Великий авантюрист 2

  V.
 И их час настал. Да, он настал не скоро - с того дня, как посадили в тюрьму их отца, прошло много лет. За эти годы произошло множество событий. Скончался грозный король Генрих VIII, имевший за свою жизнь шесть жен, и на престол взошел его сын Эдуард VI. При этом мальчике английское королевство потрясло мощное народное восстание. Оно вспыхнуло из-за массового разорения крестьян, когда дворяне начали сгонять людей с земельных участков. Английскому дворянству больше не хотелось возиться с выращиванием урожая - гораздо лучшую прибыль теперь приносили обыкновенные овцы. Купцы оптом скупали всю овечью шерсть для своих росших повсюду, словно грибы после дождя, мануфактур. Овечки стали для англичан золотым идолом, и дворяне начали огораживать для выращивания овец те поля, которые раньше отдавали крестьянам в аренду. Оставшиеся без средств к существованию крестьяне заметались по всей стране в поисках пропитания, а правительство жестоко било их по головам указами, запрещавшими бродяжничество. Всем, кого ловили на дорогах, резали уши и отправляли на каторжные работы. Начавший вымирать от голода народ после этих указов взвыл от отчаяния, и взялся за оружие...
 Вскоре после подавления восстания скончался болезненный юнец Эдуард, последний мужчина в династии Тюдор. Английский трон заняла его старшая сестра Мария, получившая от народа прозвище «Кровавая». Дочь Изабеллы Арагонской, с которой когда-то развелся Генрих VIII, Мария начала в принявшей по воле ее отца протестантскую веру стране католическую реакцию. По ее приказу палачи сжигали на костре любого, кто не хотел возвращаться к католицизму. Чадные костры пылали по всей Англии, унося в своем дыме на тот свет души заблудших еретиков... В самый разгар этих гонений в тюрьме скончался Хоукинс-старший. Его повзрослевшие сыновья помянули отца ромом, вспомнили еще раз о своей клятве отомстить за него испанцам, подвели итог тому, что достигли, и решили: пора!
 Пора становиться капитанами. Пора собирать свои команды. Пора браться за серьезное дело...
 Тридцатипятилетний «Джуниор», который после смерти отца перестал быть «Джуниором» и был теперь просто Уильямом Хоукинсом, уже несколько лет работал шкипером. Он водил суда плимутских купцов в дальние страны, рискуя на просторах морей своей шкурой за чужие интересы для того, чтобы дублон за дублоном скапливать деньги на покупку собственного корабля. Теперь же он выложил все свои сбережения владельцу плимутской верфи и стал капитаном небольшого торгового судна, на котором впервые вышел в море, как хозяин своего предприятия. А рядом с Уильямом у руля стоял его помощник - молодой шкипер Джон Хоукинс... Братья вышли в море под салют орудий и всполохи фейерверков. Нет, не нужно думать, что Англия так провожала в первый самостоятельный поход своих будущих героев. Уход из Плимута в море маленького торговца почти никто не заметил. А портовые орудия грохотали потому, что страна по высочайшему указу праздновала день свадьбы английской королевы Марии Кровавой с наследником испанского престола Филиппом, который всего через год станет королем Филиппом II. Не беда, что жениху только 27 лет, а невесте - уже 38. Не беда, что супруги будут жить в разных странах и больше никогда не увидятся. Главное - это официальное закрепление союза католической Испании с пока еще протестантской Англией, которая в крови и огне вновь пытается вернуться в лоно единственно достойной религии. Главное - это исполнение воли короля Испании Карла I, который настолько могуч, что может позволить себе одновременно быть еще и императором Священной Германской империи Карлом V. Главное - это то, что теперь в помощь английской инквизиции прибудет большой отряд инквизиции испанской. Чтобы ярче запылали костры, чтобы еще больше сгорело в очищающем пламени проклятых протестантов-еретиков...
