Справка

                *Николай Мамойко

               
                СПРАВКА
               
                -- Рассказ --

    Этот рассказ основан на реальных событиях. Переосмысливая те давние годы, прожитые вместе с начинающей терять опору страной, появляется двойственное чувство. С одной стороны, сожаление о том, что мы, старшее поколение, не разобрались в истинной сути начинавшихся перемен, которые позже были названы перестройкой. И  вступили в нее активно, даже с некоторым энтузиазмом, потому что было искреннее желание перемен к лучшему.  В компартии к этому времени уже прочно укоренилась мораль торгашеской беспринципности, психология обывательского потребительства. Но по инерции страна, в том числе и Крайний Север, о котором мой рассказ, еще продолжали развиваться.
  Глубину разложения партии по-настоящему оценили позже, когда перестройка тяжелым бульдозером прошлась по людям и стране, и бросила все общественное богатство в алчные рты все той же переродившейся партийной элите.  И сегодня посредственность, дорвавшаяся до власти  вместе с перестройкой, раскинула свои удушающие щупальцы на всю страну. Северные районы страны пришли в удручающий упадок. Люди просто выживают в этой новой реальности ненасытного  капитализма.
   Называю в рассказе своим настоящим именем только одного персонажа - Савву Агафоновича Егорова. В начале восьмидесятых годов мы несколько лет работали вместе с ним в районной газете "Заря Яны". Он писал сразу в два издания газеты - на русском и якутском языках, а также переводил материалы других авторов на якутский язык. Человеком он был общительным, интересным и надежным товарищем. И в истории, о которой мой рассказ, со справкой он сыграл решающую роль, спас коллектив редакции от абсурдных обвинений районных властей.
 Многие годы спустя я с удовлетворением узнал, что одна из главных журналистских премий республики Саха Якутия названа именем Саввы Егорова.

               
                *  *  *

        На республиканскую партийно-хозяйственную конференцию первый секретарь райкома партии Иван Трушкин прилетел в хорошем расположении духа. Предстояла встреча со старыми друзьями по партийной работе.  Не всем удалось подняться так высоко как ему. Усть-Янский район за последние годы выдвинулся в один из передовых в республике. И когда Ивану Дмитриевичу предоставили слово, ему было что сказать.

        Оленеводство развивается успешно, прииски по добыче золота и олова выполняют план с опережением, геологи радуют открытием новых месторождений полезных ископаемых, в больших объемах добываются пушнина и рыба. Но самой большой гордостью первого секретаря было строительство Депутатского горно-обогатительного комбината. Все работы на объектах ГОКа велись с опережением графика.

        Заканчивая выступление, Трушкин постарался вложить в последнюю фразу весь пафос и гордость, на которые был только способен:
--С введением в строй комбината наш район твердо займет место одного из ведущих в республике.
        Прежде чем покинуть трибуну, торжествующе  вслушивался в шумные аплодисменты.  В президиуме тоже царило приподнятое настроение. Руководители региона  громко хлопали  и удовлетворенно переговаривались между собой.
В ожидании уточняющих вопросов Трушкин задержался на трибуне.  Но  председательствующий Владимир Николаев неожиданно спросил:
--А что это за история у тебя, Иван Дмитриевич, произошла с джинсами? Некоторые товарищи говорят, что ты даже стал героем фельетона в районной газете?

        Первый секретарь райкома растерялся и не сразу нашелся что ответить. В зале раздались откровенные смешки. Улыбались и члены президиума. Неожиданно для себя  Трушкин убежденно сказал:
--Про меня, Владимир Федорович, в фельетоне "Джинсовый гипноз" ничего не говорится. И вообще весь материал происки обиженных журналистов.
--В каком смысле?
--Им не достались импортные джинсы, вот и разобиделись.
--Значит,  описанное в фельетоне  все-таки имело место, раз ты сам это подтверждаешь?
--Нарушения торговыми работниками были. Но мы с ними боремся.
--Как боретесь? Берете у них дефицитные вещи со склада и с ними же боретесь?
--Комиссию создали. Виновных вызываем на ковер в райком.

