Сказочник Кузьма лапотник гл. 7

     Осенние ветра давно прогнали летний жар, но холода не спешили наступать. Наслаждаясь теплом бабьего лета, Кузьма-лапотник решил во второй половине дня поработать у реки, благо дом рядом. Взял мешок с лыком и спустился с пригорка к широкому берегу реки. В прозрачной воде юрко сновали плотвички, притягивая к себе Ласку, что с кошачьим напряжением смотрела в зыбкую воду. Улучив момент, она ловко цепляла рыбку когтями и, бросив трепещущую тушку в траву, вгрызалась зубами. Ишь, как наловчилась, подивился дед.
     Поставив деревянную колодку у берёзы, аккуратно разложил пеньковые очёски в длинные ряды и начал переплетать. Кошка, громко хрустя рыбными косточками, изредка поглядывала на любимого хозяина и слушала разговор, что тот обыкновенно вёл сам с собой:
     — Вот приеду я завтра на ярмарку и захотят у меня, к примеру, купить «чуни» из очёсок, а я им со всем уважением: «Извольте примерить». Коли попросят «волосяники» из конского волоса, то продам с удовольствием и скажу с доброй улыбкой: «Носите на здоровье». Ну, а коли «шептуны» пожелает или «соломенники» прикупить, то завсегда пожалуйста.
     Дед работал, обласканный свежим ветром да тихим журчанием реки, пока красочный розовый закат не напомнил об отдыхе. Пора идти почивать. Привычка довольствоваться в еде малым, ложиться спать рано, а вставать затемно, делало его дух жизнерадостным и тело здоровым.
     Наутро, лишь небо продёрнулось светом, он уже на ногах. Помолился своей верной защитнице Богоматери и зашагал к местному кузнецу.  Тот выводил со двора на деревенскую улицу свою низкорослую каурую лошадь.
     — Доброго здоровья, Аким!
     — И тебе, дед Кузьма, не хворать, да беды не знать.
     Закинув мешок с лаптями ему в повозку, дед уселся рядом с кузнецом, и молодая кобыла тронулась с места. Аким поделился с попутчиком своими задумками:
     — Жена попросила мешок муки отвезти свояченице. Там же и повозку оставлю, дом её напротив ярмарки стоит, лишь мост перейти. Потом на ярмарку загляну. Хочу купить подпругу к сбруе, моя-то подпруга совсем износилась, того и гляди лопнет. Надобно ещё Гришке рубаху со штанами присмотреть, а то рукава-то почти по локоть.
     — Знамо дело. Вон как вымахал, выше отца на голову. Ты его женить-то собираешься?
     — А как же. Сам видишь, жених он у меня завидный, любой девице под стать. Жена ему невесту ищет. Тут давеча приглянулась нам дочка бортника.
     — Алёнка, что ли?
     — Ну, да.  Но видно не судьба. Пока мы собирались послать сватов, сын мельника посватал её уже. Теперь надобно другую невесту искать.
     — А чего искать-то, коли он с дочки каталя глаз не сводит.
     — Это с Дарьи что ли? Вот шельмец! И когда успел? Вот домой вернусь, покажу, как на девиц-то заглядывать! Рано ещё думать о том!
     — Тебя, Аким, не поймёшь. То женить пора, то заглядываться рано. Я тебе вот, что скажу. Ты его непременно на Дарье жени, сыну угодишь и сноху хорошую заимеешь. Девушка работящая да к тому же красавица. Летом чистой росой умывается, зимой парным молочком.
     — И откудова ты такие подробности-то знаешь?
     — Сорока-белобока на хвосте принесла, да на ушко натрещала.
     — Ох, и выдумщик ты, дед Кузьма! Не понимаю, почему в бобылях до сих пор ходишь? Небось, тоскливо жить без любви одному-то?
     — Почему ты решил, что без любви живу? Для неё лучшее место в сердце у меня отведено. И уверяю, она посильней любви супружеской аль родительской будет, ибо нет в ней ни капли ревности и привязанности.
     — Ого! Может, откроешь тайну, где нашёл её?
     — Нашёл её случайно, причём нежданно-негаданно, а свершилось это на праздник Яблочный Спас.  Ночью мы с мирянами проводили уже Лето Красное и ждали рожденье Солнца Ясного.
     Кузнец с нескрываемым интересом прислушался к собеседнику, ожидая услышать имя тайной возлюбленной. А дед ласково глянул на золотое солнышко, что поднималось за лесной опушкой, и с просветлённым лицом продолжил:
     — И тут узрел я в лучах чудесную голубку. Подлетела ко мне и кружит над головой, а из клюва льётся дождь благой. Не разумом, а сердцем осознал благословенье свыше и счастье испытал, что несравнимо ни с каким земным. Казалось, в небеса взлетел и там молился Богу. С тех пор живёт во мне любовь святая, что отгоняет страхи и печали, да от зла оберегает.
