3.
Утро началось с рассвета. Вот так вот. Вроде ничего необычного. А если подумать, то вполне информативно, ведь когда я сам вот так вот просыпался? Уже и не помню. Вчера вот меня разбудил гонг. Позавчера – вообще не понятно что. Возможно, надзиратели. А тут выспался и полон сил. Вроде бы.
Я вскочил на ноги и принялся разминаться. Идти никуда не хотелось, легкая ленца одолевала и тянула поваляться подольше. Но нет. Нельзя. И потому ряд упражнений, разогревающих мышцы и бодрящих дух, потом купание в деревянной ванне, бритье и причесывание.
Подойдя к зеркалу, осмотрел себя с ног до головы.
На меня смотрел скуластый бритый мужчина с несколько усталым видом, заинтересованно-хитроумным выражением лица, прямым не ломаным носом, внимательными глазами и пронзительным взглядом.
Идеально. Для меня, конечно. Еще б пожрать бы.
Чуть пригладил голову, нащупывая хоть какие-то волосы. Куда там? Очень короткая поросль, после Застенка, еще не сменилась пышной шевелюрой. И на том спасибо – меньше проблем со стрижками. В городах всегда стригут за дорого, а в деревнях и того дороже. К тому же качество…
Раньше стригли.
Сколько я был в Застенке? Спросить бы маркизу при случае. Когда у нас с ней следующий светский раут? Заодно поинтересуюсь, что прошло в мире за то время, пока я тянул срок. Кстати, почему мне это не пришло в голову сразу после моего выхода из заключения? Как-то не до того было. Вроде.
Я еще раз огляделся, словно придворная дама… словно просто дама… в зеркало, и похлопал себя по одежде. Вот он я! Не в боевой кольчуге, не в походном доспехе, а все равно привычки остались. Далеко ли я уйду от Замка на одних привычках? А как поторопить воспоминания?
В памяти ничего не всплывало. Одни вопросы и ни единого ответа.
Что делать сегодня? Какие у меня планы?
Пойти перекусить на халяву, пока кормят, да поискать ума-разума и, при случае, подкачать репутацию среди дворовых. Может удастся разузнать что-то по прокачке-возвращению моей формы? А то брожу, как первогодок. Не серьезно. Не естественно. Не профессионально.
Что ж. Вполне себе план. Значит идем в зал!
Я вздохнул, закрыл глаза и принялся считать, приводя дыхание и состояние Духа в норму. Расслабив нервы и немного взбодрившись, я развернулся к дверям. Взгляд мой привлекли таинственные черные кубики, шарики и ёжики из моих вещей, оставленные на столе. Недолго думая, я подхватил их, сунул в карман и вышел, наконец, из комнаты.
В зале не оказалось никого, даже пойнтеров.
Вот так новость! Эти парни всегда тут были. Я даже успел к ним привыкнуть. А сейчас их нет. Начинаю волноваться!..
Тем не менее, сел за их стол и разложил перед собой несколько кубиков, шариков и ежиков. Пока ждал завтрак, внимательно их рассматривал, хотя так ничего нового в них и не заметил.
Ударил гонг. Наконец-то. Но это был только первый, и потому еду вынесут еще не скоро. Присмотрелся к своим вещицам.
Кубики представляли из себя почти идеально отполированные параллелепипеды с равными сторонами, что, кстати, логично – иначе какие они кубики? Так же они были крошечные, размером с ноготь большого пальца. Руки, разумеется. С пальцами ног мне как-то не пришло в голову сравнивать. А вам? Если да, то пришлите мне гонца с письмом, в котором опишите это сравнение в своих комментариях.
А еще кубики были черные, если их так можно называть по толерантным соображениям. Надеюсь это не расизм. Или кубизм? Если считаете, что кубизм, то как сказал выше – жду от вас гонца.
Более ничего интересного в них не было. Разве что они были одинаковые с виду, но явно различались по весу. Я даже специально взвесил их на ладони.
Далее моему вниманию представились шарики. Они тоже были черные и отполированные до зеркального блеска. А вот вес у них был одинаковый. На ощупь они оказались… приятными что ли. Это был мягкий, но упругий материал, в отличии от кубиков – те были из материала, обладающего прямо противоположных свойств.
Я взял в руку «ёжика». Сознание быстро навесило на него именно такой ярлык, так как это был крохотный предмет таких же размеров, как и шарики с кубиками, но состоящий из острых граней. Я внимательно пересчитал их, и с удивлением обнаружил четырнадцать. Восемь более длинных и шесть в половину короче.
- Боевые микрофаги за столом… запрещены законом, - наставительно дружелюбно сказали у меня над ухом.
Я дернулся от неожиданности и резко развернулся в сторону говорившего. На меня смотрел Болт. Лицо его ухмылялось, да и вообще он был в приподнятом состоянии духа.
- Что вы сказали? – переспросил я.
- Не стоит напрягаться, – ответил тот. – Шучу.
С этими словами он обошел стол и плюхнулся на свое место за ним. Дерево стула скрипнуло. Наемник положил руки на стол ладонями вниз и сказал:
- Вижу, стоит ненадолго опоздать к завтраку, как тут же твое место займет более молодой и быстрый!
Я проследил за его взглядом, говорил он явно не со мной. Его слова предназначались в основном его коллеге и спутнику Молу, который как раз присел напротив товарища, но таким образом, чтобы мы трое оказались сидящими у вершин равностороннего треугольника. Это позволяла сделать окружность стола.
- И не с пустыми руками, как вижу, - сказал Мол, и прищурился, внимательно разглядывая мелочевку, рассыпанную мной на столешнице. – Это же сгущенный Заг! Ничего себе у нас завтрак выдался.
- Скажите, мужчина, - обратился ко мне Болт. – А могу я прикоснуться к вашим вещам, чтобы получше рассмотреть их?
- Да, конечно, - поспешно разрешил я, так как в отличии от меня эти двое явно были знакомы с данными предметами и помнили это. – А почему вы спрашиваете? Берите, смотрите.
- Видишь ли, - продолжил Болт, поднимая над столом один из кубиков и рассматривая его на свет, - мы с другом живем по закону наймитской дружбы. А он запрещает брать в руки что-либо, что тебе не принадлежит.
- Если только ты не собираешься это «что-либо» отобрать, - пояснил Мол, также беря шарики и чуть сжимая их в руках, перебирая один за другим.
Я чуть отодвинулся от стола и с ожиданием наблюдал за действиями своих одностолешников. Мне было любопытно их мнение и в лучшем случае рассказ об этих странных предметах.
- Это Нираз, это Намаз, - принялся перечислять Болт, - а вот это вообще Тирпи – самый добрый из заг'ов, но вызывающий еще те «добрые» ощущения, если ты не членовредитель, конечно. А у тебя что сегодня на обед от Сида? – обратился он к Молу.
- У меня лучше, - вкрадчиво произнес Мол, подавшись к Болту и выкатив глаза. – Здесь сгущенный Млапан, Тимрет и прочие «согревающие» препараты. Кушай больше и никогда не будешь мерзнуть!
- Да уж, - покивал Болт. – Из всего этого только игольчатые Аним’ы самые милые и сердечные. На кого собрался, мил человек? – обратился ко мне Болт. – На Запад? Али на Юге кто не угодил?
- В принципе, тут и с Севером есть чем повоевать, - поддержал друга Мол.
Эти двое одновременно повернулись ко мне, уставившись на меня с немым вопросом в глазах.
- Это не мое! – машинально ответил я.
И тут ударил гонг. Дважды.
Поинтеры в голос рассмеялись.
- Это ты их сюда принес, не мы, – немного придя в себя, заметил Болт. – Не боись, мы знаем, что ты ничего не помнишь. Это нормально.
- А вообще, Сид, - сказал Мол, - забавные у тебя игрушки. Пригодятся в походе. Есть еще что-нибудь?
- Да нет, - признался я. – Только меч и пара ножей.
- Эх, жаль, - сказал Мол. – Люблю забавные игрушки.
- Это потому что у тебя в детстве их не было, - сказал ему Болт.
- Трудное было детство? – спросил я.
- Не особо, - с иронией в голосе спародировал меня Мол. – Просто не лучшие были времена.
- Верно, - сатирично сказал ему Болт, глядя в упор, и с наигранной строгостью продолжил: - Вся твоя жизнь была «не лучшими временами». Но однажды в ней появился я, и дело пошло значительно бодрее.
- Да! – согласился Мол. - Но! Горадо, гора-аздо, - протянул он, - менее спокойной!
- Что есть, то есть, - кивнул Болт. – Зато ты теперь сам по себе и волен поступать так, как велит тебе твое сердце, а не чужая воля!
- Судари, - вмешался я в разговор товарищей, - извините, что отвлекаю от этого пира ностальгий, но я, честно говоря, ждал от вас искренности в плане моих игрушек, а не души излияний по давно минувшим дням.
Налет воспоминаний с лиц наймитов сдуло, как и не бывало.
- Скажи-ка лучше ты нам, охотник, - серьезно сказал Болт, - откуда у сидельца такие убойные гаджеты?
- Это не есть тайна, - ответил я. – Но все же хотелось бы знать все, что знаете о них вы. Взамен я охотно поделюсь тем, что известно о них мне.
- Справедливо, - согласился Мол, и вопросительно посмотрел на друга.
- Ну, слушай, - начал рассказ Болт.
...Доводилось нам однажды бывать в местах под названием Темные леса. Мы тогда, в отряде с еще дюжиной молодцов с крайних северных земель первого круга, отправились зачищать владения одного из местных барончиков. Беда у него там случилась – какие-то зверолюди нападали и терроризировали его деревни. Ну да история не о том.
Встретился нам в лесу один парнишка. Воин с виду, хотя кто его разберет: ведьмак – не ведьмак, боец – не боец, егерь – не егерь. Вот вроде все у него есть!.. Для каждого типа есть, а все ж чего-то не хватает. Уж больно напыщен он был и горяч. Знаков принадлежности не имел, мечей серебряных у него не наблюдалось, да и знамен за спиной, понятное дело, он не держал. Но ты бы видел, как он дрался!..
Так значит, бился он с лесным зверьем, одолели его два механойда – песиволк и скорпо-рак. Откуда только и взялись в тех местах? Но взялись же! Решили мы ему помочь было, но шельмец так рьяно орудовал парными мечами, что уделал обоих, едва только мы подошли поближе.
Познакомились. Руки пожали. Правда не сразу – парень нем был, как рыба, да еще принял нас за бандитов. Зазвенели мы мечами, в общим. Но как только от махания железом к разговору перешли, наш Оракул как взвоет: «Вот он! Вот кто вам в битве поможет!».
Зачем? А предсказала нам Оракул, что победим мы в битве, если только будет нас дюжина плюс один. Причем этот «плюс один» должен быть с юга. А поскольку родом мы с Северо-Западных берегов, то парень этот как раз южанином для нас и стал. Одином прозвали. Выделялся он средь нас сильно.
В общем пошел он с нами. В пути не ныл, делал туже работу, что и мы. На жизнь не жаловался. А как? Он же немой!
Долго ли, коротко ли – пришли мы в края того барончика. Зверолюдей нашли быстро. Вступили в бой. Но с легкой победой не заладилось у нас что-то. Да что там не заладилось – отымели нас зверолюди по самые… эти… самые!
Мы к Оракулу – тот нам по Пйакс’у: «Найдите их логово и взорвите там все к бесам!»
Стали мы думать, как это сделать. Легко сказать, «взорвите!», да трудно сделать. Нам бы плюнуть, да оставить барончика самого решать свои проблемы. Да вот какое дело, к тому моменту стало это дело для нас личным уже: погибло несколько наших товарищей. Такие дела.
Короче, решили мы набрать хворосту в лесу, забить им все входы в логовище зверолюдей и запалить их. Известно всем: от дыма мрут все – и мутанты, и механойды. И зверолюди…
А вот зверолюди, как оказалось нет.
И тут, в решающий момент, когда, казалось бы, мы оказались в полной жопе, Один этот как высунет, да как кинет в зверолюжье логово вот такие вот мелочи – кубики твои, да ежики!.. Уж не припомню, что конкретно, но полыхнуло знатно.
Сим зверолюдов и укалошили.
Потом долго мы рассматривали с ним его богатство. Я до этого такого и не видел нигде.
Но!
Спустя года, я побродил по лавкам алхимиков и всякого рода знатоков данного дела – чернокнижников, у которых фолианты знаний вечно в копоти от проводимых ими экспериментов с веществами, да прочих умников в области черной магии, тех что возятся с горюче-смазочными веществами и всякой взрывоопасной хренью, - и понял: не простые это кубики, ежики и шарики. Это – микрофаги, неживые петы Древних!
Так что, если ничего не вспомнишь за них, пораспрашивай сведущих в подобном ремесле. Алхимики хорошо в них разбираются!..
- Познавательно, - сказал я, а в памяти внезапно всплыла картина...
… В памяти тут же всплыла картина: я сражаюсь в лесу, очень надеясь, что меня не встретят разбойники. Но они меня встретили, и я атаковал их первым. Про свои приспособления и уловки я напрочь забыл, так как накануне наглотался зелий и у меня свело гортань. Несколько дней я не мог разговаривать и только жалко мычал в ответ. Мой меч я заложил в амбаре квартирмейстеру, чтобы он под хороший процент арендовал мне коня, а мой Серебряник тогда был как раз покрыт амальгамой, за что его дешевый сельский торговец принял за чистое серебро. Конечно мой меч был мне немного дорог, как память об Альма Маттер, но когда бежишь из графства, потому что полюбил не ту девушку…
Как-то позже появился и Двулезвийник. Я его выковал из двух подаренных мне мечей. Товарищи по походу сделали мне подарок от лица боевого братства, но принять один из мечей от одного из друзей, значит обидеть второго. И я взял оба. А когда оказалось, что мне придется принять первый бой с подаренным оружием, так сказать «креститься огнем», я встал перед дилеммой. Братья порекомендовали биться с двух рук, стать мастером парного оружия на мечах.
Но я не осилил.
Я выковал себе новое оружие. Двулезвийник. Такие давали за успехи самым славным из нас по окончанию обучения в Альма Маттер. Такой получила Стил, Ванни, Гирд и Хло. Но не я. Я был умеренных стараний ученик. Хороший середнячок, но не один из первых. Потому при покидании стен Карль Марксхена я получил не наградное оружие, а скорее пинок под зад. Зато, когда судьба подкинула случай обзавестись таким оружием… Да-да, я схитрожопил!
Друзья научили меня ковать. Да что там, они же и помогли мне сделать такой меч, будучи уверенные, что макет придумал я сам. Они же научили меня не только ковать, но и разбираться в температурах кузнечной печи и порядку выковки оружия. Так что оружие я получил осознанно, и доводил до ума, как мастер.
Но тогда, в том походе на север с дюжиной варваров, я не плохо сработал – судьба подкинула мне шанс закидать взрывчаткой пещеру с диким племенем каннибалов, одичавших на столько, что одевали головы каких-то доисторических толи животных, толи ящеров.
Жаль в походе погиб один из моих друзей. Ну да чего теперь жалеть то? Главное, выжил я. А значит такие у нас судьбы. И это не плохо. Для меня…
- Познавательно, - повторил я.
- Как всегда! – усмехнулся Мол.
- Ну, а на сегодня все, - закончил рассказ Болт, складывая салфетку и поднимаясь из-за стола. – До встречи на ужине, камрад!
Завтрак закончился, и я, как можно скорее, покинул трапезную. Информация Труверов заинтриговала меня, и я решил обратиться к тому, кто может хоть немного помочь мне разобраться во всем этом. Да и познакомиться с этим человеком мне было давно пора. Вот только…
- Эй, гость! – Голос пажа я, кажется, узнаю теперь везде. – Слышь, гость!
Я обернулся. Все тот же, все в том же.
- Гость! – громко сказал он. – Маркиза велела тебе направляться к мастеру Рашу. Этот человек научит тебя быть крепче и выносливей! К тому же поможешь перетаскать мешки с песком!
- Привет, порученец, - улыбнулся пажу я. – Не ожидал встретить тебя еще раз.
- Я не только встречаю гостей, сударь! – звонко сообщил мне этот человечек. – Я помогаю маркизе управлять людьми!
- Людьми-и?! – с иронией в голосе удивленно-восхищенно протянул я. – Да ты, наверное, очень важен в Замке!
- Не то слово! – подбоченился паж. – Поторопись, тебя ждет сам Мастер Раш!
- А где он, - спросил я, - этот ваш, мастер Раш?
- Фоллоу ми!
- Ч-чё, на...!? – не понял я.
- За мной следуй, говорю!
Я пожал плечами и пошел за этим мелким выскочкой.
А вот смог бы я сам быть па… Да ну на хрен! Мысли какие-то в голову…
А во дворе кипела жизнь! Отовсюду что-то, а вернее кто-то стучал, капал чем-то и хлопал. В общим стоял жаркий, трудовой день. Светило Светило, а вернее – освещало подсохшую грязь от разъезженной дороги в центре двора и сушило лужи на деревянном настиле возле Кузни, выгородок, башен и стен Замка со стороны двора. Я шел за моим новым надзирателем и чувствовал себя таким же ребенком, которого ведут на учебу. Вообще-то, так и было.
И потому путь мой лежал к Мастеру Выносливости, коим тут являлся…
А вот сейчас и узнаем!
Паж привел меня к одной из подсобок, скрывающейся тут за или складами для всякой замковой снеди. Я помнится прогуливался тут вчера. Еще, у входа, стоял невысокий человек преклонного возраста, в круглой шапочке и, длинноватыми для мужчины, выбивающимися из-под нее волосами. На нем была белая рубашка, черная безрукавка и такие же черные брюки. Носил он деревянные башмаки, но отделанные изнутри войлоком, что было заметно, но дорогой работы не портило.
- Здравствуйте, молодой человек, - поприветствовал меня Раш. – Созрели, наконец. Я уж думал не придете. Выносливость прокачать мало кто заходит, всем бы только силу, да интеллект. Впрочем, в наше время и одной силой обходятся.
- Дня вам, - ответил я на такую тираду, - доброго! Откуда вы знаете, что приду к вам что-либо «прокачать»?
- Как же иначе? – удивился Раш. – Маркиза лично поставила меня в известность, что «прибывший в Замок недомерок очень нуждается в дрессировке». А поскольку я натаскиваю только почтарей, да рассыльных, то и «дрессировать» я тебя могу только в одну сторону. В сторону Выносливости. Значит, осталось только выждать время!
- Выждать время? – не понял я. – У вас что – какие-то планы на мой счет?
- Молодой человек, - укоризненно сказал Раш. – Планы на вас не у меня, а у маркизы. А поскольку в том виде, какой вы имеете сейчас, вы ей вряд ли подойдете – я буду вас тренировать.
- Бесплатно? - на всякий случай спросил я.
- Разумеется не за бесплатно! – рассмеялся Раш. – Мы, имперские, своих не жалуем. Халявой, по крайней мере.
- Но денег у меня нет! – поспешил разочаровать его я.
- Эх, молодой человек! – мечтательно посмотрел в даль Раш. – Что в наше время есть деньги!? Пыль! А вот отработать вам все же придется. Но сперва выучка. Вы готовы начать?
- Прям сейчас что ли? – не понял я.
- Ну а чего тянуть? – удивился Раш. – Пройдемте вот сюда.
Посыльный проводил меня к ближайшему углу Замка, образованного стеной воротных укреплений и башенкой Раша, где под невысоким навесом расположились три здоровенных, но уже обветшалых от времени сундука. Возле них стоял нагловатого вида паж. Я присмотрелся и понял, что это не тот щеголь, что встретил меня по приезду и проводил меня сюда. Этот постарше. Хотя кто их разберет? Пажи все на одно лицо.
- Ренерт, - позвал Раш. – Этот молодой и слабый человек жаждет стать молодым и выносливым мужчиной. Причем быстро, причем наверняка. Вооружи его.
- Нет никаких проблем в том, мастер! – весело откликнулся тот. – Да только что нам с этого будет?
- Чтоб я так жил, Ренерт, - ответил Раш, - как ты говоришь. Только это приказ самой маркизы, долгих лет кормилице, да и нам не болеть столько же.
- Я отработаю! – радостно вставил я, так как разговор этих двух прилично поднял мне настроение.
- Так это ж другое дело! – потер руки паж. – Надеюсь, сударь не обидит мастера объёмом своей благодарности!
Ренерт повернулся к сундукам и открыв один из них, вытащил нечто с лямками и карманами по краям. Вроде, простой рюкзак, да не тут-то было – все зашито, затянуто, подвязано. Внутри, судя по всему, песок!
- Надевайте, молодой человек, - распорядился Раш.
- Что это? – не понял я.
- Это груз, - пояснил паж. – А вы чего ждали? Или вы дворянин?!
Я поник. Дворянином я не был. А потому молча протянул руки. Паж тут же набросил на них лямки, а Раш помог закинуть на плечи. Все же это был рюкзак. Хотя и такой вот несуразный.
- Что теперь? – спросил я, когда поправил и подтянул ремни и тесемки груза.
Раш внимательно осмотрел меня со всех сторон, недовольно поморщился, что-то явно для показухи поправил и наконец сказал:
- Сейчас Ренерт проводит вас до противоположной стены, а потом обратно. И так вам надо походить сорок раз. Это для начала. А потом посмотрим, как пойдет!
