Раздвоение личности. Военная быль

     Придали расчет бывалого капитана артиллерии пехоте – для уплотнения линии атаки: жаркий бой ожидался, каждый человек на счету. Расставил он своих воинов в траншее, ждет сигнала «В атаку, вперед!», только потянуло вдруг ко сну, да с такой силой, хоть умри. Наказал он ординарцу «тормошнуть» его в нужный момент, уронил голову долу – будто в яму провалился. Порой ведь и полудремная минута ночи ст-о-ит...
     Очнулся, глянул на часы и обмер: не минута, не пять, а больше двух часов минуло!... Как? В чем дело? Почему не подняли?!
     Смотрит артиллерист – кончен бой. Вон убитые, вон раненые, к помощи взывающие. А вон победители, разгоряченные схваткой. И в центре – командир, благодарит бойцов, руки жмет.
    Оцепенел капитан. Не от того, что смертная кара ждет его за трусость. А из-за невозможности случившегося. В землю готов был зарыться, исчезнуть, растаять без следа, только вместо этого и вопреки воле пополз к группе победителей. И почти взвопил несчастный, увидев такое, отчего и ума лишиться легче легкого. Потому что увидел он среди них самого себя, улыбающегося, веселого, невредимого. И что именно ему жал руку командир, его возносил и ставил в пример: вот, мол, как фашиста бить надо; про таких-то, мол, и поется, что пуля боится, и штык не берет. И, де, представляет его, храбреца, к награде.
      Так и лежал капитан в развалинах, ничего не понимая, пока не подкатила полевая кухня, и не потянулись к ней служивые. А, тот, двойник его, отделился от них и тихо-тихо двинулся в его сторону. Приблизился вплоть и... вошел в него, словно кинжал в ножны. В тот же миг капитан, словно окончательно проснувшись, почувствовал такой прилив бодрости, что, кажется, взмахни он руками,–  полетел бы...
     Поднялся он с земли и пошел к людям.
     ...................
     Годы спустя, решил, что то был сон.
     Ну, а награда та – орден "За Отвагу" – до сих за Божницей хранится...