     — Неужто такое бывает?
     — Ещё как.
     — Да-а. Удивил ты меня. А мне иной раз и в церковь сходить некогда. Не успею одни дела закончить, как другие наваливаются. Завтра я собираюсь коровник утеплять, а то скоро корова отелится, а зима неизвестно какая будет?
     — Так знамо какая. В лесу орехов богато имелось, а грибов мало. Наверняка, снега много наметёт и зима короткой будет да суровой. К тому же на рябине ягоды поздно созрели, знать, осень затянется и попридержит зимушку на своём пороге.
     — Это хорошо. Знать, успею крышу перекрыть.
     Так, непринуждённо болтая, добрались до ярмарки. Кузнец натянул вожжи:
     — Пр-р-р-р-р! Стой, милая!
     Лошадь осела, задрав морду, и зафыркала, тряся головой, чтоб ослабить поводья. Дед спрыгнул с повозки и, вскинув за плечи мешок с лаптями, направился к широко распахнутым воротам.
     Скоморохи в колпаках с бубенцами на рожках гудят, шутками-прибаутками народ потешают, а торговцы, перекрикивая друг друга, покупателей зазывают:
     — Почтенные господа, спешите сюда, налетайте-разбирайте. Есть бублики и пряники, мармелад и леденцы! Слаще их вам не найти!
     — Кому яблочки мочёные, огурцы солёные?
     — Продаю корыта, вёдра, коромысла, бочки для засолки, кадушки да кошёлки.
     — Граждане, подходите! Есть пилы, топоры, ножницы да острые ножи!
     — Эй, хозяюшка, не проходи мимо! Покупай ухваты, чугунки да домой себе неси!
     — Кому нужны ткани добротные, шелка заморские? 
     — Уважаемые мужи, покупайте зипуны, женам сарафаны, сёстрам же платки. Будут их носить да вас благодарить!
     — Любезные барышни, выбирайте кружева, ленты и иголки, нитки и напёрстки!
     Кузьма, приветливо кивая знакомым продавцам, пробрался в конец торговых рядов. Высыпал из большого мешка все лапти на землю, разложил красиво товар и включился в крик зазывал:
     — Добрые люди, есть у меня «чуни», «верзни» из ракиты, «ивняки» из ивы. А вам, уважаемый гражданин, какие лапти нужны? Липовые? Пожалуйста!
     Покупатели дружно окружили его. Брали по несколько пар, не торгуясь, ибо видели, что лапти добротные и на любой размер подобрать можно.
     А кузнец Аким в это время переехал уже мост, ведущий к Заречной Слободе, и оказался возле дома свояченицы. Занёс мешок ржаной муки свежего помола и засвидетельствовал ей своё почтение. Пока привязывал к столбу кобылу, поведал родственнице последние деревенские новости и, накинув на шею лошади торбу с овсом, вернулся на городскую ярмарку.
     Он возвышался картузом над шумной толпой, наблюдая, как покупатели товары руками ощупывают, любопытными носами в мешки и корзины заглядывают и, рьяно торгуясь, монетами позванивают. Быстроногие мальчишки снуют туда-сюда. Ежели кому товар отнести, только свистни, мигом сбегают. Увидев кожаные подпруги, Аким размашистым шагом направился к соседнему прилавку и резко остановился, чем вызвал смятение в людском потоке столкнувшихся с ним прохожих. Спросив продавца, почём товар, опытным глазом осмотрел металлические кольца и кожаные ремни. Торговец на все лады купить уговаривает:
     — Бери, любезнейший, подпруга хорошая! Кто покупал, не жаловался. Смотри, какое отменное качество! Себе бы взял, да деньги нужны.
     — Больно цену заламываешь! Я же не сбрую покупаю, а всего лишь подпругу!
     — Уважаемый, коли найдёшь дешевле, скажи, я сам у того куплю.
     Кузнец, оценив отличный металл колец и блях, проверил кожаные ремни на прочность и, не торгуясь, отсчитал положенную сумму. Сунул покупку в холщовую сумку и отправился искать сыну рубаху. Перед ним висело столько разнообразной мужской одежды, что растерялся. Тут он не мастер распознавать качество да размеры. Однако приценившись, сразу возмутился:
     — Где это видано, чтоб за одну лишь рубаху такие деньжищи брать?