        Председательствующий помрачнел.
--Вы уж там разберитесь в конце концов, как и кто стал героем фельетона. Вместо того, чтобы на обозрение всего поселка светить лейблами импортных джинсов на своих партийных задницах, займитесь делом...

        Зал еще долго содрогался от хохота делегатов. Трушкин чувствовал себя настолько уязвленным, что даже не хотел   пойти на традиционный банкет. И не пошел бы,  не вмешайся сам председатель республики Егор Тумасов.
--Ты не особо обижайся. Думаешь в одном твоем районе торгаши наглеют? Считают вправе распоряжаться государственными товарами как своими? Они так покупают незрелых партийных работников, а потом манипулируют ими. Если не бороться с этим явлением, мы так страну можем потерять. Партийную линию мы и без того уже серьезно искривили. Так что пойдем пропустим по рюмочке. Нам многое есть что обсудить без лишних ушей. Кстати, с журналистами тоже надо работать. Где кнутом, а где и пряником.  Почему бы тебе не выделить на редакцию несколько пар  тех самых джинсов? Писать бы, может, и не перестали, но без таких подробностей и ехидства.

--Так выделяли же этому журналюге! Начальник продснаба как только узнал, что Мамонов копает под него, привез лично,- возмущенно воскликнул Иван Дмитриевич.
--И что?
--Не взял.
--Надо же!- удовлетворенно хмыкнул Тумасов. И уже с откровенным любопытством спросил у Трушкина:
-- А что в самом деле некоторые торговые работники взяли себе по двадцать пар джинсов, как написано в газете?
--Два факта только выявили. Другие брали поменьше.
--А зачем им столько? - непроизвольно удивился  Егор Федорович.
--Себе, детям,  на материк родственникам отослали.
--Это что же получается? Мы на Крайний Север везем дефицитный товар за государственный счет, чтобы поощрить лучших работников, а некоторые хапуги берут этот товар сколько хотят и отсылают снова на материк? Нет, дорогой Иван Дмитриевич, ты  все-таки серьезно разберись в этом вопросе. Виноватых публично пропесочь. И тем более не давай спуску журналистам, если они умышленно раздувают наши отдельные недоработки.

        Всю дорогу, пока летел на "Аннушке" до Депутатского, Трушкин обдумывал как лучше поступить. Он, пожалуй, впервые обнаружил в себе такое сильное мстительное чувство.Уж слишком сильно этот факт с джинсами подмочил его репутацию.  В то же время понимал, что редакция поступила правильно, предав огласке вопиющие нарушения в торговле. Чересчур вольно в последнее время распоряжаются товарами и продовольствием  начальник продснаба Виктор Волошин и его заместитель  Татьяна Орехова.  Фактически, как своими. И он бы только приветствовал это разоблачение, если бы автор фельетона Никита Мамонов заранее поставил его в известность. А то получилась почти анекдотическая ситуация. В тот день, собираясь на работу, он как раз впервые одел эти злосчастные джинсы.  А в фельетоне прямо говорилось, что причастных к нарушениям и их покровителей можно узнать по новеньким джинсам с импортными лейблами.

        Иван Дмитриевич долго не понимал, почему сослуживцы так странно на него косятся и посмеиваются вслед, пока заведующая общим отделом Нина Слепцова не положила ему на стол "Зарю Яны" с отчеркнутыми красным карандашом строками про джинсы. Ярости его не было предела. И он уже был готов вызвать редакционный коллектив к себе в кабинет на разборку, но тут из Якутска пришла телефонограмма с приглашением на партконференцию. Все местные проблемы сразу отошли на второй план. Надо было готовиться к выступлению.

        Сейчас, после осмеяния его на конференции, мысли о мщении  еще больше усилились, приобрели навязчивый характер. Но ничего путного во время полета так и не придумал. А тут еще водитель где-то задержался, не успел к прилету самолета.