 Но братья Хоукинсы, в своей ненависти к католической Испании ставшие убежденными протестантами, счастливо избежали религиозных гонений. Практически все свое время они проводили в морях, и дым инквизиционных костров почти не касался их ноздрей. Хоукинсы были удачливы. Ум Уильяма и пронырливость Джона приносили им все новые и новые дублоны. Компания «братья Хоукинсы» богатела и разрасталась. Через три года после первого самостоятельного выхода в море Уильям передал свое суденышко под начало брата, а себе купил новое, более крупное судно. Братья сходили в очередной рейс, а когда вернулись на родину, то были поражены и обрадованы известием о том, что королева Мария Кровавая скончалась от опухоли мозга! Женщина, потопившая свою страну в крови, умирала долго и тяжело. Она страшно мучились перед смертью от жутких болей, и это было утешением для всех английских протестантов, увидевших в такой смерти августейшей инквизиторши кару Господню за совершенные ею злодеяния...
 На английский престол взошла - прямо из сырого тюремного подвала, куда заточила ее за верность протестантизму старшая сестра! - младшая дочь Генриха VIII Елизавета. Елизавета была дочерью Анны Болейн, той самой женщины, из-за которой Генрих когда-то развелся с Изабеллой Арагонской. Именно из-за этого развода Англия и стала протестантской. Решимость отца позволила Елизавете родиться принцессой, но теперь она же была и главной помехой на пути к трону. Брак Генриха VIII с Анной Болейн все католики считали недействительным, поэтому они открыто называли Елизавету незаконнорожденной и яростно боролись против ее воцарения на английском престоле. Благодаря многолетним стараниям Марии Кровавой партия католицизма стала в Англии достаточно сильной, и положение Елизаветы на троне оказалось более чем шатким. Но умная не по годам девушка обратилась за помощью к тем, к кому английские короли до нее никогда не обращались - Елизавета обратилась за помощью к уставшему от инквизиционных гонений народу. Польщенный этим парламент, в большинстве своем состоявший из протестантов, пошел королеве навстречу. В результате парламент неожиданно для вельмож подтвердил королевское верховенство над английской церковью, значительно укрепив позиции Елизаветы.
 Все английские католики с надеждой косились в сторону грозной Испании, которая должна была вот-вот навести в Англии порядок. Но Испания, терявшая с таким трудом завоеванного союзника, таинственно молчала. Ее непонятное бездействие на самом деле объяснялось просто: в Испании все решал король и только король. А короля, как назло, на месте не было! Филипп II сразу же после смерти отца отправился в длительное «турне» по всем принадлежащим Испании территориям. Он путешествовал уже несколько лет, объезжая обширнейшие испанские владения - от европейских Нидерландов, до земель Нового Света. Теперь же возвращавшегося из-за морей на родину овдовевшего короля больше всего на свете интересовала новая женитьба! Филипп Испанский, как истинный монарх, считал воспроизведение потомства одним из важнейших дел короля. Линия наследников никогда не должна прерываться - это грозит страшными бедствиями королевству! А в данной области у Филиппа были серьезные проблемы: его единственный сын дон Карлос от умершей при родах Марии Португальской рос хилым уродцем. Мало того, психованный малец поражал всех окружающих явно выраженными признаками слабоумия! Его любимым занятием было жарить живьем пойманных в лесу зайцев, а в одиннадцать лет дон Карлос шокировал родного папу и весь его двор тем, что «ради удовольствия» лично выпорол кнутом ни в чем не повинную молодую девушку... Филипп отлично понимал, что это «чудо природы» ни в коем случае нельзя допускать до престола, и искал любую возможность для того, чтобы у него появился другой, нормальный наследник. Определенные надежды в этом плане он лелеял поначалу в отношении Марии Кровавой, но та после первой брачной ночи не понесла, а повторить подобную попытку с невзрачной рыжей «старушкой» молодой король оказался не в силах...
 И вот теперь Филиппу II, кажется, улыбнулась удача. Путешествуя по своим землям, Филипп заехал с визитом дружбы во Францию. Здесь он впервые встретился с невестой своего сына, четырнадцатилетней принцессой Елизаветой Валуа. Девочка поразила тридцатитрехлетнего короля своей красотой и разумом. Отдавать это чудо «чуду природы» дону Карлосу было бы просто преступлением! И Филипп решил сам жениться на француженке. Она молода, привлекательна, здорова. Она сможет родить для Испании подходящего наследника. А разница в возрасте... Что она значит для королей!..