- Я что – буду туда-сюда ходить? – не понял я. – И все?
- А что? – не понял Раш. – Это для вас так сложно?
- В том то и дело, что нет, - ответил я. - Мне, конечно, приходилось вытворять что-то похожее, но это было ночью, лежа и в компании прекрасной… А тут-то какой смысл?
Паж усмехнулся, а Раш внимательно выслушал, улыбнулся и ответил:
- Вот со временем и поймете, а сейчас – будьте любезны. В путь!
- Ааа…? – хотел спросить я, но мне не дали.
- Давай-давай, «сударь»! – сказал паж. – Двигайте уже. Не хватало, что б мы все здесь получили солнечный удар вашими стараниями.
Что ж, я вздохнул и пошел куда было указано. Паж двинулся следом, правя меня, как лошадь, вправо или влево, если я начинал терять направление. Но хорошо хоть только словами. Я же подчинился, и, сделав первый шаг, начал не только рутинное, как потом оказалось, передвижение, но и положил начало своему обучению.
Идти было относительно легко первое время. Однако постепенно я стал уставать. Тяжесть груза все давила и давила. Меня прошиб пот. Я постепенно стал клониться к земле, пытаясь запрокинуть груз повыше, но поскольку там уже была шея, до стены я дошел, склонившись в три погибели, разогретый, как ящерица у костра и красный от натуги, аки рак после варки.
- Передохнем? – спросил я пажа.
- Рано, - ответил тот. – Разворачиваемся и идем обратно!
И мы пошли обратно. Ступать было тяжело, но мысли унесли меня куда-то далеко отсюда и я, настроившись на некий лад, шел и шел дальше. Вот только спина стала затекать под грузом. Но я надеялся передохнуть по возвращении и потому тащил и тащил свой рюкзак, питаясь надеждой на это.
Дворовые смотрели на меня, как на невиданный аттракцион. Оно и понятно – рутина работы и скучная Замковая жизнь делали меня смешным в их глазах, но ржать то зачем? Кони, мать их всех…
Вернувшись к Посыльному, я первым делом повалился на колени, ибо стоять с грузом на плечах я уже не мог.
- Экий ты быстрый! – недовольно проворчал Раш. – Одну ходку только сделал и на тебе – устал!
- Да слабоват он, мастер! – воскликнул паж. – Ширнуть его надо.
- Думаешь? – вопросительно посмотрел на него Посыльный.
- А то!? – развел руками Ренерт. – Гляди скопытится, не дойдя до той стены. Слабый он через чур!
- И то верно, - согласился Раш, и вынул некое устройство, схожее с тем, что я видел у Кузнеца. – Правда я думал он хоть три-четыре маршрута сделает. А он вот чего удумал. Ладно, посмотрим, как пойдет теперь, - и с этими словами Раш вонзил мне иглу в плечо.
Я вскрикнул – жидкость оказалась не такой приятной, как у Кузнеца. Скорее наоборот – она жгла меня изнутри, плохо расходилась по телу, не согревала и не холодила, а создавала ощущение, что в меня влили какой-то микс из лавы вулкана и грозовых молний. Однако при всем при том, мои мышцы налились силой и крепостью камня. Я рывком поднялся на ноги и бодро зашагал по маршруту, благо я его уже раз прошел, потому дорогу знал. Нести стало легче. А точнее – появился стимул. Дело в том, что двигаться мне было приятнее, чем стоять. При движении боль и жжение немного уходили, и потому я почти вприпрыжку одолел расстояние до стены и обратно.
Раш посмотрел на меня и кивнув, махнул рукой в сторону моего маршрута, мол, продолжай, чего остановился?!
И я поспешил в обратный путь. Стена словно бы придвинулась мне навстречу. Я развернулся и потопал обратно.
Возле меня бодро вышагивал паж. Ему то чего не бодриться – он то налегке идет! А у меня рюкзак. Кстати, ощущение веса никуда не делось, мне просто стало это не так важно.
Так прошло какое-то время. Судя по моим внутренним часам – целая вечность и еще пару дней. А я все ходил и ходил. Пытался думать о чем-то отстраненном, но груз все снова и снова возвращал меня к мысли о весе рюкзака. И я… отключился. Просто провалился в забытье. Вроде и здесь – вот я, топаю, - а вроде и не здесь. Наконец меня окрикнули:
- Эй, сударь! – Кажется это паж. – Хватит на сегодня!
- Сколько я прошел? – спросил я.
Сил не было даже чтобы думать. Однако, осознание, что все кончилось, бодрило и поднимало настроение. Паж ослабил тесемки креплений груза, и отстегнув лямки, сказал:
- Не так много, что б считать день удачным, сударь...
- А что делает день удачным? – полюбопытствовал я.
- Удачным, - ответил Ренерт, - его делает хорошо выполненная полезная людям работа.
- Не буду спорить, - сказал я, все еще пытаясь отдышаться.
Спорить было попросту нечем. Я вдыхал свежий воздух полной грудью и выдыхал всю сопливую дурь из нутра, отплевываясь и харкаясь едва ли не каждый раз на выдохе. Паж покачал головой и взяв меня за руку потянул в сторону открытого сундука.
Я послушно пошел за ним. Когда же мы дошли до места, Ренерт помог мне сбросить рюкзак и уложить его на место. Я выпрямился и… о чудо! Тяжесть в руках и ногах пропала, грудь наполнилась чистым воздухом, а внутри ощущалась сила и мощь.
В мое тело словно бы вдохнули новую жизнь!
От удовольствия, я вскинул руки ввысь, потянулся, сжал кулаки и согнул руки в локтях, надувая мышцы свежей кровью. Чувство удовольствия от успеха в проделанном деле переполняло, я был горд собой и доволен пройденным испытанием.
- А раз не будешь спорить, - продолжил Ренерт, - тогда пошли в Амбар.
- Это еще зачем? – не понял я.
- А затем, сударь, - ответил мне паж, - что нужно перетаскать мешки с песком к стене. Ее за зиму немного повредило, трещины пошли и вообще – промерзло все. Вот майсоны и будут ее чинить. У них там раствор готовится, песок нужен и «философский камень». А носильщиков нет! Вот ты и пригодился как раз. Или передумал ширево отрабатывать?
- Да не-е, - ответил я, не сильно радуясь такому повороту.
Паж хлопнул меня по плечу и кивнул в сторону подсобок. Я пошел за ним. Благо идти было не далеко. Все рядом.
Ну, а в амбаре Ренерт накинул мне на плечи лямки какого-то хитрого устройства, на подобии все того же рюкзака и закинул мне в него пару мешков. Весь замысел был в том, что переносимый в нем вес распределялся по спине, плечам и даже шее. Однако тащить всеравно было тяжело. Или это Ренерт мне больше обычного нагрузил?
От подсобки я тем же шагом пошел к стене. Там меня встретили двое странноватого вида мужичков, преклонного возвраста. У них были передники и галстуки на шее. Они мрачно посмотрели на меня, переглянулись и так же молча принялись сгружать мою поклажу наземь. Я же – развернулся и пошел в амбар, где паж нагрузил меня новой порцией мешков.
Рутина. Я топал с грузом в одну сторону, склоняясь от тяжести едва ли не к самой земле, и налегке топал обратно.
На третьей ходке я понял, что груз стал легче. А на девятой – что мне мешает мокрая одежда.
Наконец я пришел в Амбар, но пажа там не оказалось. Я скинул шлейку и вышел к той груде сундуков, где сидел Раш. Там же я обнаружил и Ренерта.
- Еще таскать будем? – устало спросил я.
- Нет, - махнул рукой паж. – Груз доставлен, работа отработана. Передохни.
Я повалился на свободную бочку возле Раша.
- Есть закурить? – спросил я, но тут же получил укоризненно-неодобрительный взгляд посыльного.
- Молодой человек! – сказал он. – Вам, в вашем положении, курить – не желательно.
- Был у меня один знакомый воин, - сказал паж. – После долгого валяния в кровати, по болезни, занимался у нас прокачкой. Ему надлежало ехать квестовать, а конкретней – бить разбойника. Так вот он тоже любил покурить после тренировок.
- И что? – спросил я. – Побил он разбойника?
- Не знаю, - уклончиво ответил паж. – Но только голову его видели на пике возле одной из торговых дорог. Думаю, докурился.
- Не пошла ему наша наука, молодой человек! – поддержал пажа Раш. – Курение и занятия – взаимоисключающие друг друга занятия. Не подействует на Вас наша сыворотка. А подействовав – в прок не пойдёт.
- Да я ж только мяту! – попробовал реабилитироваться я.
- А я не всегда был Посыльным, молодой человек, - начал Раш. - Это сейчас мне приходится обучать гонцов…
- Чем же опасно курение? – полюбопытствовал я.
- Извольте, молодой человек, - ответил Посыльный. – Скажу вам, как бывший воин: берешь ночью часового на прицел арбалета и на два пальца выше, от огонька самокрутки, пускаешь болт. Бывает, фигуру его видно плохо и уж совсем не видно куда бить. А тут такое подспорье.
- Да вы никак стрелок в прошлом? – уважительно удивился я.
- А вы как думали, молодой человек!? – ответил мне Раш. – Когда-то и меня вела дорога приключений... А потом - мне прострелили колено.
- Да понял я, - ответил ему, поднимаясь на ноги. – Спасибо за науку!
- Послезавтра приходи, сударь, - сказал Посыльный. – Продолжим твои занятия.
Я кивнул и двинулся обратно к башне. Погода была хорошая и можно было бы прогуляться. Но на мне была сырая от пота одежда, а тело снова ломило от усталости. Укол вроде давал какое-то действие – я мог дольше и больше носить тяжелые вещи, но все же усталость никуда не девалась, а мышцы откровенно болели. Может это нормально?
В комнате я нашел только кувшин воды для утоления жажды, а вот одежда была только та, что на мне. И я подумал, что надо бы в будущем обзавестись гардеробом.
Вспомнив, что могу вызвать слугу или служанку, я воспользовался своим правом, дернув за шнурок на стене. Мой слух уловил удаленный шум колокольчиков. Я подергал шнур еще и звон повторился. Удовлетворенный проверкой работы «вызова», я присел за стол и выложил из карманов свои чудесные мелочи – шарики, кубики и ёжики. Еще раз осмотрев их, я попытался вспомнить подробности того флешбэка, который посетил меня после рассказа Труверов. Но нет, память хранила молчание.
В дверь постучали.
- Войдите! – крикнул я.
Дверь распахнулась и на пороге появился слуга.
- Звали, сударь?
- Звал, - сказал я. – Мне нужна горячая вода и пена для мыться. Но я звал служанку, а пришел ты. Где Морта? Вроде бы она занималась моим утренним и вечерним туалетом.
- Сударь, - неуверенно начал слуга, - на дворе день – с водой не так просто, да и Морта сейчас занята…
- И чем же она занята? – продолжил расспрос я.
- Она пошла к прачкам, - ответил слуга. – Надо отнести грязное белье в стирку, да забрать чистое…
- Слу-ушай! – осенило меня. – У прачек же полно горячей воды?!
- Не то слово!
- А помыться там есть где?
Слуга буквально просиял – его лицо из непонимающе-озадаченного превратилось в уверенно-просветлённое. Он понимающе улыбнулся и закивал:
- Да-да! – выпалил он. – Много воды! А еще много пены, да и вообще – они девчата хорошие!
- Так может отведешь меня? – осторожно спросил я.
- Конечно! – согласился он. – Там и помыться есть где и даже сменить одежду! Вы вроде… занимались?
- Пойдем, - решительно сказал я. – А то мне уже холодно… во всем этом.
Он жестом пригласил меня выйти из комнаты, а когда я так и сделал - затворил дверь и, прошмыгнув вперед, увлек меня в один из коридоров.
Мы не пошли к лестнице, по которой я ходил во Двор и обратно, а пересекли обеденный зал, в котором было пусто, и вышли в коридор, который закончился винтовой лестницей вверх и вниз. Слуга провел меня на пару этажей выше, а потом – в соединительный проход, который снаружи образовывал арку с одной из замковых башен. По нему мы попали в бытовые помещения замка, где прислуга занималась стиркой, шитьем, глажкой и ремонтом одежды. Это я понял, когда увидел большой этаж, где вокруг огромной печи и не менее огромного котла с водой суетилось множество поваров, разделывая, промывая и раскладывая еду по очагам и посуде для ее приготовления или подготовки к хранению. Вся башня была отведена под помещения, обеспечивающие нормальные бытовые условия жильцов.
Но слуга провел меня на крышу башни, где указал рукой в сторону двух работающих девушек, что-то сказал и быстро исчез. Я не придал особого значения этому, так как мое внимание целиком и полностью обратилось к другому. К полуголым девушкам в белоснежных… сарафанах?
И я вдруг почувствовал себя обделенным теплом романтиком...
Медленно скользящее Светило, поднимаясь к горизонту, струило свои жгучие лучи к площадке на крыше башни. И в его лучах, среди паров горячей воды, две девушки стирали белье. На них были какие-то легкие одежды, совершенно белые в теплых лучах светила, а сами они были такие разогретые работой с горячей водой, такие живые, чистые и влекущие. Весенний ветер развевал полы их одежд и охлаждал белоснежные тела, еще не загорелые, но пышные и упругие от постоянной работы с бельём и паром…
- Потерялись, сударь?! - заметила меня одна из девушек.
Я вздрогнул, и пришел в себя. Надо было что-то ответить и я… не нашел что сказать. Почему-то напустил на себя важный вид и, попытавшись зацепиться взглядом хоть за что-то, с чего можно было придумать причину своего визита, огляделся. Ну не о том же говорить, о чем я сюда пришел?
Итак, я находился на каменной площадке крайнего верхнего этажа башни. Передо мной, в каменном полу, располагалось углубление, приспособленное под бассейн, и явно грелось от котла, сооруженного над печкой этажом ниже. Я видел, пока шел сюда. В бассейне весело бурлила горячая вода. Возле него, под навесами, стояли огромные корзины с грязным бельем, которое прачки весело закидывали в кипящую воду, поливали там какими-то жидкостями, мешали длинными шестами, а затем - вылавливали из бассейна, ополаскивали в больших бадьях и складывали, чтобы развесить… я снова осмотрелся… на натянутых веревках под навесом в специально выделенном месте над тем самым арочным переходом, по которому только что прошли мы, чтобы попасть в эту башню. Края же данной площадки были закрыты зубчатой стеной в мой рост, нижний край выреза же достигал мне до груди. Значит здесь можно обороняться при случае. А сейчас здесь – прачечная?
- Красотки! – крикнул я весело переговаривающимся меж собой прачкам. – Доброго дня!
- Привет-привет, красавчик! – оторвавшись от своего занятия, сказала загадочно улыбнувшаяся мне блондиночка.
Она была не красавица, но вся такая чистенькая и ухоженная, к тому же с такой аккуратной грудью и таинственным огоньком в глазах, что я невольно сглотнул.
- Решил склеить служанку? – улыбнулась мне вторая, темноволосая.
Я внимательнее присмотрелся и к ней. Эта была более миниатюрной, и более симпатичной на лицо, хотя и обладала грудью поскромнее.
- Я только хотел засвидетельствовать вам свое почтение, дамы! – чуть смутился я, хотя на самом деле меня посетило давно забытое чувство, от которого перехватило дыхание, а в груди словно появилось что-то горячее.
- Что ж это мило! – сказала блондиночка.
- А больше ничего не хотел? – спросила вторая.
– Почему же? Хотел, - ответил я. – Например, узнать… чем вы так чисто вы стираете бельишко?
- Мылом, понятное дело, - ответила первая.
- А у вас в Застенке стирают чем-то еще? – спросила миниатюрная симпатяжка.
- Что ты! – одернула ее блондинка. – Они там в Застенке вообще не стираются!
Девушки рассмеялись, я впервые испытал некое чувство неловкости за Тюрьму. Вот же ведь веселушки.
- А мыло это – оно из чего? – поинтересовался я. – Животные жиры или сплошная алхимия?
- Судя по тому, что хозяйка закупает его у знаменитого Кимиха, скорее второе, – ответила первая.
- А какова цель интереса? – спросила вторая.
– Да мне бы не помешало немного мыла. Сторгуемся?
- Купить хочешь, красавчик? – спросила первая. – Или ты к нам так подкатываешься?
- Может быть, решил помыться? – вопросом на вопрос ответил я.
- Для мыться оно не годится, - чуть посерьезнела блондиночка. – Ты только посмотри на наши руки – они ужасны!
- Это все от долгой работы с мылом и горячей водой, - заметила вторая. – Профессиональная травма!
- Значит алхимия, - печально согласился я.
- Выходит так, - печально вздохнула симпатяжка.
- Ой! Что же мы! – воскликнула блондиночка. – Да на тебе ж сухого места нет!
- И правда, - заметила вдруг симпатяжка. – Ты же хотел помыться! Мы можем это устроить, Брис? – обратилась она к своей подруге.
- Конечно! – согласилась та. - Но гостю придется оплатить наше гостеприимство!
- Я-а… - Девчонки меня смутили, и я запнулся. – Я тут качался у Раша. Выносливость и все такое. Мне б согреться…
- Понимаем, - сказала блондиночка. – Можем тебя искупать и согреть. Ты без заморочек?
- Чего? – не понял я.
- Принципы там или обеты какие есть? – уточнила темненькая.
- Не припоминаю за собой такого, - честно признался я, полагая, что если и есть, то этого я не помню.
- Тогда давай – скидывай одежду, - скомандовала мне блондиночка. – Руз, приготовь крайнюю бадью, там потеплее будет, а я пока помогу нашему сударю облачение привести в порядок!
Она захихикала, а я стал разоблачаться. Симпатяжка же схватила ведро и подошла к незамеченному мной ранее устройству возле одной из бадей, ловко отвернув рычажок, пустила воду в указанную блондинкой ёмкость. После этого она подошла к другому устройству и наполнила ведро чем-то белесым. Его содержимое с помощью небольшого совочка девушка стала сливать в бадью, пробуя образовывавшуюся там жидкость ладонью, определяя толи температуру, толи… что-то еще, возможно достаточность белесости в растворе. Я неловко залюбовался ей, когда, присев у бадьи, Руз случайно обнажила красивое полное жизни бедро и едва не выскользнувшую из такой легкой и свободной одежды грудь…
Мое разоблачение заняло некоторое время. Остывшая мокрая одежда не хотела слезать с моего тела, но я все же скинул рубашку и штаны, правда не без помощи блондинки. Пуговицы с трудом высказывали из петелек, а туго затянутые тесемки и вообще – едва не лишали пальцев в безуспешной попытке их развязать. Помогла девушка. И как только женщины с этим так ловко справляются?
Повеяло холодом. Как бы там Светило не струило, свои лучи, - все же весна – не жаркое лето! И потому я всем телом вздрогнул. Складывая ужасное сырое трепье, в которое превратилась моя одежда, я невольно отвернулся от девушки.
- Ух… - сказала вдруг Брис и провела ладонью по моей спине.
- Что там? – непринуждённо спросил я.
- Твоя спина…
- А что с ней?
- Ну-ка пойдем, - сказала девушка и потянула меня за руку в сторону Рузы.
Я подчинился и последовал за ней. Тем более, что шли мы к бадье, от которой так замечательно поднимались теплые клубы пара. Я снова чуть вздрогнул и понял, что хочу в горячую воду.
- Ты только посмотри… - с каким-то восхищением пополам с удивлением, сказала блондиночка.
- Ну и ну… - в тон ей ответила вторая.
- Что там? – заинтересовался и я.
- Вы много воевали, сударь, - сказала симпатяжка. – Война?
- Тюрьма! – ответил я ей. – Вот только после Застенка же шрамов быть не должно…
- А там не шрамы, сударь, - сказала блондиночка. – Там рисунки…
- Словно, бы кто-то разгладил ваши раны и рубцы! – в тон ей сказала Руз.
- Ну так это профилактика! – облегченно вздохнул я. – Застенок лечит все, может я просто досрочно вышел, и потому некоторые следы остались. А что – сильно некрасиво?
Девчонки переглянулись. Таинственные взгляды сменились столь же таинственными улыбками. Я стоял перед ними в одной набедренной повязке, заменяющей мне исподнее. Все еще было холодно…
Внезапно, по крайней мере для меня, девушки рассмеялись и толкнули меня в грудь. Я от неожиданности взмахнул руками, зачерпывая воздух и пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться, рухнул в теплую, и от чего-то солоноватую, но пахнущую приятным, воду. Тепло окружило меня со всех сторон, я погрузился с головой, но в бадье было неглубоко, хоть она и была побольше той, что стоит у меня в комнате. На контрасте всю кожу разом резанула легкая боль, тут же сменившаяся удовольствием. Да таким, что не захотелось вылезать. Однако я вынырнул, оставив над уровнем воды только голову. И как раз увидел, как девченки звонко смеются над моим падением.
- Как оно там, водолазец? – спросила блондиночка Брис.
- О дно не зашибся? – вторила ей брюнеточка Руз.