        В ожидании машины Трушкин в раздумьях подошел поближе к речушке, огибающей строения аэропорта и взлетную полосу.  Прислушиваясь к шумливому бегу воды на перекатах, задержал взгляд на небольших кучах зеленой травы, почти вплотную приткнувшихся к взлетной полосе. Подозвав дежурного диспетчера, поинтересовался, как они сюда попали.
--Это наши работники постарались. Съездили на машинах до  Уяндино и в пойме реки буквально нарвали эту траву руками. Единственная коса сломалась на первой же кочке. Подсушим маленько и сдадим в исполнение постановления райкома.

        И тут Ивана Дмитриевича осенило.  Вот он повод для серьезного разговора с редакционным коллективом!  За суетой  подготовки к партконференции он совсем забыл о совместной инициативе райкома  партии и исполкома райсовета обязать каждого жителя  райцентра сдать по 50 килограммов сена на подсобное хозяйство ГОКа. Таким образом решили поправить свое же упущение.
        Дело в том, что в прошлые годы сено для коров подсобного хозяйства завозилось централизованно с "материка". А  нынче проморгали с заказом.  Просто забыли включить в список. Конечно, позднее сено все равно подвезут с южных районов республики. По Лене до Нижнеянска, потом на баржах по реке Яна до Усть-Куйги. А тут уже машинами до Депутатского.  Но  лето уже на исходе, а коров надо чем-то кормить. Молоком с подсобного хозяйства комбината пользуются  все жители райцентра. Так и родилась инициатива.

        С утра Трушкин развернул бурную деятельность.  Собрал секретарей и руководителей всех поселковых парторганизаций  на совещание. Не терпящим возражения голосом строго предупредил  о неминуемой грядущей ответственности за срыв выполнения совместного постановления райкома и райсовета.  Особую ответственность за освещение "народной инициативы" возложил на редакцию газеты.

        Секретарь партийной организации  редакции и типографии Никита Мамонов не имел ничего против выполнения непосредственных журналистских обязанностей, но возроптал по поводу непосредственного участия в заготовках сена. Но как  ни убеждал он Трушкина, что больше половины коллектива редакции  в отпуске и журналисты районки  без того работают в изматывающем режиме, ничего не помогло. Секретарь райкома оставался непреклонен:
--Все  сдают, и вы не можете остаться в стороне.

        Не помогло и напоминание, что на добрый десяток километров во все стороны от райцентра не найдешь ни одного клочка травы, пригодной для скармливания скоту. Все окрестности перепаханы бульдозерами и вздыблены отвалами от работы промывочных приборов. А добираться почти двести километров до реки  Уяндино по бездорожью, как это делали другие коллективы, у редакции не было ни возможности, ни времени.

        С совещания Никита Мамонов вернулся  удрученным.
-- Подвел я вас, ребята,  своим фельетоном.  Весь сегодняшний фарс Трушкин затеял, думаю, исключительно ради того, чтобы найти благовидный предлог поквитаться с нами,- поделился он своим мнением с коллегами. -Грозился обойти наш коллектив при распределении новых квартир на "Мечте".
        Он всматривался в лица сидевших перед ним  журналистов. Как поредели их ряды в последние месяцы! Двое ребят уволились, троих редактор Игорь Бабков отпустил в отпуск и уехал сам, возложив обязанности редактора на него - своего заместителя и ответственного секретаря редакции. А у него и так дел невпроворот с выпуском газеты. Фактически из основного состава вместе с якутским изданием осталось меньше половины  коллектива. Объем же работ только увеличился. Надо было регулярно освещать ход зимнего завоза, работу приисков, геологических партий, строителей, оленеводов, рыбаков, жилищно-коммунальные проблемы при подготовке к зиме, которая не за горами,  работу советских и партийных органов и профсоюзных организаций.  Это при том, что Усть-Янский район по площади больше Болгарии и Кипра вместе взятых!  Среди этого множества проблем надо было выбрать главные. Ими всегда были добыча золота и олова. Но теперь появилась новая проблема - заготовка сена. И ее надо было не просто освещать в газете, надо в ней участвовать. Заготовить сена из расчета штатного расписания численного  состава редакции и типографии. А это не меньше двух тонн сена!

