Хотят ли немцы вернуть Кёнигсберг. Ч. 2

  Продолжение. Начало:
http://www.proza.ru/2019/09/05/1427

   Человек я очень коммуникабельный и любознательный. Вот и заговариваю с немцами при любой возможности, заодно и языковая тренировка, все-таки немецкий для меня – не «язык матери».

 Я обычно или сама улыбаюсь немцам при встрече, или отвечаю на их улыбку, здесь так принято. Молодежи все по барабану, их и вообще проблемы войны не волнуют, во всяком случае, прошедшей.

 Пожилым людям достаточно сказать:

  - Замечательная сегодня погода, не правда ли?

Затем я спрашиваю, понимают ли они мой немецкий, слегка кокетничая своим литературным языком.

  - Конечно, Вы замечательно говорите на «высоком немецком», пожалуй, чересчур правильно, а вы откуда прибыли и когда?

 Обратите внимание, национальность их не интересует. Немногие знают, где Узбекистан, а вот Россия, это да, знают все. Постепенно перехожу к вопросам об отношении к предыдущей войне, к проблеме антисемитизма, к послевоенному разделу Европы.

   Главный мой собеседник – хозяин нашего маленького кукольного домика на 3 квартиры, он – судетский немец. Кстати, слово « Судеты»- это искаженное  „Sueddeutschland» ( Южная Германия). Родился Херберт уже в Эшборне, но его родители репатриировались в 1958 году. Херберт с женой ( сербкой) недавно вернулись из отпуска, мы с мужем во время их отсутствия присматривали за домом, проветривали их квартиру, поливали наш замечательный цветущий сад. Вернулись с подарками для нас. А у меня как раз был день рождения. Я напекла, вынесла в сад угощение, кофе и устроилась удобно с сигаретой.

  Спрашиваю, что рассказывали родители, их отношение к русским, к немцам- местным. Я включила на запись «хэнди» - мобильник, тайно от Херберта, но после беседы  прокрутила  запись ему, с обещанием все стереть, я просто не хотела оказывать влияния на его исповедь. Отреагировал спокойно.

  Дед его – участник первой мировой войны, был в русском плену, отец повторил судьбу деда уже во время Второй мировой войны. Кстати, я и отца его еще застала, немного и с ним пообщалась. Ничего плохого о русских не говорят, помнят пару русских слов:
  - Я могу  говорить русски, правда, после пары рюмочек шнапса ( около 40 грамм).

  - Понять-то русских можно. Мы же вторглись к ним, силой пытались завоевать. Но и мы люди подневольные. Один идиот развалил мир во всем мире.  А может и не один. Но к нам, пленным, они относились неплохо, мы не голодали, они нас кормили, как могли, лечили.
После войны? Здесь нас встретили очень хорошо, хотя и самим было трудно, карточная система, работали все вместе на восстановлении, у нас были всякие льготы.
  - Херберт, как насчет реванша? Отобрать назад, например,  Кёнигсберг, некоторые земли, которые Польше достались? Не знаешь, что думают по этому поводу пруссы?

  - Да ты что, кто же в своем уме войны хочет? Это жуткое дело, для всех, кроме  тех, кто на войне наживается. В Германии в тот момент царила депрессия, безработица, на чем «бесноватый» австрияк и сыграл.

  Не признают его за немца, «бесноватого», конечно, кому же приятно.
  - Кёнигсберг? Зачем?  Да там и немцев не осталось, мало ли какие и когда границы были, что же все по новой, пусть живут русские, только зачем Сталину он понадобился, непонятно, лучше бы полякам отдал, как и другие земли Восточной Пруссии, по крайней мере это было бы логичнее. Ты на карту посмотри, как они там в с Россией связываются, « язык» этот, зачем ему понадобился?

   Господин Фритц Краузе, 1930 г. рождения, уроженец Тюрингии , восточной зоны, перебрался в ФРГ после падения «стены». Мой сосед, живет на улице Штеттинерштрассе ( Щецин бывший).

  - Господин Краузе, Вы в гитлерюгенд состояли?
  - Конечно. А вы разве не были комсомолкой? Антисемитизм? Наши с женой лучшие друзья – евреи. Переехали в Израиль после падения «стены». До сих пор друг к другу в гости ездим. Как выжили? А их коммуна в маленьком городке Тюрингии нацистам не выдала, как и многих других, впрочем.

  Фритц до сих пор посылает посылки в маленькую деревню Северного Алтая,  он считает себя виноватым за своего отца и деда. Мы еле-еле его уговорили сделать помощь адресной.

  - Кёнигсберг? ( это я сегодня специально  на соседнюю улицу заглянула, чтобы задать этот вопрос).  Ленхен, это  немецкие офицеры-аристократы  были одержимы идеей реванша за проигрыш в первой мировой войне. Мы, немцы, получили хорошую иммунизацию против нацизма, чего, к сожалению, не скажешь, о некоторых других народах. У нас сейчас других проблем полно: беженцы, террористы. Да и Евросоюз в основном же Германия тянет..

  Мой приятель Гюнтер П., 1953 года рождения, уроженец Земли Заксен-Анхальт ( восточная зона). Как попал в ФРГ? Мальчишкой, 17 лет бежал в западную зону, по нему стреляли, травили его собаками. Отсидел 2 года в коммунистической тюрьме за попытку побега и под давлением союзников был отпущен ( выбросили в тонкой робе, поздней осенью, в лесу), на границе с западной зоной оккупации.

  -  Ты ненавидишь коммунистов? Русских?
  - Я ненавижу насилие, к русским отношусь очень хорошо. Мой отец служил вольнонаемным в  Группе советских войск, я детство в казарме провел среди русских солдат . Воняли они сильно водкой и луком и... э, портянками, а так, отличные ребята.
  -   Кёнигсберг? Заплатили за собственную глупость не только этим городом, но и жизнями ребят, независимо от национальности. Зачем нам Калиноград ( так он произносит), пусть живут в мире.

   Как видим, немцы тоже желают мира, все без исключения, никто не высказал идеи реванша, никто не хочет пересмотра  ныне существующих границ. Никто и никому ничем не угрожает. Конечно, население выражает недовольство, что Меркель впустила в страну всех без разбора, что ухудшило криминогенную обстановку и социальную защищенность граждан.

 Но при этом все сходятся в одном:

  - Всем, кто пострадал от гражданской войны, натуркатастроф, голода, надо оказывать помощь, но не всем же тем, кто говорит по-арабски. Или делает вид, что говорит.