Великий авантюрист 1

  I.
 Над головой старчески проскрипел гафель, и судно тяжело развернулось. Попутная волна ударила в корму, обдав зелеными брызгами весь витраж адмиральского салона. Сэр Джон приподнял тяжелые веки, посмотрел на стекающие по стеклу капли - и ему очень захотелось, чтобы эта соленая вода потекла и по его горячему, изборожденному морщинами лицу...
 - Что, Джонни? Тебе чего-нибудь подать? - склонилась над Хоукинсом кудрявая седеющая голова Френсиса Дрейка - старинного приятеля, ученика и... соперника!
 - Ты как здесь оказался, вонючий пердун?.. - прокряхтел сэр Джон. - Что-то случилось?
 - Нет, все в порядке. Просто решил навестить тебя. Не можем же мы с тобой вечно дуться друг на друга. Пора бы и помириться...
 Старый адмирал умирал. Теперь он знал это точно. Если уж вдрызг рассорившийся с ним гордец Фрэнки, забыв об обидах, сидит в изголовье адмиральской постели и услужливо спрашивает, чего подать сэру Джону, значит дела Хоукинса совсем дрянь!
 - Хитрая лиса... - прохрипел умирающий. - Ты всегда старался надуть меня. Вот и сейчас врешь, скотина...
 Дрейк улыбнулся, несмотря на трагичность момента. Хоукинс оставался Хоукинсом даже при смерти - из его глотки рвалось только сквернословие. Неизвестно, перед кем предстанет Джон на том свете - перед архангелами или перед чертями, но Френсис был уверен, что даже их старый моряк будет приветствовать отборным матом!
 Хоукинс тяжело, задыхаясь, закашлялся. Потом шевельнул рукой, слабо сжав пальцами ладонь Дрейка:
 - Эх, Фрэнки, Фрэнки... Похоже, пришла мне пора подвести итог... Расквитаться с долгами! Прости меня, Фрэнки, за все обиды, которые я тебе нанес... Особенно в этом походе...
 - Ну, что ты, Джонни. Мы же всегда были друзьями!
 - Молчи, салага, молчи... Дай мне сказать... Передай моей королеве, что я прошу прощения и у нее - за то, что предаю ее своей смертью в столь решительный для страны час... Я прошу у нее прощения и оставляю ей - как компенсацию за все несделанное мною - две тысячи фунтов стерлингов...
 Дрейк даже крякнул - цифра по тем временам была астрономически огромной!
 - Тебе, дружище, я оставляю мой лучший бриллиант... Тот, которым ты так восхищался... И золотой крест с изумрудом... Они будут напоминать тебе обо мне... Все остальное, заработанное мною за жизнь, пусть получит в наследство мой сын - когда вернется из Тихого океана... Все. Больше я никому ничего не должен. Больше мне не у кого просить прощения. Ведь не просить же его у испанцев... - от этой мысли умирающий адмирал даже развеселился и ехидно захихикал, но тут же вновь закашлялся.
 Растроганный прощанием Дрейк пожал безвольную руку Хоукинса:
 - Прости и ты меня, Джонни. За ссоры с тобою. Ты ведь знаешь - гордыня мой самый большой грех... Но я всегда относился к тебе с уважением. И я рад, что был твоим учеником!
 Джон Хоукинс обессилено прикрыл веки:
 - Все, Фрэнки... Иди. Теперь ты - командующий эскадрой. Руководи. А мне нужно еще вспомнить всю мою жизнь. И подвести ей итоги - для самого себя и Господа Бога, перед которым я скоро предстану...

  II.
 В первой половине 16-го века Англия, все еще обессиленная после давней кровопролитной гражданской войны Алой и Белой Роз, являлась захудалым североевропейским королевством, с которым в Европе мало кто считался. Былое величие этого государства времен Столетней войны кануло в Лету. Теперь Англия оставалась на задворках великих событий, разворачивавшихся в водах Атлантики и Индийского океана.