 Так что, Филиппу Испанскому было не до политических дрязг в какой-то захудалой Англии. И он упустил тот момент, когда мог повлиять на события в этой стране. Упустил - к счастью для Англии и к несчастью для его родной Испании...

  VI.
 На дворе стоял 1560 год от Рождества Христова. Джону Хоукинсу исполнилось уже 28 лет. Он «заматерел», стал взрослым мужчиной. Всматриваясь в сложившуюся в Европе политическую обстановку, Джон сказал Уильяму:
 - Братец, настала пора осуществить нашу клятву и объявить войну Испании. Нужно преподать «эспаньолам» урок, и отомстить за смерть отца.
 Уильям готовился к новому рейсу. Но готовился он к нему как-то странно: никаких товаров на борт не поднимали, грузили исключительно продовольствие и порох. На палубе «Замка утешения» стояло подозрительно много для простого купца пушек...
 - Ты ошибаешься, брат, - ответил Уильям Джону. - Время еще не пришло. Наша новая королева Лиззи пока не настолько крепко сидит на троне, чтобы начинать открытую войну против Испании. Если ты сейчас вступишь в боевые действия, тебя ждет участь нашего отца. Подожди еще немного. Вот когда Елизавета окрепнет и поймет, что Испания для Англии - враг номер один, тогда мы и начнем мстить...
 - Я ничего не понимаю... Сколько можно ждать? Мы и так ждем уже почти всю жизнь. Тебе «стукнуло» сорок лет, мне - около тридцати. А мы пока ничего толкового не сделали...
 - Как не сделали? Компания «Братья Хоукинс» одна из самых влиятельных в Плимуте. Мы довольно богаты, в нашем распоряжении несколько кораблей. Наши команды пойдут за нами хоть к черту на рога... Мы готовы выполнить клятву мести. Только обстановка пока еще не та. Рановато начинать, нужно еще немного выждать...
 - Ты говоришь: «Воевать рано», а сам готовишься к боевому походу...
 - Не против испанцев, дорогой. Я иду против французских католиков.
 - Не понял... При чем здесь французы?
 - Меня наняли французские протестанты для борьбы против их католиков. Выдали мне каперское свидетельство - все честь по чести... Так что, я не какой-то там грязный пират... Я законный капер. Если же по пути мне попадется испанское судно, везущее товары французским католикам, я буду иметь полное право с ним расправиться... как французский протестант! А Англия и ее королева здесь абсолютно не причем. К ним никто не предъявит никаких претензий. Если же французы вдруг почему-то окажутся мною недовольны, или испанцы потребуют моей выдачи, я просто вернусь в Англию, где меня никто не осмелится судить - потому что не за что... Соображаешь? - хитро подмигнул брату Уильям.
 Джон задумался. А ведь Уильям прав, как всегда. Совсем не обязательно вступать в открытую войну, чтобы нанести противнику урон. Иногда можно действовать исподтишка, бить врага под чужим паспортом. Или бить финансово...
 После выпитой на прощанье на пару с Уильямом бутылки портера у Джона родилась заманчивая мысль. Махая рукой с мола вслед уходящему в море судну брата, Джон решил, что эта идея вполне осуществима. Поэтому сразу из порта Хоукинс-младший отправился в Лондон - искать союзников по будущей авантюре...

  VII.