        На новые квартиры в перспективном  микрорайоне "Мечта" рассчитывали два человека. Одна молодая женщина, приехавшая недавно из Ленинграда к мужу, и Сережа Катуков. Если с возможностями  Галины Куковякиной как журналиста еще предстояло знакомиться, то Сергей уже показал себя испытанным бойцом пера.  Он, похоже,  и сейчас не потерял здорового чувства иронии, предложил бредовую идею:
--А давайте закроем редакцию и все отправимся на сенокос.
--А как же тогда мы будем освещать ход сенокоса в газете?- недоуменно поинтересовалась Ольга Капшеева, еще одна молодая работница. Невысокая, бойкая на язык, со смуглым цветом лица, она была похоже на цыганку.  Несмотря на девичью наивность, одно неоспоримое качество уже успела проявить - въедливость в тему.  За достоверность приведенных фактов в ее материалах сомневаться не приходилось.

        Увидев улыбки на лицах товарищей, поняла, что купилась на невинную шутку.
--Да ну вас!  Нашли время шутить. Я ведь тоже не всю жизнь в общежитии жить собираюсь. Если Сергею выделят новую квартиру, я займу его старую. Так что как-то  проблему с этим сенокосом надо решать.
        Никита Мамонов, погасив улыбку, произнес:
-- А кто же против ? Мы для того и собрались на планерку.
Выдержав паузу, посмотрел в сторону  самых опытных и успешных журналистов редакции Зои Ивановой и Саввы Егорова:
--Ну, а что скажет наша ударная и испытанная гвардия?

        Первой отозвалась Иванова:
--Главное для нас - это выпуск газеты. А с надуманными инициативами еще надо разобраться: кому это выгодно и какой вред от них району. Связисты еще неделю назад отвезли на подсобное хозяйство и свалили в кучу собранную траву. Так она по сей день валяется там под открытым небом. Не раз под дождь попадала. Уже подгнивать стала.
--Да фикция вся эта инициатива. Прикрывают ею  свои задницы,- убежденно отозвался Савва.- Накосячат с планированием, а потом  выдумывают разные почины. Будем работать, как работали. Не отменять же мне из-за их дури командировку в Силяннях? В селе много интересных тем наметилось.
--На том и порешим, - подвел итог разговору  Мамонов.
        Дальше пошел сугубо деловой разговор с планированием газетных  номеров на ближайшую неделю.

        Работа редакционного коллектива снова вошла в привычную колею: планерка, дневная суета с написанием и вычиткой материалов, добыванием свежей информации, верстка полос, правка, вечная спешка успеть подписать очередной номер к выпуску. Про сенокос вспоминали, когда готовили очередной материал по выполнению инициативы. Большинство из них передавал  Савва Егоров.  Он успел уже слетать в Усть-Куйгу,  Кулар, Северный. Но основные материалы были из  Силянняха. Совхоз успешно справлялся с заданием, график заготовки сена выполнялся с опережением.
         А вот в райцентре дела шли далеко не блестяще.  Проведенный по инициативе редакции совместно с народным контролем рейд выявил удручающие факты. Большинство заготовленного сена так и осталось лежать под открытым небом и было подпорчено дождем и уже не раз выпадавшим мокрым снегом. Но это не помешало многим предприятиям,  организациям  успешно отчитаться о выполнении плана по заготовке. Пришлось редакции  огонь, а проще говоря, партийный гнев  снова вызывать на себя, описав эти выявленные недостатки.

        И на этот раз публикации возмутили райком партии. Иван Дмитриевич вызвал Мамонова "на ковер" и строго отчитал, что критическими материалами редакция дискредитирует народную инициативу, и предложил работать по освещению заготовки сена в конструктивном ключе.  Напомнил также, что партийная организация редакции и типографии все еще числится среди должников.
--Негоже критиковать других, когда сами спустя рукава относитесь к решению партийных и советских органов,- строго заявил Трушкин. И откровенно пригрозил:
-- Такая позиция чревата негативными последствиями.