 Европа в конце 15-го - начале 16-го веков бурлила подобно кипящему котлу в поисках новых морских путей к вожделенным странам Востока. Ах, эти сказочные восточные страны... Из них текли реки золота, неведомого в Европе шелка, ароматных пряностей, сводивших с ума европейских гурманов... Но привычные сухопутные торговые пути были теперь перерезаны недавно возникшей на берегах Средиземного моря Оттоманской империей, и поток восточных товаров пресекся. Этого европейцы выдержать не могли. На поиски новых дорог на Восток тут же бросилось множество морских экспедиций. Первыми новый путь в сказочную Индию нашли португальцы: отважный мореплаватель Васко да Гама обогнул южную оконечность Африки и вошел в Индийский океан. Вожделенные пряности вновь попали на столы европейских поваров, и окрыленные португальцы двинулись еще дальше - за шелком, в далекий таинственный Китай...
 Но начавшая распухать от восточных богатств Португалия побеспокоилась о том, чтобы в открытую ею кладовку не попали другие европейские мыши: португальцы бросились в ноги всесильному папе римскому, умоляя его дать Португалии права на все земли, открытые на Востоке. Видимо, мольбы несчастных португальцев были должным образом подкреплены «скромными подношениями»: папа римский издал буллу, запрещавшую остальным европейцам двигаться на Восток. А в подкрепление указа папы португальцы тут же создали мощный заслон из боевых кораблей у побережья Африки, который имел право топить любое европейское судно, пытавшееся прорваться в сторону Индии.
 Это вероломное коварство Португалии поставило остальных европейцев в тупик: что же делать? Ослушаться всесильного папу нельзя - судьба тех монархов, которые на это решились, была весьма печальной. Но шелка и пряностей очень хотелось, да и золотишко никогда лишним не бывает... И тут на радость европейцам в Испании объявился генуэзский купчишка Христофор Колумб со своей крамольной, бредовой, еретической идеей о том, что земля-то, оказывается, круглая! А значит, если плыть на Запад, куда папа плавать не запрещал, то можно, как это ни странно, приплыть на тот же Восток!
 От этой ереси у европейских монархов закружилась голова: плыть на Запад означало отказаться от церковной догмы строения мира. А это уже преступление перед церковью и папой! Но не плыть - нельзя: нищета-то надоела, золота страсть как хочется... Борьба веры с жадностью в душе испанской королевской четы продолжалась недолго. Голод - не тетка, он пересилил. Черт с ним, с этим итальяшкой! В конце концов, он рискует собственной головой. Дадим ему три самых захудалых, самых дешевых судна, и пусть плывет хоть к дьяволу в пасть. Погибнет - не беда: этим будет доказано, что земля действительно плоская, как и утверждает церковь. А подтвердить церковную догму - это дело богоугодное... Если же этому безумцу, чем черт не шутит, повезет... Тогда Португалия со своей жадностью будет посрамлена, а в испанскую казну хлынет живительный поток золота и пряностей! И итальянец Колумб, не понятый на своей родине, отплыл на Запад на испанских кораблях - искать кастильской короне землю обетованную, где текут золотые реки средь серебряных берегов...
 12 октября 1492 года произошло глобальное событие, изменившее весь дальнейший ход истории: Христофор Колумб ступил на неведомую землю, открыв тем самым дорогу в новый, неизвестный европейцам континент. Континент, который впоследствии получит название Америка. Континент, на котором месторождений золота и серебра оказалось столько, сколько и не снилось нищей Европе!
 Европейцы от хлынувшего из Америки драгоценного потока просто осатанели. Испания мгновенно стала одной из самых богатых и могущественных стран. А богатый всегда боится, как бы его не обворовали. И Испания, подобно Португалии, объявила все открытые на Западе земли своими. Без права другим европейцам плавать туда и торговать. Оскорбленные этим французы тут же стали отправлять на Запад свои экспедиции, чтобы отхватить причитающуюся им часть «наследства прародителя Адама». Испания и Франция мгновенно набычились друг на друга, сверкая острыми рогами армий и в ярости хлеща себя по бокам хвостами флотов. И только уважение к папе римскому, мощь мгновенно разбогатевшей Испании, да гроза охватывавшей Европу Реформации удерживали французского короля Франциска I от страстного желания надавать жадному братцу Карлу I Испанскому по морде...
