3. Рассказ фронтовика. По воспоминаниям И. Т. К-а

               
 Сколько живу после войны, а никак её проклятущую забыть не могу. А доведись школьникам чего рассказать, так нечем и заинтересовать молодёжь нынешнюю. Нешто интересно кому слушать про обыденные дела, про хозяйственную работу на войне. В мирное-то время я при лошадях в колхозе на Смоленщине состоял. Никакой сельской работы не чурался. Дом у нас с женой ладный был.  Сына с дочкой успели до войны нажить. И они присмотрены были, сыты, одеты-обуты, нам с женой уже помощниками становились. И вышло так, что не смогла моя семья убежать от войны и мыкалась под пятОй фашистской оккупации. Я же, с первых дней войны при стрелковом полку в хозяйственном взводе службу свою исполнял.
 
 В штыковую атаку ни разу не хаживал. Чего не было, того не было. Оружие у меня, конечно, было.  Без винтовки своей СВТ-38, знакомой мне ещё по войне с белофиннами, из горячих переделок, особливо в первые годы войны с фрицами, я навряд бы выбрался целым и невредимым. Но, слава богу, ничего плохого со мной не приключилось.
 
 Обязанностей у хозяйственного взвода хоть отбавляй. В первую очередь, чтобы батальон, которому придан наш взвод, был вовремя накормлен. И утром, и днём, и вечером. Если думаете, что это было сделать проще пареной репы, то глубоко ошибаетесь. Все наши четыре повара специалистами были отменными в своём деле, и первейшая благодарность солдата – фронтовика, конечно же, своему повару из хозяйственного взвода.
 
 А повара без подсобников, как без рук. Я из подсобников, как раз. Воды повару надо? Дров надо? Продукты получить в штабе полка и доставить на позицию батальона надо? Полевую кухню с готовой пищей к бойцам доставить надо? Это я ещё малую толику обязанностей солдат хозяйственного взвода перечислил. И не забывайте, что пули, снаряды и бомбы на войне собирают богатую жатву и на передовой, и в ближнем тылу боевых позиций, где и дислоцируются хозяйственники. Были за огненные годы войны и у нас потери среди боевых товарищей, и поваров, и подсобников, и начальствующего состава.
   
 Отдельно мне вспоминается военное время близкое к окончанию войны. Комбаты тоже гибли в боях, и тут как раз вступил в командование у нас новый командир батальона. Вместе с ним прибыла молоденькая связистка. Солдатская молва таких называла походно – полевыми жёнами.

 Всё бы ладно, да мне, как самому пожилому в хозяйственном взводе, молодой капитан определил должность банщика для своей красавицы – связистки. Мылась она в большом котле, который был у нас в хозяйстве. В мою обязанность входило подготовить воду, а затем сопроводить туда барышню. Мылась она с удовольствием и долго. Горячую воду приходилось не раз подливать. Кульминацией купания был её выход из котла, когда я принимал её в свежую простыню и передавал с рук на руки комбату. Это испытание было для меня довольно адреналиновым, но абсолютно неизбежным. Спорить на войне с начальством – быть намного ближе к своей гибели.
 
 Как бы там ни было, а роспись я свою на рейхстаге в мае 1945 года тоже оставил. И со своим полком нёс ещё до самой демобилизации гарнизонную службу в поверженной немецкой столице.