        В серьезности предупреждения сомневаться долго не пришлось. В редакцию уже на следующий день пришло сообщение, о готовящемся расширенном совместном совещании партийных, советских и хозяйственных органов по выполнению всего комплекса подготовки к работе в зимних условиях предприятий и организаций района. Отдельным пунктом в нем был обозначен отчет о выполнении плана сенозаготовок.
        А еще несколько дней спустя Никите Мамонову позвонила заведующая общим отделом райкома Нина Слепцова. Начала разговор издалека.
--Как ваши дела, Никита Кондратьевич? К отчету готовитесь?
--Всегда готов! - настроился на шутливый тон Мамонов. Но зная, что Нина Степановна звонит только по важным причинам, посерьезнев, спросил:
--Что нибудь случилось?
--Ничего особенного пока. Но может случиться. Не хотела говорить по телефону. Но уж больно серьезная новость.

        Голос ее сразу стал  тревожным, приглушенным.Видимо, опасалась, что ее могут подслушать.
--Собственно, новости две. Начну с плохой.  Я сейчас подшиваю проект постановления в папку с материалами предстоящего совещания. Так вот, проектом вам, Никита Кондратьевич, предусматривается объявить строгий выговор по партийной линии. За срыв заготовки сена. Что за этим последует вы и сами догадываетесь. Но я все же скажу, хоть этого делать не должна. Отдельным пунктом председателю райисполкома Петру Федорову поручено внести предложение в ходе совещания освободить вас от партийной и руководящей работы.

        В трубке стало тихо. Похоже, Нине  Степановне и самой требовалось время, чтобы перевести дух.  Уж кто-кто, а она, в чьих руках скапливалась вся информация, хорошо понимала абсурдность готовящегося решения.  В разговоре с надежными товарищами она даже успела окрестить его "Пактом мести".

        Ничего хорошего не ждал от совещания и Никита. Но такое кардинальное решение и для него оказалось чересчур неожиданным. Заканчивать работу в редакции на такой минорной ноте ему явно не хотелось. Тем более, что еще год назад его журналистские успехи отмечали на республиканском уровне. Он стал победителем в одной из самых престижных журналистских премий Якутии и был награжден дипломом имени Ем.Ярославского.  Что же изменилось с тех пор? Острые материалы Никита писал и раньше. Собственно, это и было одним из условий, определяющим профессиональный уровень журналиста при присуждении премии.

        Сказать, что это личная месть секретаря райкома он не мог. Скорее всего это согласованное решение членов бюро, раз оно включено в повестку совещания. Но что же тогда получается? За один год  руководители ведущих структур района столь резко поменяли свое мнение на противоположное только за то, что журналист выполнял свою прямую обязанность, предавая публичной огласке те негативные моменты, которые мешали более эффективно работать и развиваться экономике района? Или все же это личная месть? А остальные члены бюро просто не посмели возразить? Нечто вроде кастовой солидарности? Но это же чревато более глубокими последствиями. Коллективным всепрощением куда более серьезных промахов, чем заурядные нарушения в торговле. И что тогда дальше? Падение? Развал ? Деградация?

        Размышления Никиты прервала Нина Слепцова.
--Алё! Вы меня еще слушаете?  По пути домой загляните ко мне в кабинет на минутку. Я найду чем подсластить вам горькую пилюлю.
--Не томите, Нина Степановна. Мне очень нужно вкусить чего-нибудь сладенького, - попытался было шутить Никита, но у него это плохо получилось.

        Сообщение и вправду порадовало Мамонова. Женщина сообщила, что  из Силянняха ему передали  трехлитровый бидон масла от коров якутской породы. Никите уже однажды приходилось его пробовать, и он отметил необыкновенно приятный вкус масла.А о полезных свойствах его и вовсе ходили легенды.
--Догадываетесь за что? - Никита почувствовал, как  стал теплеть голос женщины. - Это вам за спасение моего маленького земляка. Родители малыша передали.

        Эта история с малышом породила много тревоги. Из Силянняха  вертолетом в крайне тяжелом состоянии доставили в районную больницу якутского восьмимесячного мальчика. Весь вечер и всю ночь врачи не отходили от него, но малыш угасал прямо на глазах. Требовалось срочное переливание крови. Но такой крови в больнице не оказалось. Нужна была вторая группа с отрицательным резусом. Местное радио  через каждые пятнадцать минут передавало тревожное объявление, но никто так пока и не откликнулся.