 Англия же оставалась в стороне от всей этой оживленной суеты, продолжая прозябать в своей нищете и зализывая раны былой гражданской войны. Правда, гневливый король Англии Генрих VIII неожиданно для всех показал, что и Англия набирает силу: он не подчинился самому папе римскому, который в то время был владыкой всех королей Европы. Отказавшись от католичества, Генрих сделал свою страну протестантской! Виной же этого неслыханного дела стала... любовь. Любвеобильный Генрих был несколько непостоянен с женщинами, и его законная супруга Изабелла Арагонская, отличавшаяся излишними воздержанием и набожностью, очень скоро наскучила капризному монарху. Живая и кокетливая фрейлина Анна Болейн привлекла Генриха своим веселым характером и доступностью, в результате чего влюбившийся по уши король мгновенно решил порвать отношения со своей законной супругой. Но - не тут-то было... Расторжение брака в то время было делом невероятным! Развестись в средневековье можно было только в крайнем случае, с разрешения самого папы римского, блюстителя веры и порядка во всей Европе. Папа же таким правом пользовался весьма скупо - чванливые правители европейских стран должны были всегда помнить, кто истинный владыка их судеб. Поэтому нет ничего удивительного в том, что папа римский не дал гордому английскому королю разрешения на развод. И тогда оскорбленный Генрих VIII перешел в сторонники бушевавшей в Европе Реформации. Он стал первым королем-протестантом! Генрих отрекся от католичества, объявив себя главой новой, англиканской церкви. В этой роли своенравный монарх сам себя развел, и сам себя заново женил. А вскоре английский король присвоил себе титул короля Ирландии и конфисковал ирландские церковные земли в пользу английской короны. Это был уже прямой вызов католичеству, который показал, что Англия перестает быть захолустным государством и стремится вернуть себе былую роль, когда она с позиций силы могла говорить с самой Францией - одной из могущественнейших стран Европы! Европейские монархи затаили дыхание в ожидании ответных действий папы римского. В том, что глава католической церкви нанесет ответный удар зарвавшемуся Генриху, никто не сомневался. Вопрос был только в том, чьими руками будет нанесен этот удар: руками покорного папе римскому французского короля, или руками фанатика католической веры - всесильного короля Испании Карла I...

  III.
 Именно в это смутное время на сцене европейской истории и появилась маленькая скромная семья Хоукинсов, которой предстояло сыграть в будущей кровавой трагедии весьма значительную роль.
 Семья Хоукинсов была небольшой по меркам того времени. Отец - Уильям-старший, моряк и купец, буйный в пьянке и неистовый в драке крепкий мужчина лет пятидесяти. Большую часть жизни он проводил в море; когда же Хоукинс-старший возвращался из рейса и хлопал о стол заработанным увесистым кошелем с золотыми дублонами, начиналась недельная беспробудная пьянка. «Отдохнув», Уильям брался за воспитание сыновей, таская их за собой на верфь, где чинилось перед новым походом его истрепанное штормами судно. Под руководством отца мальчишки с малых лет познавали все премудрости профессии моряка, привыкали к мысли, что им предстоит продолжать семейное дело.
 Хоукинс-старший был упрям, как целое стадо ослов. Спорить с ним было бесполезно: если Уильям что-то сказал - это было законом для всей его семьи, законом для всех его матросов, для всех его работников. Ослушник рисковал познакомиться с тяжестью кулака главы клана и в лучшем случае остаться без зубов.
 Супруга Уильяма была тихой, забитой женщиной, которую никто никогда не называл по имени. Для чужих она была «миссис Хоукинс», для своих - «эй, ты!», «мать», «старуха». Эта еще не старая, сохранявшая следы былой привлекательности затюканная мужем женщина так привыкла к своим прозвищам, что и сама, наверное, забыла свое имя. Она уже выполнила положенную ей функцию в жизни Уильяма, родив ему двух наследников, и теперь являлась в семье чем-то вроде бессловесного кухонного механизма, обязанного обслуживать мужчин семейства Хоукинсов.