 Джон появился в Лондоне в конце осени 1560 года. Он сразу же нырнул в круговорот деловой жизни Сити, знакомясь со всеми более или менее влиятельными людьми. В Лондоне Хоукинса никто не знал, и ему пришлось пробивать себе дорогу от простых купцов к самым могущественным толстосумам столицы. Но Джон сумел не потеряться в разномастной, разноликой толпе торговцев - уже к концу следующего года он запросто входил в офисы главы Московской компании сэра Лионела Дакета и лондонского мэра лорда Томаса Лоджа. Внимание этих самых влиятельных людей делового мира Англии Джон привлек своим невероятным проектом создания «работоргового синдиката»: Хоукинс хотел совершить первую в британской истории работорговую экспедицию в испанскую Америку! Это предприятие сулило огромные барыши, и пока было вне конкуренции: в Африке засели португальцы, они с радостью готовы были продать имевшихся в огромном количестве рабов буквально за гроши. В Америке же испанские колонисты остро нуждались в дешевой рабочей силе, которую им негде было взять: местные индейцы предпочитали смерть работе на плантациях! Однако испанское правительство, не желавшее иметь ничего общего с «жадными португальцами», перекрывшими путь на Восток, встало в оскорбленную позу - никакой торговли с Португалией! Вот этим-то и решил воспользоваться Хоукинс - набить свой карман за счет испанцев, одновременно разведывая подходы к Новому Свету, где явно можно было хорошо поживиться и нанести при этом серьезный урон ненавистной Испанской империи...
 Идея пришлась по вкусу акулам Сити, и они согласились финансировать поход Джона, войдя пайщиками в создаваемый синдикат. Однако в поход Хоукинс смог выйти только в октябре 1562 года. Его задержала... женитьба! При подготовке кораблей дельцы Сити познакомили Джона с казначеем королевского флота адмиралом Винтером, который имел прелестную юную дочь. Роман был молниеносным: Хоукинс торопился, и потому действовал нагло и напористо. Адмирал Винтер был поставлен перед фактом - его девочка беременна, но виновник готов идти под венец (еще бы: такой влиятельный тесть мог пригодиться при дальнейшей карьере). Молодой человек явно подавал большие надежды, и адмирал особо перечить не стал. В результате счастливая Мэри предстала вместе с Джоном перед алтарем, стыдливо пряча в складках свадебного платья неприлично располневший живот...
 А уже на следующее утро три корабля экспедиции вспороли своими форштевнями серую морскую волну, растворившись в осеннем тумане. Вновь силуэты этих судов проявились из туманной дымки уже у берегов Африки, где «гостеприимные» португальцы торопливо выводили на песчаный пляж «подарки» - закованных в цепи чернокожих невольников. К удивлению и радости Хоукинса цены на рабов оказались столь низки, что на оставшуюся после сделки сумму Джон смог нанять еще три португальских судна для перевозки дополнительной партии невольников. Португальские же работорговцы, услужливо кланяясь выгодному клиенту, напоследок предупредили Хоукинса, что отправили в Испанию депешу о том, будто Джон ограбил их: ссориться с могущественным испанским королем португальские лабазники боялись, а потому соврали Филиппу II, будто английский пират силой захватил у них 500 рабов и груз слоновой кости. Удивленный такой изворотливостью Джон оценил ум торговцев и решил при случае использовать такой же приёмчик...
 И вот бушприты всех судов Хоукинса повернулись на запад - к вожделенному и недоступному берегу Америки. Паруса вздулись под напором свежего бриза, и ласково шелестящие своими широкими листьями пальмы растаяли в нестерпимой синеве за кормой.
 Фактически Джон Хоукинс повторял маршрут Христофора Колумба, семьдесят лет назад открывшего Америку. Но для Англии повторение этого маршрута было великим событием: впервые в истории британские корабли пересекали Атлантику, приближаясь к континенту, на который еще никогда не ступала нога англичанина!
 Через три месяца утомительно однообразного плавания перед Хоукинсом замаячили на горизонте ворота обетованной испанской сокровищницы: из ультрамариновой глади воды медленно выплыла изумрудная полоска берега острова Эспаньола. Бросив якоря у входа в бухту, Джон тут же отправил губернатору Эспаньолы письмо с предложением выгодной сделки: мы вам рабов и слоновую кость, вы нам - немножко презренного металла...
 Рабы жителям Эспаньолы были нужны позарез, и испанцы готовы были заплатить за невольников любые деньги. Однако губернатор острова дон Лоренцо Берналдес являлся верным слугой короля, и не мог нарушить его запрет. Поэтому гордый идальго дал нечестивому протестанту единственно достойный ответ: «Нет, нет и нет!» Хоукинс задумался. С одной стороны, он готов был уважать верность достойного служаки. Но с другой стороны - непривычные к морским путешествиям негры в трюме начинали заболевать один за другим: того и гляди, начнется эпидемия, товар испортится и тогда убытки неизбежны... И тут в мозгу мучавшегося неразрешимой проблемой Джона всплыли хитромудрые португальцы...
