и любить своих пращуров и свою родную землю!
    Я вслушиваюсь в пение цикад, жужжание пчел и шмелей. Вдруг земля вздрагивает под ногами -  это мчатся всадники с шашками наголо. Я слышу их песню и моя душа летит к ним навстречу.

                По степной дороженьке
                Конница зацокала,
                И на крыльях сокола
                Конница летит.
                Эх, за нашей конницей
                Ветер не угонится,
                Травы низко клонятся
                Под топотом копыт.

                Конницу Буденного помнит степь зеленая,
                Помнит Дон серебряный с Волгой голубой.
                И в сраженьях будущих скажем мы Буденному:    
                «Эх, Семен Михайлович, веди нас за собой!»

                Лавой мы обрушимся на врага постылого
                И на землях вражеских разобьем врага.
                Нас ведет победное имя Ворошилова,
                Родине и Сталину присяга дорога!
               
                (Стихи Осипа Колычева)


     И я шепчу, как в далеком детстве: «Наши! Наши идут!»
     И сгинет вся мерзость и нечисть либерального общества потребления благ! И опять у людей будут светлые и одухотворенные лица. И опять мальчишки и девчонки будут мечтать о бескрайнем Космосе и покорении планет. И опять все дети России получат возможность учиться по любимой специальности, чтобы от их научных открытий у человечества захватывало дух. Мы, народ России, обязательно построим общество справедливости и равных возможностей, где не будет ни богатых, ни бедных, только разумная достаточность во всем!
 

                ТОВАРИЩ МАРГАРИТА