 Уильям-младший, «Джуниор»... Старший брат Джона, носивший то же имя, что и отец, был парнем спокойным, неторопливым, даже несколько медлительным. Но эта медлительность была кажущейся - она существовала только до тех пор, пока Уильям не брался за работу. Тогда все начинало спориться в его руках. Движения юноши напоминали движения фокусника: предметы появлялись в огромных ладонях «Джуниора» ниоткуда, самые разные поделки создавались буквально из ничего...
 «Джуниор» был умен и молчалив. Он никогда ни на кого не кидался с кулаками, никогда никому не угрожал. Но даже самые задиристые парни, целыми днями искавшие по узким темным улочкам Плимута «приключений на свою задницу», притихали и отступали, если Уильям неторопливо поводил в их сторону своими сверкающими, словно острия кинжалов, глазами и негромко спрашивал:
 - Ну? Что? Хочешь заработать «на орехи»?..
 Об Уильяме-младшем среди плимутских мальчишек ходили легенды:
 - Не связывайтесь с этим монстром Хоукинсом. Он калечит одним ударом! А вторым убивает наповал...
 Однажды Джонни видел знаменитый удар своего братца. Причиной драки стал - как всегда! - он, Джон. Невысокий крепыш, Джонни Хоукинс то и дело встревал в потасовки, вспыхивая, словно порох, по любому поводу. Уличные драки были любимым развлечением младшего из Хоукинсов. Противники, как правило, не принимали его всерьез, считая «сопляком-маломеркой». И жестоко платились за свое пренебрежение: обиженный «малявка» атаковывал их неожиданно и агрессивно, словно барабанщик дробно выстукивая своими крепенькими кулачками по тому, что маячило перед его лицом. И слава Богу, если это была грудная клетка; гораздо чаще «вражине» попадало по животу или того ниже...
 Но в тот раз Джону пришлось столкнуться с опытным уличным драчуном. Он был значительно старше и крупнее Джона, к тому же парень был не один, а с двумя приятелями. Из-за чего вспыхнула драка, Джонни не помнил уже через секунду после того, как взмахнул кулаком: ярость багровой пеленой затуманила мозг, в котором жила теперь одна только мысль - во что бы то ни стало расквасить нос этому наглому ухмыляющемуся псу... Однако не тут-то было! Наглец не подпускал Джонни к себе, раз за разом отправляя прыгающего на него малявку на землю хлесткими, точными ударами в лицо. Но каждый раз Джонни, шатаясь, вставал, размазывая по лицу рукавом кровавые потеки, и вновь бросался в атаку. В конце концов, здоровяку надоела эта никак не кончавшаяся драка, и он мигнул своим приятелям. Те с двух сторон подхватили Джона под руки, а парень врезал беззащитному мальчишке прямо в солнечное сплетение. От этого удара у Джонни пресеклось дыхание, а ноги подкосились и перестали его держать. Сползший на мостовую, зевающий ртом, как рыба, вытащенная на берег, Джон вдруг увидел мелькнувший над его головой кулак. Наглый парень, получивший сокрушительный прямой хук в челюсть, внезапно оторвался от земли, дрыгнул в воздухе драными башмаками и, перевернувшись через голову, рухнул лицом на землю. Джонни разглядел рядом со своими ногами его разбитое в лепешку лицо, брызги крови и... два выбитых зуба на камнях мостовой! Опешившие приятели поверженного врага поспешно отпрыгнули и выставили вперед свои кулаки. В ответ бледный от ярости «Джуниор» сделал неуловимое движение рукой, и в ладони его хищно блеснул острый клинок стилета. Уильям двинулся вперед, небрежно перешагнув через неподвижное тело здоровяка, и напуганные до смерти его взглядом, а так же блеском стилетного жала, парни со всех ног бросились наутек!
 Вновь ставший привычным добряком «Джуниор» помог Джонни встать и вытереть с его разбитого лица кровь.
 - Малыш... - ласково сказал Уильям. - Ты сначала хорошенько подумай, что и как будешь делать, а только потом лезь в драку. Просто махать кулаками - этого мало. Нужно обязательно победить. А для этого необходимо бить неожиданно и наверняка...

  IV.
 А потом пришла беда... Джону было всего 13 лет, когда его отец угодил под суд. Под несправедливый суд. И все это началось с каперского свидетельства, полученного Уильямом Хоукинсом.