- Бесовы сучки! – весело выругался я, но тут же прикусил язык, ведь…
Девчонки, как-о неуловимо глазу, сменили смех на радость и, задрав подолы и так полупрозрачных сарафанчиков, стянули их через голову, проделывая это медленно и с удовольствием. Во мне снова все колыхнулось, но… белесая жидкость в воде пенилась, делая воду полупрозрачной и непроницаемой глазу. Потому я расслабился и отдавшись животному инстинкту… ну, вы понимаете.
Прачки едва ли не рыбками нырнули в бадью, хотя там было и не глубоко - я спокойно сидел на дне, а мое тело по подбородок находилось в воде. Неожиданно они вынырнули от меня с двух сторон, Брис слева и Руз справа. Меня коснулись руки под водой, слева по моей груди провели вдоль, принявшись поглаживать и чуть скрести, а вот справа. Я смотрел на Руз, она чуть склонила голову и посмотрела на меня словно бы исподлобья, чуть стесняясь своих действий под водой, но словно бы не замечая их. Я обернулся к Брис, но тут… блондинка впилась мне в губы своим, чуть влажным ртом. Не так уж и неприятно.
Я впился в ее губы и какое-то время мы целовались.
В моей голове словно разлилась белесая жидкость, промывающая мозги, очищающая мысли и восприятие. Ледяная стена принялась истово таять, истончаясь и пропадая вовсе. Все вдруг стало просто и естественно. Я был среди «своих», можно было все, и опасться было некого. Брис на миг оторвалась от меня, в то же время ее рука опустилась с моей груди вниз. Я взглянул на нее ошалелым взглядом, но в этот миг меня в шею поцеловала Руз. Она губами не только по шее, но и подбородку, двигаясь к моим губам. Я словно ведомый повернулся к ней, и уже ее губы оказались на моих. Целоваться с ней было ничуть не хуже, хотя и неотличимо от Брис. Но… я понимал, что это Руз и оттого было не в пример лучше. Просто от ощущения, что девушек двое.
Каждый мужчина на моем месте понимает…
Мы Охотники. Наша цель – это самое чувство. Чувство обладания, доверия, покровительства и близости женщины. Но когда их двое…
Я краем глаза заметил, как Брис нырнула под воду. А Руз… Руз подняла руку из воды и положила ее на мое левое плече, тем самым обняв меня, прижавшись ко мне своей грудью, еще более впившись в меня своими губами, целуя и облизывая мои губы, встречаясь с моим языком и тут же пропадая, чтобы вернуться снова. Как в полудреме, я отдавался ее поцелуям, все тверже и тверже ощущая, что где-то там, под водой… В Мыслях всплыла палка колбасы, которую тетка готовила в домашних условиях, запаковывая в кишку, перетягивая ее пожестче пеньковой веревкой…
Но тут!
Я вдруг ощутил Брис. Она впилась в меня своим ртом. Но куда? Я же вроде… с Руз… В голове что-то взорвалось. Я вспомнил, как далеко-далеко отсюда, мы с тощим длинным и весьма массивным, и невысоким, устанавливая заряд Маскитов, ошиблись в правильности действий, и он взорвался, раньше времени и в опасной близости от нас. Удар подобен грому, я вмиг словно оглох, ослеп и впал в кому.
Невероятная радость, приправленная удовольствием и комфортом, хлынула в тело, заполнив меня всего, но тут же, спустя короткое время, выгнуло дугой все тело и… отпустило. Нега, сладкая нега раскатилась волной по телу смывая все, что было до этого. Я ощутил уют в этой бадье и бесконечное счастье.
Кожу покалывали иголочки температуры воды. Значит, она была горячее, чем показалось. Я стал острее ощущать это. Прислушавшись к своему телу, я уловил не только это. Внутри просыпалось желание. Руз уже отпустила меня, улыбаясь и поглядывая то на меня, то… на вынырнувшую Брис. Блондиночка прильнула ко мне и, отстранив подругу, буквально оседлала меня, забравшись сверху.
Не то, чтобы удобно, но…
Далее было все, как в тумане. Мы обнимались с Брис, я целовал ее, а та – весело скакала на мне сверху, Руз гладила меня и подругу, изредка отрывая ее внимание от меня и целуя ее лицо и плечи. Меня все это здорово заводило, и я отвечал им, интуитивно понимая их желания, отвечая на их движения, соединяясь с ними в одно целое. А потом Брис плавно соскочила с меня, а я притянул к себе Руз, и развернув ее ко мне спиной, облокотил на край бадьи и… долго любил ее всем чем мог, чем наградила меня природа и родители, чем, что осталось после моей Альма Маттер.
А потом мы еще бесились, купаясь и топя друг друга в воде, наслаждаюсь теплом и лучами почти поднявшегося в зенит Светила. Незаметно исчезла Брис, чуть спустив в бадье воду и добавив более горячей. А я всецело отдался Руз. Когда же она вновь появилась, я переключился на нее, а Руз выскользнула из парящего водяного плена и куда-то пропала ненадолго. Зато, когда она вновь возникла, у бадьи оказался целый поднос со штофом вина и фруктами.
Это было – незабываемо!
Вода постепенно остывала. Мы постепенно подустали. Воду прачки больше не доливали, лишь приспустив чуток. Когда же поднос с угощениями был опустошен, мы как-то дружно решили вылезать. Девушки быстро одели свои сарафанчики, растеревшись белоснежными полотенцами. Когда стал вылезать я и кивком указал на полотенце, они весело растерли меня сами.
- Как там моя одежда, девчонки? – спросил я.
- Новую возьми, - сказала Руз и протянула мне темные штаны и белоснежную сорочку.
К моему удивлению, Брис принялась меня одевать. Сорочку она накинула и застегнула, штаны одел я сам. Руз же помогла влезть руками в серую жилетку, а Брис накинула на шею синюю косынку. Я заправился, подтянув тесемки и оправив складки. Руз заботливо поставила передо мной башмаки.
- Может вам помочь чем? – растроганно спросил я.
- Было бы не плохо, - обрадовалась блондиночка. – Поможешь повесить белье?
- Не вопрос, –улыбнулся я.
Девчонки переглянулись.
- Какой странный сударь, - сказала симпатяжка, - не припомню таких.
Я улыбнулся в ответ.
- Не меряй всех одной мерой, - сказал я. – Показывай – чего таскать и куда вешать.
Все оставшееся время, до самого обеда я таскал корзины с бельем, от бассейна до места его просушки. Ну, а после, когда все белье было перенесено, я помогал девчонкам его вешать.
Ох, и доставучая это работа, скажу я вам. Одно только слово – простыни!
Сама сушильня состояла из, натянутых над двором под навесом, веревок, растянутых от башни к башне и крепящихся на двух подвижных блоках. Я подтаскивал корзину к месту, где одна из прачек вешала белье, а вторая – крутила блок и прикрепленная простынь или элемент одежды отправлялись в путь до противоположной башни, предоставляя место для вывешивания следующих. «Вешали» - это высоко сказано, на самом деле вешал я, а прачки только крепили белье специальными зажимами к веревке, что б его не сдуло ветром. Хотя, это видимо всего лишь излишняя мера предосторожности, так как над веревками все равно располагался навес от дождя. Причем такой, что при желании под ним можно было спрятаться и тайно следить за всем двором. Сушильня то была – над переходом из основной башни, по которому я бесконечно огромное время назад шел сюда с пажом…
Когда с бельем было покончено, и я вынужден был вернуться во Двор. Всё-таки, как не хорошо мне было с прачками, но у них еще работы целый день, а тут судари всякие ходят, как заметила мне довольная Брис, чуть переменившаяся в лице, когда вновь обратила свое внимание на корзины с грязным бельем.
А во дворе было все так же. Что-то выстукивал Кузнец, бочаре катали очередную бочку, у стены работали майсоны, вдали курила и переговаривалась замковая стража, а у навеса с бревнами, пилили чурки истопники. Вот к ним я и направился.
- Здорова, отцы! – поприветствовал я рабочий люд.
Истопники отвлеклись от дела и обернулись ко мне.
- И тебе доброго дня, - ответил мне Седой. – Пришел-таки.
- Пришел, – согласился я, и тут же поинтересовался: - Тяжело ли работается?
- Тяжело, - согласился тот и переглянулся со своим напарником. – Но смотря кому!
Второй, которого я в прошлый раз прозвал Золой, внимательно смотрел на меня и расплывался в улыбке.
- Может помочь могу чем? – спросил я.
- Можешь, - одобрил Зола. – Дров нарубить.
- А будет ли мне за то какая-нибудь награда? – полюбопытствовал я.
- Награда – опыт, - ответил Седой и тоже улыбнулся. – Сперва напрашиваешься в помощники, потом требуешь награды. Видимо ли такое?
- Очень смешно, - недовольно скривился я. - Может пара монет за помощь полагается?
- Может и полагается, да только откуда у нас деньги? Мы живем при дворе маркизы – заготавливаем дрова, да печи топим, а за это нам и стол, и кров предоставлен. Деньги нам ни к чему, а потому и нет их у нас!
- Но ведь чем-то меня заинтересовать ты должен? – продолжил я спрашивать, видя, что истопникам перерыв по душе. - Если помогу вам, разумеется.
- А что ты умеешь? – поинтересовался Зола.
- Могу колоть дрова, - ответил я, - могу носить, а могу и в поленницу складывать.
- Не густо, умений то, - усмехнулся Седой.
В ответ на это я только пожал плечами. Мол, чего уж тут – чем богаты.
- Но нам и этого за глаза, - тут же подхватил молодой. - Мы ж истопники, а не какие-нибудь там. Работа у нас простая, да только много ее.
- Если правда хочешь помочь, - подключился Седой, - вот тебе задание: вон там, у поленницы, найдешь дюжину чурбанов, расколи их на дрова, да так что б получилось не менее шести с одного чурбана, затем сложи их в поленницу. Я меж тем перекурю, да настрогаю лучин для светлиц. В награду – получишь опыт колки дров, поднимешь уровень работы с топором, колуном и обработки дерева немного, а также наше тебе большое уважение и призвнание. Идет?
Сомнительно было мне соглашаться на подобные условия, впрочем, помахав топором и колуном я начну осваивать навыки не только ремесла, но и владения топором, а те, как известно, бывают не только ремесленные, но и боевые, а это уже важно.
Что до навара, то в хозяйстве все пригодится! Может даже и это.
- А мяты достать сможете? – заискивающе спросил я.
- Мяты? – Седой задумался.
- А сколько тебе нужно? – полюбопытствовал молодой.
- Мне нужно две мятакерки и еще одну мелисы, - ответил я, припоминая свои привычки, - хорошо бы огниво походное, но, если его нет – ничего страшного. Главное травы – я, знаете ли курить люблю. А то запас почти кончился…
- Согласен, - сказал Зола.
– Когда приступать? – развел руками я, мол, раз договорились, то чего тянуть.
- Да хоть сейчас! – ответил молодой истопник.
- Ну, давай инструмент, - улыбнулся я истопникам и протянул руку.
Парень сходил в подсобку и принес ящик с требуемым, затем сунул его мне в руки. Я тут же заглянул внутрь: колун, топор, какие-то приспособы. Тяжеленький.
- Показывай, что делать, - велел я.
- Что тут показывать? – проворчал Седой. – Дело не хитрое. Вот чурбан, на него ставишь чурку, долбишь колуном. Не пойдет – топором помогай…
- Ну, ты меня поучи еще дрова рубить! – буркнул я, но внутренне поблагодарил за науку – с моей-то памятью только и огрызаться.
- И поучу! – ухмыльнулся тот. – Потому как рубят головы, а дрова – колют!
- Хорошо, - уязвленно согласился я. – Сколько надо и чего сделать?
- Надо – вот эти чурки, - он указал рукой на сложенные на подстиле бревнышки, – разрубить на шесть – восемь частей каждый, а чего сделать - это сложить дрова вон там под навесом в поленницу.
- Сделаю, - согласился я. – А сколько надо чурок разрубить?
- А все? – просто ответил истопник. – Их тут сколько? Всего сорок штук? Вот и занимайся. А я пока лучину заготовлю.
Я остался один в своем углу. Помимо меня только горка распиленных бревен, да ящик с инструментами.
А что – никто меня ничем не уколет, что б лучше работалось? Нет, значит. Что ж будем по старинке.
Обхватил первую чурку, поставил на чурбан. Взял топор, размахнулся – ударил. Топор хорошо вошел в древесину. Но там и остался.
Я попытался выдернуть. Не получилось. Взял колун. Ну и как им помогать?
- От, бесы дери! – услышал я возглас истопника. – Какого вы делаете? Я ж ясно сказал: колем колуном, помогаем топором! А вовсе не наоборот
Я не успел возразить, как он подошел и выдернул у меня топор. Выдернул вместе с чуркой, в которой он застрял. А после – явил мне чудо.
Истопник размахнулся и долбанул чуркой об чурбан. Топор еще больше увяз в древесине. Истопник повторил этот прием еще пару раз и, сделав финт, с размаха ударил об чурбан не чуркой, точнее не тем торцом, что по направлению лезвия, а противоположным – тем, в который я вбил топор.
Свершилось чудо! Чурка развалилась на две половины.
- А теперь смотри, как надо, - пояснил истопник.
Он взял колун, и размахнувшись в пол силы ударил по чурке. У колуна не тонкое плоское лезвие, если посмотреть с торца, а больше похоже на выпуклый треугольник. Поэтому чурка разлетелась на две половины, едва колун ее коснулся.
- Понял? – спросил истопник.
- Я знал! – ответил я, улыбнувшись. – Просто забыл. У меня память… подпорченная.
- Сидел что ли? – нахмурился тот.
- А это проблема?
- Для колки дров?! – усмехнулся работодатель. – Ты что? Конечно, нет. Главное – ты задачу понял?.. Как делать – я тебе показал. Действуй!
Я поднял колун и принялся колоть. Теперь дело пошло быстрее. Правда пару раз чурка не поддавалась колуну, и мне пришлось сперва немного подрубить топором, что б создать трещину, ну а после вогнать туда колун. Дело пошло веселее.
Так – чурка за чуркой, полчурки за полчуркой, - я и перерубил всю горку. Когда у моих ног выросла приличная гора дров, я решил, что уже пора бы и складывать в поленницу.
Это дело тоже оказалось не хитрым, и я быстро уложил дрова, идентично тем, что были уложены там ранее. Принцип был прост – главное, что б древесина не сырела, а «дышала» - имела возможность быть продуваемой ветром.
Подзадолбавшись было от рутинной работы я сложил инструмент в ящик и присел на чурбан.
- Устал? – послышался голос Золы.
- Чет да, - глубоко и часто дыша ответил ему я.
- Бывает, - сказал истопник и протянул мне свёрток. – Держи, заработал!
Я принял сверток из льняной ткани, перетянутый пестрой тесемкой.
- Что это?
- Это то, - ответил тот. – Твоя награда за работу.
- И на том благодарность вам, уважаемые, - поблагодарил я.
- Не за что, - ответил Седой. – И повеселил, и подменил на время, пока мы передохнуть решили. Не плохо, благодарю!
- А почём у вас вообще мята, - спросил я. – Любопытно узнать, сколько ж я заработал.
- Что значит «почём»? – удивился он. – Не все ж у нас меряется деньгами! Выторгуй себе уважение и расположение. Как знать – где и чье пригодится?!
Задумавшись над этим, я покинул истопников.
Светило стояло в зените или даже чуть дальше него. А это значит, что пора было идти обедать. И я не был из тех парней, кто относился к возможности перекусить несерьезно.
Но прежде, я подошел к двум бочкам у входа в башню и тщательно смыл себя древесные опилки и грязь, наполнив деревянный ковшик и ополоснув в нем руки и лицо. После я поднялся на свой этаж, но… кажется я опоздал к началу.
В зале уже почти никого не было, наймитский люд уже поел и разошелся по своим делам. Лишь пара человек еще сидела и смаковала пищу. К моему удивлению, стол Смайла был полон всякой снеди, которой явно было многовато ему одному.
- Сид?! – окликнул меня наемник. – Эй, Сид! Иди сюда. Я видел, как ты упражнялся во дворе. Уж не знаю зачем тебе топор, но мало ли – почем мне знать ваши ведьмачьи привычки…
- Охотничьи, - интуитивно поправил я.
- Охотничьи, - согласился он. – Но я точно знаю, что ты очень захочешь есть после этого, и вот – оставил на тебя стол. Присаживайся!
- Откуда такая роскошь? – полюбопытствовал я.
- Роскошь? – лениво удивился он. – Все как каждый день здесь.
- Я не про стол, - ответил я. – Я про твою любезность.
Сид улыбнулся чуть шире. Его руки, уложенные ладонями вниз на столешницу, сделали некоторое движение, встав на ребра ладоней со стороны мизинцев, после чего снова опустились ладонями вниз. Сие движение видимо выражало тоже самое, что и развод руками в стороны или пожимание плечами. Кстати, таким движением он и привлек мое внимание к своим рукам, что указало мне на то, где эти руки у него находятся. Кинув взгляд на его руки и поймав себя на мысли, что без подобной информации я легко мог бы обойтись, я поднял взгляд на его лицо, так как это более этично – смотреть собеседнику в лицо, и увидел его серьезные голубые глаза, пристально смотрящие на меня. Видимо, он тоже смотрел мне в глаза, потому как взгляд его пробирал насквозь своей жутью, словно он смотрел мне в само нутро. Ну или как там говорят храмисты?
- Скажи, Сид, - начал Смайл, неожиданно, - доводилось ли тебе в жизни стоять перед выбором?
Я внимательно смотрел на этого улыбчивого парня, внезапно ставшего для меня зловещим и серьезным. Пожалуй, впервые серьезным, с момента моего с ним знакомства. И потому я настороженно ответил:
- Нет.
- Нет? – удивился тот, и я понял, что такого ответа он не ожидал.
- Нет, - повторил я, и решил пояснить: - Обычно все дела решались просто. Больше плыл по течению, нежели раздумывал над вариантами. А что?
- Ясно, - кивнул Смайл и отвернулся, чуть расслабившись и напустив на себя вид… более простой что ли, - ты – баловень судьбы! А может просто фартовый, что тоже не плохо. А у меня вот, прям дилемма. Либо я не сделаю того, что должен, и потеряю все, либо сделаю, но потеряю нечто важное для себя.
Четырежды ударил гонг, и я вздрогнул от неожиданности. К чему бы это? Ответом стало появлением слуг, которые пришли собитрать использованную посуду и оставленную недоеденной трапезу. Я же выждал, пока звон стихнет и спросил:
- Ты понимаешь, что это звучит, как начало какой-то истории? Если ты хотел меня заинтересовать, у тебя получилось.
- Это не история, - ответил Драйтен. – На самом деле я бы хотел узнать, как на моем месте поступил бы ты?
- Уже интрига! – улыбнулся я. – Рассказывай.
- Да там нечего рассказывать, - начал Смайл. – Жил себе да поживал я во дворце моего папаши. Все у меня было: девки, пойло, развлечения. Денег столько, что хоть ванны с ними принимай. И даже делать ничего не надо – папаше-герою Его Величество щедро сыпал из рога изобилия по заслугам…
- А что он такого сделал? – спросил я.
- А ты не знаешь? – снова удивился мой собеседник. – Ах да… Ты ж сидел, ничего не помнишь. Много лет назад во Дворце случился переворот, Сенат при Императоре решил Владамира сместить. И все члены Сената, как один, поддержали восставших. Все, но не мой отец. Батя встал на сторону императора и помог ему подавить мятеж. Переворот умер в самом своем кульминационном моменте. Это еще вошло в Лор нашего мира, как Кровавая бойня или Красная Революция. Ну, а после того, как предателей перебили, Его Величество вспомнил, что в миг, когда выгоднее было встать на сторону заговорщиков, мой отец сохранил верность клятве. За что и наградил верного рыцаря и весь наш род золотом, славой, почетом и личной симпатией, а говоря попроще - бонусами и ништяками.
- И как это связано с тобой? – машинально спросил я, глядя, как слуги активно собирают все со столов виртуозно огибая наш тол, не мешая разговору и не создавая причин отвлекаться от беседы.
- Я его сын, - просто ответил Смайл. – А потому – все это частично перепало и мне. Причем все самое лучшее. Сам посуди, я единственный наследник рода, к тому же получил прекрасное образование, военную и административную подготовку, выслужил при дворе ранг сквайра и разделяю взгляды своего отца. Еще бы меня не купали, как сыр в масле!
- Это очевидно, - согласился я.
Наемник замолчал, медленно кивнув моим словам. Его взгляд был направлен куда-то вдаль, словно он о чем-то размышлял, и я только отвлекал его от мыслей. Ну, да я не любознателен на столько, и потому принялся трапезничать. Желудок, при виде вкусной и горячей еды тоскливо дернул снизу, мол, хорош болтать – давай есть уже. К тому и приступил.
- Понимаю, о чем ты думаешь, - сказал Смайл. – Я господин Очевидность.
Я уже схватил со стола вилку и ложку, пододвинул к себе блюдо с салатом, блюдо с мясным рулетом, тарелку с нарезкой сыров и ветчины, и большую тарелку супа, а потому не особо задавался такими размышлениями. Как-то – какой там есть Смайл и господином чего он там является. А занимался я тем, что зачерпнул ложкой салат прямо из блюда, так как понимаю, Смайл уже поел за это время, и с наслаждением положил себе в рот.