 Борта английских кораблей внезапно окутались белесыми облаками порохового дыма, и воздух сотряс громовой удар дружного артиллерийского залпа. Береговые батареи испанцев ответили не менее дружным огнем. Грохот стоял неимоверный, белые клубы дыма стлались над водой и среди пальм острова. Перестрелка нарастала, однако картине боя явно чего-то недоставало. А недоставало ей сцен разрушения: несмотря на ожесточенную пальбу, дома города оставались совершенно невредимыми, с проклятых протестантских кораблей не падали сбитые ядрами мачты, песок пляжа не обагрялся кровью убитых людей. Но вот от английских судов отвалили шлюпки, битком набитые матросами, и тут же из города в пальмовую рощицу хлынули толпы жителей Сантьяго, «спасавшиеся от жестоких захватчиков». Через полчаса сидевший в удобном губернаторском кресле Джон Хоукинс уже гостеприимно принимал явившегося к нему для мирных переговоров дона Лоренцо Берналдеса. Условия перемирия были просты и приемлемы: мы конфискуем у вас сумму равную стоимости рабов, а вы берете на себя заботу о несчастных больных невольниках, которые, к сожалению, больше не в состоянии продолжать приятное туристическое путешествие...
 Нечего и говорить, что оставляя «захваченный» город, Хоукинс забрал с собой все имевшиеся у губернатора карты американского побережья. Довольный тем, что удачно убил одним выстрелом сразу двух зайцев - и провел разведку, и прибыльно сбыл с рук товар - Джон на всех парусах заспешил домой. А следом за ним в Испанию полетела депеша губернатора Берналдеса: «Был атакован английским пиратом. Потерял часть казенных денег, но отбил у врага партию невольников. Разрешите использовать их для нужд острова».
 Возвращение Хоукинса в Лондон было триумфальным: весь город встречал человека, который первым среди англичан побывал в сказочной Америке! С причала Джону приветливо махали руками его партнеры и пайщики - сэр Лионел Дакет и сэр Томас Лодж. А рядом с ними стояла, прижимая к груди пестрый сверток, постройневшая Мэри Хоукинс - жена встречала мужа не одна, а с родившимся во время похода Джона сыном!

  VIII.
 Этот поход полностью изменил жизнь Джона. Вчерашний никому не известный мелкий купец стал уважаемым толстосумом, который мог позволить себе купить дом в Сити с видом на Тауэр! Имя Хоукинса стало известно не только английской королеве Елизавете, которая даже дала аудиенцию удачливому торговцу, но и самому владыке Испанской Империи Филиппу II. Испанский монарх метал громы и молнии при одном упоминании о дерзком наглеце, осмелившемся вторгнуться в святая святых - в сокровищницу кастильской короны. А Джон не собирался успокаиваться на достигнутом: он организовал и финансировал поход к берегам Америки эскадры Лоувела, который имел возможность воспользоваться копиями захваченных Хоукинсом на Эспаньоле карт. Джон готовился к походу в Америку и сам. В разгар этой подготовки в дверь нового лондонского дома Джона постучался худощавый двадцатипятилетний молодой человек с густой шапкой курчавых волос на голове:
- Я ваш дальний, очень дальний родственник, сэр. Меня зовут Френсис Дрейк. Я был бы счастлив, если б вы позволили мне принять участие в вашем походе к берегам Америки. Я мечтаю увидеть сокровищницу мира и надавать пинков под зад проклятым «эспаньолам»...
Джон поморщился при виде неизвестно откуда всплывшего родственничка-нахлебника:
 - Ты понимаешь, приятель, что я не смогу дать тебе офицерской должности? Тебе ведь придется быть простым матросом!
 - Я не буду матросом, сэр. Я капитан. У меня есть пусть маленькое, но собственное судно - барк «Юдифь». Мне завещал его мой бывший хозяин...
