Безумству Мосек поём мы песню!

                Главному редактору журнала ***



                «Безумству… Мосек поем мы песню»

                Многоуважаемый ***!

        Предполагаю, что вольно или невольно, но Вы ассоциировали меня с персонажем известной басни Крылова, коль скоро я решаюсь не соглашаться с такими мастодонтами, как Белинский, Писарев, Салтыков-Щедрин, Надеждин и… Илья Абель. Спешу уведомить Вас, что ничего обидного для себя в такой ассоциации  я не нахожу, так как, опять же вольно или невольно, Вы отнесли меня к категории одиночек, пытающихся разрушить стену. Более того, Вы польстили мне, ибо к категории мосек можно отнести Джордано Бруно, Галилея, да мало ли кого ещё? Ленина, например, хоть мне и не нравится его компания. Мальчик из известной сказки Андерсена был Моськой на самом деле, а Чацкий назначен Моськой без должного на то основания, как Сокол или Буревестник.
         Если бы А.М. Горький закончил свое стихотворение "Песнь о Соколе"в соответствии с моим эпиграфом, то он гораздо меньше погрешил бы против истины. Всё-таки Сокол не более чем осуществлял свой жизненный цикл, а не бросал вызов силам Зла, а птица буревестник, просто антипод воспетому им Буревестнику, так как  заслужила своё название именно тем, что она прячется, едва почувствовав приближение бури, причём, иногда в самых неподходящих для этого местах, на палубе корабля, например, а не упивается штормом и не противостоит  ему. Моська же бросает вызов огромному Слону, и не исключено, что она видит в нем угрозу – пусть и мнимую, прежде всего для своей хозяйки, а не для себя. Так и я вижу во мнениях корифеев литературы угрозу для неё, так как их мнения, не подвергаясь обсуждению, возводятся на какой-то пьедестал людьми не склонными к размышлениям и рефлексиям. Этим людям очень комфортно и просто цитировать мнения – всего лишь мнения(!), критиков XIX века в своих диссертациях, приукрашивая их всякими бантиками, и какое им дело до того, что замороженная уже на два века критика убивает интерес к произведениям поистине великих писателей. Как может быть живо произведение, если обсуждение его закрыто 200 лет назад давно почившими в Бозе критиками? Писатель, на мой взгляд, более склонен к дискуссии, чем любой начетчик от литературы, как были не склонны к ней в недавнее время начетчики от марксизма-ленинизма. Впрочем, мой более чем скромный опыт общения с современными писателями скорее опровергает это моё утверждение. Но никто и ничто не изменит моего мнения, что произведение живо пока спорят о его героях, пока над ними бушуют страсти. Если читатели приходят к единому  мнению о произведении и его героях, то оно может быть только негативным или, в лучшем случае, безразличным, к чему и стремилась вольно или невольно советская школа и чего успешно достигает постсоветская. Вам, наверное, как и мне, не раз доводилось слышать мнение, что классическую литературу нет смысла не только изучать, но и вообще читать.

       Надо сказать, что И.А. Крылов фразой «Ай Моська, знать она сильна, что лает на Слона» совсем не отказывает ей в силе, по крайней мере, в силе духа. Ни Вы, ни я и никто в целом мире не может поручиться, что басня Крылова является насмешкой над Моськой, а не предупреждением Слону… не предложением ему замечать и «малых сих», ибо без них мир неполон. Громадный слон – невольник, а у Моськи есть свобода слова,  и пользуется она её в полную силу своих возможностей! За что нам упрекать Моську? За то, что она не знает свой шесток?
       С писателем Д. Быковым, которого я считаю своим оппонентом по всем обсуждавшимся  вопросам, я согласен только в том, что неистовый Виссарион был весьма посредственным критиком, а на мой взгляд, он был вообще не более чем популяризатором или зазывалой, причем недобросовестным, так как восхвалял некоторых героев без должного на то основания и вводил читателей в заблуждение. Кто-то, когда-то забыв пословицу, что «человеку свойственно ошибаться» возвёл Белинского в ранг непогрешимого, в котором он пребывает по сю пору, невзирая на то, что уже сменились абсолютно все обстоятельства и по всем направлениям. Мнения Белинского, который тоже в некоторой степени Моська, формировались не в безвоздушном пространстве - на него очень влияло общее умонастроение. Он был пристрастным и весьма пристрастным… критиком, тем не менее, он единственный, кто назвал Чацкого полусумасшедшим, хотя вряд ли это было так, впрочем, а как иначе называют человека, действующего исключительно себе во вред? Но пусть Чацкий и был невероятно умён, но всё же, не до такой степени, чтобы ввести в заблуждение сотни миллионов читателей и зрителей за минувшие 200 лет без посредничества критиков века XIX-го! Заметьте, никто – ни Надеждин, ни Салтыков-Щедрин не приводят обоснований своим утверждениям. Упрёк Пушкина Чацкому, что тот метал бисер перед свиньями, основан только на его чувстве, но никак не подтверждается фактами из комедии. Бисера в его речах нет, а фразы, вырванные из контекста, только дискредитируют тех, кто кроит авторский текст по своему разумению. Чацкий вообще не сказал ничего сверх того, что было более чем очевидно и, как минимум, уже три года! Право, говори он только о погоде, и смог бы показаться и наблюдательным, и умным, и интересным собеседником.   
       Я вообще не понимаю, почему герои классических произведений должны находиться или на пьедестале, или у позорного столба? Почему и зачем мнения критиков XIX века возведены в абсолют. Стоит ли школьнику знать чьё-то мнение, если с ним нельзя спорить, а можно только соглашаться и ретранслировать? Почему мнение человека никого не интересует даже на уроке литературы, и не важно, что этот человек только вступает в жизнь, а спорить он намерен с седовласыми и седобородыми корифеями, ведь никто не докажет, что его оппоненты устроили жизнь единственно правильным и возможным образом? Зачем приучать юного ещё человека к конформизму, к тому, что его мнение не важно, не интересно и заведомо неверно? И это наша культура? Наш особый путь?
      Литература вообще, и русская классическая в частности, невозможна без конфликта, и чем этот конфликт неразрешимее, тем интереснее и важнее литература. В критике всё ровно наоборот: достаточно первому только лишь проложив рельсы пустить по ним поезд на станцию с названием, например: «Молчалины блаженствуют на свете», как изо всех окон всех вагонов будут уже выглядывать его восторженные последователи, и развивать его глубокую мысль из года в год повторяя банальщину, не подтверждаемую ни одной буквой из произведения автора, а уж диссертаций напишут… и никто не смей усомниться в их истинности и праве – ведь САМ сказал, а вот и цитата!

     «Хватит смотреть на мир глазами Юрия Сенкевича» - сказал однажды Г. Хазанов. Найдётся ли сопоставимый с ним по аудитории сатирик, который скажет: «Хватит смотреть на русскую литературу глазами Белинского, Писарева, Цимбаевой и Ильи Абеля. Все люди разные и мнения у них не могут быть одинаковыми. Да здравствует дискуссия в литературе!»?