Все чаще я слышу голос

Все чаще я слышу голос. Tак сладко зовет, поет: “Оставь свой удел печальный! Вступай в наш мажорный хор! Сияет, в лучах притвор! Церковный ликует двор! При храме получишь место! И славное имя/титул! Не можешь покинуть братство? Отмеченных детской болью? Спасти бы хотя бы некоторых? В забытом/глухом краю? Пацанов с обожженным духом? И девченок с разбитым сердцем? В осколках, рыдает сердце? Погибнешь ты в том строю! В пустыне умрешь, згоришь! Смени поскорей тональность! Погубит тебя минор!”

Все чаще я слышу голос. Tак сладко зовет, поет: “Друзья мы, святые братья! Покоя желаем, счастья! Спасаем тебя от ненастья! Не сможешь ты всех спасти! Беду ото всех отвести! Грехи до крестя донести! Так было всегда, и будет! Надрыв твой никто не слышит! Давно так никто не пишет! Что опус, то крик души! Полегче дыши, пиши! Пылаешь, рыдаешь слезно! Узри же величье храма! Купола в позолете, блещут! Веселье, пиры, красиво! Священники, хлеб, уют! А ты снова стонешь духом! Минорным влекомый слухом! Оставь свой удел печальный! Вступай в наш мажорный хор! Сияет, в лучах притвор!”

Спокоен мой скорбный дух. Я вновь замыкаю слух. И вижу, как он бежит! За стан, за село, из дома! Как-будто давно узнал! Проснулся сынок от дрёма! Не будите меня, не будите! Не гасите огонь, не гасите! Я вижу, как он бежит! От церкви, со сцены храма! Священник, отец, в летах! Лицо и хитон в слезах! Я вновь замыкаю слух. Вдали силуэт, иль тень? Кричит, он кричит сыночку! И дальше летит, на тень! Бежит, позабыв все годы! В слезах и крови - дорога! Вновь слышу спасенья хоры! Спасти бы хотя бы некоторых! Пацанов с обожженным духом! И девченок с разбитым сердцем! В забытом/глухом краю! Не будите меня, не будите! Не гасите огонь, не гасите! А иначе умру... я знаю... В слезах и крови - дорога. Я вижу в бегущем Бога.

© Иван Лещук, из цикла “Чистые грёзы”