 Это было совсем другое дело. Получить в подкрепление экспедиции еще один корабль с командой - совсем не то же, что устраивать на тепленькое местечко никчемного родственника неизвестно какой степени. И Джон с Френсисом чокнулись кружками эля, отмечая договор о сотрудничестве, который продлится до самого конца их жизни...
 Подготовкой к новому походу работорговца заинтересовалась и королева Лиззи. Она вызвала Хоукинса к себе и после длительного делового разговора вошла в число пайщиков готовившегося предприятия. Ее вкладом в экспедицию стал введенный в эскадру Джона королевский боевой корабль «Иисус из Любека», раскрашенный в белые и зеленые цвета монархического герба. Конечно, скуповатая Лиззи сжульничала: старый тридцатилетний галеон уже основательно прогнил, его было пора отправлять на слом, и потому «Иисус из Любека» не представлял собой большой финансовой ценности. Однако на палубах этого скрипучего корыта стояло 64 орудия - такой огневой мощью не обладал ни один из кораблей Хоукинса!
 И вот 2 октября 1567 года флотилия Джона Хоукинса, состоявшая из пяти кораблей, двинулась в путь, который должен был - в это верил каждый из пятисот моряков, находившихся на палубах уходивших судов - принести англичанам славу и богатство. Сам Джон долго стоял на корме, махая рукой своему пятилетнему сыну Ричарду, который, держась за юбку матери, провожал отца в неизвестность...
 В этот раз Хоукинс решил не связываться с португальцами. Зачем платить им за рабов бешеные деньжищи, когда невольников можно набрать самому у местных царьков за цветные тряпки, зеркала и прочие безделушки!
 Но африканские царьки оказались разборчивее, чем думал Джон. В ответ на предложенные стеклянные бусы они схватились за копья и бросились на незваных пришельцев. Грохот мушкетов и удары пуль остановили африканцев и отшвырнули их назад. Озверевшие англичане забыли о своей цели набрать невольников и бросились добивать шпагами корчившихся на земле негров. Хоукинс не останавливал бойню: матерясь трехэтажным матом, он рвал из своего плеча засевшую в нем стрелу, завывая от боли, которую нес по телу распространявшийся с наконечника яд. Матросы подволокли к обессилено осевшему наземь адмиралу местного знахаря - всклокоченного старика, черная кожа которого посерела от страха. Приставленный к горлу африканца кинжал сказал ему все: или делай противоядие, или умрешь! Трясущийся старик схватился за свои амулеты и прочие принадлежности. Все больше мутнеющий от отравления Джон с ужасом наблюдал, как знахарь резал и потрошил змей и лягушек, смешивая их кровь и внутренности в кипящее варево, как бросал туда же грязные корни, жеванные им листья, больших мохнатых пауков и каких-то извивающихся гусениц. Видевшие это священнодействие матросы блевали от отвращения, но для Джона сейчас главным было - выжить, поэтому он, не задумываясь, выпил предложенное ему жуткое пойло...
 Пришедший в себя от отравления Хоукинс вновь вывел корабли в море. И тут на пересечку курса англичан вылетела торговая каравелла под французским флагом. С Францией у Англии в это время был мир, поэтому Джон велел отсалютовать французу флагом и плыть дальше. Но француз не захотел вот так просто расставаться со встреченной эскадрой. Поравнявшись с «Иисусом из Любека», корабль с витиеватой надписью «Божье Благославление» пошел рядом, а маячивший на корме «француза» моряк заорал в рупор Хоукинсу:
 - Меня зовут капитан Бланд. Я протестант, или как говорят у нас - гугенот. Слышал о вашем походе и жажду присоединиться к вам! Меня, как и вас, очень интересует Новый Свет!
 После переговоров с французом Хоукинс решал включить его в состав своей эскадры, тем более, что узнавший о проблемах англичан Бланд предложил Джону плыть в Гвинею - там царьки посговорчивее.
