Посыльный

Вот скажи мне, читатель, как ты представляешь себе советский областной провинциальный город в 1930 году? Город, удаленный на 2100 км. на восток от Москвы и именно в 30-м году? Как он жил? Как выглядел?
Не знаешь? Ну, я как бы тоже очень, поскольку в то время не жил. Поэтому предлагаю сейчас совершить в то место и в то время небольшой мысленный экскурс.
Так вот. Если взглянуть на такой город в темное время суток, например, вечером весной, зимой или осенью, и взглянуть не в самый центр, а в любое место, скажем, в километре от него, то психологическая атмосфера и сам дух жизни будут напоминать там атмосферу русской народной сказки "Кощей бессмертный" и скандинавских сказок о подземном царстве гоблинов, троллей и фей. Или нечто среднее между ними.
Весь этот большой в общем-то город состоял, за исключением центра, из т.н. частного сектора, то есть среднего и малого размера избушек. Телефона и телевизора в избушках однозначно не было. Радио было, но далеко не у всех. Электричество? Честно говоря, не знаю, но думаю, и его тогда не было в жилищах, народ пользовался керосиновыми лампами. И город, таким образом, стоял, весь погруженный во тьму. И лишь точками, кое-где, словно насекомые-светлячки тускло горели окна освещенных керосиновыми лампами домов. А если учесть, что домов-избушек было много, и все они имели примерно одинаковую форму и высоту, а местность была совершенно не рельефной и плоской, то вся картина виделась как сплошной, темный покров с хаотично разбросанными по нему точками огней. Ни дать, ни взять, мир эльфов и троллей. Но мир весьма странный. Он имел как бы два измерения: ежеутренне он перетекал из подземного царства троллей-эльфов в "ура великому..." сами знаете, кому, а с заходом солнца эльфы и тролли опять вступали в свои права. И так день за днем из года в год, так проходила жизнь.
Теперь представим себе осень, тёмный безлунный вечер советского тридцатого года, конец октября или начало ноября. И попробуем проникнуть во глубину "покрова", в глушь лабиринтов из домов и улиц. Что там?
...В неприметном небольшом домике живет себе одинокая женщина лет 30-ти. У нее три маленькие дочери. Время, может, часов 8, и женщина в такое время сидит, конечно, вместе с детьми дома. Возможно, на дворе моросит дождь или падает первый слабый снег.
И вдруг - стук в дверь (или в калитку; тогда должна была залаять собака). На пороге - пожилой мужчина. "Я с письмом от Вашего дяди". Проходит в дом. "В письме все прочитаете, а на словах ваш дядя просил передать, что на днях он с женой и десятимесячным сыном приезжает из города N сюда к вам. И просил Вас подыскать им съемное жилье, квартиру или дом". Сказав это, отдав женщине конверт с письмом, и попив, может быть, наскоро чаю, таинственный гость ушел. Больше его никто в этом городе не видел, не слышал, и никто о нем даже не вспоминал.

Вот такое незначительное для тех, кого оно не касается, событие произошло на задворках советской империи на улице, носящей имя погибшего в 18-м году от рук белоказаков революционера Тряскина. Остается добавить, что улицы, улочки этой уже с полвека как нет, а город, где она когда-то была, звался и поныне зовется город Челябинск, дядя, передавший через посыльного своей племяннице письмо - мой родной дедушка, его жена, стало быть, моя бабушка, а десятимесячный их сын - мой отец. Так началась история моего рода в городе, заложенном ещё до начала правления Елизаветы Петровны, городе, полном загадок и тайн... да, полном загадок и тайн, это правда; и я еще, надеюсь, об этом когда-то напишу.
А вот с ночным тем гостем, пожилым мужчиной, дело темное. Года два назад нам, мне и моей старшей сестре, в силу неких наших внутрисемейных обстоятельств необходимо было выяснить, кто был этот человек? "Посыльный", как мы его прозвали. Кто же был посыльный? Помню, как пришёл в к сестре в гости зимой, в январе, с утра, почти затемно, стояли сильные морозы, и мы, сидели пили чай горячий с лимоном и обсуждали этот вопрос. Долго обсуждали. Но выяснить так и не удалось. Выяснилось только то, что всё, кто мог что-либо об этой истории знать, уже давно умерли. Так и остался сей добрый человек в советской вечности с прозвищем "Посыльный".

Похожим образом приехала на 18 лет позже в Чб моя мама. И тоже осень, темень, вечер, почти ночь, избушка, лай собаки. Только на этот раз история обошлась без письма и посыльного. Мама моя со своей мамой и старшим братом нагрянули к своему дедушке, моему прадеду неожиданно. На дворе стоял 1948 год, и эльфов и троллей в городах страны Советов было уже значительно меньше.

Т.Тамирхан