Мммм!
Сотни ароматов и вкусов заполнили мое восприятие чудесной пищи! Овощи, специи, приправы и соусы… Я зачерпнул еще.
- Да. Пусть так, – меж тем продолжал вводить меня в курс дела Драйтен. - Но это присказка. Все дело в следующем – влюбился я, да так, что потерял покой и интерес ко всему.
- Как это? – ляпнул я для поддержания разговора.
История вовсе не начинала интриговать и заинтересовывать меня. Сейчас начнется излияние глубоких взглядов на жизнь и эмоций по личной лав-стори данного индивида. Знакомо. Наверное. Но… мало интересно.
- Да есть там одна недотрога, - начал объяснять Смайл. – Вроде и знал ее с детства – глупышка глупышкой. Замарашка и смотреть то особо не на что. А как расцвела!
Да, очередная лав-стори. Сейчас начнутся описания мук любви и куча сравнений с небесными телами и милотой несусветной. Проходили.
- Женился бы и делу конец, - буркнул я.
- В том то и дело, что не так все просто, - ответил мне Драйтен. - Ее отец и мой будущий тесть не отдаст ее за меня, пока не докажу свою доблесть. Но случись такое - я вступлю в права наследования отцовских земель, а там – снова деньги, власть, родовые обязательства. Не увижу я ее в общим. И потому я хочу… и не хочу. И это противоречие – разрывает меня пополам.
Я слопал еще пару ложек салата и, отодвинув тарелку, переключился на суп. В лицо пахнуло жаром и ароматом варева. Мило. Да что там – весьма и весьма приятное варево. Я зачерпнул полную ложку и с удовольствием проглотил. Миг наслаждался вкусом, потом, изо всех сил удерживая себя в рамках приличий, принялся орудовать ложкой, хлебая горячую питательную жидкость. Когда же тарелка опустела, я придвинул поближе блюдо с мясным рулетом.
В желудке приятно согрелось. Насыщение питательной едой начало наводить на размышления и вернуло меня в реальность, напомнив о Смайле и его разговоре.
- Докажешь свою доблесть? - спросил я. – А это как?
- Очень просто, - ответил Драйтен. – Я должен принести голову Адской гончей.
Я поперхнулся.
- Кого? Какой еще, к бесам, Адской гончей!?
Слово было явно знакомо, но что именно оно значит из памяти ускользало. Однако само звучание этих слов было весьма впечатляющим – ну не домашний же скот оно обозначало. И даже не лесных тварей. И тут я начал припоминать…
Это было как-то связано с ужасами Большой зимы и тех чертей, что приходят к нам с севера, приводя с собой своих отродий…
- Адской гончей? – переспросил я. – А что сразу не звезду с неба? Или может песок со дна океана? Как вариант – алмаз из навершия меча южного князя! Чего так скромно?
- Была война, Сид, - мой собеседник продолжил чуть строже. - В преддверии Большой Зимы дворянство империи собрало отборный контркарательный отряд, который входил и я. Целью нашей миссии было – противостояние мародерству северян. Отец хотел совершить прорыв во фланг противника и навести там шороху. Дело имело бы смысл, если бы удалось. Пока часть сил северян гонялось бы за нами, неся потери и отвлекая на себя внимание, зима бы постепенно подошла б к концу.
- Затея удалась? – полюбопытствовал я.
- Удалась, - ответил Смайл. – Контркарательный отряд нанес неплохой ущерб, перебил много северян. А я... я испугался и не пошел, сославшись на здоровье.
- Бывает, - согласился я. - Что ж теперь…
- Отец от меня отвернулся, а тесть хочет, что б я доказал, что не трус. И в доказательство ждет голову ксеноморфа.
- Это ж петы северян, – вспомнил я.
- Именно.
- Так где ж ты их возьмешь? Большая зима только что закончилась… Да и вообще… Какого беса!? Эпичнее способа покончить с собой и не придумаешь!
- Знаю-знаю, - поспешил успокоить меня Смайл. – Я многое передумал – были же сражения с северянами, значит были и трупы ксенов. Кто-то же их убивал?
- Надеюсь, - поддержал я собеседника.
- А раз убивал, - сделал вывод Драйтен, - значит есть и трупы! А где трупы, там и головы. Трофеи. Вот я и подумал – выкуплю у кого-нибудь.
- Во-от, - одобрил я. – Уже здравая мысль.
Переведя дыхание, я вернулся к еде. На сей раз мне попался в руки кубок с вином, и я тут же выпил его, закусив сыром. Запоздало заметил, что это кубок Смайла. Я смущенно наполнил кубок снова, взяв одиноко стоящую на краю стола глиняную бутылку.
- Да не тут-то было, - обескуражил меня Драйтен, незаметлив моих манипуляций с вином. – Как оказалось, ужасы зимы потрясали так, что трупы Адских гончих если и случались, то тут же сжигались, после боя. Или... мне так говорили. Во всяком случае, я не нашел никаких подтверждений, что хоть кто-то убивал ксеноморфа.
- Н-да, - сыто подытожил я, в принципе, закончив свой обед. – Справедливо.
- И единственный, у кого можно такое достать – это Садовник, - закончил свой рассказ Смайл. – Потому я и здесь.
Мы некоторое время молчали. Драйтен думал о чем-то своем, а я – размышлял не съесть ли мне еще чего-нибудь. В конце концов я налил вина в одиноко стоящий кубок и, взяв его в руку, принялся медленно смаковать его закусывая сыром с ветчиной.
- А спросить-то ты что хотел? – вспомнил я. – Что за выбор?
- Думаю я, - невнятно ответил Драйтен. – Достать трофей и заслужить право быть представленным любимой, но потом навсегда забыть. Либо отказаться от всего этого, пока не поздно. Вот ты, Сид, как бы поступил на моем месте?
- Друг, - начал я, обращаясь к этому представителю не самой плохой профессии в нашем мире, - я ни хрена не понял из твоих слов! Но ты сказал – и достучался до моего сердца! Однако не мог бы ты мне чуть по подробнее втолковать, зачем тебе голова Зверя?
Драйтен внимательно посмотрел на меня. В его взгляде читалось внимание и пристальное исследование. Вот только чего?
- Экий ты всё-таки балбес, «друг», - сказал мне Смайл. – Разве ты не понял?
- Я понял только, что отец признает тебя, докажи ты свою доблесть будущему тестю, - ответил я.
Мой собеседник кивнул.
- Но ты почему-то вынужден должен будешь отказаться от своей любимой, если такое случится, - продолжил я.
- Да, потому что, если я докажу, что не трус, - ответил Драйтен, - отец меня не только снова сделает наследником рода, дав мне тем самым все бонусы положения, но и вернет мне обязательства, сопутствующие такому положению.
- А что за обязательства? – не понял я.
- Женитьба на дочери друга моего отца, - ответил Смайл.
- Вот как, - удивился я.
- Да, - согласился Драйтен. – Когда у друга моего отца только родилась дочь, отец дал слово, что я женюсь на ней и мы породнимся. Они, видите ли, когда-то воевали вместе и поклялись друг другу в вечной дружбе и родстве. Причем дружбе крепкой, а родстве – через детей. То есть меня и той девчонки, что родилась так неожиданно.
- А если б родился сын у друга твоего отца? – с иронией спросил я.
- Могу с уверенностью сказать, что мы бы стали братьями на крови, - ответил Смайл.
- Ого! – удивился новому термину. – Звучит зловеще. А что это?
- Некий обряд, при котором люди режут ладони и прижимаются ранами, чтобы скрепить договор о вечной дружбе кровью, - пояснил мой одно столешник.
- Н-да, - снова подытожил я. – А не жениться нельзя? Всё-таки это не ты дал слово, а твой…
- Нет! – твёрдо заявил Смайл. – Это долг чести родителя. И нарушив такое, я опорочу сразу два завета: проявлю неуважение отцу и неуважение долгу дворянина.
- Погоди-ка! – прервал я Смайла. – Так значит ты дворянин?!
- Что-то вроде, - ответил тот.
- И у тебя есть нейросетка в голове! – продолжил расспрос я.
- Ну, почти, - все также отстраненно ответил Драйтен. – Когда меня лишили рода, моя сетка потухла. Все данные блокированы, а связь… в общим, я такой же простой вояка, как и ты, Сид.
Я задумался. Так хотелось расспросить про эти сети и все такое прочее, а тут на тебе.
- И значит ты хочешь узнать у меня совета, - печально подвел черту я, - стоит ли тебе доказывать свою доблесть или нет. Есть ли смысл показать себя героем для папы любимой девушки и получить его одобрение на право быть с любимой, но жениться на обещанной супруге и вернуться в дворянский круг. Верно?
Смайл снова посмотрел мне в глаза, и я прочел в них усталость от беседы со мной, сравнимой либо с разговором с юродивым или ребенком, и желание поскорее от меня отделаться.
- Да, - просто сказал он.
- А доказать доблесть как-то иначе нельзя? – несмотря ни на что спросил я.
- Нет! – ответил он. – В том и дело, что, добыв трофей, я покажу, что вполне мог тогда выступить против северян и проявить себя. Все иные способы я, уж поверь мне на слово, перепробовал. Чего я только не делал, но все мои подвиги лишь вызывали улыбки и смех. Мол, все это, конечно, хорошо, но вот «ксеноморфа ты не одолел, а потому что с тобой говорить?»
- Значит ты всё-таки хочешь доказать свою доблесть, - сказал я. – Прекрасно. Хоть с этим мы определились. И вот мой последний вопрос…
Я сделал паузу, отпив из бокала, дав себе тем самым некоторое время на раздумья, взвешивая и выверяя – все ли я учел и не упустил ли я чего.
- Весь во внимании, - напомнил о себе Смайл.
- А ты уверен, что Адскую Гончую вообще можно добыть?
Драйтен посмотрел на меня равнодушно, некоторое время изучал внимательно, потом растянул губы в своей повседневной улыбке и, наконец сказал:
- Спасибо за беседу.
С этими словами он поднялся и вышел из залы. Я же, внимательно проследив за его движением, уперся взглядом в опустевший проход на лестницу. Какое-то время наблюдал за ним, ну а потом поднялся и пошел к себе в комнату, прихватив и бутылку, и бокал.
Некоторое время я лежал в своей комнате, любуясь потолком и думал, думал, думал…
Осушив кубок, я налил еще. Выпив, перестал наливать и, опрокинув бутылку в рот, быстро допил ее. Вино было столовое, потому слабое, но приятное на вкус.
Рассуждения Смайла были мне до светильника, а вот Адская Гончая – это было стоящее размышлений событие.
Значит, ксеноморфов можно добыть, как трофей. И хотя правдивость этой информации была на уровне слухов и сплетен, меня она наводила на мысли. И раз за разом я ловил себя на том, что думаю, КАК это сделать, хотя память хранила молчание, и помогать мне в таких бредовых планах не собиралась.
Что я знаю о ксеноморфах?
Кажется, я что-то где-то слышал…
Прекрасно. Но не думаю, что это прокатит на суде. Впрочем, я не планирую еще раз сталкиваться с судебными тяжбами. Да и кто меня будет судить за это?
И все же, будем честными - я ни беса не знаю об Адских гончих. Однако память сразу мне предоставила не только стойкое определение, но и четкое название данной твари.
Ксеноморфы.
Я точно уверен, что ни разу не сталкивался с подобным, и также точно знаю, что это создание толи северян, толи самих Древних. Но оно на службе северян, и те не смущаются использовать их в своей охоте на южан, когда приходят в наши земли за своей кровавой жатвой. А для северян мы все – южане.
Некоторые гадали: откуда они взялись, и кто их создал? Но большинство же в ужасе бежало от них подальше, стоило только приблизиться Большой зиме. Большая зима – Большая охота, день, когда в империю приходят полчища северян. Конечно, это не самые жуткие твари вторженцев, есть еще орионы и секачи, но вот гончие… Пожалуй, это первое, что видят жертвы севера, и зачастую – последнее.
Мне же выпала честь встретиться с Создателем.
Пока что только этих тварей, легендарным Садовником, но, скорее всего, я встречусь и со своим. Чуть позже. Совсем чуть-чуть.
Невеселая усмешка тронула губы. Скверная шутка, не смешная. Да и чего тут смешного, если маркиза права и этот ее «муж» и правда тот самый. Не мешало бы подготовиться к встрече. Однако со мной будет куча воинов, проверенных в боях наймитов и просто хорошо вооруженных людей, имеющих свой интерес в этой компании. Что до меня, то мне важно, чтобы Садовник задействовал Магию. Это важно. А если не задействует?
Я невольно покосился на свой меч, лежащий на столе, обернутый ветошью и перевязанный бечевкой сверху.
Могу ли я отказаться? Пожалуй, нет. Меня никто не спрашивал, когда освобождал из Застенка. Но я все же согласился идти в услужение симпатичной, но холодной даме. Даже подписал что-то там.
Наверное, меня влекла мысль, что работа на маркизу будет происходить на ней же и в уютной постели. А что? Многие одинокие барышни нанимали людей экзотических профессий для… Нет, тогда бы она взяла бота. А я как-никак проснулся. Значит, права на отказ у меня нет.
Могу ли я сбежать? Пожалуй, что могу. Вот только куда? Память не желает просыпаться, и изредка лишь кормит меня частицами воспоминаний и крайне по делу, хотя и не всегда вовремя. Бежать из Замка, без денег, без карты, без плана, без памяти. Увы, вариант так себе.
Получается, что придется биться.
А что? Возможно до меня очередь и не дойдёт. Вон скока желающих извести Садовника! Значит и от гончих они как-то предохранятся. По крайней мере рассчитывают на что-то. Иначе взяли бы с собой Ведьмака, говорят, такие есть где-то.
Хотя я тоже Охотник. Может они перепутали что-то? Да и что я могу? Вроде бы у меня должен быть опыт, и этот опыт должен проснуться. Ну а если нет?
Мой взгляд снова скосился на меч.
А ведь я должен этим как-то пользоваться. Значит и умение такое есть.
Что же делать?
Хорошо бы составить план.
Говорят, жизнь без плана – дурь на ветер. Или что-то в этом духе.
Без плана нет жизни у мужчины. Кажется, так.
Но что я могу?
А могу я - подготовить себя, прокачав тело и навыки. Хвала богам, я когда-то все же что-то умел. Значит буду качаться. Да и знаний надо поднабраться. С чего же начать?
Для начала надо изучить местность, где я нахожусь, и что ее окружает. Так и сбежать проще. Затем, не плохо бы разжиться навыками полезными – придется чем-то зарабатывать на едУ, водУ и прочие радости. Научиться постоять за себя, например. А для этого надо овладеть собственным оружием, ну не для красоты же я его за собой таскал?
Кузнец поможет мне стать сильнее, а Посыльный – выносливее, в Библиотеке наверняка есть карты и полезные книги, это я знаю уже. Кто же мне поможет с оружием?
В голове как-то сама собой всплыла картина моей драки с капитаном. Капитан? Он всё-таки военный человек. Почему нет? Глядишь и научит чему еще. Надо бы его проведать. Вот только подремать хоть чуток, после всех этих дел.
Нагрузки, тяжести, свежий воздух. Прачки эти…
В итоге я заснул. События этого дня меня добили. А может просто навалилось всего за раз.
В любом случае это стоило переварить, а, как известно, сон – здесь лучший товарищ.
Когда я проснулся, светило желто-оранжевым светом Светило в окно и расстилало на пол. Было как-то по-домашнему, грустновато, словно что-то закончилось очень милое и хорошее. Захотелось погрустить о прошедшем и оставленном за плечами…
О чем это я? За плечами пусто – нет памяти, а в прошлом - Застенок, чего о нем грустить?
Но настроение навевало.
Я встал с кровати и увидел на табурете сложенную чистую одежду, нового комплекта. Теперь это были прочные штаны из парусины, подбитые шерстяной тканью, черного цвета, белоснежная сорочка с коротким рукавом и стеганая куртка из парусины, с длинным свободным рукавом, стянутым лоскутом с застежкой на запястье, и теплая нашейная косынка. А вот вместо моих башмаков стояли прекрасные кожаные ботинки с жесткой подошвой. Интересно…
Я подошел к своей умывальне и ополоснул лицо после сна. Чуть взбодрился. Сменил одежду. Если дали, значит так и надо. Да и вид у моей новой внешки был более подобающий. Чего б не воспользоваться?
Наконец, я вышел в зал. Там было почти пусто. Только одиноко сидящий незнакомец медленно поднял на меня взгляд.
Это был худой рослый мужчина средних лет, одетый в длинный кожаный плащ темно-коричневого цвета с такой же кожаной широкополой шляпой, подогнутые края которой образовывали нечто вроде треуголки. Лицо было худое, обрамленное виднеющимися из-под шляпы седыми, коротко стриженными волосами. На правой щеке его темнели три глубокие шрама, давние и глубокие. Сидел он так, словно все здесь было ему привычно и знакомо. Явно в своей тарелке, и среди своих.
А вот меня он принял за чужака. Холодные голубые глаза внимательно наблюдали за мной.
- Назови себя, - велел он, абсолютно без какой-либо эмоции в голосе или на лице.
- Че? – не понял я.
- Назови. Себя. – Разделяя каждое слово строго сказал незнакомец.
И тут я понял, что шутки кончились. По крайней мере для него. И ничего хорошего с ним меня не ждет. Все это мне сказал его взгляд, который я… смутно помнил. Но я его помнил! Однако… Помнил я только то, что это очень и очень строгий человек, быстрый на расправу и лишенный колебаний.
- Меня тут зовут Сид, - ответил я. - Я – Сиделец. Хотя полное имя мое… - я прервался, так как ожидал, что незнакомец сам меня прервет, но этого не случилось и потому я продолжил: - Конфьер Ли Ван Стьюб.
- Вот как? – зловеще улыбнулся он.
Не добрая улыбка появилась на лице этого, чего уж там скрывать, страшного человека. Да и выглядел зловеще. И хотя он удобно расположился на стуле за столом, его все равно нельзя было достаточно детально рассмотреть. Плащ скрывал форму тела, руки и даже одежду под ним. Хотя частенько плащи носят несколько распахнуто, так как иначе неудобно, а кутаются в них лишь в непогоду, на улице или, когда хотят скрыть себя от излишнего внимания. Правда, обычно это лишь привлекает внимание, но за отсутствием видимых деталей такого человека нельзя запомнить. Разве что лицо.
Лицо у незнакомца было простое. Пресное какое-то. К тому же он не изображал каких-либо эмоций, да и шляпа закрывала голову едва ли не целиком. Я уверен, что стоит ему выйти из залы, скинуть плащ, снять шляпу и я больше не узнаю его в толпе. Нечего узнавать. Вот только разве что шрамы…
- Да неужели? – спросил страшный человек. – Конфьера, которого я знаю, убили на болоте лет пять тому.
- Возможно, вы знали другого Конфьера, - ответил я, - мало ли Конфьеров на свете?
- Ты даже не представляешь на сколько, – как-то по-змеиному, едва ли не шипя проговорил незнакомец. – Может быть мы пропустим эту игру и сразу раскроем карты?
- Че? – снова и как-то тупо спросил я.
- Говори кто ты и почему присвоил чужое имя? – рявкнул незнакомец, ударив ладонь по столу.
Я вздрогнул от неожиданности, а внутри пронеслось: «вот так неожиданность, незнакомец считает меня мертвым, но почему?»
И тут я впервые призадумался о себе – а правда ли я тот, кем себя считаю?
- Я – это я, - последовал мой ответ. – Другого имени я не знаю.
- Тогда почему пользуешься именно этим? – Незнакомец сузил глаза и еще пристальней посмотрел на меня, явно оценивая, как изощрённее и мучительнее меня убить. Иначе чего он так ядовито меня рассматривает? Иначе при таком взгляде и не думают. Наверно.
- Потому что этим меня назвала маркиза, - попытался оправдаться я, приводя косвенные доказательства, поддавшись волнению, - которая здесь хозяйка, и которая забрала меня из Застенка.
- Застенок значит… - мужчина задумался, а я вдруг ощутил, что некое наваждение прошло и с моих глаз спала пелена, сквозь которую незнакомец показался мне большим и могучим, а я перед ним – маленьким и беззащитным.
– Это многое объясняет, - внезапно сказал мужчина, который больше не казался мне опасным. – По истечении срока человек выходит чистым перед Законом, но память должна быть в норме.
- Я вышел досрочно, - прервал его я.
- Досрочно? – удивился мой собеседник. – Ты сбежал!
По его лицу скользнула улыбка, но тут же исчезла.
- Узнаю, - сказал он. – Нечто подобное вполне могло случиться…
- Это ложь! – вспылил я. – Никогда не бегал и не собираюсь начинать.
- И осуждаю, - закончил он свою мысль, но каждое мое слово, я уверен, он услышал.
Его рука протянулась ко мне и как-то легко махнула в сторону, приглашая садиться напротив него. Я только сейчас заметил, что он носит перчатку. Кожаную.
- Сядь! – рявкнул он, и я тут же повиновался.
Что-то дрогнуло во мне, напомнив мое недавнее пробуждение и голоса моих тюремщиков. Я робко присел на край стула, едва коснувшись стола. Мой взгляд почему-то был прикован к глазам незнакомца.