 Бланд оказался полезным союзником. Он уже не раз бывал в Африке по торговым делам, и хорошо разбирался в сложившейся там обстановке. Именно благодаря французу Хоукинс вскоре сидел за «костром переговоров» какого-то черного, словно смола, доморощенного монарха и передавал негру привет и наилучшие пожелания от его великой сестры Елизаветы Английской. Увешанный бусами Хоукинса царек был благосклонен к щедрому гостю и обещал ему всемерное содействие... в случае, если «инглезмен» поможет «могущественному гвинейскому монарху» прикончить соседнее, очень-очень плохое племя!
 И вновь Джону пришлось выступить в роли великого (на этот раз африканского) полководца. Возглавляемый им отряд углубился в джунгли и вместе с союзными неграми напал на мирно спящее поселение враждебного племени. Битва была короткой и беспощадной. Все, кто не успел или не смог взять в руки оружие, были закованы в цепи и отведены на берег для погрузки. Хоукинс удовлетворенно потирал руки: в плен попало 250 человек, еще столько же африканцев подарил «инглизмену» ошалевший от благодарности царек. Больше в Африке Джону делать было нечего, и он рассчитал по карте курс в Новый Свет...
 На этот раз эскадра попала в полосу попутных ветров, поэтому англичане докатились до обетованной земли за два месяца. Острова Доминика, Маргариты, Кюрасао, Новая Андалусия, которая впоследствии получит название Венесуэла... И везде было одно и то же: «Разрешите войти в порт для пополнения запасов и воды»... «Мы предлагаем вам рабов»... «Нет, нет и нет!»... А затем - грохот орудий, высадка на берег, пальба в небо из мушкетов, «яростные» атаки, в которых наступающие никак не могли догнать обороняющихся... Захват заботливо выставленных на центральной площади сундуков с золотом... И стремительная контратака островитян на напрошенных пришельцев, которым тоже никогда не удавалось догнать англичан, зато всегда удавалось захватить толпу связанных невольников на том же самом месте, где раньше стояли сундуки с золотом. В Мадрид летели депеша за депешей: «Жители острова Доминика в ожесточенном бою с пиратами захватили полторы сотни рабов»... «Шестьдесят горожан с острова Маргариты с божьей помощью и умением местного губернатора одержали блестящую победу над пятью сотнями англичан, захватив богатые трофеи»... «Разрешите использовать геройски отбитых у врага рабов для восполнения материальных потерь, понесенных при обороне»...
 Джон Хоукинс настолько привык к этой безобидной игре «Город ваш, город наш», что ужасно удивился и даже разъярился, когда посланный им в Рио-де-ла-Хача Дрейк наткнулся на серьезное вооруженное сопротивление. Увидев в бортах «Юдифи» проломы от попавших в барк ядер, Хоукинс проревел:
 - Что?! Они действительно не хотят покупать у меня рабов? Ну так я их заставлю это сделать!!!
 Подойдя к Рио-де-ла-Хача, Джон с ходу открыл по городку ураганный орудийный огонь. Ядра англичан мгновенно снесли с лица земли нищенскую, неукомплектованную полностью орудиями батарейку, и пошли взламывать крыши и стены испанских домов. А под гром орудий шлюпки уже везли на берег двести солдат британской морской пехоты!
 Англичане ворвались в город, буквально затоптав жиденькую цепочку из сорока испанских мушкетеров. Жители поспешно бежали в окрестные леса, бросив в домах все свое хозяйство. Попавший в плен отважный губернатор острова дон Кастеланос был вынужден вступить в переговоры и принять предложенные ему жесткие условия капитуляции:
 - Я не пират, а честный работорговец! Я не буду требовать выкупа за город и вашу жизнь. Я всего лишь, как и собирался, продам вам рабов. Но вы разъярили меня, и цена на невольников круто поднялась! За тех шестьдесят рабов, что вам предлагали, вам придется заплатить четыре тысячи песо! Но в довесок за то, что мне пришлось утруждаться и самому плыть к вам, я сдам вам и последние двадцать оставшихся у меня невольников. Эти обойдутся вам еще в тысячу песо! Деньги на бочку, и сами теперь разбирайтесь со своим королем, почему купленные вами рабы стоят столько же, как если бы их отлили из золота...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…