 В то время между Англией и Францией началась очередная война: папа римский для наказания своенравного английского монарха избрал французского короля, оставив пока главную ударную силу Европы в резерве. Поэтому гордая богачка Испания не вмешивалась в события, с высокомерным меланхолическим интересом наблюдая за происходящим.
 Английские купцы один за другим лихорадочно скупали у своего правительства каперские грамоты, дававшие им право захватывать в море французские суда. Этот узаконенный разбой был выгоден всем. Он был выгоден и вооруженным до зубов купцам, пополнявшим чужим добром свои кошельки, а заодно разорявшим конкурентов в морской торговле. Он был выгоден и королю Генриху VIII, получавшему в казну не только деньги за грамоты, но и часть добычи с каждого захваченного судна. Этот разбой был выгоден и испанскому королю Карлу I - английское пиратство подрывало могущество огромного Французского королевства, ослабляя главного противника Испании в борьбе за господство на европейском континенте...
 Деловой проныра Уильям Хоукинс-старший, конечно же, не мог остаться в стороне от столь богоугодного дела. Он выложил мэру Плимута, отвечавшему перед королем за широкое распространение грамот среди английских моряков, кругленькую сумму в звонких дублонах, поставил на свой корабль десять пушек и вышел в море ловить удачу. И эта удача не заставила себя долго ждать. Недалеко от Гавра прямо в раскрытые объятия Хоукинса на полном ходу влетел толстобрюхий купец под белым французским флагом. Прежде, чем этот увалень успел понять, в чем дело, пушки Хоукинса дружно рявкнули, и все паруса купца разом снесло с мачт. Причем – вместе с самими мачтами… Француз беспомощно закачался на пологих волнах, а к его борту тут же подвалили два баркаса с победившего британца. Первым на зыбкую палубу судна взлетел сам Хоукинс-старший с блестящей шпагой в руке, за ним легко перепрыгнул через борт вооруженный двумя пистолетами юный Уильям, следом гурьбой повалили алчно озиравшиеся матросы. Навстречу англичанам уже спешил беспрестанно кланявшийся капитан купца, который размахивал какими-то бумагами. Он жутко таращил глаза и на ломанном английском пытался что-то втолковать нежданным пришельцам, тыча им под нос принесенными документами.
 - Ноу!.. Ноу франсез... Ай эм эспаньол! - жалко выкрикивал несчастный.
 Но Хоукинс не стал выслушивать этого толстяка. А раздражавшие его непрерывным щекотанием по носу бумаги Уильям-старший просто вырвал из рук капитана и швырнул за борт.
 - Какой ты к дьяволу «эспаньол», когда над тобою французский флаг?! А ну, пошел отсюда, пока я тебя не рубанул по башке вот этой железкой! Ребята, пошарьте-ка в трюмах. Интересно, что нам сегодня послал господь Бог...
 Через пять минут над палубой захваченного купца раздался счастливый вой: судно под завязку было забито пряностями, стоившими в то время столько же, сколько и золото!
 - Берите эту лоханку на буксир. Потащим ее в Плимут. Теперь мы все станем богачами!
 Однако стать богачами Хоукинсам и их матросам не довелось. Уже на следующий день после возвращения из плаванья Хоукинса-старшего вызвали в Адмиралтейский суд - привезенный им в Англию вместе с захваченным товаром капитан купца подал на врага жалобу.
 Уильям по этому поводу только расхохотался, потрясая над головой каперским свидетельством:
 - Какой еще суд?! Я имел полное право грабить этого жирного лягушатника - вот подпись короля!
 На что получил обескураживающий ответ:
 - Плохи твои дела, недотепа! Этого «француза» зовут Хуан Кинтанадуэньяс... Он хоть и живет в Руане, но по происхождению - чистокровный испанец!