- Знаешь, кто я? – внезапно спросил он.
- Не особо, - не став лгать, ответил я.
- Вот и я так думаю, - ответил незнакомец. – Конф бы не забыл меня.
- А кто ты? – набравшись смелости спросил я.
- Я есть Закон! – не громко сказал он, но я каждое слово услышал подобно грому с небес. – А вот кто ты?
Он не стал тянуть паузу, ожидая моего ответа и тут же дополнил себя:
- И не надо мне повторять, что ты именно Конфьер и другого имени у тебя нет!
Я пожал плечами.
- Три дня назад я очнулся в Застенке, - начал я нейтрально, вроде бы и не перечу этому недоверчивому собеседнику, но и не подтверждаю его слов. – Меня вывели к незнакомой женщине, которая оказалась маркизой. Та сказала, что у нее для меня работа, а потом забрала меня сюда. Теперь я сижу здесь и день за днем ищу способы, чтобы вернуть себе былую силу и способности. Если конечно такие у меня были действительно, а не являются плодом моей фантазии…
- Хм, - задумался страшный человек. – Тебе удалось меня смутить.
Я снова пожал плечами.
- Да будет тебе известно, - сказал собеседник, - что я… вижу тебя насквозь! Впрочем, как и любого другого человека. И потому врать мне бесполезно. Но ты говоришь вещи, которые не могут быть правдой. И я не понимаю, как такое возможно.
- Значит, я говорю правду, - сделал вывод я.
- Иногда, - резко возразил собеседник, - людям удавалось мне солгать. Но это было колдовство. А колдунов я сжигаю на костре.
Я вздрогнул. Почему-то мне стало страшно от его слов. Я боюсь костра? Уж не колдун ли я?!
- Потому я бы посоветовал тебе подумать об этом, - закончил страшный человек. – Я все равно разберусь в чем тут дело.
- Могу я как-то доказать, что не вру? – спросил я.
- Возможно, - согласился он. – Но я сам бы хотел знать, как.
- И что мне делать? – поинтересовался я.
- Если ты тот, о ком говоришь, - ответил собеседник, - то прояви себя, как Охотник. А если намерен продолжать жить по «легенде», то… вини себя сам в тех последствиях, которые обязательно наступят для тебя. В моем лице!
- Тогда… я пойду? – спросил я.
- Иди, - разрешил страшный человек. – И помни: я слежу за тобой!
Он опустил голову, закрывшись от меня передним полем своей шляпы, однако у меня сохранилось стойкое ощущение, что он все равно смотрит на меня, и не просто смотрит, а внимательно наблюдает за мной.
Я поспешно развернулся и покинул залу выскочив на лестницу. Путь мой лежал вниз, и бежал в направлении двора. Ну, а где еще я могу найти себе приключения? Надо заняться прокачкой своего тела.
Во Дворе же ничего не изменилось с того времени, как я здесь неподалеку колол дрова. Все также толпятся у ворот стражи замка, бочаре катают бочки, постукивает в кузне знакомый мастер, собирают поленницу истопники, таскают воду ребята мастера Раша, у одного из сараев стоит карета, возле которой снуют какие-то мастеровые – все, как обычно.
При выгородке конюшенного мастера смердило. Аромат конины был попросту ужасающий. Я с непривычки интуитивно прикрыл нос рукавом, мысленно откладывая визит к мастеру до лучших времен.
Однако на встречу мне вышел здоровенный детина в кожаной куртке, платком на голове, забирающим под себя все волосы, и двумя золотыми серьгами в левом ухе. Это было первое, что бросалось в глаза. Одет же мастер был также не привычно – обтягивающие штаны из кожи и высокие ботинки, зашнурованные, что называется «на показ». На руках были перчатки, а на запястьях браслеты.
- А-а, новый ученик! – протянул конюшенный. – Я – мастер Авгий, а это – моя конюшня! Что так долго!? Мы тебя ужо заждались.
- Да я не, - начал я, но тут же спросил: - А что надо делать?
- Как что?! – удивился мастер. – Я только что пригнал нового жеребчика. Он, конечно, не плохой, но себе на уме и упрям не в меру. Надо разобраться с ним и обработать, как следует! А тебя будем учить.
Я пожал плечами и пошел следом.
В конюшне стояло множество коней. Все они были разных цветов и толщины копыт, но у каждого было отдельное стойло, в котором было чисто и сухо, а также находились какие-то емкости и патрубки. Все они располагались в три ряда у левой и правой стены. Я с ходу насчитал дюжины три-четыре коней. А вот напротив входа в конюшню стояли сразу две готовые к выезду кареты. Третья была разобрана. Мастер же повел меня к дальней стене, где возле заставленного инструментами угла, стоял на треноге еще один скакун. Его заднее копыто было поднято над землей. У самого скакуна сидело двое пажей, третий же шумел инструментами у верстаков и ящиков.
- Вот мой новый красавец! – горделиво обвел его рукой хозяин конюшни. – Эй, шантрапа! – обратился он к пажам. – Чего расселись? Где инструмент?!
Двое тут же раскинули свои кожаные скатки, в которых оказалось такое обилие «рогатых» и «круглых» ключей, всяких отверточек и откручивалок, что у меня буквально разбежались глаза в разные стороны. Фигурально выражаясь, разумеется.
- Знакомьтесь, - сказал мастер, - это новый ученик, - представил он меня. – А это – Шруп и Инт, пажи мадам маркизы и будущие мои подмастерья. Меня ты знаешь, а самого кем кличут?
- Конфьер, - представился им я. – Охотник за магией.
- Твою же ж… - выругался мастер сплюнув. – Гость, значит! А я-то, башка дурная… Обознался я, не серчай.
- Да все нормально, - признался я. – Все равно в поисках работы брожу. Может у вас чему научусь?
- Чему? – недовольно поморщился конюшенный. – Как за жеребцами ухаживать?
- А почему нет? – спросил его в ответ я. – Болезнь у меня, прошлое свое я забыл. Хожу вот теперь нулевиком, форму набираю, знания восстанавливаю. Возьмите к себе временным учеником? Я отработаю.
- Хм, - запнулся мастер. – Где же ходит этот бездельник! Ладно. Беру тебя в ученики, но за это будешь мыть пол в конюшне два раза в день! Сутра и поздно вечером. Завтра, так и быть, пришлю за тобой пажа. Но дальше – будешь приходить сам! Вопросы?
- Да, вроде, нет.
- Вот и замечательно.
В этот момент к нам подошел третий, он нес в руках широкий поднос с жестянками, в которых на донышке плескалась темная жидкость.
- Этот олух – Окис, - представил пажа мастер. – Он тоже будет работать здесь с тобой. Все они умеют все, но у каждого своя специализация. Окис – большой знаток притирок и веществ для ухода за скакунами. Тебе тоже предстоит научиться в них разбираться, но, если захочешь стать подмастерьем – придется узнать, как их делать. Я вот знаю, но на то я и мастер.
- Мастер! – перебил его паж, Инт который. – Нам разбирать или нет уже?
- Начинайте, - разрешил мастер. – Этот вот Инт, - кивнул он на пажа, - специалист по крепежу и перебору. Талантливый коний лекарь. Если надо что разобрать-собрать или какой орган заменить, то тебе к нему. До мельчайшего разберет, ничего не упустит, ничего не поломает. Молодец видный!
Тот, о ком говорили, хвастливо ухмыльнулся, хекнул и осклабился, продолжая делать вид, что не понимает о ком мы.
- А этот – Шруп, который, - кивнул мастер на второго, - знает все о ключах, их закалках и секретах, как их применять. Хорошо, когда можешь все разобрать. Но лучше, когда знаешь, как где подлезть, что куда вставить и как не испортить, если не знаешь порядок и состав. Тоже талант. Но пока не подмастерье.
Паж, о котором рассказывал мастер, едва заметно вздохнул.
Шруп с Интом подхватили ключи и начали лихо крутить ими и вертеть, снимая с коня пластины и обвес. В их руках мелькали ключики, элементы крепежа и подтяжек. Вот они полностью разоблачили скакуна, оставив его всеравно что голым.
- Смотри внимательно, ученик! – сказал мастер. – Сейчас эти олухи покажут тебе из чего состоит наша конина. Слыхали, растяпы!? А, ну! Проведите мне экскурс – из чего состоит друг человека?
- Станина, копыта, желудок, сердце, рога и усидок, - лениво-мученически проговорил Инт, всем видом показывая, что такие расспросы мастер устраивает им часто и конкретно этот ответ он докладывает мастеру уже не первую сотню раз.
- А теперь покажи мне, - довольно улыбаясь приказал конюшенный.
Инт вздохнул и привычно стал тыкать пальцем в раскрытый торс коняги.
- Это рогА, - указал он на переднюю часть, возвышающуюся над станиной спереди и уходя вниз к копыту. – Ими всадник управляет конем, когда следует верхом. Это – станина, - он обвел пальцем основной скелет жеребчика. – На ней все держится. Ее же простые бродяги именуют «скелетом», утырки.
- Но-но! – строго осёк его мастер. – Не отвлекаемся!
Инт хмыкнул, а Шруп, закончив разборку, протирал крепеж и аккуратно складывал его в емкости на подносе, который все так же держал Окис.
- Этот выпуклый предмет сверху, за рогами, - продолжил Инт, - именуется «вилкой», так как раздваивается и обхватывает копыто слева и справа. А вот желудок, - указал он на выпуклый предмет, находящийся сразу за вилкой, если смотреть от переднего копыта к заднему, - в нем хранится, переливается и усваивается кровь жеребца. А вот это, поджелудочная, которая впрыскивает кровь с воздухом в сердце нашего коня и заставляет его жить.
- Почему? – гордясь своим учеником, кивком указал мне на Инта мастер, мол, смотри, какой – сам обучал.
- Потому что движение – жизнь! – гордо ответил паж.
- Продолжай! – разрешил мастер Авгий.
- Да собственно все, - сказал паж. – Здесь еще печень, что дает искру и всю энергию в целом, почки, выбрасывающее лишний выхлоп, да разного рода мелочи, если вам интересно! Например, сбруя…
- Достаточно, - прервал мастер. – Запомнил? – спросил он у меня. - Повторить сможешь?
Я замялся.
- Нет, наверное, - пожал плечами я.
- Ладно, - просто ответил Авгий. – Тогда учи. В следующий раз будем повторять, пока не запомнишь. А теперь разборка!..
Мне дали фартук и пару ключей. Оказывается, они бывают разные. В смысле, под разные органы – разные ключики. Например, сердце и желудок мы снимали одними, а вилку – уже другими. Причем вилок оказалось две, была еще задняя. Но ключи для них были нужны разные.
Когда основные органы были нами сняты, мы приступили к самой станине и через какое-то время разобрали все, что было на нее навешано. Были там разного рода трубки и механизмы, простые и сложные, но все не большие.
В итоге перед нами лежал полностью разделанный скакун.
Весь крепеж покоился в емкостях на подносе Окиса, а все детали и устройства – на расстеленной возле нас промасленной простыне.
- Итак, - сказал мастер, - что мы видим?
- Разобранного на скелет и органы конягу, - ответил Шруп.
- Верно, - нахмурился конюшенный, - только это ответ глупца. Я вот вижу объем работы.
- Я-ясно, - протянул Инт. – Значит будет протирать, обжигать, красить и лачить.
- Ну а как ты хотел? – с иронией в голосе спросил Авгий, всем своим видом показывая, что ответа не ждет. – Продолжим так, - тут же уточнил он, - Окис обжигает и чистит, Шруп красит, Инт сушит.
- А я? – просил я, надеюсь, что меня не обделят работай, но она будет не сложной и понятной.
- Ты будешь помогать, - ответил мастер. – Приступим.
Следующее довольно долгое время я исполнял роль подержи-подай. Сначала мы с Окисом протирали детали в местах их соединений, потом и все полностью. Окис показал мне как это делать. Правда, я сначала скептически отнесся к подобному занятию. Ну в самом деле – чего там сложного? Оказалось, что я был не прав. Здесь тоже есть правила и условности.
Окис показал, что с помощью некоторых жидкостей можно снять с металла лак и краску. Таким образом мы вдвоем перебрали все кости станины, «разлачили» и «обескрасили», после чего протерли «обезжиривателем», как выразился Окис, загрунтили, высушили «факелкой» - специальной некоптящей лампой, нанесли краску и, после еще одной просушки, покрыли лаком.
- Медленно, - высказался мастер. – Медленно же? – обратился он ко мне.
Я пожал плечами.
- Суета ни к чему, - сказал Окис. – Работа должна быть неспешная, правильная и последовательная. Но и промедления она не терпит.
Мастер улыбнулся.
- Верно. Хвалю за правильный ответ!
После, мы собрали станину. Ну и страшная это корыга, как выразился Окис. Однако после обработки и покраски получилось не дурно.
- Такая конструкция не будет хорошо держаться, - сказал мастер. – Кто-то делал ее неумело. Собрал из нескольких стержней. Мы же – ее проварим. Тут и тут.
Конюшенный показал пальцем куда намеревается «проварить», а потом протянул руку на один из верстаков Окиса и взял, почти не глядя какую-то склянку из железа. Склянка под его пальцами потеряла колпачок, на ней появился короткий носик и… на его конце вспыхнуло пламя. Инт и Шруп оттеснили меня, взяв поудобнее станину и подсунули мастеру сперва одним указанным им концом, потом вторым. Мастер медленно водил по металлу носиком склянки, а точнее его огоньком, отчего сам метал плавился на станине! А потом остывал и на обработанном месте появлялись бугорки застывшего расплава.
Откуда я знал названия?
Что-то проявилось в памяти. Но столь не четкое и не явное…
Но, кажется я знал данную технологию обработки металла!
Мастер закончил со станиной и задул пламя на трубке склянки, после чего передал ее Окису.
- Остужайте и пройдитесь по ней кислятиной, - распорядился он. – Потом сушить и пройтись антиокислом. Не хватало еще, чтобы спай начал кислиться в таких местах.
- А что это значит? – спросил я, видя, что конюшенный мастер закончил работу и потирает руки от удовольствия.
- Запомни, ученик! – торжественно сказал он. – Металл кислиться и покрывается рыжью! А это портит металл и приводит к его старению и в итоге – смерти. Потому мы его грунтуем, красим, лачим, обескисливаем и даже хромим или циним. В смысле, применяем хром или цинк. Это такие вещества древних. Редкие и дюже дорогие. Но вот гномы их где-то добывают!
- Любопытно, - признался я.
- Что тебе любопытно? – не понял мастер. – Как полы мять? А ну за щетку! Урок закончен!!
Инт и Шруп, посмеиваясь надо мной, еще долго что-то там обводили кистями, выполняя веление мастера. Наверное, это они, или кто-то из них, раньше мыли полы в конюшне. До меня. Я же – новой работы не страшился. Да, в общем-то, для меня любая работа была новой. Потому я осмотрелся, нашел ведра и помело, бочки с водой и немного ветоши, подхватил инструменты поломойщика и приступил намывать пол.
- Эй! Ты что там делаешь?! – недовольно закричал на меня мастер. – Пол в конюшне мы сначала покрываем опилками, они вон в том дальнем ящике! Сыпешь опилки на пол в тех местах где много темных пятен, потом смачиваешь все водой, даешь немного высохнуть и сметаешь аккуратно помелом. И лишь пото-ом, - протянул конюшенный, - можешь заливать все водой и замывать начисто. Смотри мне тут пыль не поднимай!! Для этого помело смочи.
Я все запомнил. Попытался запомнить. Вроде бы не сложно.
Работа спорилась. Делал все, как говорил мастер и… работа меня увлекла. Ну, знаете, как получается, когда впервые что-то делаешь, стараешься, но вот повторить уже неохота. Вот так и я – выложился по полной. Хотя мыть пол было не так-то просто. Видите ли… кони слишком часто оставляют после себя маслянистые пятна, которые не так то просто отмыть водой. Вот почему помогали опилки. И даже они не решали проблему полностью. Словом, после окончания работы, мастер сперва отправил меня мыть само помело, потом натаскать воду в опустошенные мною бочки, а потом и опилки пополнить в ящике. Пришлось побегать мимо бочарни за водой, благо мастер меня уже знал и не сказал ни слова. Потом загллянул к прачкам и попросил немного мыла вдолг, за что был вынужден дать слово зайти на днях и «отработать». А в конце всего этого я пожаловал к истопникам и попросил опилок.
- Квест что ли какой или попросту дурью маешься? – спросил меня Седой.
- Я думал он сударь какой! – разочарованно высказался Зола. – А он обычный серый, да еще и с придурью под шевелюрой.
Я пожал плечами, мол, сам не знаю – я под амнезией. Но опилок дали. Интересно – как они их получают, или берут где?
Я вышел из конюшни подуставший. Сегодня я видел, как можно запросто разобрать конягу. Нужно ли мне это? Может пригодится где? Я посмотрел на идущих мне на встречу Дона и Крема.
- Смотри-ка, - сказал первый, - никак наш Сид увлекся дворовой жизнью! Дружище, тя явно перепутал двор!
- Он имеет в виду, что вельможа из тебя не получится, - пояснил Крем. – Придворный – это во дворце, здесь – ты просто серый. Или тебе это нравится?
- Я, благородные судари, потерял память, - ответил я на их явно исполненные иронии речи, - а ничто так не помогает, как работа и труд. К тому же я телом хил и навыков своих не помню.
- Так почему бы не начать с оружия? – спросил Дон.
- Это не мой Конф, - глубоко вздохнул Крем. – Идем, пусть привыкает к грязной жизни.
- Все заслуживают шанс! – пожал плечами Дон, и они пошли куда-то в сторону библиотеки, продолжив прерванную моим появлением беседу.
Бесы с ними, подумал я и направился к выгородке оружейника.
Оружейник был высок, бородат и лыс. У него были узкие, едва заметные усы, но вот остальные черты лица были столь неприметливы, что стоит ему сбрить растительность – я бы и не вспомнил, как он выглядит, едва отвернувшись. Оружейник стоял перед широким столом, на котором лежали несколько мечей и рассматривал лезвия.
- Дня вам, мастер! – поприветствовал его я.
- Доброго, человече, - ответил он, даже не оторвавшись от своего занятия. – Получил вот заказ от кузнеца. Надо бы заточить, пропитать, да отполировать. Есть желание поучиться чему-то новому?
- Вот так сразу? – удивился я. – Обычно все вон гонят, а тут…
- А чего тянуть? Я ж вижу, как ты здесь по двору носишься, у всех работу ищешь. Ну так что?
- С удовольствием! А чему вы меня научить сможете?
- Стяжаешь лавры оружейника? – улыбнулся мастер.
- Одним знанием больше, - пожал плечами я. – Голова пуста, а скоро в путь. Может, поможет, когда, а может спасет от чего.
- Хорошие речи! – одобрил оружейник. – Я научу тебя ухаживать за новым оружием и готовить его к бою и походу. А с тебя одна услуга. Идет? – протянул он мне руку для рукопожатия.
- Если только ничего интимного и противоестественного, - сказал я и протянул руку в ответ.
Мастер рассмеялся.
- Не плохо, не плохо, - сказал он, и протянул мне меч. – Работа простая, но рутинная. Разнообразим ее уроками и нравоучениями.
Я взял в руки меч. Совсем не то произведение искусства, что лежит у меня в комнате. И дело тут не в раздвоенном лезвии. Просто передо мной был кусок выкованного железа, матового и какого-то грубого что ли. Даже рукояти у него не было. Она была лишь обозначена. Брр!..
- Что? – усмехнулся мастер. – Не нравится?
- Вообще ни о чем, - признался я.
- Это потому, что Кузнец – совсем «ни о чем», как оружейник!
Не поспоришь, подумал я, но все же спросил:
- А в чем разница?
- Одну шлифуешь, другая дразнится! – пояснил оружейник, но я все равно ничего не понял. – Кузнец кует заготовку, но до ума оружие доводит – лишь оружейник. Вот и мы сейчас поработаем над этим.
Мастер кивнул на груду заготовок. Вот значит, как они называются. Затем, подошел к дальнему столу своей выгородки и подхватив там плетеное лукошко и древесное ведерко. Все это хозяйство он принес на стол возле меня, и мы принялись за работу.
- Просто делай как я и спрашивай, что не понятно, - сказал он и приступил к обучению.
Вначале он брал заготовку и протирал ее раствором из ведерка, смоченной в наполняющем его жидкости. Та имело резковатый запах, но более ничем не отличалась от простой воды. Мастер аккуратно макал ветошь в жидкость, не касаясь ее руками, затем намоченный край прислонял к поверхности металла. Уперев заготовку острым концом в стол, давая жидкости перейти на металл и под собственным весом по ней стечь, оружейник принимался растирать металл по всей дине и особо по будущему острому краю. Металл темнел, а жидкость пенилась на воздухе. Я повторял в точности, не забывая прослеживать действия мастера.
Работа и вправду была рутинная, но я заметил, что только при правильном нанесении жидкости металл становится более гладким и даже чуть полируется. Во всяком случае, стоило жидкости подсохнуть, металл начинал чуть сиять. Я засмотрелся и залез голой рукой в жидкость. Острая боль тут же пронзила пальцы в области ногтей.