        Никита только вернулся из командировки в Усть-Куйгу. Добирался, что называется, на перекладных. До заимки на вездеходе, а после удалось пересесть на грузовую машину. Ехали почти всю ночь. После обильных дождей и без того ухабистая дорога раскисла, приходилось помогать водителю ориентироваться в этой непролазной хляби, чтобы не застрять. О том, чтобы хоть на полчаса сомкнуть глаза, не могло быть и речи.

        Не успел Никита переступить порог редакции, как навстречу попалась заплаканная  редактор радиовещания Лида Ковалева. И сходу посетовала:
--Ну что за люди такие! Такого быть не может, чтобы из тринадцати тысяч жителей поселка ни у кого не оказалась крови с отрицательным резусом.
--Вобще-то, отрицательный резус явление очень редкое. А что все-таки случилось? -  заинтересованно спросил он.
Узнав причину расстройства женщины,  тут же поторопил редакционного водителя:
--Едем в больницу. У меня как раз вторая отрицательная.

        На выезде из поселка догнали молодого парня, который, как оказалось, тоже шел сдавать кровь. Но он сразу предупредил, что от него, возможно, будет мало толку. Так и получилось. Не успела медсестра взять у него кровь на анализ, как он упал в глубокий обморок. Врачи не знали как поступить. Крови одного донора явно недостаточно, а на подходе больше никого не было. Еще несколько минут промедления и малыша уже не спасти. На помощь пришел сам Мамонов.
--Возьмите у меня крови сколько нужно малышу. С меня не убудет.

        Ему тут же дали подписать какую-то бумагу и стали готовить к прямому переливанию. Причин для опасений было много. Надо было полностью заменить зараженную кровь малыша донорской.  Врачей  обнадеживало то, что донор хоть и возрастной, но не курит, редко выпивает, занимается спортом. В свои сорок три года входит в сборную района по волейболу.

        Надежды врачей оправдались в полной мере. Позже один из них рассказывал:
--Мы тщательно наблюдали за обоими. Опасались за  здоровье обоих.  Донор накануне провел бессонную ночь. В любой момент готовы были прекратить переливание.  Но он быстро пришел в себя, хотя мы фактически взяли у него почти тройную норму. Отделался легким головокружением. Якутский мальчик тоже быстро пошел на поправку.

        Никита уже стал забывать эту историю, и вот теперь приятное известие: мальчик жив и здоров.Передавая бидон с маслом и другие гостинцы, Нина Степановна, тепло чмокнула мужчину в щеку.
--Это я выполняю  просьбу родителей,- смущенно оправдывалась она. И попросила:
--Вы уж как-нибудь постарайтесь отбиться от этих стервятников. Они настроены серьезно. Вы покусились на их главную привилегию: брать государственное как свое.

        Порадовал Мамонова и поздний звонок Саввы Егорова. Заполярная осень стремительно вступала в свои права. Дожди вперемежку со снегом то и дело обрушивались на Депутатский и его окрестности.  Неустойчивая погода, похоже, надолго  приковала авиацию к земле. Но, оказалось, что в Силянняхе погода куда лучше. Это было тем более удивительно, что это якутское село находилось всего лишь в 150 километрах от райцентра. Возможно, сказалось его  юго-западное расположение. И совхоз продолжал заготовку кормов про запас. Савва сообщил, что использует вынужденное  безделье с пользой. Выходит на заготовку кормов вместе с рабочими совхоза уже несколько дней. Травостой в пойме реки Силяннях нынче  оказался хорошим, и работа спорится. Еще день-другой и он выполнит норму заготовки кормов за весь редакционный коллектив.

        Никита не знал радоваться этому известию или огорчаться.  С одной стороны, отсутствие такого ударного пера, каким являлся Савва, вызывало лишнее напряжение в работе и без того изрядно поредевшего коллектива редакции. А с другой, может, и вправду поможет отчитаться перед райкомом.
--Только справку не забудь взять о количестве заготовленного сена, - посоветовал Мамонов.- Без бумажки кто тебе поверит!

