Блок. День был нежно-серый... Прочтение

44. «День был нежно-серый, серый, как тоска…»


                День был нежно-серый, серый, как тоска.
                Вечер стал матовый, как женская рука.

                В комнатах вечерних прятали сердца,
                Усталые от нежной тоски без конца.
               
                Пожимали руки, избегали встреч,
                Укрывали смехи белизною плеч.

                Длинный вырез платья, платье, как змея,
                В сумерках белее платья чешуя.

                Над скатертью в столовой наклонились ниц,
                Касаясь прическами пылающих лиц.

                Стуки сердца чаще, напряженней взгляд,
                В мыслях — он, глубокий, нежный, душный сад.

                И молча, как по знаку, двинулись вниз.
                На ступеньках шорох белых женских риз.

                Молча потонули в саду без следа.
                Небо тихо вспыхнуло заревом стыда.

                Может быть, скатилась красная звезда.
                Июнь 1903. Bad Nauheim


     Город, комнаты, скатерти, платье, прически и… И пылающие лица, напряженные взгляды, руки, плечи, стыд, змеиная чешуя, сад… Вспыхнувшее небо!
     Что это – случайная встреча, вдруг ставшая страстным свиданием или… Или свидание под той самой яблоней в нежном, душном первом Саду под шипение Змеи?..

                Стуки сердца чаще, напряженней взгляд,
                В мыслях — он, глубокий, нежный, душный сад.

                И молча, как по знаку, двинулись вниз.
                На ступеньках шорох белых женских риз.
 
     Через шесть лет, в своей следующей жизни, он опять будет здесь в Бэд Наухейме и вспомнит, и напишет о том, что было до 1898 года, до «привычно суровой» Любови Дмитриевной, до «Гамлета», до Офелии:


                «                ***
                К.М.С

                …туман сырого сада,
                Железный мост через ручей,
                Вся в розах серая ограда,
                И синий, синий плен очей…
                Июнь 1909»

     Но сейчас, в «Июне 1903»  он вспомнит о другом:

                Может быть, скатилась красная звезда.

Блок Любовь. «И быль и небылицы о Блоке и о себе» - про 1898 год, Боблово:   
     «Августовская ночь черна в Московской губернии и "звезды были крупными необычно". Как-то так вышло, что еще в костюмах (переодевались дома) мы ушли с Блоком вдвоем в кутерьме после спектакля и очутились вдвоем Офелией и Гамлетом в этой звездной ночи. Мы были еще в мире того разговора и было не страшно, когда прямо перед нами в широком небосводе медленно прочертил путь большой, сияющий голубизной метеор. "И вдруг звезда полночная упала"…» 

     Вот так путается в стихотворении немецкий городишко и Эдем, Bad Nauheim и Боблово, К.М.С и Л.Д.М. И уж какие там «прозрения», «пророчества» и «тайны»… Не до них.