- А-ааа!!
- Челн на!! – воскликнул мастер. – Куда ты в кислотвор то!! Я ж тебе как показывал? А ты что?!
Мастер разгневался не на шутку, но чуть спустя выдал-таки под гневом беспокойство и волнение. Он тут же достал из лукошка чистую ветошь и насухо вытер мою кисть.
- Воды! Воды!! – требовал я и оглядывался в поисках оной.
Но мастер не спешил. Он тщательно вытер мою кисть и разорвав мой рукав по локоть, закатал мне рубашку, оголив мою руку. После схватил какой-то фиал с белым порошком в одну руку, а мою кисть в другую – последовал к бочке с водой, дернув меня следом. У бочки, он погрузил мою руку в воду. Казалось бы, боль должна отпустить, но вместо этого кисть вспыхнула новой болью, куда сильнее той, прежней.
- Воды говоришь? Вот что бывает от незнания! Вода часто становится опаснее. Раствор вытерт, но не вычищен. Твоя кожа впитала часть и продолжает сжигаться препаратом. Добавив воды, мы лишь вернули раствору рабочую среду, хотя и снизили концентрацию. Но чтобы его полностью убрать – нужен нейтрализатор. Например – соль!
И с этими словами, оружейник, выдернул из воды мою руку, которая уже покраснела в районе кисти, и осыпал ее порошком из фиала. Порошок на влажной поверхности зашипел и запузырился, рука покрылась каким-то гелем или… чем-то вроде. А вот боль стала уходить, хоть и не сразу.
- Вот что бывает, когда невнимательно следишь за процессом, не прилежно учишься, либо не хватает знаний, - пояснил мастер. – Знал бы ты, что такое кислотвор, не влезал бы в него руками. Был бы внимательным и прилежным школяром, заметил бы, что я делаю и чего не делаю, чтоб не влезать куда не надо. А имей ты мозги – распознал бы, что любая жидкость, которая имеет резкий аромат – опасна. Хотя многие опасные бывают и вовсе без запаха, но нет ни одной безопасной, которая бы резко пахла. Запомни это!
Я как-то не сразу осознал, что держу свою руку другой рукой, наблюдая, как медленно проходит алый окрас. Когда боль совсем прошла, я встряхнул рукой и подозрительно посмотрел на мастера.
- Воспаление всегда сопровождается покраснением кожи. Не допускай этого. Меня рядом может не оказаться. А боль – она может случиться такая, что не сможешь не то, что слово вымолвить, но даже что-либо сделать. Потому всегда думай, куда лезешь. Ну, что есть вопросы? Или побежишь в свою норку прятаться и переживать?
Мастер-оружейник смотрел на меня весело и торжествуя. А то! Он только что преподал мне урок. И видимо я такой не первый.
- Давайте продолжим, - сказал я.
Мастер престал улыбаться, пожал плечами и протянул мне чистую ветошь. Я взял протянутую тряпицу, чуть сложил ее и снова потянулся к заготовке.
- Вот, значит, как, - закивал мастер. – Решил без соплей. Похвально.
Я снова намочил край ветоши и принялся протирать металл. На этот раз я был предельно внимателен, и предельно осторожен. Стоит ли говорить, что я всю заготовку протер, как надо и ни разу больше не влез в опасный кислотвор. Еще одно слово для запоминания.
- Кстати, мастер, а что такое «кислотвор»? – спросил я между делом.
- Это опасный состав для тела, но полезный для заготовки, которую ты желаешь заточить. Ты же желаешь пользоваться остро отточенным оружием?
- Видимо.
- Ну вот. А кислотвор придаст металлу нужную твердость в нужном месте. – Мастер и сам был занят протиркой заготовки, потому ответил мне без какого-либо неудовольствия. - Все лишнее – сточишь на точильном круге. Или ты хочешь узнать его состав?
- Не то что бы, но мало ли пригодится?
- Кислотворы бывают разные. Изучать их рецепты и способы приготовления – это стезя ученика. И лучше бы тебе с этим к алхимикам.
- А в Замке есть Алхимики?
- Возможно, кто-то этим и промышляет, но я такого не знаю, - ответил мастер. – Я же свои кислотворы, да и прочие жидкости готовлю сам. Имеешь желание научиться?
- Почему бы и нет, мастер? Мне скоро в поход, вдруг пригодится навык?
- Не думаю, что можно так относиться к обучению, - поморщился оружейник. – Но, если есть желание – изволь, я не против ученика. Помощника то у меня нет.
- А вам нужна помощь?
- Не то чтобы сильно, но пригодится, - ответил мастер. – К тому же, ты ведь не собираешься мне платить за обучение?
- И рад бы, да нечем признался я. – Правда, могу мыть полы. Я в этом деле уже не новичок.
- Что? Уже приходилось? – усмехнулся оружейник.
- Не много, - ответил я. – Но суть уловил.
- Что ж, - согласился оружейник. – На том и порешим. Но вместо мытья полов, ты будешь каждое утро забирать у кузнеца железо, готовить точильный круг, мыть склянки и мешать масла.
- А это сложно?
- Не очень, - ответил мастер. – Но мозги тоже нужны. Покажу, не волнуйся.
И я продолжил покрывать металл кислотвором дальше, пока не закончил заготовку. После чего положил ее на стол и вопросительно посмотрел на мастера.
- Что теперь? – спросил я. – Следующую?
- Не, - остановил меня оружейник. – Теперь приступим к заточке. Смотри.
Он взял чистую ветошь и тщательно протер лезвие своей заготовки. Я повторил его движения со своей. Мастер же, тем временем, подошел к точильному кругу, толкнул его рукой, раскручивая, а потом стал жать на педальку снизу, чтобы постоянно его подкручивать. Сверху же он как-то особенно аккуратно приложил заготовку. Та заискрила. Мастер провел ею по кругу туда и обратно. Отняв, наконец, ее от круга, он осмотрел поверхность. Оставшись удовлетворенным, он посмотрел на меня и предложил:
- Сам не хочешь попробовать?
- А то! – ответил я и подошел поближе.
Пару раз я приложил свою заготовку к кругу и пару раз она у меня отскочила, прежде чем я не освоился и не уловил степень нажима. В итоге – я начал точить металл более уверенно. Заготовку провел по кругу туда и обратно, отнял от круга и показал мастеру.
- Ну, эту мы, пожалуй, испортим, - заключил он. – сделаю учебный клинок.
- Что, совсем плохо?
- Ну, не идеал точно, - ответил оружейник. – Давай-ка я покажу тебе, как надо правильно.
И он отобрал у меня заготовку, указывая на ошибки заточки и те места, где я безнадежно испортил заготовку. Оказывается, даже в таком простом деле нужно уметь работать головой и руками.
- А надо так, - сказал мастер и показал, как точится заготовка для меча. – Возьми-ка новую и начинай протирку!
Я послушно выполнил требование мастера. Под моими руками ветошь более уверенно пропитывала метал, а сама работа казалась уже знакомой и привычной. Наконец, когда подготовка к заточке была выполнена, я снова, но уже с некой опаской подошел к точильному кругу.
- Еще раз, - сказал мастер. – Сначала раскручиваем круг. Потом плавно и медленно прислоняем заготовку той кромкой, где точить будем более. Потом проводим аккурат тем местом, где сильная заточка нам не понадобится. Усвоил? Давай к станку!
Я снова попробовал.
- Ну смелей же! Смелее! – подбадривал мастер. – То сильно жмешь, а то и вовсе – нежнее нежного. Давай еще и с нажимом. Но мягко, мягко!
Я повторил. Снова и снова, снова и снова.
- Хорош! – скомандовал мастер и отобрал у меня заготовку. – Годится. Смотри сюда.
Он показал мне на пару мест и одобрил, затем показал еще пару мест и строго указал на ошибки.
- Это я поправлю сам, - сказал оружейник. – Но ты – смотри в оба!
И я смотрел. Мастер и правда был Мастером! Он так ловко подмечал мои промахи, а потом так ловко их показывал и пояснял, как надо, что я невольно проникался к нему уважением. Понятно было все, вот только руки не хотели слушаться разума. Требовалась хорошая практика и я ее нарабатывал.
- Вот теперь молодец! – похвалил оружейник. – Приступим к полировке!
Полировка сводилась к протирке новой жидкостью лезвия, а потом нанесением на него тянущегося раствора и втиранием его в лезвие. Тут у меня уже процесс не вызывал вопросов, так как освоив протирку кислотвором, я легко освоил и это. Когда же заготовка была полностью отполирована, я предъявил ее мастеру. Однако тот заулыбавшись покачал головой.
- Что - опять не так? – смутившись спросил я.
- Нет, что ты, - ответил мастер. – Но это еще не конец. Заготовку надо именно что полировать, а не нанести плир.
- Плир? – переспросил я.
- Да, плир, - ответил мастер. – Вязкий состав для придания оружию отталкивающих свойств. Мы пропитали заготовку, заточили, стёрли излишек сточенного металла, обращенного в пыль, нанесли плир для полировки и теперь будем именно что полировать!
- И как?
- Смотри внимательно, - ответил мастер. – Это самая простая для понимания и сложная в исполнении работа. Так как рутина.
И он взял из лукошка самую грубую ветошь и стал резковатыми движениями проводить по лезвию. Очень не сразу, но металл под его руками засиял по-настоящему. Когда работа его была закончена, он отложил заготовку в сторону и протянул мне новую.
- Теперь ты.
Я кивнул и принялся водить ветошью по металлу, копируя движения оружейника. Вроде не сложно, как и говорил мастер, но действительно долго, нудно и невыносимо скучно. Но, как и любой работе, ей пришел конец. Я с удовольствием вручил свою работу мастеру.
- Годно! – похвалил тот. – Осталось только соорудить рукоять и меч готов. Только давай-ка сначала заточим все остальные заготовки.
И мы снова протирали, точили, протирали, наносили плир и полировали до обурения. Когда я положил последнюю свою заготовку в общую кучу, то буквально ощутил внутренний дискомфорт, усталось и невыносимость продолжения подобной работы.
- Все, - сказал мастер. – На сегодня все. Приходи завтра и мы продолжим работы с оружием.
- А как же рукояти, мастер? – в непонимании спросил я.
- Так ведь не война! – пояснил оружейник. – Куда нам столько оружия? Это мы готовим к далекой пока зиме, да на продажу. Потому спешки нет. Ну а ты – пока отдыхай, и помни – завтра обещал вернуться наводить порядок в этой малой, но такой уютной мастерской. Или передумал?
- Ни чуть! – заверил я его. – Буду завтра, сразу после работы в конюшни. А это – рано утром.
- Что ж, жду, - ответил оружейник. - Давай, успеха там!
Я поблагодарил и ушел. Признаться, оружейник мне понравился. Отличный мужик и дело свое знает. Не торопится с работой, но и не излишне тормозит. Расчетливый и серьезный в труде, но веселый и приветливый в разговоре и общении. Побольше бы таких ребят.
Следующим местом, куда я заглянул, была выгородка бронника.
- Дня Вам, мастер! – поприветствовал я бронника.
- Пришел-таки, соискатель труда и учения, - поприветствовал меня бронник. – Наконец-то созрел, чтобы заказать доспех!
- А что – так необходимо?
- Ну конечно! – проворчал мастер. – Весь двор говорит о нулёвке, что бродит по выгородкам и ищет работы. Говорят, вы сидели?
- Кажется об этом уже все знают…
- Не в курсе. Я просто вижу на вашем теле метки.
- Метки?
- Ну да. А вы разве не знали?
- Впервые слышу, если честно.
- Что ж вы так? Надо быть внимательнее к себе.
- Скажите, мастер, а что там за метки?
- Самые обычные. Клейма. Вы же вышли досрочно?
- Д-да…
- Вот оно и видно. Но не беспокойтесь – как только ваш срок выйдет, они пропадут. Да и память вернется!
- А откуда вы столько знаете? Вы тоже…
- Нет, - замялся мастер-бронник. – Но мне довелось получить знания о процессе ботизации. Хотите поговорить об этом?
- Да, конечно! Только я здесь за другим делом. Я бы хотел у вас чему-нибудь научиться. Или – получить работу!
- Что ж, ученики у меня уже есть – больше не надо. Да и работник мне не нужен. А вот вам… вижу, нужен хороший доспех!
- Возможно, вы правы, - пожал плечами я. – Но, наверное, дорого?
- Дорого, - согласился мастер. – Но мы сможем договориться.
- Опять полы мыть?
- Зачем? Есть и другие виды благодарности.
- Интимом заниматься не буду!
- Кто говорит про интим?! – недовольно поморщился бронник. – Мне нужно будет от тебя несколько заданий. Так сказать, выполнить цепочку квестов. Но сначала – давай-ка прикинем, какой доспех тебе нужен. Подойди-ка сюда.
Я приблизился и бронник, достав из кармана тонкую и длинную полоску кожи с метками замерил прямо на мне размеры груди, живота высоту торса, рук и даже ширину в ногах выше колена. Прикинув что-то на глаз, он извлек из кармана деревянную дощечку и крохотным куском твердого угля что-то записал понятными только ему символами.
- А скажите-ка мне, молодой человек, каким видом боя вы предпочитаете заниматься?
- Честно говоря, - признался я, - не знаю. У меня есть меч и жнец, я не плохо двигаюсь с мечом и предположительно охочусь на магов.
- Хм, - призадумался мастер. – Обычно я делаю тяжелые латные и тяжелые средние доспехи. Тебе же, наверное, предложу средние кожаные, без обвеса.
- Чем поясните? – заинтересовался я.
- Тем, что с виду, да и не только с виду, ты неказист, - ответил мастер, - да и комплекцией не вышел. Кожа же, в легком воем исполнении, даст тебе один или даже два шанса не быть убитым сразу. К тому же внутрь я вошью прочной сеткой натит. Он легки, но при ударе меча – не даст тебя сильно повредить. Лезвие гульнет и соскочит. Однако не защитит от удара в упор. Пробить может и не пробьет, но под броней что-то да поломает. Потому при хорошем проворстве и ловкости, если не будешь стоять на месте, - останешься жив. К тому же, кожаный доспех легок и не так мешает движениям, как латник, и позволит тебе больше сохранить выносливости.
- Здорово! А как долго делается такой доспех?
- Это будет зависеть от того, как быстро ты справишься с моими заданиями.
- А много ли будет заданий?
- Не много, - ответил мастер. – Всего три. Если выполнишь, за пять иктус сделаю. Не справишься – доспеха вовсе не видать!
- Что ж, - начал я, но мысленно раскритиковав себя за то, что это мастер, а не я, подумал о моей индивидуальной защите. - Благодарю вас, мастер! Что надо делать?
Бронник располагающе улыбнулся.
- Есть у меня несколько поручений для тебя. Но об этом позже. Сначала давай тебя обмерим.
Мастер извлек из кармана длинный прямой отрезок кожи с метками и принялся меня обхватывать под разными углами. Пометок он не делал, но постоянно шевелил губами и что-то прикидывал.
- Вы ничего не запишите? – спросил я, когда мастер-бронник закончил свое занятие.
- Нет смысла, - ответил тот. – У меня есть не плохой доспех, который я начал, но не успел закончить. Переделаю под тебя и будет великолепно.
- Я планирую набраться силы и выносливости!
- Хорошо-хорошо, - закивал мастер, понимая намек. – Сделаю «на вырост».
- Так какое будет ваше первое поручение?
- Сегодня – никакое. Зайди ко мне завтра!
- Опять «на днях»?
- Нет. – Ответил мастер. - Завтра. Сегодня я продолжу свою работу, потом займусь твоим доспехом, а пока работаю, продумаю как именно я использую тебя в своих поручениях. Мне бы пригодился кто получше тебя. Но выбирать не приходится.
- Да что же у вас за поручения такие?
- Всему свое время, соискатель! Всему свое время.
Я пожал плечами и вышел от бронника. Завтра – значит завтра. Интересно, что он там замыслил, что все так таинственно и скрытно. Главное, что б ничего не выполнимого не потребовал, доспехи в выгородке, хоть и были прикрыты полотном, все же частично вылезали и были доступны взгляду. А я любил все поразглядывать, едва попадал в новое для себя помещение, место или комнату. Выгородки тоже входили в сферу моего любопытства. И что я успел заметить, что в закромах бронника стояло не мало манекенов из дерева, на которых висели доспехи из металла и кожи, закрытые тряпИцой и покрывалами. Их было много, но едва ли больше полутора дюжин. Больше бы попросту не поместилось в выгородке. Но даже то, что я успел увидеть, вызывало восхищение мастером.
Он предложил сделать мне доспех? Да это же здорово!
И почему я так спокойно и лениво на это гляжу? Защита меня, любимого, - это же важнейшее дело для меня!
Однако я все равно воспринимал подобное желание мастера-бронника угодить мне, как само собой разумеющееся. Что-то такое, что не вызывает лишних эмоций. Словно бы я не бот в самом недалеком времени, а некий… Высокий.
Слово как бы само собой возникло в памяти и подсказало мне определение. Хотя тут же появилось ощущение, что кто-кто, а я уж точно не такой. Хотя…
Ноги сами собой привели меня к дверям моей комнаты. Я зашел внутрь и увидел последствия пребывания тут замковых слуг. Комната была прибрана, стояли ведра со свежей водой и принадлежностями для мытья. На табурете лежала свежая одежда. Я, недолго думая, умылся, переоделся в чистое, привел себя в порядок и растянулся на кровати.
В тот же миг ударил гонг. Пора на ужин!
В столовой зале было много народа. Из новеньких я увидел не молодого мужчину с седыми волосами, бородой и усами, но чистыми синими глазами, которые выдавали молодого человека, хотя морщины и само лицо указывали на обратное.
- Мое имя – Герд, - представился мужчина. – Я стрелок королевской Гвардии Запада. Прошу учесть это, так как дерусь я не сказать, чтобы очень, но вот стреляю метко и, главное, бесшумно. Также не плохо метаю железо и в некоторых местах известен своим «острым» глазом. Проверять не советую.
- Допустим, - согласился Дон. – Значит в нашем отряде появился снайпер!
- Скорее «лукарь», - подтвердил де Баф, тихо добавив, но при этом так, чтобы услышали все. – Или «лукА».
- Да, - согласился беловолосый. – Лукой и прозвали.
- Ну, что ж, - подал голос Крем. – Будем знакомы!
Он протянул руку, указывая на один из столов неподалеку. Место же рядом с ним, за столом, пустовало. Я направился было в сторону Шамана, но рядом с ним как раз сели Штайн и Гант.
- Эй, Сид! – позвал Крем. – Давай ко мне! Я приберег для тебя местечко.
Я послушно приблизился и присел напротив таинственной для меня личности.
- Отныне, - сказал Крем. – Это твое законное место. По крайней мере, пока «на ноги» не встанешь.
- Чем обязан такой чести? – подозрительно интересовался я.
- Разобраться с тобой надо, - пристально глядя на меня исподлобья, проговорил он. – Так что я пока присмотрю за тобой. Мало ли.
- Ладно, - пожал плечами я.
Гонг ударил снова и уже дважды. Я лениво разглядывал присутствующих. Все были заняты собой и переговорами в своих столовых компаниях, до остальных не было дела и на меня никто не смотрел. Кроме разве что Крема. Но он молчал, и я тоже не развлекал его беседой.
Наконец гонг ударил трижды и нам вынесли блюда с едой. Все как обычно. Нам накрыли на стол, мы принялись за трапезу. Я, как мог, повторял те правила приема пищи, которые подсмотрел у барона де Баф Ера. Принимал еду неспешно, осторожно и аккуратно. Руки работали так, словно я всегда ел исключительно в таком ритме и темпе. Движения только удавались с трудом, но я все легче и легче их осваивал.
Ужин кончился, и я с превеликим удовольствием, пожелал приятного приема пищи, оставшемуся за столом Крему, и отправился в свою комнату. Меня ждало мое оружие, а потом мастера этого дела. Надо же наконец начинать тренироваться в военном деле!
Но после ужина я сперва отправился в гости к Кузнецу качаться и работать, работать и постигать искусство ковавничества. Ну или как оно там называется?
В кузнице меня, как и в прошлый раз встретил Мастер молотка и дыма.
- Вечера, бать! – поприветствовал я Кузнеца. – Давно не виделись.
- А, вернулся-таки, - хмуро посмотрел на меня тот. – Сегодня работа по мелочи, будем делать прутья и скобы. Ничего сложного.
- Круто! – деланно обрадовался я. – Но я тут как бы не за этим.
- А я тут как бы не забыл, - передразнил меня Мастер. - Сперва разминаемся, а потом работаем с молотом поболее. Готов поднять Силу до двух?
- Всегда готов, если на халяву.
- Ну да, на халяву! Тебе то это ничего не стоит, а я может последнее от себя отрываю.
- Отработаю, - заверил я Мастера и бодро протянул руку с закатанным уже рукавом.
Мастер пригляделся к моей коже, склонившись и внимательно осмотрев место прошлого укола. Хмыкнул и поглядел мне прямо в глаза.
- Работаешь над собой?
- В каком смысле? – не понял я.
- Массу свою качаешь? Работаешь? Руки-ноги напрягаешь?
