Ore wa matteru ze

«Я жду» | 1957 | Корэёси Курахара

Главный герой тоскливо бродит по пустынным улицам ночного города чтобы по воле судьбы случайно повстречать на безлюдной пристани насквозь продрогшую женщину.

Экспозиция картины напоминает завязку романа немецкого писателя Ремарка «Триумфальная арка», что довольно симптоматично. Визуально-стилистически, как известно, нуар поизаимствовал многое у немецкого экспрессионизма [1], а Ремарк, в свое время, безусловно испытал на себе влияние этой школы.

Саеко – певица, потерявшая голос, однако местный криминалитет не спешит развязаться с ней, резонно полагая, что отбить вложенные в девушку деньги можно и в кабаре. Ее нечаянный спаситель Шимаки – некогда перспективный боксер-полусредневес, потерявший спортивную лицензию, когда невольно стал убийцей в ходе пьяной потасовки в кабаке. Теперь он владеет небольшим рестораном и мечтает уехать в Бразилию, пребывая в гнетущем ожидании вестей от брата, отправившегося в «обетованную» страну раньше. Волнение Шимаки, ждущего письма из заветной Бразилии, пожалуй, доходит до степени религиозного трепета.


Грезы о Бразилии призрачно мерцают желтым огоньком папиросы, устремляясь мутно-сизой струйкой дыма вверх, чтобы навсегда бесследно исчезнуть где-то под потолком.

В своей картине Курахара предельно обнажил роль неотвратимого фатума, слепыми орудиями которого выступают герои. Шимаки не в силах объяснить даже самому себе, зачем он помог Саеко той ночью. Он постоянно грезит о поездке в Бразилию, однако трагическая отстраненность делает его похожим не на цинично-жизнерадостного Остапа Бендера, а скорее на слезливых сестер из чеховской пьесы, рефреном твердивших «в Москву, в Москву!».

«Я рада, что встретила тебя той ночью, – произносит благодарная Саеко. – Гораздо лучше чувствовать себя живой».

Однако по скептическому замечанию Шимаки, это лишь вопрос убеждения.

Еще одна очевидная параллель с «Тремя сестрами» – железная дорога. От кабачка Шимаки до железнодорожного полотна буквально рукой подать. Однако подобное соседство не делает призрачно маячащую мечту об абстрактной Бразилии хоть сколько-нибудь осязаемой. Здесь пожалуй, можно усмотреть аллегорию нашей унылой повседневности – жизнь проходит где-то там, в двадцати верстах от города, такая близкая, но одновременно и парадоксально далекая [2]. Герой не способен вырваться из circulus vitiosus в силу объективных причин собственного неверия. «Мой собственный брат лгал мне!» – сокрушенно вздыхает Шимаки.

«Алкоголь, деньги или любовь» – все, что может вдохновлять в этом ничтожнейшем из миров. Такова жизненная формула доктора Ичияма – добродушного, но спившегося старичка, своей бесхитростной философией напоминающего лермонтовского Максим Максимыча, благо что последний был ригористичный трезвенник.

«Как здорово быть молодым, правда?»
«Не говорите ерунды», – беззлобно отмахивается от страрика Шимаки.

До предела отчужденный, Шимаки предпочитает человеческому зверинцу общество скота и лошадей. «Быть с ними лучше, чем с людьми».

Шимаки в разговоре с Саеко предстает как абсолютный релятивист.

«Даже если мы полюбим друг друга, – говорит Шимаки, – все, как обычно, закончится пустотой в душе».
«Я не верю, что так будет», – в сердцах восклицает Саеко.
«Верь во что хочешь, – безапелляционно возражает Шимаки, – рано или поздно ты поймешь, что это – самообман».

Наблюдатель, смотрящий с перрона на движущийся состав, в конечном счете, повинуясь релятивистской иллюзии, будто бы сам начинает конвейером перемещаться в пространстве параллельно веренице застывших вагонов. В этом суть аллегории существования Шимаки. Бывший боксер добровольно идет на подобное обольщение: тогда он начинает твердо верить, что все происходящее с ним – реальность.


«Я жду» (1957) – нуарная драма, дебютная картина режиссера Корэеси Курахары. В «черном фильме» японца Курахары экзистенциальные мотивы, в целом характерные для европейских картин-noir, заметно возобладали над экспрессионистской стилистикой. Однако не стоит ждать от режиссреских решений Курахары каких-либо глубинных философско-метафизических прозрений. «Я жду», подобно другим черно-белым криминальным триллерам, не преподносит зрителю никаких душеспасительных рецептов, лишь походя затрагивая некоторые общественные проблемы и слегка приподнимая завесу над отдельными социальными гнойниками.

05.07.2019


СССЫЛКИ:

1. Нуар: голос из прошлого. Об истории и теории жанра // http://old.kinoart.ru/archive/2007/05/n5-article18

2. «Железнодорожная шутка»: Семантика образа Соленого в «Трех сестрах» // http://gumfak.ru