     — Мил человек, ткань подорожала так, что не укупишь.
     — Все вы так говорите, лишь бы дорого продать, — подметил с ухмылкой Аким, собираясь уходить.
     — Уважаемый, постой! Может, договоримся?
     — Ну, хорошо. Ежели сбросишь половину цены, тогда возьму.
     — Я и так сбросил, сколько мог! Не в убыток же торговать прикажешь?
     — Даже и не знаю, брать или не брать, — сказал задумчиво Аким, прикладывая красную рубаху к плечам, пытаясь сообразить, влезет ли в неё Гришка.
     — Любезный, что тут думать, бери, не пожалеешь!
     — А вдруг маловато? Ведь не себе, а сыну беру.
     — Коли что, поменяю без разговоров.
     — Нет, друг. Без жены покупать боюсь, упрёков потом не оберёшься.
     — Бери-бери! Отдаю тебе почти даром!
     — Нет. Не возьму, даже не уговаривай.
     Продавец аж сплюнул в сердцах:
     — Чего же тогда мне голову морочишь! То дороговато ему, то маловато, то без жены боюсь! Иди отсюда и на глаза мне больше не показывайся!
     Кузнец виновато развёл руками и скрылся в толпе, ища глазами Кузьму-лапотника. Тот распродал уже лапти и, скрутив пустой мешок, засунул в дорожную котомку. Вместе они быстро пересекли речной мост, с которого хорошо виден двор свояченицы. Их каурая лошадь понуро стояла и махала хвостом, отбиваясь от надоедливых мух, и била в землю копытом. Завидев хозяина, втянула ноздрями воздух и радостно отозвалась громким ржанием. Гостеприимная свояченица, выскочив на крыльцо, пригласила земляков трапезничать, но те вежливо отказались от угощения, ибо хотели вернуться домой до сумерек. Тогда хозяйка дома, подсуетившись, сунула в повозку узелок с пирогами, двухлитровую бутылку кваса и пожелала доброго пути.
     Аким поблагодарил её за заботу и легонько ударил кобылу вожжами по спине:
     — Ну-у! Пошла, милая!
     Застоявшаяся кобыла весело тряхнула головой и тронулась по городской мостовой, звонко цокая копытами. Понукать её не было надобности, дорогу знала хорошо. Чем ближе к дому, тем скорее неслась повозка по ухабистой дороге мимо порыжевших лугов да облысевших берёзовых рощ и дубрав. Кузнец посетовал на рыночную дороговизну:
     — Опять всё подорожало, куда ни глянь, везде шальные цены! Рубаху я Гришке так и не купил.
     — А что так?
     — Несподручно без жены мне тряпки покупать.
     — Так почему же Никитичну не взял?
     — Захворала что-то. Ну, ничего, Бог даст, в следующий раз с ней купим.
     Вечернее солнце устало опускалось за густой частокол леса, сгущая алые краски на фоне серого неба. Вот и деревня. Дед спрыгнул с повозки. У плетня его дома весело играли дети. Заслышав слова незнакомой считалки, он прислушался, а Фролка, стоя в центре круга, тыкал каждого игрока пальцем в грудь и говорил:
     — За окном метёт зима,
       Лапти всем плетёт Кузьма.
       Как пришла в поля весна,
       Прибежала детвора.
       Развязал Кузьма мешок,
       Лапти деткам достаёт,
       А когда их все раздал,
       Без лаптей остался сам.
     Последнее слово считалки выпало на Стёпку. Ребята дружно закричали: 
     — Начинается игра,
       Выходи к нам дед Кузьма!
     Хотел дед Кузьма сказать ребятам, что стар уже играть в такие игры, как Стёпка уже отозвался:
     — Нет, ребята, не могу,
       Лапти новые плету.
     А в ответ весёлая детвора громко хором кричит:
     — Так сбежал уж лапоть твой!
     Стёпка, увидев, у кого лапоть, бросился к нему:
     — Кто стащил его? Постой!
     Все с визгом разбежались, изворачиваясь от Стёпкиных рук и успевая ловко перекидывать лапоть друг дружке. Смекалистый водила дождался, когда рваный лапоть окажется у Ивашки в руках, и осалил его. Теперь маленький Ивашка стал «Кузьмой», но увидев настоящего Кузьму-лапотника, бросился ему навстречу:
     — А мы в новую игру играем!
     — Вижу-вижу! А кто придумал?
     — Фролка!
     — Молодец, Фролка!
     Подросток засмущался и отвернулся в сторону, глядя в небо. И вдруг увидел белую голубку, что подлетела и закружила над ним. От восхищения тот воскликнул
     — Ух-ты! Какая красивая!