- Ну, в каком-то смысле…
- Мне тут истопники словечко замолвили, да и сам я тебя часто на дворе вижу. Что ж, хвалю! Только не зазнавайся мне, ты еще слаб и никчемен. Вот если продолжишь в том же духе, может и выживешь в своем походе. Подставляй вторую руку, эту уже кололи.
Я закатал рукав на второй руке, и Кузнец вколол мне свое зелье…
В этот раз я вообще ничего не почувствовал, и с подозрением посмотрел на мастера. Обманывает что ли?
- Что? – спросил меня мастер. – Сегодня не вставило?
- Да что-то нет.
- Это потому что мышцы размяты! Что не плохо. Давай ка за работу, сейчас накроет!
- А какую брать? – спросил я, кивая на здоровенные молоты.
- Бери по силам. Ишь ты, развыкрутасничался!
Я взял ту, что велика и по весу чувствуется. Пару раз помахал ею в воздухе. Обернувшись, наконец, к Кузнецу, встретил его неодобрительный взгляд.
- Что не так? – спросил я.
- Хорош дурить! Работать давай.
Я поспешно согласился и принялся лупить молотом туда, куда показывал мастер. Всю работу, в общем-то, делал он – раскаливал заготовки, мял металл и заворачивал, как надо. Мне же подсовывал лишь чтобы я по ней хорошенько ударил. А я старался, как мог. Пока вдруг не почувствовал необычайную легкость, тот самый «приход», когда работа перестала быть тяжелой. Наоборот, молот заметно полегчал в моих руках. Тут же принялся бить им от души, пока мастер не заметил это и не велел взять другой, потяжелее.
Я выполнил его волю и ощутил вновь тяжесть инструмента. Что ж, работа снова стала трудной. Но у меня поднялось настроение, и я со всем усердием бил молотом по бело-желтому металлу, сминая его и придавая нужную форму. Мастер довольно фырчал и хекал.
Но, как всегда бывает, стоило мне разойтись и получать от работы истинное наслаждение, как работа… вдруг кончилась. Груда заготовок, которые мастер планировал превратить в полезные вещи, опустела. Зато появились разного рода изделия, сложенные Кузнецом на столах, верстаках и полках.
- Достойно поработали, - подвел итог мастер. – На этом сегодня закончим. Теперь отдыхай до послезавтра.
- Эх, жаль, - сокрушенно сказал ему я. – Только начали!
- Уходить надо на пике своих способностей! А то сгоришь. Поверь мне, юноша.
На том и простились. Я умылся в бочке с водой у входа в кузню и побрел к себе в комнату.
Судя по закатившемуся за горизонт светилу, время как раз было к полуночи. Стоило посетить знакомого по драке капитана. Как-никак приглашал, знаете ли. Да и как я решил, надо начать тренироваться во владении оружием. А кто, как не он самый удобный для меня репетитор в Замке?
У входа в башню стражей замка как раз дежурили двое служивых, что наводило на мысли об организации. Это были двое мужчин, одетых в плотный поддоспешник из штанов и рубахи, входящих в единый комплект одежды, закрытый сверху кольчугой с латами, который в свою очередь, был прикрыт длинным кафтаном и портупеей с диковинным оружием. Стражи были обуты в высокие кожаные сапоги с бляшками из металла, на подбитым железом каблуке, который позвякивал при ходьбе, ударяясь о втоптанный в землю камень у входа в башню. Вместо шлемов стражи носили кожаные, вязаные шерстяной нитью, шапки с таким же металлическим усилением. В руках они держали алебарды – длинные, чуть выше своего роста, пики с прикованными к удлинённому жалу топорищем. У пояса также висел короткий меч и кинжал. Когда я подошел к ним, те молча скрестили передо мной алебарды, преграждая дорогу. Оно было явно показушным – в бою за вход в служебные помещения оно помогало бы мало, но само по себе внушало, внушало…
- К капитану, - коротко бросил я, чуть скривившись в улыбке.
Сильно лыбиться перед теми, кто негласно считался не четой мне, как вольному наймиту, считалось таким же признаком дурного тона, как и излишняя строгость и презрение к ним же, всё-таки простые люди – такие же, как и мы.
- В трапезной, - ответили мне стражи и пропустили.
Я сделал пару шагов внутрь башни и буквально ослеп. После уличного света мои глаза не сразу перестроились на внутреннее освещение. Внутри было глухо, окон не было, все было явно рассчитано на оборону. Потому освещение состояло целиком из искусственных источников. Понял это я чуть позже, когда глаза мои снова смогли видеть, и я осмотрелся.
Строение, где обитала стража замка, начиналось с небольшого «предбанника» - оружейной, за которой сразу шла трапезная для этих грозных мужчин. Тут же была мини-кухня, где только подогревались большие казаны с похлебкой и кашей перенесенных из большой кухни замка. Сделано это было, по-видимому, для того, чтобы мужчины этой нелегкой профессии жили в отдельном помещении, питались, вооружались и шли во двор исключительно на службу. Вся остальная жизнь в замке, с точки зрения задумщика строения, принудительно наблюдалась ими через линзу сторожевой службы. А значит кроме несения «караулки» делать стражу особо больше нечего. Да и незачем.
Когда я проходил оружейную, то заметил, что оружие там располагалось не боевое - пики, мечи и кинжалы, годные только для охраны в мирное время. На случай вторжения, войны или осады потребовалось бы что-то посерьезнее. Потому как в мирное время люди, как правило, одеваются красиво и легко, а в военное – бронируются и излишне предохраняются от колюще-режущей пенитрации.
Здесь стояло несколько столов с лавками. За ними сидело двое стражей и чистило оружие. Здесь же я нашел и новоиспеченного капитана. Он стоял возле чистильщиков и что-то втолковывал им, проверяя результаты их работы.
- Доброго дня, стражи, - скромно поприветствовал я военных.
- Хай, наемник! – улыбнулся мне капитан. – Решил, знать, пореваншить?
- Есть такое, - сказал я, собираясь обрисовать ему свои соображения, но был внезапно прерван:
- Давай в трапезную, - сказал он. – Там и поговорим.
- Так сильно заняты? – сочувствующе спросил я.
- Служба! – просто ответил он и направился в соседнее помещение, из которого доносились характерные звуки и шумы.
Я пожал плечами и смиренно пошел за ним. Но едва я переступил порог, в нос ударил приятный, но резковатый запах горячей пищи. Совсем не такой, как у нас в башне. Но все же хорошо мне знакомый. Словно я часто посещал такие места и принимал пищу именно в таких местах.
В трапезной стоял огромный широкий стол, за которым сидело с полдюжины человек. Все они были легко одеты и не вооружены, словно здесь они у себя и опасаться им нечего. На них были поддоспешный комплект рубаха-штаны, сапоги, как у тех у входа, но головы их были непокрыты. Я обратил внимание, что один из них в новых нашивках капрала. Он сидел во главе стола и при виде нас сделал попытку подняться, но увидев знак капитана не вставать, чуть кивнул и продолжал хлебать что-то из миски.
- Доброй трапезы, мужчины! – обратился к ним капитан. Те в разнобой ответили взаимным.
Капитан сел за стол и указал мне на свободное место, а после того, как я присел, велел поварятам накладывать.
- Парни сегодня заступают в ночь, - объяснил он мне, кивнув на ужинающих стражей. – Ну, а я теперь вот за старшего вроде бы. С тех пор, как не стало Майордома.
- А что с ним случилось?
- О, это долгая история! Ты, кстати, не голоден?
Я пожал плечами. Вроде ужинал, но после кузни и работы…
- Признаться, не против перекусить, - сказал я ему.
- Давай, - ответил мне капитан и пододвинул мне свою миску, поставил кубок и налил мне вина. – Если опять работал в кузне, не помешает.
- А откуда вы знаете?
- Я ж тут капитан, как ни как! – рассмеялся он. – Мне по рангу положено все знать. Иначе, какой я капитан стражей замка?
- Согласен, - сказал я и навалился на еду.
- Чего пришел – не спрашиваю, сказал меж тем капитан. – Вижу, что меч принес и еще какое-то оружие. Чем займемся? Мечами постучим или на жнецах пошалим?
Я поперхнулся. Но все же проголодавшись, переспросил:
- Ч-чего?
- Тренироваться, говорю, на чем будем? На мечах или на огнестреле?
- А можно и то, и это?
- Можно, - согласился капитан. – Если, конечно, ты спать не собираешься сегодня ночью.
- Это подождет! – заверил его я. – Хочу и на мечах, и на жнецах.
- Решаемо, - сказал капитан. – Вот что. Я дам тебе своего лейтенанта, он отличный фехтовальщик. Знает минимум три приема стражей из пяти. Но за качество ручаюсь. Я же – научу тебя стрелять из жнеца. Метко. Кто, как не стражи умеют хорошо стрелять из-за стен, да биться там же. И порой- не на жизнь, а на смерть.
- Здорово, - ответил я, работая ложкой и ножом в тарелке с мясом и кашей.
- Кстати, давно хотел тебя спросить, - сказал вдруг капитан. - Имя то хоть у тебя есть? А то я, вот знаю о тебе много чего, а имя твоего так и не узнал. Слыхал только, что наймиты тебя прозвали «Сидом». Почему – тоже известно. Но все же… Есть ли настоящее?
- С утра было, - ответил я. – Звали Конфьером.
- Ну, а меня обычно зовут только когда беда случается, - ответил капитан, - и то не по имени. Но ты можешь звать Дланом. Это мое первое имя.
- Первое? – удивился я. – А что – есть и второе?
- Конечно, - ответил Длан. – Одно дают при рождении, другое за заслуги. Меня вот Регеном прозвали, в честь такой птицы из мифов. Ее убивают, она возрождается, ее жгут – она восстает из пепла.
- Слыхал я что-то на подобии...
- Не заморачивай себе голову, - сказал капитан. – Давай лучше доедай и на тренировку!
- И то верно, - согласился я, и налег на трапезу.
В моем распоряжении, помимо тарелки с кашей и мясом, были два блюда с овощными салатами, тарелка с хлебом и поднос с сырной нарезкой. Все это я в процессе набивания желудка перепробовал.
- Если чего хочешь спросить, - вдруг сказал капитан, - то спрашивай сейчас, а то мне караулы менять.
- Хорошо. Скажи мне тогда вот что, - предложил я. – Мы с отрядом едем в поход. Уверен - ты об этом знаешь.
- Ну, а как же! – сказал Длан. – Мы как никак замковая стража.
- Отлично, - кивнул я. – И ты наверняка знаешь, когда мы выступаем. Так?
- Приблизительно, - ответил тот. – Это зависит от того, как быстро приедет Кёрт, ваш предводитель.
- Кто? – не понял я, услышав новое имя.
- Впервые слышишь? – удивился капитан. – Кёрт Кобрейн – кузен маркизы, мастер двуручного меча, герой войны на островах, наездник, и, кстати, конь у него самый не обычный в империи – Трехног!
- Ого! – деланно восхитился я. – Ни слова не понял. Почти. Но титулы впечатляют, впечатляют.
- Его прозвали «Баном»! – восхищенно сказал воин с нашивками лейтенанта, сидящий по ту сторону стола, до этого молча копающегося ложкой в деревянной миске. – Отличный воин. Не хотел бы я противостоять ему со своей дюжиной.
- Что – так страшен? – спросил я.
- Не особо, - ответил за лейтенанта Длан. – А ты, Свод, - сказал он капралу, - доедай, да поспеши заступить - сейчас должны подойти подводы с провизией и ресами для замка, так что до полуночи вам скучать не придется. Думай лучше о дежурстве, а не лясы точи с гостями маркизы – уровень не тот, да и не дорос еще.
- Так что там с Баном? – прервал я капитана. – Чего его так прозвали?
- Да свойство у него есть, - ответил Длан. – Он немоту накладывать умеет. Это здорово в бою с магами и чародеями помогает. Разумеется, с теми, кто заклятия в слух проговаривает.
- И много он убил магов? – продолжил допытываться я.
- Не в курсе, - ответил тот. – Но позывной приклеился. Расспроси его при случае, если интересно.
Стражи молча доели и вышли из трапезной. Мы сидели с капитаном и допивали теплый напиток из вина и корицы.
- Скажи, Длан, - спросил я, - возможно такое, что ты что-то забыл, а руки помнят. Сами.
- Бу-у, какие ужасы ты рассказываешь, - таинственно, с иронией в голосе проговорил капитан. – Если это про навыки, то оно несколько иначе работает. Только в результате длительных тренировок можно заставить себя обрести «память рук». Ты, кстати, готов упражняться?
- А то! – ответил я. – Хоть сейчас.
- Ну тогда пошли во двор! – показал он рукою на выход.
Почему бы и нет, подумал я, и, подхватив сверток с мечем, вышел из-за стола и направился в указанном мне направлении.
Во дворе замка, где я, как мне казалось, обошел уже все углы и закоулки, нашлось-таки место, где я еще не был и где, оказывается, можно неплохо помахать мечом. Это был закуток, в центре которого размешалось огороженное овальное поле, хорошо покрытое сеном и древесными опилками. Снаружи заграждения были расставлены манекены для тренировок и чучела, изображающие торс противника. Закуток с двух сторон ограждался замковой стеной и башней, вдоль них крепились стойки из дерева и металла смутно мне знакомые. Но сколько я не пытался вспомнить, память так и не подсказала мне их назначение.
- А что это там у стен? – спросил я капитана и тут же получил ответ.
- Это ульи для заряжания и разряжания жнецов, - ответил тот. – Пчелоуловители.
- Пчело… чего? – не понял я. – Эт что еще такое?
- Хм, - капитан глубоко вздохнул и проговорил, словно размышляя вслух: - Надо бы провести с тобой занятие по оружию. А то ты, смотрю, кроме своего меча ни беса не помнишь.
- Я и меча не помню, - заметил я. – Но очень надеюсь на помощь.
Капитан как-то печально улыбнулся, подумал о чем-то явно невеселом и ответил:
- Тебе скоро ехать в поход, из которого на сегодняшний день у тебя нет шансов вернуться. Но ты мне нравишься - какой-то незамутненный, простой и открытый миру человек. Здесь таких не появлялось со времен Большого взрыва. А у меня как раз есть время, чтобы помахать мечем и похвастаться парой финтов. Так почему бы и нет?
- Благодарю, - сказал я. – Но учить меня с нуля явно не придется. Я уверен, что не плохо владел оружием. Просто забыл. Но руки то помнят.
- Это сейчас и проверим, - пожал плечами Длан. – Эй, Куп! Чего там со сменой? – обратился капитан ко второму своему лейтенанту, стоящему возле ульев и проверяющему разряжание оружия своей дюжины.
- Провели все, как по учебнику, - ответил тот. – Без нареканий и проблемных вопросов!
- Ай, да славно! – похвалил его капитан. – А мечами постучать не желаешь?
- Сложно сказать, - ответил страж. – А это так уж срочно?
- Срочнее некуда! – пояснил веселящийся капитан. – Займись гостем, а завтра выходной дам, отоспишься!
- Тогда я готов, хоть всю ночть «веселиться», - повеселел сразу капрал. – Когда приступать?
- Прямо сейчас, - велел капитан. – Вот знакомься. Это Сид, он охотник за магией. А этот веселый парень, - представил мне капитан лейтенанта, - лейтенант Куп. Знакомьтесь и тренируйтесь! А я отойду пока, надо проверить, как там Свод заступил, да как дела принял. Он новичок еще в самостоятельном управлении стражи, приходится его поддерживать и страховать, если угодно так думать.
Он поднялся и отправился куда-то в сторону ворот. Я же посмотрел на лейтенанта и протянул руку для рукопожатия.
- Будем знакомы?
- Будем, - ответил мне лейтенант и пожал мою руку. – Приступим к тренировке?
Мы вышли в центр огороженного круга и обнажили оружие. Я вновь почувствовал легкость – меч словно врос в руку и не казался чем-то лишним. Рукоять грела руку. В ней ощущался вес самого меча, но неудобства это не вызывало. «Два пальца» - вспомнил я название меча.
Нет, я звал его иначе. Это имя я услышал когда-то раньше и дал свое. «Двумя пальцами» звали все типичные, а мой – я назвал по-своему. Двулезвенником. Пусть не очень оригинально, зато мое, личное.
- Готов? – спросил лейтенант и встал в боевую стойку.
«Боевая стойка», - всплыло в памяти. – «Атака «в лоб». Рекомендуемые тактики: уклонение, отклонение, финт с контратакой, уход…» Откуда я это знаю?
«Карль Марксхэн», - всплыло в памяти.
- Готов, - ответил я, пообещав себе со всем этим как-нибудь детально разобраться, и тоже встал во что-то похожее на боевую стойку.
Внезапно для меня, тело, чуть изогнувшись, само подправило позу - именно так, как мне было удобнее, привычнее.
- Ого, - восхитился Куп. – Дворянское воспитание.
И с этими словами он атаковал меня. Я буквально подвергся граду ударов, тупо отступая и защищаясь мечем так, словно держал палку.
Сначала лейтенант наносил удары целя мне в голову и пытаясь достать меня рубящими.
- Это атака «поверху», - пояснил он. – Старайся выставить ребро меча и не пытайся отвести удар или парировать, это просто неудобно и потребует лишнего расхода сил.
- Это как? – попытался уточнить я, и получил шлепок плоской стороной меча по шее.
- Просто не усложняй бой, - ответил Куп. - Старайся свести его к простоте. Это Благородные любят все усложнять, им видишь ли красоту боя подавай, но нам то это зачем?
Лейтенант нанес мне еще несколько ударов поверху, которые я, впрочем, удачно вдруг, отбил, и тут же переключился на низ. Острие его лезвия пару раз мелькнуло в опасной близости у моих бедер. Целит в артерии? Я вдруг подумал, что бейся мы всерьез и не отбей я его удары – я мог бы получить раны, от которых истек бы кровью. Опасные раны. Такие очень тяжело перекрыть, да и невозможно, в одиночку. Страшновато.
- Рубящие удары по ногам опасны только от топоров, - сказал Куп. – Мечом отрубить ногу не получится, но такой удар легко перевести в колющий и проникающий, а это страшно. Для тебя. Парировать такие удары можно, но не твоим мечом. Раздвоенность твоего оружия делает его более хрупким. Уж не знаю прочему ты вооружён именно им, но это не лучший меч, что я видел. Без обид.
- Хорошо, - согласился я. – И что мне делать?
- Старайся что ли ловить удары ближе к рукояти, - предложил лейтенант, - там у тебя лезвие сливается в одно и выглядит более надежно. А вот удары по низу старайся отводить в сторону от себя, иначе противник сможет ткнуть тебя в бедро или пах. Думай, как он и сможешь отбить что угодно.
- Отличный совет, - проворчал я в пол голоса. – Просто гениальный! Осталось только стать магом-ведуном и задача решена.
Куп еще несколько раз атаковал меня понизу, но я мало по малу стал угадывать его атаки и более-менее от них защищаться. Постепенно меч в моих руках стал больше походить на оружие, а не просто диковинно выкованную дубину. Руки вроде бы приспосабливались к ведению боя на мечах. Хотя пока только в защиту.
А затем лейтенант нанес пару ударов поверху, но всюду уже встречал мой меч. Я ловко закрывался им, но даже и не думал контратаковать. Просто не знал, как. Видимо, это быстро наскучило лейтенанту, и он стал как-то монотонно и без интереса наносить удары, то повторяя, то чередуя их. Наконец, это ему надоело, и он опустил меч.
- Мы отработали с тобой рубящие удары, - сказал он. – Но как насчет колющих!?
Я пожал плечами, и встал, как мне показалось, в боевую стойку. И вновь мои мышцы поправили мою позу, облегчая положение тела и усиливая готовность хоть к атаке, хоть к обороне.
- Бью в грудь, - предупредил Куп, и спустя мгновение медленно ткнул меня мечом.
Я ожидал его удар, но не ожидал от себя того, что так интересно отреагирую на него. Лезвие лейтенантского меча было нацелено мне в центр груди, то место, что бойцы называют «светилушко». И в момент укола я должен был либо отвести удар, либо попытаться ускользнуть от него. Но вместо этого, следя, как лезвие моего оппонента летит куда-то в область моего сердца, я похолодел, осознав, что совершенно не знаю, что в таких случаях делать. Меня в миг охватила паника, а рука с Двулезвенником, аккуратно поймала меч Купа между своих лезвий и, чуть провернув, увела его в сторону.
Лейтенант удивился, глядя, как мой жест вырывает его меч и уводит в пол. Он выронил свое оружие и отдернул ладонь, принявшись разминать кисть.
- Неожиданно, - ответил он. – Но все же уколы хорошо бы отработать по классике. Тебе не помешает лишнее знание.
Он усмехнулся и ловко поднял меч с пола, подцепив его носком ботинка и, подбросив вверх, поймал его рукой за рукоять.
- Ого! – восхитился я.
- Не «ого», - ответил Куп, - а чистое мастерство!
- Мне б так научиться, - заметил я. – Сделаешь?
- Вполне, - ответил лейтенант и приблизившись к моему мечу внимательно пригляделся к обнаженной стали.
- Так вот почему он двулезвенный, - сказал Куп.
- Вилка! – воскликнул я. – Тот, кто мне его вручил, называл его Вилка!