 С судебного заседания Уильям-старший вернулся темнее тучи. Только повел в сторону жены нахмуренными бровями - та поспешно кинулась к буфету, достала бутылку эля и поставила ее на стол. Уильям-старший сел, кивнул «Джуниору» на соседний табурет, пододвинул сыну стакан:
 - Плохо... Эти адмиралтейские прощелыги боятся скандала, боятся вступления в войну против нас Испании. Хотят задобрить испанского короля, посадив меня в тюрьму... А испанец - фальшивый. Я это печенками чую. Живет в Руане, плавает под французским флагом. Голову на отсечение даю - он принял французское подданство. Вот только доказать это не могу... Эх, жаль, что я все его бумаги сгоряча за борт выкинул...
 Хоукинс-старший одним глотком осушил свой стакан и злобно ощерился:
 - Представляешь, «Джуниор»... Мне велено вернуть этому испанцу весь его товар! Но сидеть в тюрьме все равно придется. Говорят - будешь отвечать за свою глупость... «Эспаньол» проклятый мне прямо в лицо смеялся...
 Хоукинс, взъярясь, грохнул кулачищем по столу:
 - А вот черта ему лысого! Я с утра товар испанца продам за бесценок - лишь бы эта крыса никогда его назад не получила! А там - будь, что будет...
 Через день отца посадили. Судьи были взбешены тем, что Хоукинс успел «сплавить» пряности, и дали ему максимальный срок. С конфискацией движимого имущества. Так семья Хоукинсов потеряла свой корабль, служивший главным источником их благополучия...
 Джон помнил, как закованного в кандалы отца волокли в тюрьму, а тот, брыкаясь и постоянно оглядываясь, кричал через плечи тащивших его к воротам стражников:
 - «Джуниор»! Теперь ты в семье старший! Ты знаешь, что делать! Смотри, не проморгай мальчишку! Мать близко к нему не подпускай... Она его сделает слюнтяем... Воспитай Джона настоящим Хоукинсом!
 Потом, уже дома, брат сел за обеденный стол на место отца. Кивком головы указал Джону на его табурет. Мать плакала в углу. Уильям хмуро покосился на нее, и вдруг грохнул по столу кулаком:
 - Эля! Две кружки! Живо!..
 Испуганно подскочившая со своего сундука мать привычно метнулась к буфету, но потом опомнилась:
 - Ты что, сынок... Джону пить эль еще рано!
 Нервно играющий желваками мощных челюстей «Джуниор» медленно повел своей кудлатой башкой в ее сторону и пронзил мать таким взглядом, что та вся подтянулась - словно перед отцом! - и поспешно выставила на стол бутылку и две кружки.
 Уильям разлил эль по кружкам, взял одну себе, другую толкнул Джону:
 - Пей, брат! Твое детство сегодня кончилось - ты стал взрослым...
 Потом, уже захмелев, «Джуниор» поучал пьяненького Джона:
 - Джонни, малыш... Запомни на всю жизнь: твоего отца посадил в тюрьму испанец... Католическая сволочь! Но мы этого так не оставим... С этого дня Хоукинсы объявляют войну испанцам! Всем! Семья Хоукинсов - против Испанской империи! Война до победного конца!!!
 Осоловелый Джонни хлопал брата рукой по плечу, и поддакивал заплетающимся языком:
 - Мы им всем покажем! Победа или смерть!..
 На что Уильям, хитро щурясь, грозил ему пальцем:
 - Победа! Только победа... Смерть нам не нужна - дохнуть будут одни испанцы!
 Наутро «Джуниор» поднял брата ни свет, ни зря:
 - Джонни, пора на работу! Добывать в поте лица хлеб насущный...
 Они вместе направились в порт. По дороге Уильям сказал мучающемуся похмельной головной болью Джону:
 - Устрою тебя на верфь - учеником плотника. Сам буду ходить в моря. Пока матросом, но, думаю, недолго. Отец кое-чему меня научил, так что надеюсь со временем стать шкипером. А это уже совсем другая работа и заработки другие. Как займу приличное положение, возьму тебя к себе, выучу тому, что сам узнаю. Вот тогда и начнем... Учти: то, что я тебе вчера говорил - это не пьяный бред! Как я сказал - так и будет. Но... позже! Пока нам с тобой нужно восстановить утраченный отцом капитал. Тебе нужно вырасти, набраться сил. Изучить морское и военное дело. Нам нужно стать владельцами нескольких кораблей. И вот тогда наступит наш час...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…