        Егоров прилетел на вертолете буквально накануне совещания. Передавая справку, не без иронии пробурчал:
--Без косы сена не накосишь, а справкой коров не накормишь. Но раз партии справка важнее, то эта, думаю, удовлетворит всех.
Савва и вправду постарался. Справка была оформлена на гербовом бланке со всеми печатями и тремя подписями: директора совхоза, секретаря парторганизации и председателя профсоюза. В ней значилось, что коллектив редакции и типографии заготовил и сдал на склад совхоза 2200 килограммов сена, выполнив план сенозаготовок на 110 процентов.

        Из-за срочных дел в редакции по выпуску газеты Мамонов появился в зале  райкома  перед самым началом заседания. Стараясь никого не потревожить и не привлекать  к себе внимания, присел на свободное место ближе к выходу.

        Совещание началось буднично. Доклад Иван Дмитриевич построил  исключительно на положительных результатах. Фактически он повторил то, что говорил недавно с трибуны республиканской конференции. Лишь в конце пафосность заменил на более привычное для таких аудиторий подведение итогов:
--Результаты нашей работы по выполнению планов партии могли быть гораздо выше. Но, как показывают факты, не все коммунисты прониклись идеями ХХVI cъезда КПСС. И это тормозит наше развитие. Я думаю, сегодня мы дадим этим негативным фактам самую суровую оценку.

        Еще более безликой, много раз уже повторенной на подобных заседаниях, была речь содокладчика председателя райисполкома Григория Федорова. Это, видимо, сказалось и на благодушной тональности  выступлений других делегатов. И в то же время по отдельным репликам чувствовалось, что все ждут обсуждения главного вопроса - о выполнении плана сенозаготовок, утвержденного совместным постановлением райкома и райисполкома.

        Начало ему положил член бюро райкома, директор  горно-обогатительного комбината Леонид Арбузов. Невысокого роста, но  крепкого телосложения, с крупным загорелым лицом, он твердым, хорошо поставленным голосом оратора сразу дал понять, что основной виновник срыва плана заготовки сена редакция газеты "Заря Яны". Мало того, что погода не способствовала выполнению поручения райкома, редакция своими критическими статьями принижала значение народной инициативы. И таким образом отрицательно влияла на ход работ.

        Взяв паузу, он суровым взглядом обвел аудиторию. Убедившись, что его внимательно слушают, громовым голосом продолжил:
--И при всем этом сам коллектив редакции не сдал ни одного килограмма сена. А в очередь за молоком, я уверен, работники редакции прибегут первыми.
И далее гневно вопрошал:
--Разве можно считать такое поведение нормальным для настоящего коммуниста?  Не говорит ли о гнилости натуры то, что некоторых из них  уж больно озаботило , что их обошли в распределении джинсов и других дефицитных товаров, и они готовы вылить на солидных руководителей ушат грязи, поставить их деловую репутацию под сомнение?  Мы должны  сегодня дать таким коммунистам самую принципиальную оценку.

        Зал буквально взорвался аплодисментами при последних словах выступающего. Все последующие речи были под стать. Никита с удивлением слушал ораторов: директора шахтостроителей, главного инженера  монтажного управления, заведующего роно, директора средней школы, руководителя продснаба.  Еще совсем недавно эти солидные люди, руководители крупных предприятий в личных беседах показывали зрелый взгляд на многие проблемы в районе, проявляли государственное мышление при обсуждении перспектив развития. И вдруг такое  стадное единение. Даже герой многих очерков Мамонова проходчик Шабанов и тот  нашел повод уколоть редакцию. По его мнению, уделяй редакция больше внимания рядовым работникам шахтостроительного управления, коллектив добился бы значительно больших успехов.