- Забавно, - ответил лейтенант.
- Да уж, - сказал я и снова встал в стойку. – Продолжим?
- Можно, - ответил тот. – Но давай ка я дам тебе Овтс-ракел…
- Чего сракел? – не понял я.
- Не «сракел», - поправил Куп, - а Овтс-ракел. Так говорили Древние. Слово означающее облегчение от недуга.
- Я так сразу и подумал, – проворчал я. – Овт-сракел для облегчения… Все логично! Что ты мне, как малому?
Куп вздохнул и достал из кармана капсулу с актелбат. Откупорив крышку, он высыпал на ладонь несколько штук.
- Это бафы, - сказал он. - Тебе надо принять одну и продолжить обучение. Эффект сделает тебя более расслабленным мыслями, собранным телом и укрепленным духом.
- Какая- то дурь, да? – подозрительно спросил я.
- Именно, - ответил тот. – Но не курительная. Ее глотают.
- Я уж думал тоже колоть будешь, - сказал я, разглядывая актелбат, они были белые и тонкие, но широкие и круглые.
- Тут не требуется, - объяснил лейтенант. – Навыки так не прививаются, хоть коли, хоть обколись – толку нет. Хотя… нашлись тут как-то умники, пробовали. Приходы были такие – мама не скучай!
Я взял актелбат и положил под язык. Надо же, как с ними поступить и что делать, я тоже знал. Видимо, в моем прошлом мне частенько приходилось таким пользоваться.
Ощущения пришли быстро. А вот описания – нет. Я даже себе не смог объяснить, что именно я почувствовал и как этот баф на меня повлиял. Но могу сказать одно – к бою на мечах я был готов. Впрочем, как и к любой работе, пробежке, длительным и выматывающим нагрузкам. Настроение неожиданно оказалось на высоте. Меня больше ничего не сковывало и не отягощало.
- Продолжим! – сказал я, ощутив во всем теле небывалую легкость, и встал в стойку.
Куп улыбнулся и поднял меч.
Все оставшееся время тренировки мы тупо и молча бились на мечах. Лейтенант не спешил и больше показывал, чем атаковал. Он в основном хранил молчание, так как я и так угадывал любой его маневр. Лишь изредка он обозначал коротким словом или действием новый урок, удар или серию, привлекая мое внимание к тому, на что он собирается делать упор.
Я схватывал на лету. Или, выражаясь точнее, вспоминал свое прошлое.
Но, к сожалению, только то, что касается боя на мечах, защиты и обороны. Когда же я попытался сам атаковать лейтенанта, у меня вышло неуклюже, но Купа я этим порадовал. Бой для него снова стал интересным.
- Все! – неожиданно сказал он. – На сегодня хватит! Ты и так неплохо прошел тренировку и обучение. Думаю, и без меня хорошо управишься в следующий раз.
Мы поблагодарили друг друга за разминку, собрали оставленные перед тренировкой вещи, вернули оружие в исходное. На прощание Куп протянул мне капсулу с бафами.
- Спасибо, конечно, но это очень ценный подарок, - попытался отказаться я.
- Бери-бери, - настаивал лейтенант. – Там всего четыре штуки осталось. Тебе в самый раз. Принимай перед тренировкой и не чаще, чем через день. Иначе привыкнешь и разум затуманишь пожизненно.
- Но денег у меня нет! – улыбнулся я, ухватив брошенную мне капсулу.
- Это подарок, - ответил Длан. – Может и ты меня, когда выручишь.
Я усмехнулся и весело поклонился, разведя руки в стороны.
Когда я уже собирался уходить, возле меня откуда-то появился капитан.
- Вижу, вы закончили? – спросил он, явно убежденный в положительном ответе на свой вопрос.
- Да, - подтвердил я. – Было не плохо, благодарю за ценного тренера!
- А пострелять не хочешь? – вдруг спросил он. – Я как раз освободился и готов преподать тебе пару уроков.
- Почему нет? – спросил я в ответ. – Приступим немедля?
- А чего тянуть?
Капитан махнул мне рукой, приглашая следовать за ним, и направился обратно, к башне стражей замка. На этот раз мы пошли в ее подвал. Там, под основной структурой, располагалось довольно объёмное помещение, оборудованное под склады оружия и стрельбище. В нем находились пол дюжины воинов, которые чистили оружие, перекладывали расходники в ящике с сухим песком и наводили порядок в помещениях.
- Уходом за оружием - занимаемся ежедневно, - пояснил он, видя мое недоумение. – Это и опыт для новобранцев, и для самого оружия полезно. Замок же! Чуть упустишь – что-то обязательно придет в негодность. Желаешь пройти полный курс по оружию?
- Вообще-то у меня свое, - неуверенно проговорил я, но подумав, что любая информация не во вред, а наоборот – для расширения кругозора, тут же дополнил: - Но, если не в тягость, – расскажите.
- Пойдем ка к ознакомительному щиту, - сказал капитан и проводил меня к одному из столов с разложенным огнестрелом, над которым висел весьма объёмный щит с притороченными к нему «экспонатами».
Мы стояли возле деревянного стола с образцами огнестрельного оружия дальнего боя. Капитан указал на них и произнес:
- Эти игрушки – очень дороги. Заменить их не так просто, ведь в городах ими не торгуют. Потому знай: потеряешь – другого может и не быть!
- Где ж их брать?
- Либо в спецучреждениях, либо в орденах или госструктурах. Также можешь купить на черном рынке или… снять с тела разбойника.
Он взял самый маленький образец, из лежащих перед нами, и показал мне.
- Как видишь, - начал Длан, - это – жнец. Ствол, барабан, курок, рукоять. В мелочи вдаваться не будем. А вот для него расходник, - указал он на небольшой цилиндрический заряд для жнеца, прикрепленный к щиту на стене. – Мы называем его «пчела». Она состоит из жала, гремучей пыльцы и соты. Когда мы стреляем, мы убиваем именно жалом. Происходит это за счет пробития соты с противоположного жалу конца пчелы. Сота пробивается и дает искру, поджигая и тем самым превращая пыльцу в горящую смесь, выталкивающую жало в ствол жнеца. Ствол направляет жало в цель. По такому принципу у нас действует весь огнестрел.
Капитан положил жнец обратно на стол и взял следующий образец.
- Это – серп, - пояснил он. – Все тоже самое: ствол, курок, рукоять. Как видишь, тут нет барабана с пчелами. Зато есть улей. Он хранится в рукояти.
Длан нажал крохотную скобу на рукояти и ему в руку выпал плоский, продолговатый предмет. Его то он и показал мне. А именно, хранящиеся в нём пчелы. Такие же, как и в барабане жнеца. Проследив за моим взглядом и убедившись, что я все рассмотрел, он вернул улей в рукоять и положил серп на место.
Следующими предметами, которые он взял были более громоздкие двуручные вещицы.
- Это рубило и грамило, - пояснил капитан. – Как видишь, оба двуствольные, с курками, держалами и прикладами. Стволы горизонтальные у грамило и вертикальные у рубила. Особой разницы нет. Оба снаряжаются шмелями. Но о них подробнее.
Он положил образцы на стол и снова указал на щит.
- Эти заряды мы называем шмелями. Видишь, какие они толстые? Состав, как у пчел, но вместо одного жала у них может быть несколько. Жала круглые: малые, средние или одно большое. Увы, дальность не большая, зато поразить можно одним залпом нескольких. Хотя против доспеха – оружие слабое, но ударная мощь!..
Он указал еще на один образец на столе.
- Как видишь, такое бывает и с одним стволом. Называется «кивоборд». Состоит из ствола, скрытого курка, рукояти и подствольного держала, коим и перезаряжается, ибо многозарядный. В отличии от рубила и громила. Заряжается также шмелями, через шмелеприемник, улей не вынимаемый, внутренний, скрытый.
Он перешел к следующему образцу.
- А вот это – истинная вещь! – восхищенно проговорил Длан. – Реальное произведение искусства Древних. Мы зовем его «осомет» или «секач».
- Почему? – не удержался и спросил я.
Внешний вид меня не впечатлил.
- А им можно деревья валить! – пояснил капитан. – Состоит из ствола, скрытого курка, рукояти, приклада, съёмного улья, затворяющего дергача и съемного выцеливателя. Заряжается «осами», вон она – на щите. Как видишь, похожа на пчелу, но в два раза больше и жало острое. Стрелять можно как по одной осе, так и звеньями по три.
Он положил образец на стол и указал на следующий.
- Мы рассмотрели двуручный, но есть и одноручный. У одноручного в улье тоже пчелы. Приклада нет. Зато компактный и можно спрятать в одежде. Например, за пазухой. Но давай посмотрим что-то более огромное и очень удаленное для боя.
Капитан подошел к другому столу и указал на длинное и продолговатое нечто, что поражало своими размерами. В длину это нечто было почти с меня, под стволом имело ножки, а сверху – что-то вроде подзорной трубы.
- Это арбалетка, - пояснил Длан. – По-настоящему убойная вещь, способная пробить даже латы и с такого расстояния, что и не заметишь в чистом поле откуда прилетело!
- Это из-за стекляшки сверху? – удивился я.
- Из-за, - согласился капитан. – Как уже понимаешь, состоит из ствола, скрытого курка, запирающего дергача, приклада, ножек под стволом, приемника и вот этой стекляшки, именуемой нами «подзорник». Улья нет, вещь – однозарядная. Зато посмотри на заряд!
Он указал на щит.
- Это «шершень»! – с удовольствием и восхищением сообщил он. – Все, как у осы, нт посмотри на размеры! Мало того, что он в полтора раза больше, так и жало более крупное, вытянутое и острое!
- Ужасное оружие, - согласился я. – Невольно разделяя восхищение главного стража замка.
- Очень, очень и очень страшная вещь. Но, к счастью, и более редкая.
Он указал на стоящую рядом копию арбалетки, но без стекляшки сверху. Вместо нее было нечто… похожее, что ли. Но совсем иное.
- А вот это – уже совсем легенда! – пояснил Длан. – Эта дура зовется «шершнемет», настоящий Бог Войны! Орудие, способное положить подразделение тяжелых всадников! Но, увы! Малый улей. И хотя в нем 300 или даже 450 шершней, поверьте – выплёвывает он их довольно быстро. Перезарядка же – весьма долга.
- Не удивлюсь, если у вас есть и что-то потяжелее! – польстил я капитану, не надеясь на продолжение.
- Есть, - в полголоса проговорил Длан, - но это уже категория осадных орудий. Такие разносят ворота в щепки, если только они не сплошь из металла. И то – он не надежная защита от такого.
- Их тоже можно посмотреть? – спросил я, оглядываясь и не находя более не знакомых вещиц.
- Здесь их нет, - обнадежил меня капитан. – Время не военное, но все на башнях и в запасниках. Тут мы учим новобранцев, а осадное вооружение – это уже ранг профессионалов!
- Ясно, - вздохнул я. – Было бы познавательно. Но я пришел учиться и тренироваться. Когда приступим?
- Можем прямо сейчас, – указал мне рукой в сторону расчерченной на круги и пересекающиеся в одной точке линии капитан. – Пожалуй к барьеру!
Я подошел к указанному месту. Здесь было нечто вроде столов. На них лежали россыпи зарядов, для разного оружия, в жестяных тарелках с высокими бортами.
- Вот здесь мы снаряжаемся, а вон туда стреляем, - пояснил капитан. – Из чего предпочитаешь начать?
- Да у меня тут, - начал я, раскладывая на одном из столов свою скатку с оружием и извлекая на свет своего жнеца. – Вот!
- Ого! – серьезно поразился Длан. – Древнее оружие Суров! Слышал о таких. Но встречаются они редко. Требуют частой чистки и внимания к содержанию. Дайка подержать?
Я протянул жнеца рукоятью вперед. Капрал взял в руки, осмотрел, взвесил на ладони, откинул барабан, заглянул в ствол.
- Это... не… железо, - с глубоким сомнением проговорил капитан. – Вдоль ствола идет полоса металла, - цитируя свои мысли вслух, рассуждал он. – У курка не простая скоба, а откидная. Зачем?
- Без понятия, - признался я.
- А? Что? – внимательно посмотрел на меня Длан, оторвавшись от своих рассуждений. – А! Не. Это я так рассуждаю вслух. Полезно иногда обдумывать странные вещи, слушая свои же выводы. Я вижу загадку, я думаю о загадке, я трогаю загадку, я говорю о загадке и слушаю свои же рассуждения о загадке. Это помогает соображать. Не обращай внимания.
Он еще немного повертел в руках жнец и… как-то быстро-быстро разобрал его, не торопясь, но двигая руками столь быстро, что я едва успевал за ним уследить. Но оружие он разобрал буквально до детали, последнего элемента крепежа.
- Ничего сверхъестественного! – заключил он. – Но в этом то и гениальность Древних.
Я обмер.
- А обратно – соберешь? – только и спросил я, чисто интуитивно.
- А то, - сказал капрал и моментально собрал жнец в исходное состояние, после чего направил в сторону кругов и нажал на спусковой крючок.
Оружие клацнуло, имитируя выстрел, но не более того. В нем не было зарядов.
- Это настоящее произведение искусства! – заключил капитан. – Но вряд ли будет интересно кому-либо. Разве что как трофей и декоративный предмет роскоши.
- Почему?
- Древние умели делать, - ответил он. – Но под него нужны особые заряды. Наши пчелы не подойдут, иные – попросту не влезут.
- А почему?
- У тебя тут особый тип курка, парень! – улыбнулся Длан. – Под него нужна другая сота. Круглая.
Это многое объясняло.
- Где же их взять?
- Да есть тут несколько вариантов, - нехотя признался капитан. – Если подружишься с оружейником, закажи у него пару дюжин зарядов. Может и договоритесь.
Я печально вздохнул и запаковал оружие обратно в скатку.
- Пока ты восстанавливаешь боеспособность своего оружия, - сказал мне Длан, - попробуй пока восстановить навык вот на этом, - и протянул мне жнец местного наличия.
Я с благодарностью принял его оружие и взвесив его в руке, заметил, что оно тяжелее моего. Это было как-то странно, учитывая, что мое оружие было крупнее.
- Не смотри что имеются различия, - пояснил капитан. – Они могут различаться по весу, форме, размеру – в итоге они все равно одинаковы. По принципу действия. А чтобы стать метким, не обязательно стрелять из одного оружия. Чувствовать цель, водить стволом жнеца или наоборот зафиксировать его в пространстве, можно с любым стрелковым типом. Так что учись на нашем, на свой – пересядешь потом. Тогда и доведешь свои навыки до конца. Попутно же – прокачаешь привычку к своему оружию, что даст дополнительные бонусы.
- Ух ты, - вырвалось у меня.
- Желаешь что-то переспросить?
- Нет. Мне бы с тем, что услышал разобраться.
- Тогда постреляем?
- Постреляем.
Длан подошел к столу и взял в руки еще один жнец. Он демонстративно откинул барабан и жестом пригласил меня сделать тоже самое. Когда же я повторил его действия, капитан ловко снарядил его пчелами и, вернув барабан в прежнее положение, взвел курок и нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный хлопок, уши словно заткнули пухом, все звуки приглушились. Я понял, что это эффект выстрела.
Тем временем Длан снова выстрелил и мои ощущения повторились, хоть и чуть глуше. После третьего выстрела капитан кивнул мне на один из кругов и линий на дальней стене, приглашая меня шарахнуть, - а иначе теперь я выстрел назвать не мог, - в один из них. Я протянул руку в сторону цели и нажал на спуск.
Что-то бахнуло, но теперь ощущение было новым. Таким же громким, но более схожим с ударом молотка в жестяной лист. Причем моя ладонь ощущала себя так, словно это я держал в ней молоток и бил им во что-то.
- С непривычки, - пояснил мне капитан, угадав мою реакцию. – Бывает.
Я еще несколько раз выстрелил. Да, к оружию надо было привыкнуть.
После третьего выстрела я сообразил прицелиться. Мои жала все равно летели мимо, но я хотя бы начал выцеливать круги и линии, в которые хотел попасть.
- И ты зарабатываешь уровень! – поздравил меня Длан, забирая из моих рук жнеца, у которого чуть дымился ствол, а заряды только что закончились.
- Вот так сразу?
- Именно! – капрал широко улыбнулся. – Ты кое-что узнал о стрелковом оружии и даже немного из него пострелял. Пусть мы сами не научники из Храма Летописцев и не знатоки из Ордена Инквизиторов, но мы практики и выражаемся, как умеем! Вот тебе и первый уровень.
Я поглядел на свои руки. Они дрожали. Откровенно говоря, я был впечатлен и одновременно с этим обескуражен от полученного мною опыта. Забавно.
Но меня больше увлекла последняя фраза мастера стрельбы и я спрсил:
- А что вообще такое – эти «уровни»?
- Сложно сказать, - ответил Длан. – Особенно вот так сразу. Это технология Древних, и этим все сказано. Магия, если хочешь.
- Магия? – переспросил я.
- Магия, - повторил капитан. – Но если хочешь узнать больше, поговори об этом книжником или Кастеляном. Они больше меня знают.
- Но ты же как-то определил, что у меня первый уровень?
- Да, - легко согласился Длан. – Но это все условно. Ты же не дворянин и, тем более, не аристократ! Впрочем, как и я.
- И что из этого?
- А то, что у дворян в башке – вшита некая нейросеть. А у аристократов – наносеть, они вообще с ней рождаются. Это дворянин еще должен заслужить такую роскошь, аристы же владеют наследным правом. Тем они нас, простых и выше. Такое вот ступенчатое неравенство!
- А что за «ступенчатое неравенство»? И что за сети такие!?
- Н-да, друг, - глубоко вздохнул капитан. – Не легко тебе будет найти друзей – ты их попросту задолбаешь вопросами! Но на эти два отвечу. И точка! Все на сегодня. У меня еще караулы, служба, стражи и много чего прочего… Так что ты хотел узнать?
- Про сети.
- Сети бывают разные. Мне же известно только два типа. Дворянскую «нейро» и Аристократскую «нано». Есть много еще, но я не в курсе, а слухи плодить – сам знаешь, такое себе занятие.
- А в чем их смысл?
- Мозгам помогают, - просто ответил Длан. – Это тебе и лишняя память, и скорость мышления, и плюсы к твоим качествам. С ростом уровня тебе будут открываться все новые и новые возможности, иначе зачем он нужен? А вот в сами сети можно грузить все новые и новые массивы данных. Их покупают или получают в награду. С этими данными ты не только умнеешь, но и усложняешь навыки. Повышаешь скорость и силу, ловкость и выносливость, да много чего еще. Но… нам, серым, это не доступно. Потому мы так, по старинке – колем себе уколы с алхимией и тинан'ами. Это хоть что-то.
- Мне кузнец такой укол сделал, - припомнил я. – Сказал Силу увеличит.
- И как? Увеличил?
- Это да! – с улыбкой вспомнил я-то чувство увеличения мощи. – Более чем!
- Ну вот! Это и есть наша альтернатива сетям. Тем и живем...
- Понятно. Что ничего не понятно. Ну а «ступенчатое неравенство» - что такое?
- Совсем другая тема, стрелок, - с какой-то печалью в голосе ответил Длан. – Когда-то миром правили короли и любой, кто хоть что-то собой представлял, становился уважаемым господином! А ныне… есть Свет и на этом Свете есть Император, его ближайшие друзья – герцоги, их слуги – графы, ну а более-менее выслужившиеся перед кем-то из перечисленных – стали баронами. И все они – Имперцы, и все – аристократы. Кроме баронов, те – дворяне. Что до нас с тобой, то мы – так, серь местная. Вот и зовут нас «серыми». Соответственно, и права распределены так же. Понимаешь меня?
- Кажется понимаю.
- Ну вот.
- А маркиза?
- А сто маркиза? Маркиза – она женщина и при том богатая. Когда-то ее род был герцогским, но это при королях. Император же дал ей земли здесь, на отшибе, и они куда как больше ее родных. Но мы то понимаем, что таким образом ей просто заткнули рот.
- Заткнули рот?
- Именно. Там были какие-то несогласия с реформами Его Величества. Маркиза же примкнула к опозиции. Оно и не мудрено – Император забрал ее замок.
- Значит она сражалась за свои земли?
- Нет. Она смирилась и отступила.
- Но почему?
- Если тебя покупают, лучше согласиться – следующим шагом в твою сторону будет убийство! Так говорили Древние ассасины, увы – не без основательно.
- Если бы у меня отняли землю, я бы сражался!
- Ты еще молод. С возрастом начинаешь думать более мудро и более философски.
- Все равно не пойму. Как можно предать свои корни?..
- А что такое «корни»? Как такового, семейного склепа у нее нет, предков сжигают по семейному преданию. Да и земля здесь лучше – две деревни и трактир у дороги. А там – лишь полуразрушенный замок и темный лес. Чем не размен?
Поблагодарив капитана за интересную беседу и мудрые наставления, я вернулся в свою комнату. Бесовски хотелось спать. Потому, едва достигнув своей кровати, я тут же завалился в неё и с большим удовольствием заснул.
ОзМ. Женщина-загадка. Книга 1. Глава-3
© Copyright: Сергей Несметный, 2019
Свидетельство о публикации №219101300163
Свидетельство о публикации №219101300163
Рецензии