     — Что, Фролка, на голубку любуешься? — спросил дед Кузьма. 
     — Ага! Я и не знал, что птицы бывают такими лучезарными!
     Ребята уставились в небо, крутя головами, но голубку эту никто не увидел. Сумерки быстро сгущались, поэтому дальше играть нет смысла. Закинув рваный лапоть в кусты, они мигом разбежались по домам. А три внука деда Семёна направились в гости к Кузьме-лапотнику, зная, что без гостинцев для них с ярмарки не возвращался. Хозяин дома выставил на стол медный самовар и достал из котомки медовые пряники да кулёк со разноцветными леденцами. Фролка спросил:
     — Дед, а ты нам сказку нынче поведаешь?
     — Теперь не я, а ты будешь сказки мне сказывать.
     — Я же не умею.
     — Игру же сочинил? Значит и сказку сможешь. Кое-что я подскажу, да и Стёпка с Ивашкой помогут. Что, братишки, поможем Фролке?
     Те, округлив глаза, переглянулись и уставились на умудрённого сказочным опытом деда, который хитро подмигнул и начал подкидывать интересные идеи, будоража детское воображение:
     — Представьте, ребята, ваша матушка подарила старшему сыну Фролке вороного коня, Стёпке булатный меч, а младшему Ивашке – золотую монету. Скажи нам, Фролка, куда бы ты отправился на своём быстром коне?
     Подросток машинально одёрнул полы широкой отцовской рубахи и, подтянув верёвку на поясе, гордо выпрямился. Он представил себя верхом на красивом жеребце и глаза его загорелись огнём:
     — Я понесусь быстрее ветра через горы и долины в волшебную страну! И буду искать то, что никому ещё неведомо.
     Стёпка, хоть и понимал, что всё это понарошку, но тоже хотел попасть в сказку. Высоко подняв руку над собой, рубанул ею воздух:
     — А я пойду искать Змея Горыныча. Как найду, отрублю все три головы.
     — Погоди с плеча-то рубить, — рассмеялся дед, — впредь разузнать надобно. Может статься, что твой Змей Горыныч и не такой уж и плохой. Ведь злодеи бывают и под другим обличьем, иногда очень даже милым.
     — Как же я узнаю, плохой Змей или хороший?
     — Очень просто. Плохая слава впереди бежит, а хорошая сзади плетётся. Так, что суди по делам его, — ласково ответил хозяин дома и обернулся к младшему брату. — Ну, а ты, Ивашка, что будешь делать с золотой монетой?
     Мальчик вскочил на лавку и, раскинув руки точно крылья, объявил:
     — Я куплю волшебные лапти, и полечу под облаками, но куда, пока не придумал.
     — А ты лети к дивному озеру, — предложил Стёпка, — и отыщи в нём чудесный цветок!
     — И это будет огромная кувшинка с сияющими лепестками! — произнёс мечтательно Фролка.
     — Но искать сказочную кувшинку каждый пойдёт своей дорогой, — добавил дед.
     В это время засвистел пузатый самовар, отдуваясь горячим паром. Хозяин дома заварил ромашку с мятой. Подождал немного и разлил по чашкам душистый настой, разбавляя козьим молоком. Затем  высыпал в широкое блюдо сладкие леденцы с пряниками и скомандовал:
     — Налетай!
     Братья хватали липкие конфеты и отправляли сразу в рот. Они медленно растекались во рту сладкой массой, исчезая в гортани вместе с горячим напитком. Дед, хоть и не притронулся к леденцам, но глядя на детей, ощущал внутри сладкое насыщение. Покончив со конфетами, все трое принялись уничтожать медовые пряники. 
     — Ребята, а где же сказка-то ваша?
     Стёпка с полным набитым ртом промычал:
     — А мы не знаем, как начать её.
     — Так я помогу. Коли речь у нас пойдёт о необыкновенной кувшинке, то и сказку назовём «Чудесная кувшинка». Мы уже знаем, что матушка дала старшему сыну вороного коня, среднему – булатный меч, а младшему – золотую монету. Так?
     — Так! — хором ответили братья.
     — Ну, Фролка, выкладывай свои задумки, а ты Степка да Ивашка добавляйте к ним свои истории.
     И тут в детских головах  взыграла буйная фантазия. Братья, перебивая друг друга, рассказывали о своих похождениях в волшебной стране, а дед слушал и диву давался...

  - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
 Дорогой читатель, а какой ты совершил бы путь к чудесной кувшинке, и какие бы довелось одолеть препятствия?