Угол зрения

                Угол зрения

 Ночной аэродром светится разными огнями: огни взлетно-посадочной полосы, рулежных дорожек, освещения стоянок, проблесковых огней взлетающих, садящихся, рулящих по перрону самолетов. Все это световое шоу, разных цветов и оттенков, завораживает, иногда волнует, но никогда не оставляет  равнодушным. Мне даже кажется, что ночью работать интереснее, чем днем.
 В хорошую погоду с моей вышки, где находится основной командный пункт управления полетами Башкирского центра организации воздушного движения, можно наслаждаться этим сполна.
 Постороннему человеку может показаться это хаосом, но я вижу все отчетливо, понимаю, что и где движется, почему и зачем.
  Вот снижается самолет из Москвы и его видно с удаления более пятидесяти километров.      Он идет прямо на аэродром – так ведет его схема захода на посадку и под этим углом наблюдения, я вижу его огни.  Посадочные фары уже включены на снижении и этим он дополнительно обозначает себя.
 Сейчас борт на удалении около пятнадцати километров, экипаж начинает строить так называемую «коробочку», меняет курс и я вижу только проблесковые маячки самолета.
 Они разные бывают. На Як-42 – бело-лунные, на старых советских «Туполях» - сочно-красные. На еще летающих сегодня Як-40, малиновые огни загораются как-то нехотя, а на современных иностранных воздушных судах во время взлета и посадки ярко вспыхивают и красные, и белые огни одновременно.
 А заходящий на посадку самолет выходит на посадочную прямую. Он уже занял положенные пятьсот метров, готовится входить в глиссаду снижения – участку приближения к полосе и кажется, что самолет немного «просел» по высоте. На самом деле это обман зрения и экипаж на этом участке захода стабилизирует машину, выпускает механизацию крыла для уменьшения скорости снижения, шасси, еще раз анализирует условия приземления и согласовывает с диспетчером возможность посадки.
 Самолет приступает к снижению и я вижу как он быстро приближается к точке приземления. Кажется, что он летит все быстрее, полоса приближается, вот она уже совсем близко, воздушное судно несется в метре над бетонкой!
 А на самом деле все рассчитано так, что приближаясь к торцу полосы, самолет постепенно замедляет скорость. Она рассчитана конструкторами для безопасного подхода и касания колесами шасси земной поверхности таким образом, чтобы и шины не повредить, и управляемость воздушного судна была сохранена.
  -Аэрофлот 1238, вправо по "Фокстрот", - командует диспетчер экипажу.

  Вот и очередной самолет заруливает на стоянку. К нему уже едут несколько различных транспортных средств для обслуживания, выгрузки багажа и заправки. Они светят фарами, мигают своими маячками и эта какафония света дает свои эмоции, ведь кто-то прилетел и поедет сейчас отдыхать, а у кого-то это очередной самолет и за ночь их обслужить надо будет еще под сотню.
  Следующий борт занимает полосу для взлета, но от благостного состояния меня отвлекает телефонный звонок.
 - Петрович, здравствуй, как дела?
 Узнаю по хорошо поставленному армейскому голосу, недавно назначенного на должность, Начальника инспекции по безопасности полетов С.
  -Все нормально, летаем. Погода хорошая, проблем нет.
  Голос С. становится немного спокойнее и даже вкрадчивее.
 -Петрович, а никаких уходов на второй круг не было?  Мне позвонили сейчас, говорят Ту-134 у нас упал. Заходил на посадку, жестко приземлился, ушел на второй круг и скрылся за холмом – наверное упал.

  От такого сообщения волосы на моей голове зашевелились, хоть  и лысый уже давно.
 Я потерял контроль за обстановкой, увлекшись наблюдениями за огнями на аэродроме?
 Кажется нет. В зале управления полетами все спокойно, диспетчеры занимаются своими делами - контролируют предписанные сектора ответственности. Все буднично. Экипажи докладывают, а диспетчеры анализируют, информируют и разрешают.
 Если бы я чего и не увидел сам, то давно бы уже получил доклад, ведь за самолетами в непосредственной близости от земли ведется не только контроль по радиолокаторам, но и визуально.

 Пытаюсь быть спокойным, хоть это и почти невозможно.
 -Откуда такая странная информация? – уточняю у звонящего.
 Видимо мой раздраженно-уверенный тон разговора успокоил инспектора и он признался, что только что его разбудил главный энергетик нашего предприятия и испуганным голосом сообщил такую ужасную новость.
 Еще раз подтверждаю, что на аэродроме порядок, все самолеты летают по расписанию, уходов на второй круг вообще не было, а самолет Ту-134 летает так редко, да и товарищ энергетик каким образом ночью тип самолёта определил?
 Удовлетворенный и успокоенный начальник положил трубку, а через пятнадцать минут, снова перезвонив, рассказал, что дача наблюдательного коллеги находится в низинке и с его угла зрения, тому показалось страшное, да и вообще сегодня пятница.
 
Я вернулся к своим обязанностям – смена продолжалась и самолеты, подмигивая мне своими маячками, взлетали и садились на аэродроме, каждый в соответствии со своим флайт-планом.