        Несколько раз Мамонов пытался взять слова, но его каждый раз грубо осаживал занявший к этому времени место председательствующего  Иван Трушкин:
--Вам еще дадут слова. Не спешите. Дайте возможность людям высказать свое мнение по поводу вашей работы.
Не помогло и напоминание Никиты, что он записан в числе выступающих в прениях и его очередь уже прошла.
        Тем временем накал гневных выступлений нарастал. Никита и сам был уже готов поверить, что самое большое зло из всех сосредоточено в нем. И что коровы подсобного хозяйства исключительно по его вине вот-вот останутся голодными, а жители поселка без молока.

        Перед перерывом слово снова взял секретарь райкома. Он отметил, что его радует  позитивный настрой большинства трудовых коллективов района. Они все активно откликнулись на призыв партии, с вдохновением и энтузиазмом подошли к выполнению ответственного задания. Иван Дмитриевич поднял над головой стопку бумаг и почти торжественно произнес:
--Вот эти бумаги — это отчеты о сенозаготовках. Они лучшее свидетельство того, что большинство партийных организаций и коммунисты правильно восприняли народную инициативу. Но среди этих отчетов нет отчета редакции газеты. Коммунисты газеты противопоставили себя линии партии. Не соизволили отчитаться.

        Через небольшую  паузу, Трушкин объявил:
--Сейчас мы уйдем на короткий перерыв. Обдумаем услышанные факты и примем правильное решение.

        Все делегаты тут же дружно повскакивали со своих мест и поспешили в буфет, где можно было побаловаться пивом, которое для этого случая специально завезли с Якутска, а то и пропустить по рюмочке коньяка.
        Никита, воспользовавшись тем, что члены президиума все еще о чем-то перешептывались, подошел к столу и положил в  папку, которой еще недавно потрясал Трушкин, справку, переданную ему Саввой Егоровым. Она выгодно отличалась от других подобных отчетов гербовой бумагой, четкими печатями и подписями руководителей совхоза "Силянняхский". На нее  члены президиума  сразу обратили внимание. И было видно, что это повергло их в шок. Они засуетились, громко заспорили, не обращая внимания на то, что к ним стали прислушиваться делегаты. Потом решили позвонить в совхоз и уточнить подлинность справки.

        Директора на месте не оказалось. Послали поискать его.  Перерыв затягивался.  Когда директор нашелся и подтвердил, что  в справке указано все правильно, стало ясно, что повестку после перерыва надо срочно менять.

        Новость о справке просочилась в ряды делегатов. Тут же поступило  предложение наказать за несвоевременный отчет. Но он был отвергнут большинством голосов.  Вспомнили, что погода была несколько дней нелетная. А уж в этом точно вины редакции нет. В конце концов, остановились на  решении  ограничиться тем, что работа редакции  обсуждена на совещании и партийной организации и ей указано на более принципиальный подход к партийным решениям.

        Большинство делегатов расходилось с совещания, потупив глаза, чтобы ненароком не встретиться взглядами друг с другом. Воинственный пыл, жаждущих наказания, как-то сам собой угас. А те из делегатов, кто успел не только перехватить пива, но и пропустить по паре рюмок коньяка, не смущаясь, подходили к Мамонову, и, хлопая по-дружески по плечам, с издевкой говорили:
--Умыл ты наше руководство, Кондратьевич, ничего не скажешь. Поделом им.

        Никита только грустно улыбался в ответ. Он прекрасно понимал, что не окажись у него справки, и все эти коммунисты голосовали бы за наказание  и увольнение его с работы.  Бездумная толпа  без собственного мнения и нравственного стержня всегда останется стадом.  Пойдет за тем, кто громче позовёт и побольше пообещает.

        Мамонов уволился из редакции и уехал из Якутии два месяца спустя. Давление на редакцию и лично на него только усиливалось. Прозвучали и первые угрозы. Глава народного контроля Григорий Полоушкин, прочитав очередной материал о недоработках в его системе, угрюмо предупредил:
--Не слишком ли глубоко копаешь? Смотри, как бы ненароком снежком до весны не присыпало где-нибудь в тундре.

        Выходило, что даже хорошей справкой всех назревающих в партии проблем  не решить.

19.09.2019г.             *Все совпадения имен и названий считать случайными.
г.Смоленск